Будь моей королевой

Андреа Лоренс, 2015

Неожиданно Габриэлю Монторо было передано право стать королем небольшого островного государства Алма. Теперь веселый гуляка Габриэль вынужден жить, сообразуясь со строгими правилами этикета. На невыразимо скучной прощальной вечеринке перед вылетом в Алму Габриэль увидел красавицу Серафию, свою тайную юношескую любовь, образованную и прекрасно воспитанную женщину. Он понял, что его по-прежнему влечет к ней. Не желая расставаться с Серафией, Габриэль просит ее помочь ему стать достойным королем, втайне мечтая видеть ее своей королевой…

Глава 2

Габриэль заметил мелькнувшее разочарование в глазах Серафии. Затем он посмотрел на свою руку, сжимающую ладонь Серафии, на темную, уединенную террасу при свете свечей и понял, что все это очень напоминает соблазнение — причем он преуспел, даже не пытаясь. Воможно, проблема в этом. Он слишком отвлекся на разговор, чтобы заметить это.

Нужно признать, Габриэлю было приятно, что она так отреагировала на него. В глубине души он считал Серафию недоступной женщиной. В тот момент, когда она повернулась и посмотрела на него сегодня, Габриэль почувствовал, как его сердце подпрыгнуло в груди. Ее потрясающее платье из красного шелка, рубины и бриллианты, украшающие шею и мочки ушей, малиновая помада, контрастирующая с безупречным золотистым оттенком кожи… Серафия была необыкновенно хороша.

Она была уравновешенная, элегантная и смелая. Своими замечаниями она поставила его на место, вызвав почему-то волну желания, а не гнева. Ее не смущало, что он наследный принц, она говорила откровенно и прямо. Габриэлю пришло в голову, что ему в жизни необходима именно такая женщина.

Серафия была настоящей бомбой — красивая и убийственно соблазнительная. Но захочет ли она иметь дело с таким мужчиной, как Габриэль? Однако разочарование в ее темных глазах навело его на мысль, что у него есть шанс.

Габриэль не был на сто процентов уверен, что смена имиджа сделает из него лучшего короля, но был готов попробовать. В любом случае это не повредит. Если с ним будет работать профессиональный консультант, то отец и Хуан Карлос наконец-то отстанут от него. И эта красивая сексуальная женщина останется в его жизни по крайней мере еще на две недели. Беспроигрышный вариант для Габриэля.

— Помочь тебе? — спросила она, справившись с первоначальным шоком. Высвободила пальцы из его руки и потерла ладони, словно хотела стереть его прикосновение. Похоже, Серафия не считала его план идеальным решением, каким он казался Габриэлю.

— Почему нет? Ты ведь этим занимаешься, верно?

Ее нос сморщился, а брови нахмурились.

— Я учу девочек-подростков ходить на высоких каблуках и правильно вести себя в различных ситуациях.

— Разве я предлагаю что-то иное? Очевидно, мне не понадобятся уроки правильной походки, но меня ожидает много новых ситуаций. Мне не повредит помощь в том, как я должен одеваться и что говорить. Думаю, ты самый подходящий для этого человек.

Темные глаза Серафии расширились, и она на мгновение запнулась, подбирая слова, чтобы возразить ему.

— Я думала, ты против преображения, — сказала она наконец.

Габриэль скрестил руки на груди:

— Я не хочу, чтобы моя семья принуждала меня к новому имиджу. Вот в чем разница. Но ты убедила меня, что это необходимо, если я хочу стать таким королем, какой нужен Алме.

— Даже не знаю, Габриэль. — Она повернулась к саду, избегая его взгляда. Габриэль недоумевал, казалось, она не была рада этому предложению. Сама только что осадила его и отчитала за то, что он эгоцентричный избалованный ребенок. Но вот он попросил о помощи, а Серафия колеблется.

— Ну же, Серафия. Это идеальный план. Мне необходимо преображение, но я не хочу, чтобы об этом все знали. Ты друг семьи, так что никто ничего не заподозрит, если ты будешь путешествовать или появляться со мной в обществе. Никто, кроме семьи, не узнает, почему ты здесь. У меня есть неделя на подготовку, прежде чем я улечу в Алму, и еще одна неделя на приемы по приезде, прежде чем все успокоится. Не уверен, что я справлюсь со всем этим без посторонней помощи. Без твоей помощи.

— Я не могу вот так бросить все и заняться тобой, Габриэль.

— Я заплачу двойную цену.

— Мне не нужны деньги. Их у меня достаточно. Мне даже не нужно работать, но я не могу ничего не делать, оставаясь наедине со своими мыслями.

Габриэль не знал, какие мысли могут преследовать такую молодую успешную женщину, как Серафия, но чувствовал, что спрашивать не стоит.

— Тогда пожертвуй все на благотворительность. Мне все равно. Твой бизнес только выиграет.

— Я всегда делаю это тайно. Никакого эффекта для компании.

— Напрямую нет, но твое имя попадет в газеты, если ты будешь появляться всюду со мной, на всех фотографиях. Когда тебя заметят в компании короля, твои услуги могут быть больше востребованы.

Серафия вздохнула. Она проигрывала эту битву и знала это.

Габриэль посмотрел на нее, подавляя улыбку и собираясь прибегнуть к ее собственному аргументу, чтобы окончить спор.

— В конце концов, сделай это для людей Алмы. Ты сама только что сказала, сколько всего эти люди вынесли. Внеси свой вклад и помоги мне стать лучшим королем.

Серафия от напряжения кусала нижнюю губу. Подняв бокал, сделала глоток и посмотрела на луну, зависшую над линией деревьев. Наконец уронила голову, как бы признавая поражение.

Габриэль хотел поцеловать ее в шею и обнять за талию, чтобы немного успокоить. Его губы дрогнули, когда он представил себе это, но он знал, что не стоит торопиться. Если она согласится работать с ним в течение следующих нескольких недель, время для поцелуев и ласк появится и позже. Не будет же Серафия круглыми сутками переделывать его. Но если она сейчас уйдет, то у Габриэля уже никогда не будет другого шанса.

Глубоко вздохнув, она наконец кивнула:

— Хорошо. Приступим завтра утром. Я буду здесь в девять, к завтраку, и мы сразу начнем с манер за столом.

— Девять? — Он огорченно вздохнул.

В субботние дни Габриэль обычно выбирался из постели ближе к полудню. Конечно, сегодня вечером он не будет засиживаться до закрытия баров, иначе его семья с собаками станет его разыскивать.

— Да, — ответила она тоном монахини, какие были в его католической школе. Серафия ничуть не походила на сестру Мэри Кэтрин, но она так же выразительно и сурово посмотрела на него. Супермодель исчезла, и Габриэль остался один на один со своим новым имидж-консультантом. — Современные короли не гуляют до рассвета и не спят до полудня. У них есть страна, которой нужно управлять, встречи, в которых нужно участвовать, и персонал, которому необходим стабильный график. После завтрака тебе сделают новую стрижку. — Она взяла его руку и поднесла ближе, рассматривая ногти при тусклом свете. — И маникюр. Я приведу специалиста. Если мы пойдем в салон, люди начнут сплетничать.

Рано встать плюс стрижка? Габриэль огорченно провел пальцами по своим длинным волосам. Ему нравилась такая длина. С короткой стрижкой он слишком походил на своего правильного брата, экстраординарного генерального директора Рэйфа. Но Габриэль другой. Недаром он вице-президент южноамериканского подразделения. С тех пор как стало известно о возвращении Алмы к монархии, он проводил большую часть своего времени в Майами, но предпочитал находиться к югу от экватора. Тамошняя жизнь была более красочной, менее регламентированной.

Теперь новый вице-президент возглавит южноамериканскую компанию, а Габриэль сядет в самолет до Алмы. Будет править страной с миллионом граждан и заниматься государственными делами и всем, что с этим связано.

На что он подписался?

— Жаль, что у меня с собой нет планшета, придется сделать пометки, когда вернусь в отель. В воскресенье мы пройдемся по твоему гардеробу и решим, что ты можешь взять с собой в Алму. В понедельник утром я приглашу частного закупщика одежды, чтобы докупить все необходимое.

— Подожди, подожди, — взмолился Габриэль, подняв руки. — Что не так с моей одеждой? Это дорогой костюм.

— Не сомневаюсь. И будь ты владельцем эксклюзивного ночного клуба в Саут-Бич, он прекрасно бы подошел, но ты принц Габриэль, а скоро станешь королем Габриэлем.

Он вздохнул. Действительно, Габриэль не чувствовал в себе ничего королевского.

— Ты с кем-то встречаешься?

Габриэль оживился.

— А что? Хотела бы попробовать? — спросил он с самой широкой, самой очаровательной улыбкой, на какую был способен.

Серафия сморщила носик и покачала головой:

— Нет. Просто интересно, нужно ли до отъезда учить тебя, как вести себя в щекотливых ситуациях и завершать интрижки и романтические связи.

Разочарование.

— У меня не было настоящих отношений, — пояснил он. — Конечно, время от времени я встречался с женщинами, но среди них не должно быть ни одной убитой горем, которая попытается последовать за мной в Алму.

— Как насчет беременных барменш? — многозначительно спросила она.

Габриэль усмехнулся. Драматические отношения его брата взбудоражили всю семью. Если у него ничего не получится, то корона перейдет к Бэлле, а ей всего двадцать три, она только что окончила колледж.

— Никаких беременных барменш, насколько я знаю, — ответил он. — Или танцовщиц, или официанток, или студенток. В этом вопросе я очень осторожен.

— Ты всегда предохраняешься? Каждый раз?

Габриэль застыл:

— Нам действительно необходимо обсуждать мою сексуальную жизнь?

Серафия вздохнула и покачала головой:

— Ты не имеешь ни малейшего представления, во что ввязался, верно? Отныне твоя сексуальная жизнь касается всей страны. С кем ты встречаешься и кто может стать будущей королевой — это одна из первых проблем, с которой тебе придется столкнуться как королю. Затем появление наследников и продолжение рода Монторо будет главной заботой всех твоих подданных. Любая женщина, с который тебя увидят, — кандидатка в королевы. Каждый раз, когда твоя жена откажется от бокала вина или наберет несколько фунтов, будут появляться слухи о ее беременности. Приватность ушла из твоей жизни, Габриэль.

— Надеюсь, в спальне никого не будет, когда я буду зачинать этих наследников?

Серафия улыбнулась:

— Нет. Какие-то границы им придется соблюдать.

Сейчас это не очень успокоило Габриэля. С каждым шагом, приближающим его к к короне, ему становилось все больше не по себе. Он хотел быть хорошим лидером, но степень контроля в каждом аспекте его жизни просто душила его. Прическа, одежда, сексуальная жизнь… Он уже чувствовал невыносимое давление.

Серафия указала на пару стульев рядом:

— Почему бы нам не присесть на минуту? Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок, да и мои туфли начинают жать.

Габриэль отодвинул для нее стул и сел на другой рядом.

— Наверное, я просто никогда не думал обо всем этом раньше. Несколько недель назад я был всего лишь вице-президентом в семейной компании, никак не связанным со страной и историей, о которой большинство из нас забыли. Затем бум — я принц. И, не успев привыкнуть к этой мысли, я узнаю, что стану королем. Моя жизнь приняла странный оборот.

Она сочувственно кивнула:

— Как это ни печально, но все будет еще хуже. Твоя жизнь тебе больше не принадлежит. Но поверь той, что прошла через то же самое, — чем раньше ты свыкнешься с этой идеей, тем лучше для тебя.

Серафии не нравилось видеть Габриэля таким. Ведь он всегда был живым, веселым парнем, а будущая ответственность уже давила на него.

— Значит, вот как для тебя это было? Ты поэтому ушла из модельного бизнеса?

Страдальческое выражение исказило лицо Серафии. Так случалось всякий раз, когда речь заходила о ее прежней карьере. Она улыбнулась и покачала головой:

— Это просто часть той жизни.

— Ты скучаешь по тому времени? — спросил Габриэль.

— Вовсе нет, — ответила она слишком поспешно, хотя это было правдой. Этот гламурный бизнес — суровый мир, и, несмотря на все заработанные ею миллионы и мировую известность, бывали дни, когда к ней относились как к ходячей вешалке. — Я действительно больше не хочу постоянно находиться в центре внимания. Это одновременно прекрасная и тяжелая жизнь.

Габриэль задумчиво кивнул:

— Подиумам и журнальным обложкам тебя не хватает. Хотя понимаю, почему ты ушла из бизнеса после того, что случилось с тобой на подиуме. Могу себе представить, как страшно оказаться на грани смерти без каких-либо предвещающих симптомов. Я имею в виду, жить все это время, не зная… что именно у тебя было?

— Врожденный порок сердца, — ответила она, после многих лет ложь легко слетела с ее языка.

— Да, страшно подумать, что собственное тело просто ждет удобного момента, чтобы восстать против тебя же.

Серафия кивнула. Родители проделали отличную работу, распространив ложную информацию о ее сердечном приступе, случившемся на публике. Иначе с чего бы это совершенно здоровая двадцатичетырехлетняя женщина испытывала сердечную недостаточность прямо на подиуме и упала на пол на глазах тысячи зрителей?

Она могла придумать множество объяснений, но причина была в ней самой. Серафия стала жертвой одобренного модельным бизнесом расстройства пищевого поведения, которое к моменту падения вышло из-под контроля. Анорексия — серьезная болезнь, тема, требующая большего внимания в беспощадной индустрии моды. Но, желая защитить дочь, ее семья сделала все, чтобы правда не попала в газеты. А сама Серафия в то время была не в состоянии спорить с ними.

Был пущен слух, что она оставила модельный бизнес, чтобы пройти лечение в связи с «состоянием сердца», и никто никогда в этом не сомневался. Вместо операций ее непосредственное лечение заключалось в интенсивной реабилитации, продолжавшейся почти год. Она должна была медленно — без нагрузки на сердце — набрать тридцать фунтов. Затем она научилась правильно питаться, правильно заниматься спортом и, самое важное, распознавать признаки того, что она снова скатывается к плохим привычкам.

— Тебе сейчас лучше? — участливо спросил Габриэль.

Спорный вопрос. Когда у тебя расстройство пищевого поведения, каждый день — вызов. При алкогольной или наркотической зависимости можно избегать соблазнов. А она должна была есть. Каждый день. Должна была тренироваться. Только не слишком много. Она должна была поддерживать свой вес и не бросаться в крайности, иначе слишком сильные нагрузки могли навредить ее сердцу. Но она справлялась.

— Да, — сказала Серафия. — Врачи подправили меня. Но ты прав, после такого я не могла смотреть на подиум. Чуть не умерев, я поняла, что хочу сделать что-то еще в жизни.

— Габриэль Алехандро Монторо! — раздался резкий голос через открытую дверь. Затем несколько решительных шагов по каменному полу, и мгновение спустя появилась его младшая сестра Бэлла. — Вот ты где! Все тебя ищут.

Габриэль пожал плечами, не впечатленный раздражением сестры.

— Я был здесь все это время. И с каких это пор ты зовешь меня полным именем? Это может только мама.

— Будь здесь мама, она бы за ухо втащила тебя в дом.

Серафия усмехнулась. Именно такой она помнила Аделу.

— Мне очень жаль, что я отняла у Габриэля столько времени, — сказала она, надеясь немного остудить гнев его сестры. — Мы обсуждали планы по его королевскому преображению.

Бэлла с подозрением взглянула на Серафию, потом повернулась, чтобы посмотреть на Габриэля.

— Удачи. В любом случае отец хочет, чтобы ты вернулся в дом, и немедленно. Он собирается произнести тост и желает видеть тебя на танцполе. Пресса сфотографирует, как ты танцуешь.

Габриэль неохотно поднялся и протянул руку, чтобы помочь Серафии встать.

— Ну вот, началось. Ты присоединишься ко мне?

— Обязательно.

Серафия взяла его под руку, и они вместе направились в дом.

Людей внутри собралось еще больше. Она осталась рядом с Габриэлем, пока они пробирались сквозь толпу в поисках его отца. Наконец отыскали его — у бара, вместе с двоюродным братом Габриэля, Хуаном Карлосом.

Серафия мало общалась с Салазарами — ветвью семьи Монторо, — но слышала много хорошего о Хуане Карлосе. С головой на плечах, ответственный, вдумчивый. Если верить некоторым, то он был полной противоположностью Габриэлю и лучшим кандидатом в короли. Но она никогда не скажет этого Габриэлю, у него и без того хватает забот. Возможно, Хуан Карлос примет пост советника короля. Он будет отличным помощником Габриэлю или королевским посредником для премьер-министра Алмы.

— Вот ты где, — сказал Рафаэль, увидев их. — Где тебя… — Он замолчал, и его взгляд скользнул по Серафии. — Ах. Не важно. Теперь я знаю, кем ты был занят, — сказал он с улыбкой.

— Рада увидеть вас снова, — сказала Серафия, улыбаясь в ответ и наклоняясь, чтобы обнять старого друга ее отца.

— Сколько лет! — воскликнул Рафаэль. — Но теперь, когда некоторые из нас вернутся в Алму, все будет по-другому. Твой отец говорил мне, что подумывает, не переехать ли ему обратно, если монархия будет стабильной.

— Мне он тоже это говорил. — Ее папа упоминал такой вариант. Их поспешный отъезд из Алмы в 1940 году был очень неприятным: слухи и обвинения в сторону тех, кто бежал до прихода Тантаберры к власти, не обошли и ее семью. Серафия знала, что они будут медлить, а некоторые родственники, возможно, не вернутся никогда. Сама она выросла в Испании и была влюблена в Барселону. Потребуется немало усилий, чтобы выманить ее с фазенды с видом на Средиземное море.

Рафаэль хлопнул сына по спине:

— Я хочу произнести небольшую речь, тост, а потом ты, может, выйдешь на танцпол и послужишь другим примером. А то вечеринка становится скучной.

Габриэль кивнул, и Хуан Карлос подошел к оркестру, чтобы прервать игру и взять микрофон для Рафаэля. Музыка смолкла, когда Рафаэль вышел на подиум рядом с музыкантами и поднял руку, чтобы привлечь внимание гостей. У него был дар овладевать вниманием присутствующих — в зале тут же установилась тишина. Из него тоже получился бы хороший король. Возможно, архаичные законы престолонаследования Алмы пора изменить.

— Дамы и господа! — начал Рафаэль. — Хочу поблагодарить всех вас за то, что пришли сюда сегодня. Семьдесят лет наша семья ждала момента, когда мы наконец сможем наблюдать восстановление монархии в Алме. Мы надеемся, что ее приход восстановит мир, обеспечит процветание и оправдает надежды народа Алмы. Я взволнован возможностью присоединиться ко всем вам и пожелать моему сыну и будущему королю, принцу Габриэлю, успехов, когда он вернется на родину.

Несколько людей в толпе приветствовали слова Рафаэля одобрительными возгласами и аплодисментами. Габриэль застыл рядом с Серафией: челюсти плотно сжаты, мышцы напряжены. Казалось, он не разделял всеобщего восторга. Серафия, по-прежнему держа Габриэля под руку, успокаивающе сжала ее.

— Я прошу всех поднять бокалы за будущего короля Алмы, Габриэля Первого! Да здравствует король! — воскликнул Рафаэль.

— Да здравствует король! — закричали все, поднимая свои бокалы.

— Теперь я хотел бы попросить Габриэля выйти на танцпол. Приглашаю всех присоединиться к нему.

— Похоже, мне придется просить даму составить мне компанию. — Габриэль наклонился ближе к ней, полные губы искривились в лукавой улыбке. — Твои врачи разрешают тебе физические нагрузки?

Серафия улыбнулась и кивнула Габриэлю:

— О да, могу протанцевать всю ночь, если ты выдержишь.

Габриэль взял ее за руку и повел в центр зала. Когда оркестр заиграл жизнерадостную мелодию сальсы, Габриэль положил ладонь ей на талию и притянул ближе к себе.

Близость его упругого тела взволновала Серафию. Габриэль больше не косматый мальчишка, каким она его помнила, носящийся по пляжу с воздушным змеем. Теперь в его зеленых глазах она увидела желание и опасность. И он был опасен. У Серафии даже мелькнула мысль, что интрижки с королями добром не кончаются.

Они начали двигаться в такт музыке. Габриэль уверенно вел ее в танце. Ей казалось, что они почти плывут по деревянному полу.

Вскоре другие пары присоединились к ним на танцполе, и Серафия перестала ощущать, что на нее глазеют. Окружавшие люди как будто скрывали ее от любопытных глаз. Но то, как он держал ее, как смотрел на нее… Она вдруг поняла, что следующие две недели станут испытанием для нее. Габриэль хотел большего, чем просто преображение, и, когда он держал ее, Серафия чувствовала то же самое.

В этот раз ей придется иметь дело не с девочкой-подростком или испанским бизнесменом. Габриэль Монторо — сексуальный бунтарь, настоящая заноза, и если Серафия не будет осторожна, то здорово запутается.