Тайна скифской чаши

Анатолий Тихомиров

Странные, почти мистические преступления происходят в когда-то тихом провинциальном городе Верхнегорске. Бывший следователь особого отдела, отставной майор МВД, а ныне директор частного сыскного бюро Владимир Антыхин вступает в схватку с преступным миром Верхнегорска. А преступления, ой, какие непростые. В повести «Воспитать палача» – это жестокое убийство актрисы в театре во время спектакля, в повести «Тайна скифской чаши» – кража уникальной скифской чаши из краеведческого музея, причём сюжет повести развивается не только в наши дни, но и в древнем мире до нашей эры, в повести «Ангелы света» от рук убийц погибают влиятельные люди города… Череда преступлений изменяет не только жизнь города Верхнегорска, но жизнь самого следователя Владимира Антыхина, он находит врагов и новых друзей, встречает любовь, которую уже и не ожидал встретить…

4. Человек в плаще (наши дни)

Антыхин медленно ходил вокруг подставки, на которой совсем недавно стояла скифская чаша. Директор музея Фейгин сиротливо прижался к стене выставочного зала и, затаив дыхание, наблюдал за действиями Антыхина.

— Ничего не нашли? — почти без надежды спросил Фейгин.

— Если найду, обязательно скажу, Аркадий Михайлович, — не столько успокоил, сколько отделался Антыхин. Директор музея, при всей симпатии к нему, понемногу начал раздражать Антыхина. «Он убеждён, что я, по меньшей мере, в одном лице и Шерлок Холмс и доктор Ватсон», — думал Антыхин, скользнув взглядом по окнам.

— Стёкла на окнах особой прочности? Пуленепробиваемые? — с откровенной иронией спросил Антыхин.

Фейгин ответил вполне серьёзно: — Что вы! Какие там пуленепробиваемые! Обыкновенные стёкла.

— Почему же решётки на окна не поставили?

— Вы же знаете, какой бюджет у музеев. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится, — похоже, обиделся Фейгин. — Никто и копейки лишней не выделяет. Даже гвозди из своей зарплаты покупаю.

— Но сигнализация хоть была исправной? Это точно? — смягчился Антыхин.

— Да, — как-то неуверенно ответил Фейгин. — Кажется, да.

— Кажется? — покачал головой Антыхин.

— Во всяком случае, когда мы её проверяли с дежурным, она работала, — активно защищался Фейгин.

Антыхин ещё раз обвёл взглядом зал музея. Постучал по раме окна, словно проверяя её на прочность, а если честно, то так больше для вида. Следственная группа из полиции хорошо здесь поработала. Собрала весь урожай, какой только можно было собрать. У Антыхина не было желания начинать это дело. Но, глянув на грустное лицо директора музея, всё же спросил:

— Вы мне можете показать фотографию чаши? Или на снимки тоже нет средств?

— Вы не иронизируйте, пожалуйста, — занервничал Фейгин. — У нас есть прекрасный каталог и в нём размещены все экспонаты, которые выставлены в музее. В том числе и скифская чаша.

В кабинете директора музея всё дышало прошлым. На стенах висели стандартные картины на исторические темы: стоянка первобытных людей, охота на мамонтов, ледовое побоище. На полках, рядом с толстыми, покрытыми пылью, томами книг, стояли глиняные статуэтки египетских богов, маленькие бюсты мыслителей прошлого. Несколько острых камней лежало на зелёном сукне стола.

— Нелегко вам живётся под тяжестью веков? — с любопытством поглядывая по сторонам, спросил Антыхин.

— Ноша истории незаметна, — засмеялся Фейгин. — В сущности, она у каждого из нас за плечами. А у меня даже на столе.

Фейгин подал Антыхину камень.

— Это нож каменного века.

Антыхин с уважением провёл ладонью по плоской твёрдой поверхности.

— Нравится? — спросил Фейгин.

— Любопытная вещь. Как будто пожал руку далёкого предка.

— Значит нравится? Дарю! — Фейгин сделал от сердца широкий жест. Заметив колебание Антыхина, сказал:

— Берите! У нас таких экспонатов много. Этот камень я лично нашёл на берегу реки. А в придачу вот вам наш каталог. Спасибо спонсорам, очень качественные фотографии сделали.

Каталог был тяжёлым и от этого производил впечатление солидного издания. Антыхин не без интереса листал его страницы. Фейгин вдруг остановил его:

— Обратите внимание, на этой странице у нас представлены три древнегреческие геммы. На двух из них изображение Геракла, а вот эта гемма лежала внутри украденной чаши. Как видите, прелестная работа.

— Оригинал был, наверное, ещё краше? — спросил Антыхин.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду девушку изображённую на этой гемме. Если она так прекрасна на стекле, то какая же она была в жизни?

— Ну, может быть, это придуманный образ, не думайте о ней. Если она и жила на самом деле, то нас с ней разделяют тысячелетия, — понимающе улыбнулся Фейгин. — Ищите свой идеал в нашем времени.

Фейгин взял в руки каталог, перевернул несколько страниц и грустно вздохнул:

— А вот и скифская чаша.

Даже на фотографии чаша производила необычное впечатление. Её форма не была идеальной — скорее асимметричной, но даже в этом была её особая привлекательность. Скифские пирующие воины, царь на троне — смотрелись на фризе чаши единой композицией, и только человек в плаще, стоящий в полный рост, был обособлен от общей группы. Очевидно, неизвестный мастер не случайно акцентировал внимание именно на этой фигуре.

— Вижу вас, Владимир Олегович, наиболее заинтересовала фигура скифа в плаще? — спросил Фейгин.

Антыхин согласно кивнул.

— Кстати, обратите внимание, — продолжал Фейгин. — Он единственный из всех кто не вооружён, в руках он держит не оружие, а свиток папируса. Очень осторожно я выскажу предположение, что на чаше изображён гениальный человек своего времени — философ Анахарсис.