Обреченные на грех

Анатолий Мусатов, 2020

Есть в человеке одно, только ему присущее свойство бытия. Он одарен природой самым могучим свойством инстинкта − постоянной жаждой совокупления. Люди могут держать его в рамках, определенных нравственными нормами поведения. Но среди прочих появляются иногда уникумы, которым этот природный дар отпущен свыше всех пределов разумного. И нет этим несчастным ни покоя, ни избавления от самого страшного рабства – страсти соития!Игорь, тридцатилетний модный художник, всегда чувствовал в себе диссонанс, почти на уровне стресса, в эмоционально-чувственном восприятии жизни. Его страсть к постоянному совокуплению часто приводила к неконтролируемым выплескам насилия в отношении женщин. Нечаянная встреча с девушкой, однажды изнасилованной им, стала его божественной страстью и смертельным проклятием…В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой.

Глава 2

Анжела

Анжела возвращалась домой в мечтательном настроении. Все шло по плану. Несколько дней она подговаривала подругу познакомить ее с Борисом. Этот парень был великолепен. Красив, умен, с телом Аполлона. Когда они возвращались из бассейна, Анжела не смогла скрыть, насколько ее впечатлил этот образец мужского идеала. Виолетта несколько раз даже переспрашивала ее о самочувствии. Рассеянность Анжелы, ее ответы невпопад, ясно дали понять подруге, что происходит.

Борис, изредка поглядывая на Анжелу, усмехался. Для него ничего необычного в ее поведении не было. Он знал причину этого. Так было со всеми особями женского пола, независимо от возраста и положения. Девушки помоложе тушевались, теряя дар речи. Дамы постарше, нарочито прикасаясь к его рукам, либо к колену, как бы ненароком, под любым предлогом, назначали встречу.

Завтра они идут на презентацию нового альбома группы «Кризис секса». Этот случай нельзя упустить. Анжела припоминала все свои приемы обольщения, чтобы Борис принял ее реакцию за нужную ей. Анжела подошла к зеркалу. В нем отразилось удивительно хорошенькое личико молодой женщины. В свои двадцать три года Анжела могла запросто оказаться среди шестнадцатилетних мальчиков, у которых и мысли бы не возникло по поводу ее возраста.

Анжела умело пользовалась своим преимуществом. Подруги в ее компании смотрелись старшими сестрами, взявших в свою компанию девочку-недозрелку. Но эти впечатления были обманчивы. Ее внешность милой куколки не шла ни в какое сравнение с накопленным опытом, больше подходящим для сорокалетней женщины. Она уже знала толк в интимных играх. Ее поведение в компании Бориса было именно таким плодом холодного расчета.

Другая, параллельная жизнь Анжелы, о которой никто и не подозревал, началась в десять лет. Ее, уже начавшуюся формироваться девочку, изнасиловал тренер по художественной гимнастике. Анжела даже не поняла, что с ней произошло. Тренер знал свое дело. Когда произошло совокупление, Анжела уже знала от него, что этот особый прием тренировки внутренней мышцы нужен для лучшей координации.

Анжела не очень поняла, зачем тренер щупает ее живот и попу, пальцем раздвигая складочки между ног. Но прием этот ей почему-то понравился. Перед тем, как она почувствовала в себе что-то большое и скользкое, тренер долго массировал ее между ног. И почти сразу же, как только пальцы тренера начали мять ее крутой лобок, на нее накатила волна сладкой истомы. Анжела обмякла, задышала часто и неровно. Тренер приподнял ее, раздвинул ноги и сказал: «Сейчас ты почувствуешь в себе предмет, которым я промассирую твою внутреннюю мышцу. Тебе может быть немного щекотно, но так надо». Анжела стерпела короткий импульс боли, но приняла это как нужный элемент тренировки. Родители не узнали об этом. Каким-то наитием она, десятилетний ребенок, поняла, что случившееся с ней касается только ее одной. И никто не должен знать о ее тайне…

Потом Анжела поняла, что ее раннее чувственное развитие не грех и не стыд, а дар природы. Благодаря ему она познала так много приятного, с чем ничего в жизни не может сравниться. Было много парней, мужчин, убеленных сединой, крепких качков и неуверенных в себе студентиков-первокурсников, но Анжела точно знала цену своих возможностей. От каждого она брала больше, чем могли бы дать любые любовные страсти и чувства. Такие отношения между мужчиной и женщиной для нее не существовали.

Конечно, она не пренебрегала длительными связами с какой-нибудь особью мужской рода. Они были даже чем-то полезны в плане междувременья. Пока не появлялся обеспеченный, обезумевший от любовной страсти «папик», Анжела милостиво разрешала содержать себя очередному подвернувшемуся под руку недотепе, обирая несчастного воздыхателя до нитки. Свою жертву она бросала без размышлений, едва финансовый поток для удовлетворения ее потребностей иссякал.

Так продолжалось ровно до того момента, когда с ней случилось самое экстремальное событие − изнасилование. До этого были разные ситуации в ее сексуальной жизни. Анжела прекрасно была осведомлена о многообразии сексуальных утех. Она была одержима сексуальными фантазиями. Она мечтала об экстремальных ситуациях в секс-играх. Но все они укладывались в рамки дозволенных способов общения. Даже садистские, мазохистские и некоторые другие грани общения с мужчинами воспринимались ею всего лишь как искусственное разнообразие одного и того же действа.

Но одна сторона половой «Вселенной» была для нее недоступна и поэтому особенно желанна. Анжела часто воображала, как ее нежное, стройное, изумительных форм тело будет жестоко истерзано грубыми руками обезумевшего от страсти самца. Такие воображаемые ситуации, многократно разыгрываемые в ролевых играх с партнерами, не приносили ей желанного удовлетворения. Она не могла обмануть свою натуру. Ей требовалась настоящая, не поддельная реальность.

Она часто вспоминала парня, который ее изнасиловал. Анжела не могла забыть его бешеный, первобытный напор, его красивое лицо, искажённое в судорогах оргазма. Изнасилование стало для нее спусковым крючком. Она как бы перешла на новый уровень физического познания своей природы. Если до сих пор Анжела жила как бы за стеной, ограждающей ее от истинной природы секса, то этот парень открыл запретную дверь в беспредельный мир вседозволенности полового инстинкта.

Она с трудом сдерживала свою чувственность и жажду совокупления. Везде, где только было возможно, Анжела домогалась удовлетворения от любых, готовых на случку самцов. Она кадрила мужчин в ресторанах, на презентациях, любого рода тусовках, и просто нагло предлагая встречным мужчинам, откровенный взгляд которых она ловила на себе, провести пару приятных минут в соседнем подъезде.

Иногда мужчины, которым посчастливилось познать объятия «гурии», настойчиво просили ее о продолжении отношений. Она умело избегала таких ситуаций, снисходительно объясняя несчастным о губительности просьб для их репутации, семейных отношений, положения в обществе, карьеры и неизбежной финансовой проблеме. Многие сникали, отступались, смиряясь с доводами Анжелы. Но наиболее настойчивые получали шанс в полной мере насладиться перечисленными проблемами в их жизни.

Анжеле они были уже неинтересны. Она искала максимальной выгоды от любой связи. Ее артистизм в достижении поставленной цели развился до высот непревзойденных. Анжеле нравилось играть на чувствах мужчин, как музыкант-виртуоз на своем инструменте. Любой гений в любой области, − будь то шахматное искусство, исполнительское мастерство в музыке, шедевры, изображенные на холсте − без колебаний смог бы назвать ее равной себе в богоизбранности. А потому, добиваясь близости с Борисом, Анжела с тихим удовольствием предвкушала, как обкорнает этого самовлюбленного «нарцисса».

Ее отношения с Борисом были для нее очередной попыткой узнать еще одну грань высокой сексуальной игры. Но она ошиблась. Великолепные физические кондиции Бориса оказались фальшивым фасадом, за которым скрывался примитивный качок из заурядного спортклуба. Анжела обманулась в своих ожиданиях, предполагая за его многозначительными намеками мощь и силу самца, сообразно его рельефному торсу. Требуя от Анжелы всевозможных услуг, этот «нарцисс» ничего не мог дать ей взамен. Он оказался «инертным, бессильным киселем».

Устав от его бесконечных требований минета, облизываний и глотания скудной семенной жидкости, с превеликим трудом добываемой из чресел этой пустой горы мышц, Анжела резко и бесповоротно бросила его. Случай определил ее решение. Не будь этой судьбоносной встречи, она может проваландалась бы с ожившим образцом пластмассового манекена еще какое-то время. Но с ней произошло событие, которое определило все ее жизненные приоритеты.

Она встретила Игоря. Того самого. Насильника.

Как-то Виолетта, затащила Анжелу на выставку-вернисаж. Один из художников, участников этой перспективной выставки в Манеже, каким-то образом попал на крючок Виолетты. Маленькая толстушка, с личиком-блинчиком и пышной выставкой нагрудных прелестей, умудрилась запудрить мозги модному художнику. Тот, не мудрствуя лукаво, за неимением времени, какового никогда не хватает фанатику своего дела, решил: пусть это существо мотается рядом. Все теплее холодными ночами в постели в нетопленной огромной мастерской. Утренние завтраки тоже пришлись кстати. В общем, обосновалась Виолетта в его студии основательно. К тому же, в качестве уникальной натурщицы и музы она устраивала своего кумира-авангардиста-абстракциониста-ещекакоготоиста в полной мере.

Умирая от безделья, Анжела согласилась сопровождать свою подругу на условии, что это не займет много времени. В этот день Анжеле предстояло свидание с одним из кандидатов на ее руку и сердце. Народу на вернисаже было не много. Виолетта сразу же потащила ее к стендам с работами «непревзойденного гения живописи». Так она обозвала своего кумира. Маленький, худосочного вида человечек, годами за сорок лет, в распашонке, с нелепой тюбетейкой на голове, которую он, видимо, считал беретом, церемонно раскланялся, почеломкал ручку и представился.

Анжела едва сдержала смех. Это было уморительное зрелище. Пышка-колобок рядом с тупо заточенным «карандашом» в тюбетейке смотрелись, как ожившая пародия на размещенные здесь экспонаты натурных изделий. Чуть постояв около шедевров «маленького маляра от живописи», они медленно направились вдоль прохода.

Анжела уже скучала смертельно. Еще несколько минут, и она бы грубо, без преамбул, высказала все об этом месте. Едва она намерилась открыть рот, как сердце застряло в длинной паузе между ударами. По проходу, навстречу ей шел тот самый парень, который стал знаком судьбы. Анжела закрыла глаза. Пытаясь унять стремительно заколотившееся сердце, она платочком вытерла бисеринки пота, проступившие на верхней губке. Через мгновение она смогла сбросить с себя этот внезапный эмоциональный удар.

− Ба! Кого я вижу! — возопил хахаль Виолетты. — Ты ли это, привидение вернисажей?! В кои веки мы узрели будущее светило наликом!

− Чего тебя так разобрало, Олег? — хмыкнул подошедший Игорь. — Выпить, что ли, приспичило?

− Да ты что! Тебя увидеть здесь, можно и умирать от перепоя! Погнали в буфет. Девочки с нами, надеюсь, разделят удовольствие от нашей встречи?

Виолетта радостно захлопала в ладоши:

− Я за!

Игорь внимательно посмотрел на Анжелу. После короткой паузы, поинтересовался:

− А ваша подруга тоже не курит и не пьет?

Анжела хмыкнула и едко бросила:

− Смотря с кем и зачем!

− Понятно. Девушки вообще любят роскошь. У меня предложение. Зачем размениваться на буфет и портить впечатление от нашей встречи. Может, знакомство закрепим в хорошей кафешке? Я знаю неподалеку одно такое.

Виолетта опять восторженно зааплодировала. Но Анжела, холодно глянув на Игоря, усмехнулась:

− Хорошее знакомство не разменивают на кафешки. Хотя, если налика кот наплакал, то и кафешка сойдет.

− Анжелка! Кончай вредничать!

Виолетта подхватила ее под руку и сказала:

− Мальчики, ведите нас! Мы согласны!

За столиком Игорь был не особо разговорчив. Слушая болтовню Виолетты, изредка отвечая на рассуждения ее хахаля, он, поглядывая на Анжелу, сводил брови в напряженном размышлении. Что-то неуловимо знакомое чудилось ему в облике сидящей напротив изумительной красоты девушке. Все это время у него не пропадало ощущение того, что он видел когда-то эту точеную фигурку. Роясь в памяти, он лихорадочно выдергивал из нее мало-мальски знакомые образы девушек. Но, скраденные их множеством, они размывались в одно чувственно-желанное пятно.

И что его напрягало больше всего, так это короткие, выразительные взгляды Анжелы. Он не мог ошибиться! По крайней мере, она знала его раньше! Так смотреть могут только те, которым нужно, чтобы их вспомнили. Что за наваждение, черт побери! Блин! Она знает его точно! И, наверное, встреча их произошла при известных обстоятельствах! Хреново это!

Одна мысль утешала: то, что она не хочет раскрыть свое знакомство, это дает надежду, что она не в претензии к нему за сексуальный обман. Это нужно использовать. С самого первого взгляда она пробудила в нем звериный инстинкт обладания этой самкой. Девушку такой красоты и чувственной сексуальности ему редко приходилось встречать…

− Ты чего молчишь, Игорь? Не хочешь отвечать?

− А? — очнулся он, видя обращенные на него глаза Анжелы. Легкая усмешка затаилась в их глубине.

− Прошу прощения, задумался! Так о чем разговор?

− Какой разговор! Нашим девочкам пора по домам, − хохотнул его приятель. — Ты, как твоя последняя работа: по ней, как и по твоему лицу не скажешь ничего конкретного. Полная абстракция! Поступило предложение разойтись! Виолетта разохалась, что Анжелу нужно проводить! Так ты как?

− Зачем спрашиваешь, кацо? Настоящий мужчина знает свое дело! — засмеялся Игорь. — Я завсегда готов проводить маленьких, беззащитных девочек до дома.

Выйдя из кафе, Виолетта, махнув ручкой Игорю и чмокнув Анжелу, утащила свое сокровище. Проводив взглядом эту парочку, Игорь сказал:

− Есть два варианта продолжения приятного знакомства. Едем ко мне, или туда, куда прикажет моя прекрасная спутница.

Анжела подняла брови и усмехнулась:

− Не слишком ли конкретно ты обозначил свой интерес?

Игорь перебил ее:

− Я не представляю себе никого из мужчин, кто не захотел продолжить знакомство с тобой. Это нонсенс.

− Так, так! Значит, мой выбор решит все?

Анжела сделала вид, что раздумывает. Глянув на Игоря равнодушным взглядом, она продолжила:

− Ну, что ж, пусть будет по-твоему. Едем к тебе. Мне моя квартирка надоела. Хочется посмотреть, как живет этот наглый парень, так прямо, с ходу закадривший очередную девицу!

− Анжела, ты меня не так поняла! Просто я хотел показать дорожку к моей обители. Если вдруг ты заскучаешь, то будешь знать, где найти самого лучшего друга!

− Понятно. Я никогда бы не поехала вот так, сразу. Но я обожаю новые впечатления. Особенно такие, которые мне могут дать только новые друзья.

Войдя в комнату, Анжела обозрела все и задумчиво сказала:

− Чувствуется, что гнездышко совсем недавно было разорено.

− Ты угадала. Полгода назад я развелся. Моя бывшая вымела все подчистую, когда уходила. Но я не в обиде. За свободу можно отдать любое барахло.

− Интересная философия. Значит, ты теперь свободный художник? − заметив мольберт и прочие атрибуты художественного ремесла, спросила Анжела. — Ты не покажешь мне свои картины?

Она кивнула в угол, заставленный подрамниками, свертками холстов и картинами.

− Обязательно! Но сначала мы снимем лишнее напряжение. У меня есть отличное средство для этого.

Игорь метнулся к высокой стойке. Распахнув ее, он достал с полки бутылку:

− Это марочный, особый коньяк! Мне подарили его на презентации. Покупатель, француз, расщедрился. Его зацепил мой триптих «Три ночи секса».

− Любопытно! — протянула Анжела. — Что же на них такого было, что даже француз нашел завлекательным!

− Ничего особенного! Там были сцены… но это потом! Прошу за стол. Лимоны, шоколад, персики, конфеты, − сойдет?

− Может быть.

− Чем богаты! Начнем?

Игорь наполнил рюмки.

− За встречу!

Анжела не ответила на тост. Пригубив, она отставила рюмку:

− Скажи, ты со всеми такой?

− Какой?

− Такой! У тебя, как нарочно, имеется джентльменский набор, − коньяк, фрукты, конфетки и даже сигареты дамские.

− Знаешь, Анжела, я не большой охотник до хозяйственных хлопот. Питаться предпочитаю в кафешке. Если что-то срочно, − заказываю пиццу.

− Мгм! Понятно.

Игорь прикоснулся к руке Анжелы:

− Сознаюсь, приглашая тебя к себе домой, я имел… определенный интерес. Вдруг ты согласишься мне позировать. Это было бы фантастически интересно, — заторопился Игорь. − Поверь, эти работы имели бы оглушительный успех. В нашем деле натура определяет большую часть, которое зовется вдохновением. А такая муза, как ты…

− Интересное предложение, — перебила его Анжела. − Я девушка современная. Зацикленной на чем-то никогда не была. — Анжела оценивающе глянула на Игоря. — У меня есть встречное предложение. Мы можем начать твои эксперименты со мной прямо сейчас. Чего терять время. Ты, я смотрю, мальчик настойчивый и от тебя, как колобку от лисы, теперь мне не так-то просто уйти! Знаешь такую сказку?

− Хорошая сказка, − улыбнулся Игорь. — Только мне сдается, что лиса из сказки — это ты! Я попался, как пескарик на крючок! Ты сама это прекрасно знаешь!

Анжела пыхнула сигареткой и, прищурившись, молча глядела на сидевшего напротив парня. Она просчитала всю ситуацию наперед еще в Манеже. Ей хотелось только одного: пережить с этим парнем еще раз то, что превратило ее когда-то в полноценную королеву секса.

Полчаса им хватило, чтобы накоротке закончить свое знакомство. Допив до конца свою рюмку, Анжела пристально глянула на Игоря:

− Ну как? Может, займемся делом. Ты что-то все тянешь. Что, передумал? Так ты не бойся, я не кусаюсь. Что нужно делать?

Игорь вскочил:

− Ничего особенного! Я сейчас подготовлю кое-какие причиндалы и начнем.

− Отлично. А я пока пройдусь до известного места.

За пять минут, пока Анжела отсутствовала, Игорь соорудил из пары стульев, накрытых покрывалом, подобие подиума. Мольберт с готовым холстом и тумбочка, на которой россыпью лежали тюбики, дополнили антураж рабочей обстановки. Игорь, стараясь унять перебои с дыханием, опрокинул залпом полстакана коньяка. Его почти трясло от возбуждения и опасения, что Анжела закапризничает и откажется от позирования. Но ее появление чуть было не сбило его с ног. Когда в комнату отворилась дверь, Игорь от неожиданности ошарашенно застыл истуканом.

То, что он увидел, было сверхъестественным видением. На появившейся в дверях Анжеле не было ничего, кроме ниточки стрингов. Ее пушистые волосы золотистой окантовкой обрисовывали идеальной красоты лицо. На точеной фигурке розоватыми тенями чуть колыхались великолепной формы груди. Ожившая квинтэссенция женской красоты и прелестей предстала перед ним в реальности.

Игорь остолбенело смотрел на Анжелу. Она была той самой девушкой из снов, о которой он мечтал всей силой своего естества. Сколько раз он подкарауливал ее в снах, но она недостижимой мечтой ускользала от него, словно насмехаясь над его надеждой обладать совершенством.

Игорь сглотнул, задышал и поднялся. Его вид заторчавшего в изумлении существа вызвал улыбку Анжелы:

− Ты чего, так и будешь стоять?

Игорь сдвинулся с места, сделав шаг навстречу, но тут же остановился:

− Извини… что-то в горле запершило, − хрипло пробормотал он.

− Выпей чего-нибудь, а то голос потеряешь, − засмеялась Анжела. Она прошла из дверей в комнату, перекинула одежду, которую держала в руках, через спинку кресла.

− Мне не предложишь выпить с тобой за компанию? − чуть кокетничая спросила она. — Я чуть-чуть замерзла.

Игорь бросился к столику. Разлив коньяк по рюмкам, он поднес ее Анжеле:

− Вот, возьми…

Его глубокие, черные провалы зрачков смотрели на Анжелу демоническим взглядом. Она понимала, что с этим парнем сейчас что-то происходит. Анжела знала, как действует на мужчин ее красота, но здесь было что-то другое, более глубокое состояние.

Анжела не взяла рюмку. Наклонив головку, она тихо сказала:

− Я не могу пить холодный коньяк. Ты не мог бы подогреть его?

− Как это? — недоуменно спросил Игорь.

− Есть только один способ это сделать. Набери коньяк в рот, чуть подержи там, и подойди ко мне. Понял?

Игорь мотнул головой. У него не было сил озвучить свой ответ. От возбуждения его трясло. Анжела видела его чуть подрагивающие губы, полные, чувственные, за которыми находился теперь уже вдвойне опьяняющий напиток. Поднимающаяся волна истинного возбуждения, которое так давно не ощущалась ею, ускорило предчувствие близкого наслаждения.

Она обвила шею Игоря, приблизила его голову к себе. Приоткрыв рот, накрыла им губы парня. Анжела даже не поняла, что последовало дальше. Вслед за горячей жидкостью, ее будто жаркой волной накрыла мощная, невероятного напора волна мужского желания. Она было настолько ощутима, что Анжела, обездвиженная судорогой страсти, едва могла дышать, глотая материализовавшуюся в коньяке силу обладания мужчины.

Слившись друг с другом, они медленно перемещались к обширному дивану. Игорь, сорвав с себя рубашку, вжимался в упругие груди Анжелы. Ее тело, словно гибкая змея, скользила по его торсу, лишая Игоря последних остатков сознания. Как личность, как человек разумный, он исчез, пропал в океане сладострастно-безумного желания.

Руки Игоря, двигаясь по изгибам девичьего тела, ощущали все новые волны блаженства. Инстинкт, который до этого был его самым страшным врагом, стал полновластным владетелем его тела. Слушая нежные стоны Анжелы, ощущая ее дыхание, Игорь чувствовал, как неизъяснимый запах волос, ее тела, одуряющими ароматами проникает в его мозг. В совершенном забытьи Игорь ласкал губами ее шею.

Анжела, не отстраняясь от истовых ласк Игоря, стала опускаться, покрывая поцелуями его обнаженный торс. Там, где мощная крепь члена чуть ли не рвала от желания пространство вокруг себя, Игорь вдруг почувствовал, как божественная прохлада нежными прикосновениями начала снимать этот нестерпимый напряг. Ему не надо было видеть, что происходит там внизу. Он узнал этот живой трепет язычка Анжелы, который минутой раньше ласкал его пересохший рот.

Ее язык без устали взмахивал его «хрустальные бубенцы», его огромный ствол первородного орудия, все ускоряясь и ускоряясь. И, наконец, когда Игорь изогнулся судорожной дугой, его член оказался во влажной, тесной пещере страсти. Ротик Анжелы не был приспособлен для ласк такого чудовища, которым обладал Игорь. Но она, превозмогая боль и удушье, принимала Игоря все глубже. Наслаждение стало нестерпимым. Издав звук, не похожий ни на что, он излился долгим потоком жаркой струи.

Анжела на мгновение застыла, но тут же резко отпрянула. Из ее ротика густой жемчужной лавой истекала овеществленная страсть ее любовника. Силы покинули их. Рухнув на диван единой плотью, они стискивали друг друга, как два врага в последний миг смертельной схватки.

Игорь уже не разбирал, что делает. Его пальцы, судорожно стискивающие груди Анжелы, доставляли ей боль. Но она не убирала их, лишь отзывалась на особенно сильное стискивание короткими вскриками. Игорь сжимал ее тело так, словно хотел впитать его в себя. Животный инстинкт обладания заставлял Игоря терзать тело девушки с яростью озверевшего садиста.

Плачь Анжелы, крики боли и попытки вырваться из его лап только распаляли его. Но черту, за которой наступала травма, Игорь не переходил. Он чувствовал предел возможностей этой самки. Ее красота, чувственность, формы тела и сладострастно-страдальческие вскрики не давали перейти черту. Игорь умерил свои атаки. Дав чуть передохнуть Анжеле, он перешел на другой способ получения удовольствия.

Сжав руки Анжелы, которые он завел ей за спину, Игорь впился губами в ее живот. Он продвигался все ниже и ниже, туда, к средоточию райского блаженства, откуда тонкой, чуть терпкой влажностью изливался запах миндаля и свежего сена.

Достигнув низа живота, Игорь отстранился, глядя на запретную зону естества. Широко распахнутые ноги Анжелы предоставили для обзора всю ее женскую прелесть. Он увидел ее лоно, обозначенное тонкой щелью, которое разделило его на совершенно гладкие смыкания, без признаков включения чего-то постороннего между ними.

Игорь навидался женских промежностей, но здесь перед ним предстало некое совершенное творение природы. На крутом лобке не было даже пушка, столь обычного на таких местах. Гладкое, без намека на что-то подобное, ее влагалище будто было вырезано искусным скульптором из полупрозрачного каррарского мрамора. Все тело Анжелы было таким произведением искусства природы.

Зарывшись в эти складки лицом, Игорь отправил свой язык в глубину вожделенного рая. Он чувствовал, как Анжела приняла его настойчивое проникновение. Содрогания, импульсы конвульсий, стоны-всхлипывания сказали Игорю: «Пора!». Он вошел в нее сразу, на всю длину штыка своего оружия. Безумный вскрик, судорога и… Они слились в единую плоть!

Немыслимой силы разряды оргазмов перетекали друг в друга без пауз. Конвульсии тел перекручивали их в немыслимые позы. Вжимаясь друг в друга напряженными животами они уже не разбирали, где и что кому принадлежит. Вместо мужчины и женщины, вместо их тел, на ложе любви рычало, стонало и плакало телесное воплощение бога любви!

Не стало Игоря. Вместо него восстал Зверь плоти! Он рвал, терзал, безжалостно пронзая слабое, податливое тело девушки могучим жезлом любви. И ее тело не сопротивлялось. Оно просило, молило: «Возьми! Возьми!» Стонало небо… Мир умер для них…