Тимур и его бригада

Анатолий Сарычев, 2007

Если уж судьба повернется к тебе спиной – готовься к худшему. Бывшего морпеха Игоря обвинили в убийстве, которого он не совершал. И предложили на выбор – отправиться на зону или пойти служить в армию вместо одного парня, на которого он похож. Конечно, Игорь выбрал второе. Но вскоре сильно об этом пожалел. Оказалось, что тот парень из Узбекистана и он на самом деле совершил убийство, за которое ему положена смертная казнь. Вот теперь Игорю самое время вспомнить свои боевые навыки, иначе узбеки приведут приговор в исполнение, не особенно разбираясь, кто есть кто…

Глава 3

Прозрение

— Давай, быстрее переодевайся! — прозвучала команда, и Игорю на колени упали новые камуфляжные армейские штаны.

— Ребята! Я не могу так быстро! — сказал Игорь, нарочито неловко ворочаясь на заднем сиденье «Волги» и стараясь скомкать свою рубашку так, чтобы незаметно переложить найденные в воздуховоде «сигареты» в форму.

Переодеваться в форму в автомобиле сложно, особенно когда в нем сидят три человека. Игорь, не мудрствуя, разложил одежду на коленях и плечах окружающих его парней.

С трудом одевшись, он бесцеремонно протянул руку вперед и повернул зеркало заднего вида к себе. Посмотрев на свою физиономию, с неудовольствием отметил синяки.

— И так сойдет, — констатировал справа звероподобный парень, лениво пережевывая жвачку. Не раздвигая губ, от чего слова выходили неясно, бык добавил: — Вот твои военные документы. Ты сильно рисковал, задерживаясь в старом аэропорту. Хотел улететь обратно? — И вся троица загоготала, обдавая Игоря запахами кислого молока и прогорклого бараньего жира. Несмотря на такое амбре, все трое были аккуратно подстрижены и тщательно выбриты, что выдавало в них представителей каких-то госслужб.

— Давай старые документы, они тебе больше не понадобятся, — командным тоном проговорил рядом сидящий парень-узбек, габаритами немного уступавший первому, сильно смахивающий на гориллу, одетую в рубашку и брюки. Парень недвусмысленно поднес к носу Игоря кулак размером с детскую голову. По сбитым костяшкам пальцев и многочисленным шрамам на них Игорь сразу признал в парне опытного рукопашника.

В этот момент перед ними показались зеленые ворота с красной звездой посередине, и тотчас острие шприца вонзилось в плечо Игоря. Он попытался что-то сказать, но не смог. Игорь почувствовал, как немеют руки и ноги и черный туман заволакивает сознание.

Очнувшись, Игорь прежде всего пошевелил ногами, проверяя, на месте ли взрыватели. Их не было. Он находился в полутемной комнате с бетонными стенами. Лежал прямо на полу, а рядом с ним стояло ведро, из которого несло свежими отходами человеческого организма.

С трудом поднявшись, Игорь повел плечами, повернул шею, поднял руки и осмотрелся. Находился он в тюремной камере с грубыми трехъярусными нарами.

В помещении было много людей. Одни лежали, другие сидели, а в дальнем углу, около окна, забранного решеткой, за столом сидела кучка парней и играла в карты. Зная, что по тюремным правилам положено представляться старшему камеры, Игорь подошел к играющим. Тут он заметил две свои пачки сигарет «Ява», стоявшие на кону.

— Мужики! Надо было хотя бы спросить сигареты. А то это беспредел! — просительно сказал он и сразу же вспомнил заповедь старого зэка из-под Алмалыка: «Не верь, не бойся, не проси». И как иллюстрация к данному изречению молодой, лет двадцати, парень со шрамом на лысой голове по-узбекски спросил:

— Ты что, наркоша, забыл, как мусульмане разговаривают? — слово «наркоша» он произнес по-русски, издевательски засмеялся и сильно толкнул Игоря.

Игорь упал на спину и увидел, что босая ступня обидчика выстрелила, целясь ему в лоб. Уйдя чуть в сторону, Игорь поймал большой палец ноги и скрутил его. От боли обидчик завыл.

— Тебе палец как, просто сломать или совсем оторвать? — встав на ноги, спокойным тоном спросил Игорь.

Увидев подкрадывавшегося справа худенького востроносого парня в зеленых трусах и с гвоздем в руке, он ударил парня ногой в грудь. Стукнувшись головой о стену, тот медленно сполз на пол возле двери.

— Ты, друг! Быстренько сигаретки мне передай. И зажигалку не забудь, — ласково сказал Игорь и ткнул пальцем в сидящего посредине комнаты и смотрящего на него восхищенным взглядом парня. Чувствуя, что надо ковать железо, пока оно горячо, приказал: — Налей стакан воды, — и кивнул на двухлитровую бутылку минеральной воды, стоявшую на столе.

Усевшись на нижнюю полку нар, он вылил на руки немного воды, сполоснул их и с удовольствием выпил оставшуюся в стакане воду, чувствуя приятное покалывание газированных пузырьков.

Но не успел Игорь обжить свое новое место, как зычный голос из коридора выкрикнул:

— Рядовой Сейджаков! На выход!

Группа у окна провожала его ненавидящими взглядами. Остальные продолжали заниматься своими делами: кто читал, кто негромко разговаривал друг с другом, кто иголкой подшивал белый воротничок… И тут Игоря осенило: он же не в тюрьме, а на гауптвахте, потому-то все в камере были в военной форме или нижнем белье зеленого цвета.

Спокойно, не торопясь, заложив руки за спину, Игорь шагал по длинному коридору, чувствуя за спиной присутствие конвойного с автоматом на изготовку.

После команды «Лицом к стене!» остановился около обычной деревянной двери с табличкой на русском языке «Дознаватель».

«В какое же дерьмо я влез!» — подумал Игорь. Зайдя в комнату, он сразу почувствовал антипатию к толстому, расплывшемуся на стуле человеку, который сразу начал на него кричать:

— Все твои друзья по роте признались! Пойдешь паровозом! Самое малое, если трибунал пойдет тебе навстречу, ты вместо расстрела получишь двадцать лет рудников! — И он расплылся в самодовольной улыбке.

Игорь опешил, тут же понял: что бы он ни говорил, никто ему не поверит. Воспользовавшись внешним сходством, на него повесили такое преступление, за которое расстреливают и в мирное время.

— Хозяин! Что можно сделать? — спросил Игорь, демонстрируя полную покорность и подавленность. Он хотел потянуть время и хоть что-то выяснить.

Он начал униженно кланяться, прижимая руку к сердцу, и тут обнаружил у себя на руке браслет. Лампочка на нем не горела. Одернув рукав, Игорь спрятал браслет и искательно взглянул на дознавателя.

Надо было спасаться, причем в темпе, иначе смерть. «Черному» не нужен лишний свидетель!

— Хозяин! Извините, не знаю вашего звания, но хотелось бы поговорить с прокурором республики об офицерском заговоре. Этим я, наверное, смогу немного улучшить свою участь? — от фонаря ляпнул Игорь.

Глаза толстого загорелись. Не ответив на вопрос Игоря, он переспросил:

— У тебя точно есть информация об офицерском заговоре?

— Не только информация, но и часовая запись переговоров трех офицеров в ресторане «Анхор». Я все записал на лазерный диск, — напропалую врал Игорь, стремясь выиграть немного времени.

Собеседник Игоря от перспективы раскрыть заговор весь прямо засветился.

— Вот тебе, раскумарься. — Он протянул Игорю запечатанный шприц и маленький пакетик из фольги. — Но если ты меня обманул, на земле тебе места не останется. На ремни порежу. Ни папа, ни мама не помогут! — И глаза его полыхнули такой злобой, что, будь Игорь пацаном, а не тридцатилетним человеком, он бы до смерти испугался.

То, что он молодо выглядит, в очередной раз сыграло с ним мерзкую шутку.

— Пока посиди в карцере, а я постараюсь привезти заместителя генерального прокурора. Если ты сказал правду и у тебя есть доказательства, то получишь всего пару лет и свободен. Отмажем уж как-нибудь. — И толстый так лживо улыбнулся, что стало ясно — обманет, как пить дать.

Карцер представлял собой клетку метр на метр, всю выложенную четырехугольными металлическими пирамидками, остриями направленными наружу. Дверь, захлопнувшаяся за ним, была тоже выложена такими же пирамидками. Не успел Игорь занять место, как на пол начала литься вода, так, что ни облокотиться, ни присесть не было никакой возможности.

Маленькая дырочка на уровне глаз была просверлена в точно такое же помещение справа от Игоря, в котором маялся здоровый, по пояс голый детина явно восточной внешности. Он выполнял упражнения из комплекса у-шу, и Игорю были видны его хорошо натренированные мышцы, которые так и перекатывались под смуглой кожей.

— Ты кто? — спросил Игорь, приблизившись к стенке.

— Меня зовут Тимур, — ответил новый знакомый, легко сгибая мощную шею, на которой сидела чуть приплюснутая, скошенная голова. Своим видом он напоминал одного из героев детского мультфильма «Черепашки ниндзя».

— Что-то ты не похож на узбека, — по-русски заметил Игорь, стараясь завязать знакомство. Пригнувшись к отверстию, принялся рассматривать доморощенного Геракла. На его теле он увидел татуировки в виде змей, драконов и экзотических цветов, которые при игре мышц создавали все время меняющуюся картинку.

— А я и не узбек. Я туркмен, из рода Теке, — гордо ответил «ниндзя».

Он выпрямился во весь рост, так что дырочка, в которую глядел Игорь, пришлась на уровень его солнечного сплетения. В этом здоровяке росту было никак не меньше двух с лишним метров.

— Что это за место? Где мы сидим? — спросил Игорь и, приложив ухо к дырочке, приготовился слушать.

— Это старая гарнизонная гауптвахта, построенная еще до революции. Состоит из пяти камер, плаца, хозпостроек и трех комнат для управленцев. Сидят здесь, в основном за тяжкие воинские и еще непонятно какие преступления, приговоренные к смерти и к срокам не менее пятнадцати лет ребятки, — легко, не путаясь ни в падежах, ни в ударениях, практически без акцента начал рассказывать Тимур. — Судя по твоему цветущему виду, тебя только что привезли?

— А сам-то ты за что сюда попал? — быстро спросил Игорь, не ответив на вопрос соседа, который, видимо, здорово соскучился по общению.

— Прибил трех пограничников, когда они пришли в мой дом, — равнодушно сказал Тимур, разом потеряв интерес к разговору.

Пытаясь снова разговорить своего соседа, Игорь как бы нехотя произнес:

— Я много раз бывал в Туркмении: Геок-Тепе, Бахарден, Красноводск, Челекен, Ургенч.

— Мой кишлак находится недалеко от Куня-Ургенча. Ты знаешь, там ведь сохранился уникальный археологический комплекс.

— Нет, не знал. Я много где бывал, но до Куня-Ургенча не добирался.

Тимур воодушевился, чувствовалось, что разговор о родных местах ему приятен.

— Это уникальное место. Оно расположено в ста двадцати километрах от Ташауза, несколько в стороне от железной дороги, и поэтому там мало кто бывает, только археологи да местные жители, которым в принципе не очень-то и нужна эта старина.

— Ты очень любишь свою землю! — сказал Игорь и ударил в стену, которая загудела, как живая.

Неожиданно Тимур вернулся к рассказу о совершенном им преступлении:

— Короче, сцепились мы с пограничниками из-за девок. Ну, сам понимаешь, слово за слово, и пока меня не стукнули по голове, я с ними махался. Потом сюда привезли. Предок мой был секретарем райкома партии, так что концы остались. Вот я здесь уже третий месяц загораю — спрятали от людских глаз. Тут много блатных, не в смысле бандитов, а в смысле того, что у них за спиной хорошая мохнатая лапа. Вот у тебя родитель работает в администрации президента, а ты, сдуру нажравшись героина, уложил весь караул и спокойно лег спать. Присудили тебе вышку, так что скоро помажут зеленкой лоб и на Луну, где нет ни судов, ни трибунала, ни конвоя. Кстати, здорово ты эту кучку картежников по камере разметал! Они после тебя ко мне полезли. Ну, еще пара калек в доблестной узбекской армии прибавилась, — пояснил Тимур свое появление в карцере.

— А когда мой приговор приведут в исполнение? — с дрожью в голосе спросил Игорь, осознав всю глубину пропасти, в которую попал.

— Этого никто не знает. Твои предки наверняка нажали на все рычаги, чтобы отсрочить приговор, но пока президент не отклонит или не утвердит прошение о помиловании, будем загорать здесь.

— Почему «будем»? Разве ты тоже? — автоматически спросил Игорь, еще не до конца переварив информацию.

— Конечно, за смерть трех пограничников никто меня по головке не погладит и пловом не угостит. Так же, как ты, жду решения вашего президента.

— Отсюда никто не пробовал бежать? — с надеждой спросил Игорь.

— Нет, что ты! Тут тройная система охраны. А мы находимся в середине воинской части.

Все еще на что-то надеясь, Игорь спросил:

— Тимур! Если мы попадем в Туркмению, там можно будет отсидеться месяца два-три?

— Хоть всю жизнь. Уедем в пустыню к пастухам, а там ни наш президент, ни узбекский, ни даже российский не хозяин. Там идет родовой расчет. Почему, ты думаешь, меня до сих пор не расстреляли? Да потому, что иной раз, чтобы попасть из одной точки Узбекистана в другую, приходится ездить через Туркмению, а взорвать железнодорожный путь в пустыне проще простого. Вот и не хотят ваши с нашими ссориться. А вообще надоело изо дня в день жить ожиданием смерти. Иногда хочется, чтобы все кончилось — раз и все!

— Я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал, но если что, помни про три месяца, — и только успел Игорь сказать последнюю фразу, как из-за двери послышалось:

— Рядовой Сейджаков! На выход!