Розалинда. Морские рассказы

Андрей Абинский

«Розалинда» – это продолжение морских рассказов, опубликованных в книге «На флоте бабочек не ловят». Между дневниковыми записями вкраплены короткие рассказы о людях, посвятивших свою жизнь трудной морской работе. На стыке двух тысячелетий теплоход «Розалинда» совершает плавание в холодное Берингово море, посещает тропические острова и заканчивает свои дни в тёмных водах Японского моря.

Любовь нечаянно нагрянет

Как много девушек хороших,

Как много ласковых имён,

Но лишь одно из них тревожит,

унося покой и сон…

Леонид Утёсов

Я доплыл до буйков и ухватился за тёплый рым, чтобы передохнуть. Оранжевое солнце медленно тонуло в море. Окна домов на далёком берегу ещё играли бликами отражённого света. Над городом струился тёплый воздух остывающего асфальта.

«Солнце красно к вечеру — моряку бояться нечего», — сказал я себе и поплыл к берегу. Дикий пляж у Маяка был пуст. Только на камнях примостился запоздалый рыбак и вдоль кромки воды бродила одинокая девушка.

На серой гальке лежало моё беспризорное полотенце. И — больше ничего! Исчезли мои голубые джинсы, футболка с изображением «Битлов» и целая пачка сигарет. Жуткая потеря для нищего студента. «Опаньки!» — сказал я себе и стал оглядываться вокруг. Однако кроме коряги, выброшенной прибоем, ничего на пляже не обнаружил. Да, ещё девчонка. Она остановилась рядом и зябко ёжилась, обхватив руками острые плечи. Два пестрых треугольничка прикрывали несуществующую грудь. Мокрый купальник не спасал от вечерней прохлады. К тому же, девчонка ревела.

— Ты чего? — спросил я.

— Платье украли, — ответила она сквозь слёзы. — Вернее, сарафан, из Сингапура.

— А у меня джинсы спёрли, — говорю, — между прочим, из Японии.

— И книжка пропала, «Сказки Андерсена». Самое главное, книга не моя, чужая.

— Ты уже читать умеешь? — простодушно спросил я. — Как тебя зовут?

На вид девочке было не больше тринадцати.

— Клава, — сказала Клава и улыбнулась.

Огромные глазищи, аккуратный носик, детский овал лица. Тогда я ещё не знал, что проживу под эти взглядом всю оставшуюся жизнь.

Я протянул Клаве своё полотенце. Оно было сухое и теплое. Девушка обернула его вокруг талии.

— Пойдём домой, — говорю. — Ты где живешь?

— На Второй Флотской… Это через весь город.

— В вашем городе такси бывают?

— Вы всё шутите, — упрекнула меня Клава. — Такси у нас есть, а вот денег у меня нет.

— У меня тоже, — говорю, — последнюю сотню свистнули.

Почему я вру? Наверное, хотелось выглядеть солиднее. На самом деле в кармане моих джинсов оставалось копеек тридцать.

Я взял Клаву за руку и повел вверх по тропинке. У неё была узкая теплая ладонь. Острый щебень колол голые подошвы. Девушка часто останавливалась, чтобы поправить сползающее полотенце.

Потом мы долго ловили такси. За это время я узнал, что Клаве уже шестнадцать, она студентка и через три года будет учителем.

— Я люблю детей, — сказала Клава.

— Я тоже. Цветы жизни…

На самом деле, я ещё не знал, люблю ли я детей, пока не появились свои. Однако процесс их изготовления мне всегда нравился.

Таксист оказался суровым:

— Тряпку под задницы постелите, — сказал он. — Мокрые, как лягушки.

Мы так и сделали.

— Мама будет ругать за платье? — спросил я, когда машина тронулась.

— Будет, — ответила Клава. — Но, не сильно. Больше за босолапки — вчера только купили. А вы где живёте?

— В «бурсе», на Эгершельде. Будущий Кренкель.

— Крендель?! — засмеялась Клава. — Ну и фамилия!

— Кренкель, радист, — пояснил я Клаве.

— В вашей мореходке я никого не знаю. У меня много друзей из ТОВМУ.

ТОВМУ — это военно-морское училище. В то время девушки охотно выходили замуж за молодых флотских офицеров.

Наконец мы подъехали к дому тринадцать. Для меня это число счастливое. Я даже родился тринадцатого. Правда, однажды едва не утонул вместе с пароходом в пятницу, тринадцатого…

У подъезда Клава оставила меня заложником и скоро вернулась, чтобы отдать шофёру рубль за проезд.

— Мама приглашает вас в гости, — сказала она.

— С удовольствием, — говорю, — но, как же я без смокинга?

— Я уже всё рассказала. Мы найдём вам одежду.

Мама Клавы, Зинаида Петровна, встретила меня, как родного. Я страшно смущался, однако, не отказался от теплого душа. А Зинаида Петровна просунула мне в щель стопку одежды — спортивный костюм и даже новые семейные трусы с биркой: 1 руб. 12 к.

Потом пили фруктовый чай с пирожками. Клава в розовом халате повзрослела, смущалась и часто поправляла ворот на груди. Я рассказывал про Сахалин, Камчатскую Паратунку, японцев в Стране восходящего солнца, и про корейцев в Стране утренней свежести.

Мне дали рубль на дорогу. Я не смог отказаться. Не чесать же через весь город пешком… Чьи-то домашние тапочки были мне впору. У двери мама подозрительно сказала:

— Вещи можете не возвращать.

Прошло три года.

Однажды я зашёл в кафе «Льдинка» побаловать себя мороженым. Вечером в этом заведении постоянный аншлаг и все столики были заняты. Я высмотрел в углу пустое кресло и испросил разрешения присоединиться к компании.

Компания состояла из трёх человек — широченной спины с лейтенантскими погонами и двух симпатичных девушек, которых я видел в профиль. Подошла официантка. Не заглядывая в меню, я сделал заказ.

Девушки щебетали и весело смеялись. Вспоминали какого-то Борю, который по неосторожности сел в холодец и какую-то Козу, которая совершенно напрасно вышла замуж за этого дурацкого мичмана.

Я старался не мешать разговору и отодвинулся подальше, к стене. В то же время пытался угадать, какая из девушек принадлежит лейтенанту. «Наверное, эта бойкая, которая постарше», — решил я. И не угадал.

— Мне кажется, мы где-то встречались, — сказала вдруг младшая, обращаясь ко мне.

Не один раз я задавал такой вопрос девушкам в надежде на знакомство. Но, чтобы мне…

На меня смотрели знакомые глаза. В них прыгали чёртики. В одну секунду память прокрутила ускоренное кино: пляж, маяк, пигалица в мокром купальнике. За три года гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя.

— Клава?! Неужели это вы? — неуверенно спросил я.

— А вы — Андрей, — сказала девушка и наморщила носик.

Ещё в первую встречу я заметил — Клава забавно морщила носик перед тем, как засмеяться.

Принесли мой заказ, «Морозик» — три грибка со шляпками из коричневых гренок.

— А тапочки я так и не вернул, — с деланным смущением сказал я.

— И трусы тоже.

Лейтенант с подозрением покосился на меня.

— Я их надеваю по праздникам, как добрую память.

— Опять вы шутите! — засмеялась Клава.

— Сегодня как раз такой день. Могу предъявить…

Лейтенанту не понравился наш разговор.

— Что за дела? — хмуро спросил он.

Тут мы наперебой начали рассказывать, как оказались нагишом на пляже и как потом добирались домой. Я упомянул вкусные пирожки Зинаиды Петровны и свой рублёвый долг за такси.

— Я была в вашей «бурсе», — сказала Клава. — Спрашивала Кренкеля.

— И?

— Там сказали, что радист Кренкель сейчас дрейфует на льдине, на Северном полюсе. И хохотали при этом…

— Потом расскажу про Кренкеля. Мы с ним коллеги.

Лейтенант заскучал, потом расправил могучие плечи и потянулся. Я услышал хруст его суставов.

— Мне на вахту, — лениво произнёс он. — В семь — разводка.

— Нюсик, проводи Ромашку, — легко сказала Клава: — Мы с Андреем продолжим банкет.

Лейтенант встал и протянул мне руку:

— Роман.

— Андрей.

Потом Рома надел фуражку и поднёс ладонь к козырьку:

— Честь имею!

Нюсик и Ромашка вышли. Клава не посмотрела им вслед.

— Серьёзный парень, — сказал я.

— Угу. И жадноватый.

— Да ну…

— Мог бы и расплатиться. А у меня денег нет.

— Деньги — не проблема, — говорю. — Давай продолжим в «Арагви»?

— Я была только в «Зеркальном», на свадьбе у Козы.

— Кто это, Коза?

— Любка Казанцева, подружка. Приспичило ей.

— А лейтенант, он твой…

— Приятель.

— Друг?

— Я же говорю — приятель, — с лёгким нажимом ответила

Клава: — Ромка, он жутко серьёзный. Правильный и совершенно без недостатков.

— Девушкам нравятся хулиганы, — говорю. — Значит, у меня есть шанс.

— Ты мне сразу понравился, — с детской непосредственностью ответили Клава. — Ещё там, на берегу. А я тебе?

— Ты была прелестным ребенком. А я всё-таки на шесть лет старше…

— А теперь?

— Лучше девушки я не встречал, — честно признался я.

Я взял её ладони в свои. Наши глаза встретились. И мы, конечно же, сразу полюбили друг друга.

*****

28 октября, четверг, 1999 года.

Когда я пишу в дневнике, у меня меняется почерк.

Утром я позвонил в Феско Трамп:

— Игорь Савельевич, я в принципе согласен. Одно условие — мне нужен аванс, хотя бы тысячи полторы.

— Не получится, — ответил капитан без малейшей задержки. — В нашем стандартном договоре аванс не предусмотрен.

— Как исключение, в качестве подъёмных? — цепляюсь я.

— К сожалению — никак.

— Тогда я — пас.

— Что ж, если передумаешь — звони.

Длинные гудки…

29 октября, четверг, 1999 года.

Нужное объявление мне нашла Клава. В желтом листке газеты «Дальневосточный Курьер». Она сказала:

— Компании «Бананас унд Электроникс» требуются радиоспециалисты. Гарантируется достойная зарплата.

Я взял у Клавы газету. Мелким курсивом там было написано:

«Компании „Bananas & Electronics“ срочно требуются капитаны, механики, помощники капитана по радиоэлектронике, матросы и мотористы для работы на рефрижераторном судне. Зарплата достойная. Адрес, телефон…»

— Звучит причудливо, — говорю, — смесь бананов с электроникой. Но, есть адрес. Это уже обнадёживает.

— Позвони, — сказала Клава, — тебя там ждут с нетерпением.

— Нет, милая, нанесём визит неожиданно, — говорю я. — Застанем их врасплох. Благо это рядом, в здании картинной галереи.

В последний раз я был в картинной галерее в незапамятные времена, когда поступал в мореходку. Там были картины с морем, чайками и крылатыми парусниками. И единственное полотно Айвазовского с прозрачными зелёными волнами в кровавых отблесках заката. Сейчас там экспонировались репродукции с картин знаменитого сюреалиста Сальваторе Дали.

В полутёмном зале галереи не было ни души. Откуда-то появилась интеллигентная старушка с папироской в руке.

— Десять рублей, — сказала она.

— Мне бы в пароходную компанию, — говорю.

— А… бананасы. Это на втором этаже.

Фирменная вывеска оказалась солидной. Под стеклом, на чёрном фоне, золотыми буквами было написано: BANANAS & ELECTRONICS.

Я толкнул дверь и вошёл без стука.

В офисе было три стола, два компьютера и три человека. Двое были в форменных кителях с погонами капитана и старшего помощника. Третий был одет в тесный кожаный пиджак. Он что-то писал, низко склонившись над бумагой. Позже я узнал, что это наш будущий старший механик.

— Добрый день, — говорю, — я начальник рации, по объявлению.

— Присаживайтесь, — предложил мне капитан.

Капитан был среднего роста, с круглым животиком и аккуратным ёжиком седых волос. Я его раньше где-то видел, но не сразу смог вспомнить.

— Соломин, — представился капитан, — генеральный директор.

В то время все начальники были президентами или, как минимум, генеральными директорами.

— Абинский, Андрей Степанович, — говорю я, — а вы — Валентин…

— Николаевич.

Валентин Николаевич откинулся в кресле и уставился на меня.

— Где-то встречались?

— Лесовоз «Сунгари», второй радист.

— Ух ты! Сколько времени прошло! — улыбнулся Соломин. — Вспомнил, вспомнил тебя, Маркони!

Я тоже вспомнил Соломина. Он тогда был третьим помощником и после вахты навещал мою соседку, буфетчицу Лилю. Лиля при этом визжала от восторга и мешала мне спать. А Валька имел наглость спросить утром:

— Ты ничего, Андрюха? Бессонница не мучает?

— Иди ты!..

У Соломина был легкий характер.

— Только-что мастер раздолбал, — часто жаловался он в то время. — Главное, что ни за что!

Через три секунды Соломин уже забывал об обидах и довольно улыбался.

Сейчас Соломин повзрослел, раздобрел, но улыбка осталась прежней.

— Нужен опытный начальник, — уже по-деловому сказал он. — Пароход, Андрей, хороший, аппаратура — последний писк моды, «Сараком» называется. Встречал такую?

— Ни сном, ни духом, — честно признался я.

Тогда я не подозревал, сколько кровушки выпьет у меня это железо.

— Ерунда, освоишь! В пароходстве тебе сколько платят? — спросил Соломин.

— Больной вопрос, — говорю, — если всё сложить, получится долларов шестьсот.

— Я буду платить тысячу, — сказал генеральный директор. — Плюс, подработка на рыбе, — Согласен?

— Согласен, — без колебаний ответил я. — Как называется судно?

— Красавица «Розалинда».