Формула Любви. Книга вторая

Анджей Ласки

Продолжение романа «Формула любви». Писатель не ищет истории – истории находят его сами. Приключение начинается в самый обычный день и, постепенно набирая скорость, погружает в невероятную цепь событий, которые последовательно ведут к своему логическому завершению, проводя через мир фантазий и грез автора. После него остается привкус – горький или сладкий – каждому свое. Как послевкусие благородного хмеля или старого вина из французских подвалов.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Что происходит с этим миром? Как будто мы все разом попали в странный «праздник непослушания»¹⁶, который происходит на самом деле. Кажется, все, что есть сейчас вокруг — последствие того, что взрослые нас покинули. Те взрослые, разумные существа, которые хоть как-то следили за порядком на нашей планете, держали все в своих руках, направляли. А сейчас что? Мир без любви утопает в бесконечных локальных конфликтах, беспечных диктаторах, которые переводят нефть в золото, а золото потом обратно в нефть. Не любовь, а деньги правят миром. Хотя должно было бы быть совсем наоборот.

Что же случилось? Чем закончится неведомый никому «праздник»? Это ежедневное шоу. Ну не может же так продолжаться бесконечно, особенно, когда умные взрослые так любят своих детей. Так, может, и не надо ничего изначально ломать, чтобы потом не чинить? Я искренне верю, что они вернутся. Вернутся и все исправят. Иначе, кто сможет подсказать что правда, а что ложь, что белое, а что черное, что сиюминутно, а что будет жить вечно? Искренне надеюсь на то, что все-таки они не опоздают.

— Ты опять поплыл? — Рождин толкнула меня. — Где ты все время витаешь?

— Уж точно не в облаках. — Я посмотрел на небо. — Я до сих пор не понимаю, почему мы всё время бродим и бродим, несмотря на крылья за спиной.

— А, ты про это. — Протянула она. — И что тебе в них?

— Кстати, давно хотел тебя спросить… Наши крылья. Почему мы не летаем? — Я помедлил. — Я спрашивал Себастьена, но он не ответил, и, как всегда, обошелся своими шуточками. Я ничего не понял. Так, может быть, ты?

Рождин уставилась на меня.

— Ведь так гораздо проще. Один взмах и ты уже там. — Я указал наверх. — Еще один взмах и мы здесь. — Я обернулся на калитку, что осталась за нашими спинами.

— Я?

— Ну да, ты. Мы проделали длинный путь сквозь город по жаре до этого дома. Всего лишь пара взмахов крыльями, или чем вы тут меряете путь? И ты тоже ничего мне не объяснила. Я устал, мои ноги устали. Ведь все не просто так.

— Слишком много вопросов, тебе не кажется?

— Слишком много вопросов, — передразнил я ее, — ты думаешь? Вот тут, — я указал пальцем на голову, — слишком много вопросов, но есть и то, что нужно всем. Эта формула, мать ее. Из-за нее я здесь! — Я начал раздражаться. — Может быть, я так сильно хотел, чтобы она приснилась мне. Спал и видел?

— Так, все-таки, спал и увидел? — Невеста попыталась было сыронизировать, но увидев нешуточный гнев в моих глазах, решила сгладить ситуацию. — Ладно, ладно. Успокойся. — Она задумалась, продолжая отмерять шаги прочь от дома Алигьери. — Только никому. Тссс! — И приложила палец к губам.

Я развел руками.

— Кому?

— Ну, не знаю, кому-нибудь.

Я не понял, что она хотела этим сказать.

— Как бы объяснить… — Она замолчала на секунду. — Что ты слышал о пришельцах, или как вы их называете?

— Пришельцах? — Я усмехнулся. — Ты про этих ребят на серебряных тарелочках?

— Ну, можно сказать и так. На тарелочках. — Она прищурилась.

— Да кто же в них не верит? По-моему, это лежит в фундаменте всей современной мотивации нашей страны. Или даже всей планеты. «Зона 51» и все такое…

— Пфффф… — Рождин выдохнула. — И все такое? Ты знаешь, еще сто лет назад можно было безнаказанно парить в облаках. Раз, и ты там. — Теперь она указала пальцем на небо. — Полет вместе с орлами — несказанное чувство свободы. — Вот уж мне бы могла не рассказывать. — И даже если тебя кто-то увидел, можно списать на переутомление или бред, или белую горячку, в крайнем случае. А тех, кто часто видел ангелов называли святыми или блаженными. Бог им судья. Ну да, было время! — Она растянулась в блаженной улыбке. — Время, когда ваша наука только-только встала на свой путь, а древние сказания все еще были у всех на устах. Очень тонкая грань, на которой мы могли существовать одновременно и тут, и там. А теперь… теперь все изменилось, за последнее столетие — люди придумали кучу железных штуковин, которые направлены в небо.

— Радары?

— Да, наверное. Радары, спутники, навигация. Как вы там их еще называете. Безопасность ради безопасности, мир ради мира. И даже под одеялом, наедине с самим собой, и со своим лучшим другом, — она подмигнула и указала на мою ширинку, — ты вообще не можешь быть ни в чем уверен. Теперь уши есть не только у стен, но и у любого утюга и посудомойки. В общем, я не знаю, все довольно сложно для меня, но каким-то образом они «видят» и нас.

— Видят? В смысле видят?

— В смысле видят? — Теперь она передразнивала меня.

— Так значит… — До меня дошло.

— Так значит пришельцы, — ответила она на мой немой вопрос, — или как вы их называете — существа из нашего серединного мира. Ваши железяки, все эти радары, научились заглядывать к нам. Что уж там такого попридумали, но попробуй только расправить крылья и подняться на пару миль вверх, как тут же в небо срываются самолеты — боевые истребители. Да что я тебе рассказываю, сам, наверное, не раз слышал об этом.

— Слышал. В детстве было интересно. Интересно и страшно. — Я вспомнил, как однажды в школе мы ходили на выставку с классом. Художники запечатлели на бумаге свои представления о высших существах. Или то, чтобы им хотелось? Или то, что они видели? — Все эти летающие тарелки, большие глаза, длинные лягушачьи пальцы.

— И что, похоже? — Рождин округлила глаза, подняла ладонь и поводила пальцами.

— Совсем нет.

— Так вот, когда ты услышишь такое в следующий раз, не верь. Мы не такие. Ничего близко. Ангелы являлись людям во все века на протяжении всей истории. И даже отъявленные атеисты после этого начинали верить. Ведь люди обожают бояться, особенно те, у которых есть фантазия. А дальше суть «испорченный телефон»¹⁷ и «сарафанное радио»¹⁸ в довесок. И вот тебе странные образы, запечатленные художниками. Только мы не такие, как на всех этих ваших картинках. И я тебе могу сказать, одну единственную правду, что там, — она подняла указательный палец вверх, — кроме нас больше никого нет. И все, что написано в древних книгах тоже правда. И ваша Библия — не просто книга, написанная древними фантазерами, а летопись. Люди верили, а мы пользовались этим.

— Зачем?

— Направляли. — Она пожала плечами. — Некоторые из нас могут видеть будущее. Не все, но могут. Небесная канцелярия ведет таким строгий учет. А потом, после смерти — после вашей, конечно, так называемой «смерти» — одним ангелом становится больше в нашем серединном мире.

— А как же «Зона 51»?

— Оооо! — Протянула она. — Это самый странный случай. Именно после него Мигофу наложил строгий запрет на все полеты. Строго и подотчётно, все крайне санкционировано. Только в случае крайней необходимости. И поэтому с тех пор самолеты, поезда, машины, корабли или, — она кивнула вниз, — ноги — наш самый лучший способ перемещения.

— Так все-таки, Зона действительно существует? — Я продолжал настаивать. — Что там?

Рождин обернулась, словно удостоверившись, что нас никто не подслушивает.

— Там один из наших. — Произнесла она шепотом.

* * *

«Я бы и не поверил никогда. Громадный трейлер замедлил ход и остановился чуть дальше моей машины, стоящей на обочине. Вот уж точно ему есть дело до меня, застрявшего в непроглядной ночной пучине. Мог бы проскочить мимо, сделав вид, что не заметил, но нет, свист тормозов и громадная махина притаилась чуть впереди. Признайся, это ведь ты? Ты послала мне ангела-хранителя, кем бы он не оказался в дальнейшем?

Впрочем, почему я спрашиваю у пустоты? Той пустоты, что сейчас меня окружает? Спасибо «Пепси» — большая надпись на кузове.

До тех самых пор, пока не раздался звук открываемой водителем двери, я не был абсолютно ни в чем уверен. Или все-таки ты хочешь, чтобы все произошло так, как загадал я? Я уже готов поверить в любую случайность — трейлер на дороге, свидетели Иеговы, ангелы, спустившиеся с небес — все, что угодно, но только бы добраться до твоего невероятного Сент-Пьермонта, который затерялся на карте огромной Америки. А есть ли страна больше нашей?

Не время пожимать плечами, особенно, когда тебе предлагают помощь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

16

«Праздник Непослушания» — «повесть-сказка для детей и родителей» писателя Сергея Михалкова, рассказывающая о том, как в одном городе все родители временно оставили своих непослушных детей одних.

17

В переносном значении — любая ситуация, когда непроизвольное искажение информации происходит при пересказе по памяти слов другого лица, текста или событий.

18

Сарафанное радио — способ распространения информации, когда единственный факт передается из уст в уста с большой скоростью.