Смерть. Месть. Любовь

Ангелина Харди

В наших сердцах, как в пылающей печи, сгорают иллюзии, обманы, предательства и потери. Эти маленькие смерти оставляют следы и складывают судьбу: «неравный брак души и жизни».Но, вопреки всему, мы продолжаем жить, любить, побеждать итворить. Вот и эта повесть ошеломляет этим освежающим контрастом и дает силы не сдаваться.С восхищением, О. Трунова

Глава IV

Мы назвали сына Сэмуэль. После выписки из родильного дома, муж вернулся к нам. Он очень хотел сына. В первом браке у него была уже дочь, но он не был к ней особо привязан. Придя домой, я сильно заболела ангиной, поднялась высокая температура. Было очень трудно выполнять работу по дому, следить уже за двумя детьми в то время, когда постоянно держится температура и нестерпимо болит горло. Муж по началу помогал по хозяйству, но его ненадолго хватило. Он решил начать какой-то бизнес и каждый день уезжал из дома. Когда мне стало лучше, я подумала: как хорошо, оказывается, просто быть здоровой.

Я снова вышла на работу, хотя бы на пару часов в день, пока муж соглашался оставаться с ребенком дома. Но потом я поняла, что так работать я не смогу, я очень уставала, не высыпалась, и работодатель был не доволен, что я не могу полноценно работать. Так я стала домохозяйкой впервые в жизни.

Денег на самом деле очень не хватало. Муж, скрипя зубами, давал на продукты деньги, отсчитывая каждую купюру, и нехотя расставался с ними. Приходилось экономить на всем, в магазине высчитывать по какой цене и в каком количестве что можно было купить. Многие вещи мы просто не позволяли себе. Муж стал относиться ко мне пренебрежительно, делал замечания по каждому поводу: что не во время готов ужин или нет порядка в доме. Сначала я пыталась оправдываться, что я с двумя детьми просто не успеваю все делать: дочку надо было отводить в школу и забирать из школы, для этого мне приходилось одевать малыша, брать со собой в коляске, потому что я не могла его оставить дома одного, всем вместе нам приходилось идти в школу и потом обратно забирать Лилю домой. Целыми днями я крутилась как белка в колесе, не высыпалась ночами и не доедала. Но муж все больше унижал меня и просто относился как к служанке. Он упивался этой ситуацией, что я от него зависима, и вытворял все, что хотел. Я подумывала о расставании с ним. Это становилось не выносимо.

Как-то вечером, когда дети уже легли спать, муж задумчиво спросил, сдавала ли я анализ крови на ВИЧ. Конечно, во время беременности все анализы крови проверяются. Но меня интересовало, почему он переживал на этот счет? Он стал придумывать какую-то историю, что случайно столкнулся в больнице с проституткой, а у нее оказывается ВИЧ, но это еще не точно…

«Господи, — подумала я, — только этого не хватало! Где и с кем он вообще общается, если у него такие случайные связи?» Но больше мы к этому вопросу не возвращались и, слава богу, его опасения не оправдались.

Но пришла другая беда: не лучше, не хуже. У нашего маленького сыночка стало увеличиваться одно яичко, и это не останавливалось, все больше и больше увеличивалось. Несколько раз ходили к разным врачам, и все высказывали разные предположения. В итоге в возрасте 1 года ему поставили диагноз — рак!

Такое слово даже произносить страшно, не то, чтобы представить, как это может быть правдой. У меня никак не укладывалось это в голове. Постоянно думала об этом и плакала. Но слезы приходилось прятать, дети не должны были видеть плачущую маму. Это было очень тяжело.

Врач был опытный пожилой специалист и с первого взгляда было понятно, что для него это просто работа. Он выписал направление на анализы, сказал, что нужно будет всем обследоваться: и малышу и мне, так как мы оба должны лечь в больницу. Кроме того, в поликлинике нужно было оформить документы на квоту, чтобы операцию и лечение пройти бесплатно. И у меня началась беготня по врачам и больницам. Кроме того, мне надо было позаботиться и о Лиле, подумать, с кем она останется, пока мы будем в больнице, и это даже не известно, сколько протянется по времени. Лилю согласились взять к себе родители первого мужа, они ее очень любили и старались заботиться о ней. На самом деле они очень человечные люди. Лиля поговорила с ними, и они всё поняли и посочувствовали, что мне пришлось столкнуться с таким горем. Перед тем, как нам госпитализироваться, Лиля переселилась к бабушке с дедушкой. Она тоже понимала, что происходит, возможно не в полной мере, но даже слово «операция» наводило на нее ужас.

Муж тем временем планировал свою первую поездку в Японию. Он решил заняться автомобильным бизнесом: завозить подержанные автомобили из Японии под заказ частным лицам. Для начала он получил 4 заказа и предоплату за них. Кроме того, попросил денег у своей матери на дорогу и проживание. Ему повезло, что в этот период его сестра проживала в Японии. Они с мужем и детьми переехали туда из-за новой должности её мужа, он открывал там офис-представительство американского издательства одного известного журнала, в котором работал, он был американец. Конечно, его сестра и в особенности ее муж были не довольны тем, что намеревается в гости проблемный братец. Эта семья его не любила, так как он всегда создавал какие-то неприятности, которые затрагивали в последствии всех окружающих. Но мать попросила их отнестись к нему и его приезду терпимее, тем более что он планирует остановиться там всего лишь на 3 дня и потом поедет в другой город на севере Японии.

В тот день, когда мы поехали в больницу, муж полетел в «командировку». Как все вовремя и как удобно придумал! Чтобы не заботиться о нас, не ездить к нам в больницу каждый день, а заодно и отвлечься от основной проблемы — он решил улететь. Ну просто СУПЕР-МУЖ!

Все эти мысли крутились у меня в голове, когда мы с малышом Сэмом гуляли по территории детского онкологического центра. На улице было довольно прохладно, начало ноября, сумерки, небо затянуто серыми тучами, и мне казалось, что природа тоже прониклась моим горем и сейчас заплачет вместе со мной. Деревья вокруг стояли абсолютно голые с черными стволами и ветками, напоминающими старческие костлявые руки с корявыми пальцами. На кронах деревьев сидели стаи огромных черных воронов и громко каркали, как будто накликали беду. Вся эта обстановка напоминала мне фильм ужасов, в который я по ошибке попала. Но это была самая что ни есть коварная реальность, это МОЯ жизнь…

На следующее утро я выглянула в окно больничной палаты, а там все засыпано снегом: белым-бело. Снег продолжал опускаться на землю большими пушистыми хлопьями. «Что поделать?» — намекала погода — «Успокойся и прими все, как есть, ты ничего не в силах изменить…». Через час Сэма повезли в операционную. У меня началась истерика, я уткнулась в подушку на кровати и рыдала без остановки. Мне никто не мог помочь, совсем НИКТО!

В этом больничном отделении ВСЕ женщины со своими детьми больными раком, у них у ВСЕХ была такая же беда. Они все между собой общались, делились полезной информацией и впечатлениями, знали друг друга по именам и диагнозы чужих детей. Каждый месяц они снова встречались в этом месте, чтобы пройти очередной курс химиотерапии. И каждый месяц они замечали, что одного из детей уже не было, потому что этот ребенок недавно умер. Иногда дети умирали прямо в больнице, но чаще всего врачи старались выписывать пациента, если понимали, что он вот-вот умрет, им не нужна была плохая статистика. Но она была именно такой: почти все больные дети рано или поздно умирали.

Находясь в такой атмосфере, постепенно теряешь веру на лучший исход. Единственное на что я надеялась в момент операции — это чтобы исход оказался удачным, чтобы диагноз не подтвердился, может это все-таки не рак, а просто опухоль. Но диагноз РАК ЯИЧКА подтвердился. Врачи назначили химиотерапию. Появилась маленькая надежда на то, что это все-таки лечится. А может Господь поможет нам и все пройдет?

Лечение длилось полгода. Каждый месяц мы с малышом приезжали в больницу как минимум на неделю. Неделя процедур для нас оборачивалась неделей пыток. Анализы, капельницы, отсутствие аппетита, у Сэма начали выпадать волосы, все ручки были исколоты иголками от шприцов… это было как в аду. И каждый раз я возвращалась домой с надеждой, что эта болезнь вылечится, что эти все муки не зря, это пройдет и забудется как страшный сон. Каждый месяц я отправляла Лилю к бабушке с дедушкой, а когда мы снова встречались, то не могли оторваться друг от друга, как можно дольше сидели обнявшись, как будто боялись, что нас снова разлучат. «Я очень скучала по тебе, мамочка!» — нежно проговаривала Лилечка несколько раз. «Я по тебе тоже очень скучала», — отвечала я. А про себя думала: «Зачем этой маленькой девочке такие испытания? Ведь она ни в чем не виновата! Ни в чем…»