По следам Анубиса

Андрей Анк

Кто способен отделить свою истинную суть от всего, что присуще телу, сможет преодолеть врата смерти, сохранив восприятие. Так обретается бессмертие.

Глава 2. Копты

Если хочешь быть совершенным, иди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на Небе, и иди вслед за Мной.

Мф. 19, 21

Дорога из Хургады к монастырю Святого Антония оказалась неблизкой. Несмотря на комфортабельный транспорт, почти двенадцать часов, проведенных в дороге, отняли много сил. Микроавтобус свернул с трассы, дальше дорога шла через пустыню. Глядя в окно, я подумал о том, что египетская пустыня напоминает скелет огромного древнего и некогда великого существа.

Наконец, мы доехали до цели. Наш транспорт остановился на территории монашеской обители. Раннее утро было чистым и прозрачным. Пустынный пейзаж. Мне стало понятно, почему это место было выбрано монахами для отшельничества. Это уединение было не просто уходом от мира, но потребностью глубокого понимания своей духовной природы и ее связи с Богом.

Наш путь лежал в пещеру, где жил и молился Святой Антоний. Предстоял подъем по длинной ступенчатой дороге из 1442 ступеней. Пока наша небольшая группа двигалась к своей цели, периодически отдыхая, гид рассказывал историю о жизни раннехристианского подвижника:

— Антоний родился в Александрии в 250 году в богатой христианской семье. Когда умерли его родители, он наследовал приличное состояние. Однако, будучи благочестивым христианином, он понял, что не может служить одновременно Богу и мирским благам. Нужно было делать выбор. Антоний решил раздать свое богатство нуждающимся и стать отшельником. Он уединился в глубине Фиваидской пустыни и жил сначала в пещере, а потом, взяв с собой только небольшой запас хлеба, поселился в развалинах старой крепости на берегу Нила. В суровых условиях он прожил около двадцати лет, только иногда общаясь с людьми, приходящими к нему со своими вопросами и за благословением. Но уединение было тяжелым не только для тела. Прежде всего, это было испытанием чистоты духа. Его много раз терзали искушения, и тогда отшельник взял на себя еще более строгие аскетичные обеты. Даже с приходящими к нему людьми он беседовал через узкое отверстие, проделанное в стене, чтобы ничем не прерывать своих духовных трудов. По преданию, когда Антоний уже не выдерживал тяжкого бремени отшельничества, к нему явился Иисус Христос и избавил его от страданий, сообщив, что Он был рядом все время. После многих молитв, трудов и постов Антоний одержал победу над дьяволом. Он мог совершать чудеса, и у него появились многочисленные ученики и последователи, — гид прервал свой рассказ, потому что подъем на гору закончился, и мы оказались у небольшого входа в пещеру. Там внутри в этот ранний утренний час паломники из Каира совершали богослужение. Наш проводник пояснил: — Это копты, потомки коренных египтян, и даже их речь, та, которую вы слышите сейчас, — это древний египетский язык.

Под тихие молитвы на этом красивом языке гид продолжил рассказ:

— Антоний Великий не первый, кто удалился от мира в пустыню. И до него были люди, которые селились на более или менее продолжительное время в уединенных местах для духовных практик и соблюдения аскез. Но он был первым, кто основал монашескую отшельническую жизнь.

— Он основал первый монастырь? — спросил я.

— Нет. Антоний не основывал монастырей и не мечтал о роли наставника. Люди сами начали приходить к этому человеку. Видя его мудрость, вокруг него собралось много учеников-пустынников и последователей. Преподобный Антоний считается основателем отшельнического монашества. Позднее его ученики стали наставниками. Несколько отшельников, находясь под руководством одного наставника (аввы), жили отдельно друг от друга в хижинах или пещерах, то есть в скитах, и предавались молитве, посту и трудам для постижения Духа Святого. Несколько скитов, соединенных под руководством одного аввы, назывались лаврой.

— Но это ведь уже не отшельничество, а целое поселение людей.

Гид немного задумался, подбирая слова, и ответил:

— Да. Но эти люди уходят от мира. В этом случае слово мир — это страсти, суета, погоня за удовольствиями. А монахи объединены другой целью, духовной. Однако убежать в пустыню из-за того, что потерпел неудачу, и обрести покой в монастыре не получится. Антоний Великий говорил так: «Если ты в миру не смог ужиться с людьми, то потом ты не сможешь справиться с одиночеством».

Но вот молитва закончилась. Теперь мы могли спокойно зайти в это уникальное природное жилище святого. Нам пришлось протискиваться через длинный узкий тоннель, где всем стало немного не по себе. Я подумал, что, ежедневно двигаясь по узкому лазу, невольно почувствуешь себя умирающим и рождающимся каждый день. Мы добрались до кельи. Внутри никакого освещения не было. Единственным источником света стал чей-то маленький карманный фонарь. Но гид попросил его выключить и прочитать молитву, а затем посидеть в тишине и подумать о том, чему посвятил свою жизнь этот святой.

«Кто в пустыне в своей келье предается тишине, тот неуязвим для трех искушений: слуховых, речевых и зрительных; лишь одна борьба предстоит ему: борьба с чувственностью».

(Антоний Великий)

Некоторое время мы сидели в полной темноте. Поначалу было трудно представить, как человек мог проводить столько времени в таком неуютном и даже суровом месте. Но затем возникло четкое ощущение и понимание, что здесь действительно можно продуктивно исследовать себя. Это место отшельник выбрал неслучайно: что-то неуловимое вносило покой в душу и позволяло забыть о мирской суете.

Когда мы покинули пещеру, кто-то из группы воскликнул: «Как будто заново родился!» Наш гид, услышав это, ответил словами святого Антония: «Ежедневно умирай, чтоб жить вечно: потому что боящийся Бога жив будет во веки».

Покинув пещеру Антония Великого, мы направились в монастырь, расположенный у подножия горы. Здесь нас встретил монах Руис, который должен был провести экскурсию по территории обители. Этот седобородый человек сразу вызвал нашу симпатию. В свои преклонные годы он обладал такой внутренней силой, светлой мудростью и чувством юмора, что хотелось попроситься к нему в ученики. Руис рассказывал нам об истории на отличном английском языке. Но меня интересовал вопрос о том, что именно заставляло людей уходить в эту пустыню? Для чего нужно усмирять плоть? Или за пределами телесной жизни существует жизнь иная? Если это так, то значит, после смерти нам откроется мир, который был сокрыт от нас телесными органами восприятия?

В это время Руис привел нас к мощам некого святого и поведал о том, как тот отказался от богатства и славы и ушел в скит, потому что все мирское не может доставить истинного наслаждения и наполнения. Руис попросил у одного из паломников несколько купюр. Продемонстрировав деньги слушателям, он стал гротескно пытаться протолкнуть их сквозь рясу на груди, всем своим видом показывая, что в сердце они проникнуть не могут. После этой красноречивой пантомимы он сказал, что надо искать другое богатство, то, которое сделает сердце по-настоящему наполненным и счастливым. Ведь наши тела смертны, и с собой после смерти мы не сможем забрать никакие накопленные блага.

После этого Руис подвел нас к двери и жестом предложил войти. Внутри он зажег свет, и нашему взгляду предстали стеллажи книг и свитков. Маленькая и весьма запыленная комната оказалась монастырской библиотекой.

Окончив очередной рассказ, он указал на стопку листов бумаги с текстом на английском языке и предложил ознакомиться с его содержанием. Но никто не проявил к этому особого интереса, как, впрочем, и я. Однако, в последний момент что-то заставило меня взять предложенный лист и сохранить его. Заголовок можно было перевести так: «Крест и пути человеческие». Впоследствии я был немало удивлен содержанием и значением этого текста.

Мы прошли в просторное помещение. Руис присел на скамью и знаком пригласил всех расположиться рядом. После небольшой многозначительной паузы он начал следующий рассказ:

«Жил в Каире купец. Однажды послал он слугу на базар узнать, не изменились ли цены на товары и что нового произошло в городе. Но слуга прибежал назад бледный и дрожащий и, еле дыша, сказал:

— Господин, на базаре в толпе меня остановила какая-то женщина в черной одежде, лица которой не было видно. Увидев ее, я понял, что это посланница ангела Смерти. Она посмотрела на меня, сначала сильно удивилась, увидев меня, а потом сказала, что мое время пришло. Господин, дай мне коня, я уеду из этого города, скроюсь от злого рока. Я поеду в Александрию, спрячусь там, и Смерть не найдет меня.

— Конечно, я дам тебе коня и достаточно денег, чтобы ты мог избежать этого несчастья, — сказал купец, искренне желая помочь своему слуге.

Получив коня, денег и припасов в дорогу, слуга отправился в путь. А купец тем временем пошел на базар, разыскал посланницу ангела Смерти, подошел к ней и спросил:

— Почему ты удивилась, встретив моего слугу нынче утром?

— Я не ожидала увидеть его в Каире! Потому что завтра вечером я должна была, по поручению ангела Смерти, прервать его жизненный путь в Александрии…»

Помолчав немного, Руис сказал: «Мы не знаем своего часа, когда придется покинуть этот мир. Избежать смерти никому не удастся, куда бы мы ни прятались от нее. Но завершение земного пути это еще не все. Смерть — это конец одной истории и начало другой… От нас зависит, какой будет эта история».

Назад в отель мы возвращались через суровую пустыню. В лучах заходящего солнца она выглядела словно марсианский пейзаж. Я смотрел в окно, размышляя о прошедшем дне и словах монаха, как вдруг среди песков мелькнула фигура собаки. Она стояла метрах в ста от дороги, по которой проезжал наш микроавтобус. Присмотревшись, я увидел, что это не собака, а какое-то другое животное. Крупные уши, хвост, похожий на лисий. Будто смесь собаки и лисы. Зверь стоял в лучах заходящего солнца и смотрел в нашу сторону. Скорее всего, это был шакал. Точно, это настоящий египетский шакал! «Повезло увидеть!» — подумал я. И вдруг молнией пробила мысль: «Шакал? Анубис… божество смерти Древнего Египта. Недавний рассказ копта о смерти, встреча с шакалом… Эти события показались связанными между собой».

Я вспомнил о листке, который мне дал монах. Времени и моего знания английского языка было достаточно, чтобы прочитать и осмыслить этот текст.

Первые строки озадачили меня. Это не было обычной проповедью:

Бессмертным является то, что неразрушимо.

Бессмертным является то, что осознает.

То, что не может быть развеяно ветром, размыто водой, сожжено огнем, разрушено землетрясением — то, что продолжает осознавать, то бессмертно. Но все же оно на кресте и принадлежит ему, пока не пробудится ото сна.

Крест — это четыре положения солнца.

Душа — это солнце внутреннего космоса.

Душа совершает кругооборот, прежде чем получит новое рождение.

Восход — рождение.

Зенит — расцвет жизненных сил.

Закат — смерть тела.

Зенит загробного мира — приготовления к новому рождению.

Горизонт разделяет мир земной и мир загробный. Сила жизни обновляется в кругообороте.

Живо то, что осознает.

Я уже сталкивался с символизмом солнца как образом глубинной сущности человека, его сознания и источника внутреннего света. Душа — soul — СОЛнце. Действительно, солнце, как символ бессмертной души, использовалось во многих культах древнего мира. Солнце было не просто небесным светилом, но символом постоянного возрождения и, соответственно, бессмертия. Sol invictus — солнце непобедимое в митраизме ничто иное как бессмертная душа. Душа, которая проходит через смерть и рождение. В голове, как эхо, прозвучали слова монаха: «Смерть — это конец одной истории и начало другой».