За счастьем…

Анатолий Шинкин, 2012

Главный герой один – Андрей, от его имени ведется повествование. Основное действие развивается на Бермудских островах, куда забросила группу, под видом "обретения личного счастья», подставная турфирма. Олигархи, используя главного героя (двойника президента) и туристов "в темную", задумали незаметно подменить президента великой страны. Любовные приключения героев разнообразили: нашествие змеиных полчищ, атака акул, извержение вулкана. Начало заинтересовывает, окончание преподносит сюрприз. Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

Глава 2. Команда жаждущих счастья

Для счастья надо полюбить себя и не забыть ответить взаимностью

Мимоходом от автора

Мне всякие женщины нравятся — беспредельно обширный диапазон женской красоты. Давно живу и заметил связь красоты и внутренней свободы. Иная так прячет, зажимается и стесняется красивых форм, что кроме жалости никаких чувств. Другая — ноги-"спички ломаные"и плоскую грудь широко и радостно миру представляет; и радуешься-улыбаешься вместе с ней. И шансы на ее стороне. Красота в свободе.

Философское от автора

В полупустом бизнес-классе «Боинга-747» неподвижно сидели и напряженно высматривали счастливую судьбу в спинках передних сидений девять, считая со мной, особей мужеска и женска пола, приодетые турфирмой в ярко желтые майки, бело-серые полу штаны «бермуды» и фиолетовые банданы. Перед стартом «огламуренный» голубоватый стюард, с модной стрижкой «пилотка» и обведенными красным губами, провел по салону модельную соседку. Девица, узнав меня, гордо вскинула подбородок и манерно разместилась в задних креслах.

Впрочем, я в недоумении присматривался к другой особе, а память назойливо диктовала: «Стройная, двести-сто шестьдесят-двести», — не «стройная», а «пышка-кругляшка». Грустно взглядывая голубыми глазками над румяными вздрагивающими щеками, повествовала соседу тяжелую историю, заставившую перечеркнуть унылое прошлое и отправиться за светлым будущим.

– — Я злилась, но стеснялась сказать, когда он коленями вперед забирался на кровать в очках, носках, часах и трусах; трусы стягивал под одеялом. Некоторое время пыхтел, сопел, стонал, упираясь ногами в носках в спинку кровати, царапая часами плечо и потея очками…, и уходил. — Женщина фалангой указательного пальца стерла слезу, усмехнулась ярко накрашенными алым полными губами и продолжила. — Встречались шесть лет, пока его не задавила спешащая на пожар и, против обыкновения, с полной цистерной воды пожарная машина. — Женщина снова усмехнулась, подвигалась в кресле, будто пытаясь поглубже спрятаться. — Так ни разу и не посмотрела, и руками не потрогала, что же такое во мне регулярно присутствовало. Считайте черствой или предательницей, но я целый месяц радовалась после обеда в пятницу своему одиночеству, а потом заскучала, и потекли воспоминания, как наказание. Ни лицо, ни руки, ни глаза, даже имя припоминала с трудом, а только очки, носки, часы и трусы, которые он снимал под одеялом.

Внимательно дослушавший рассказ небольшой кряжистый мужичок, ерзая широкими плечами, извлек из пакета подшивку газеты «Ваши шесть соток» и начал торопливо перелистывать.

– — Вот, — победно ткнул в найденную полосу. — Довлеющий и угнетающий психику ряд воспоминаний. Только природа, взрыхленная теплая земля грядок и внимательное участие близкого по духу доброго друга помогут вернуть душевное спокойствие.

Щеки пышки-кругляшки порозовели до багровости, а лицо под русой стрижкой «на пробор» выразило нетерпеливое желание дружно поработать на даче с отставным ветераном ПВО.

Перед «Дачником» и пышкой поместились и заботливо старались не задевать друг друга коротко стриженный качок-красавец-брюнет с повадками перекормленного короткошерстного кота и гладкощёкая мощная красотка, из породы «девка-кобылка». Сходство дополняли густые обесцвеченные волосы, собранные перламутровой малиновой заколкой в «лошадиный хвост» и распирающие штанины «бермуд» крепкие бедра, предполагающие скрытый пока креслом мощный круп. Подаренная турфирмой много размерная майка на груди девушки плотно натянулась, гармонично завершая рисунок большого тела выдающимися формами. В памяти всплыло словечко «секс-бомба»; красавице оно подходило без преувеличения. На поверхности души возбуждающе забулькатело черно-белое чувство зависти к пострадавшим от применения.

– — Подружка двадцати шести лет, стройняшка и умница, посвятила себя богу. Ходит в глухом и длинном черно-сером платье, на лице скорбно-постная мина, — грустно, но громко повествовала блондинка. — Ей бы с парнями кувыркаться да детей рожать, а она и себя обокрала, и кого-то, судьбой ей предназначенного, счастливым не сделала. Жаль дурочку,… и себя жаль. Не дай Бог такой судьбы.

– — А у меня приятель бросил пить и начал в храм заглядывать. — подхватил «Качок». — Спрашиваю: «Как результаты?» Отвечает: «Нормально. С половиной города переспал, приступаю к другой.»

– — А он догадывается, что вторая половина города — это мужики? — пошутила блондинка.

Очевидно, девушка-спортсменка и друг-спортсмен из компьютерного объявления.

Выпрямив узкую спинку и прикрыв бледными ладошками не распрямляющиеся коленки, нервно дергался и крутил лысоватой головенкой на тонкой шее тридцатилетний хлюпок, офисный крысеныш: никаких «обязательств» не потянет; похоже, и потребности с трудом вытягивает. Вполголоса смущенно изливал душу:

– — У меня и девушка была. Любили, а секс не состоялся. Стеснялся попросить, она, скромная, не предлагала. Прочитал в проспекте турфирмы, «Если не счастлив сейчас, то «сейчас"может превратиться в судьбу». Взял кредит и поехал. Знакомые и родня воспринимают не то, чтобы неадекватом и придурком, но точно не от мира…, а я такой и есть.

Искренне раскрываясь, человечек воплотился в диагноз. Смеяться грех, а, нет сил сдержаться. В соседнем кресле уютно перебирала мелочевку в сумочке домашнего вида женщина; таких называют с расширением «тетя», — тетя Оля, тетя Паша, тетя Маша. Оказалось, тетя Валя; выхватила у стюарда обед и заботливо, приговаривая и сюсюкая, хлюпика накормила.

– — И компотик, — отпила глоток, причмокнула. — До дна, и ягодку на десерт.

Парочка меня заинтересовала, точнее, напрягли короткие, колючие, исподтишка, явно недружественные взгляды хлюпика. Торопливо пролистав в голове инфу о себе, не нашел ничего заслуживающего внимания посторонних и незнакомых, но отложил в мозгу закладочку: «нота бене» — «обрати внимание, запомни хорошо».

Назойливое бубнение в рифму и вальяжное цитирование классиков из школьной программы с головой выдало поэта и музу. Прислушался.

– — Низменные инстинкты все вытравил; только высокое искусство и чистота чувств на базе духовности, да, — на честном глазу уверял голос с кавказским оттенком за спинкой сиденья.

– — Хорошо-то как, — из глубины души выдохнула «Муза» и начала рассказывать. — Пять лет тому бросила учительствовать и поклялась не возвращаться в школу, все только из-за низменных инстинктов молодой поросли… да и в своей головушке десяток тараканов одномоментно обнаружила. Поначалу подающей надежды считалась, даже на «Учитель года» номинировали, а тут довела своих креативных противных до выпускного,… на котором и оказалась самой сексуально востребованной. Вернулась утром уже «одухотворенной». Благо, папашка-мажор выдержал два года совместного житья, но «сделал ноги», едва на «официоз» намекнула. Теперь дочку воспитываю. Мажор в свите президента трется. Жаль, зарплата нищенская: всего десять тысяч на алименты присылает.

– — Американских баксов?

– — Русских рублей… раньше были деревянными, но сейчас здорово подешевели.

– — Грустно, да, — снова сбился на кавказский акцент поэт. — Стихи слушай. Сам написал, да.

Осенний ветер листья закружат,

Клубясь в рекламном многоцветье;

И отдаленность, улицу ужа,

Мои мечты проводит в бесконечность. Да.

Пролететь тысячи километров для встречи с доморощенным «неординарным» стихоплетом. Оглянулся, куда бы зацепить компьютерный шнур, и заметил наушники, надел торопливо. Указательным пальцем на дисплее выбрал «Music songs The Beatles. Любовь не купишь». Мысленно поблагодарил турфирму, второй раз остановившую суицид, и начал прикидывать, отчего вокруг"знакомые все лица". Склонность к иронии и критическому анализу у меня в крови. Для шута по жизни ирония — "подушка безопасности" — чем смешнее шутит, тем дальше от плахи.

Отвернулся к иллюминатору, накрылся пледом и захохотал. Отсмеявшись, попытался вычислить черта, собравшего «десять негритят» в одном рейсе на непонятную потеху; и бросил: слишком мало фактов. Решил разбираться с непонятками по мере поступления и накопления. Гора загадок неизбежно преобразуется в факты и выводы, количество сменяется качеством.

Запоминая лица, еще раз осмотрел салон. Удивился прическе Музы. Все цвета радуги на одной голове. Учебник физики за восьмой класс: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан», — коричневый, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Бездна креатива.

Люди часто похожи на геометрические фигуры: есть прямоугольники, овалы, ромбы, квадраты; есть сплошь из тупых углов; отдельно народ отмечает круглых, — абстракционистам даже выдумывать не надо. Точно, как в нашей группе.

Достал из рюкзачка пачку разноцветных маркеров, выбрал побелее и нарисовал на своей бандане сердце, пронзенное стрелой. Улыбнулся во весь рот, и девушка-лошадь расцвела-заулыбалась, протянула руку за фломастерами. Качок-красавец прожег взглядом и так же прихватил пару карандашей. Девушка изобразила призывно улыбающуюся сладострастную русалку, широкобедрую, как карась, и полногрудую, как сама. Радостно зарделась на изображающие восторг большие пальцы рук.

Стриженный качок, показывая рисунок, опустил бандану до кончика носа. Белым по фиолетовому череп и скрещенные кости, а внизу надпись:"Не влезай — убью!".

Девушка сложилась пополам и начала хохотать, самолет задрожал и затрясся; а обеспокоенный стюард, слезно морщась от бьющей по голубым глазам женской красоты, попросил не веселиться так бурно и не создавать непредсказуемую турбулентность на отдельно взятом самолете. «Хотелось бы долететь благополучно».