Первооткрыватели (из рассказов геолога)

Анатолий Музис, 1959

Самолет аэрогеофизической съемки терпит бедствие из-за непогоды в затаеженном Забайкалье и вынужден сесть на аварийную посадку в снегах. К нему высланы спасательные отряды. Из столицы приезжает специалист по наземной геосъемке. Работы продолжаются…

Глава вторая

1

Аркадий Горин приехал в Медвежий Угол ночью. Прошумевшая пурга замела дорогу. Сугробы громоздились, как горы и ему с попутчиком авиатехником то и дело приходилось соскакивать в снег и вытаскивать застревавшие сани.

В темной конторе, которую они с трудом отыскали, никого не было. Лишь в боковой комнатке сидел старик в грязном свитере, похожий на сторожа.

Он подкладывал в огонь чурки и пламя озаряло его худую согнутую фигуру.

Печка-буржуйка

— Здесь экспедиция? — спросил Аркадий.

— Здесь, однако, — сказал старик, поворачивая к ним темное морщинистое лицо. — А вы откуда будете?

— Из тех ворот, откуда весь народ, — ухмыльнулся спутник Аркадия. — Ты скажи, папаша, где нам определяться?

— А здесь и определяйтесь пока, — старик махнул рукой. — Вот начальство приедет, тогда…

— Порядок правильный… — присвистнул авиатехник и направился к лавке. По полу протянулся за ним мокрый неровный след.

— А могу я увидеть начальника экспедиции? — спросил Аркадий.

— Нет его, — повторил старик и пошевелил кочергой в печурке. — Да и что вам беспокоиться, однако. Найдете завтра завхоза, станете на довольствие…

— Мне нужен начальник экспедиции, — настойчиво сказал Аркадий.

— Нет его, — повторил старик. — У нас тут самолет разбился, они и выехали. А вы что, знакомый ему или кто?

— Знакомый, — сказал Аркадий.

Он рассеянно разглядывал комнату. Темные бревенчатые стены, топчан, покрытый медвежьей шкурой. Авиатехник возится на скамейке, пытаясь одновременно и накрыться шинелью и подстелить ее под себя. На столе, рядом с керосиновой коптилкой, хлебные крошки и большой охотничий нож.

— Нет его, — в третий раз повторил старик и, как будто спохватившись, добавил, — Да вы садитесь, однако. В ногах правды нету.

Аркадий придвинул к огню чемодан. Тело ныло. Ноги были мокрые. Он особенно чувствовал это, когда шевелил пальцами внутри ботинок.

— «Я погреюсь немного и пойду», — подумал он. Но вставать не хотелось. Он не знал, как встретит его Васильев. Они действительно были знакомы по научно-исследовательскому институту, где Аркадий разрабатывал проблемы наземной магнитометрии, а Васильев — воздушной. Их называли «принципиальными противниками». Но Васильев был старше и уже имел ученую степень кандидата и Аркадий ни за что не приехал бы в его экспедицию, если бы не Марина. С ней, при ее отъезде, тоже получилось не совсем хорошо, но, возможно, это даже к лучшему, что Васильева нет. Можно будет сразу поговорить с ней. Он скажет, что их размолвка была просто ошибкой, что она просто не так поняла его. Он вовсе не отказывался ехать. Он хотел только закончить аспирантуру. Ну, разумеется, он так и скажет и не останется никаких недоразумений.

Ему представилось. как обрадуется увидев его Марина и он улыбнулся. Он только чуть-чуть еще погреется и пойдет.

И он хотел уже спросить, где живет Федор Васильевич, когда стукнула дверь и на пороге появилась запорошенная снегом фигура.

— Калганыч, — сказала фигура. — Начальник баньку просит сготовить.

— Что же, он здесь? — удивился Аркадий.

— Приехал, стало быть, — невозмутимо сказал Калганыч, поднимаясь и натягивая полушубок. — Идемте, я вам покажу.

2

Васильев встретил его удивленным возгласом:

— Ба! Принципиальный противник! Какими ветрами?

— Добрыми, добрыми, — поспешил сказать Аркадий. — Осенью защищаю диссертацию. Приехал собрать кой-какие материалы и поработать.

— Ну, ну. Проходите, знакомьтесь.

За столом, накрытым голубой скатертью, возле поблескивающего коричневым лаком радиоприемника, сидели двое. Еще раздеваясь, в передней Аркадий увидел их меховые куртки. Две двери вели в боковые комнаты. Как он догадывался, это были комнаты Васильева и Марины. То, что ее не оказалось в большой комнате было Аркадию неприятно. Впрочем, ничего удивительного. Время позднее и она, наверное, уже спит.

Он подошел к столу.

Плотный коренастый человек с немного одутловатым лицом приподнялся и протянул руку.

— Шолох, — просто сказал он.

— Штурман Гостев, — отрекомендовался другой, худощавый.

— Очень приятно, — сказал Аркадий. — Горин, инженер-геофизик.

Федор Васильевич разжигал спиртовку.

— Сейчас согреемся. Мы, видите ли, сами только что приехали. Рассказывайте пока, что у вас там на Большой земле.

После темноты улицы и коптилки Калганыча десятилинейная лампа казалась солнцем. Аркадий сидел вытянув под столом ноги. Холод выходил из него мурашками и он, впитывая тепло, как наслаждение, говорил:

— О чем же вам в первую очередь… Международные события вам, наверное. самим известны по радио и из газет, а из таких, так сказать, будничных… В институте расширили лабораторию радиолокационных исследований. Вы знаете, это просто замечательная мысль — определять породу путем разности отправленной и отраженной от нее волны. Я сам разрабатывал некоторые положения и диссертацию пишу тоже на эту тему…

Начав медленно, он постепенно повышал голос и теперь говорил уже нарочито громко, надеясь, что Марина услышит его и проснется. Но за дверьми было тихо. Гостев крутил рычажки, ловя далекую станцию. Федор Васильевич доставал из шкафчика рюмки.

— Это все очень интересно, — сказал он, — но у нас в основном магнитная разведка. Вы ведь знаете это?

— Знаю, — сказал Аркадий. — Тем интересней будет сравнить результаты двух методов.

— Вы очень, очень кстати приехали, — сказал Васильев и Аркадий вдруг увидел, что он думает о чем-то своем. — Давайте. За Ваш приезд!

В комнату ворвались звуки далекой музыки.

— Поймал, все-таки, — сказал Гостев и потянулся за рюмкой. — Будем здоровы.

Они все устали и были голодны и на короткое время в комнате воцарилось молчание. Только музыка звучала совсем по домашнему и Аркадию казалось, нет позади длинной и трудной дороги. Просто он заглянул сюда, как обычно к Марине. Она сейчас выйдет и будет совсем хорошо.

Хмелея от сытости, тепла и вина, Аркадий смотрел на Васильева и все больше удивлялся их сходству. Такая же, как у нее, мягкая белая кожа, такие же серые с зеленцой глаза. Только волосы у него светлее, совсем золотистые. «Золотой золотоискатель» — засмеялся он на невольно пришедшее сравнение и спросил:

— А Марина что, спит?

Все трое переглянулись.

— Марина? — переспросил Федор Васильевич. — Да, Вы ведь еще не знаете. У нас, видите ли, произошла авария…

— Что?

Аркадий перегнулся вперед. Его пальцы, стиснув край стола, побелели.

— Что с ней?

— Пустяки, — сказал Гостев. — Поцарапала голову.

Аркадий смотрел на Васильева.

— Вылетели на магниторазведку, — сказал он, — попали в пургу. Впрочем, перед вами очевидцы, они могут рассказать лучше.

— Что же тут рассказывать, — сказал Шолох. — Все это произошло… Ну, как в авиации происходит…

Он безнадежно махнул рукой. У Васильева лежала радиограмма из управления с отзывом его и хотя Васильев сказал, что «он еще посмотрит», ему было не до объяснений.

— Вот видите! — вскричал Аркадий. — Вам ведь говорили, что опасно, нереально в этих условиях, рискованно.

— Мы на фронте и не так рисковали, — сказал Гостев.

— Так то же фронт, война. А здесь мы не имеем права подвергать людей риску. Я тысячу раз был прав, когда отстаивал наземную магнитометрию.

— Темный Вы человек, Аркадий, — с сожалением сказал Федор Васильевич. — Как в лесу, все равно.

— Мы и есть в лесу.

— Не мы, а вы в лесу. Вот, как Битюгов. Есть у нас такой геолог. Специалист, умница, а дальше своего леса тоже ничего видеть не хочет. Двенадцать лет в тайге просидел, шерстью зарос, о технической литературе позабыл, что существует такая, а вот также как вы твердит: — Только наземная разведка, только наземная разведка… А и вы, и он, и все прочие кто так говорит, забываете о грандиозном объеме и масштабе работ, ведущихся в стране. И к нам, изыскателям, тоже предъявляются новые требования. Мы должны давать больше, лучше, быстрее. А чтобы получить новые результаты, нужны новые средства. Нужна новая техника, новая методика, новый образ мышления. Ради всего этого имеет смысл идти на некий производственный риск. Авария — не доказательство нашей несостоятельности. Еще не созданы необходимые для этой работы типы самолетов, не разработана в достаточной степени техника безопасности полетов, сам магнитометр требует улучшений. Но ведь все это детали. Мы только начинаем. Надо работать и помехи будут устранены…

Васильев говорил, но Аркадий уже почти не слышал его. Он думал о Марине.

— Где же она теперь? — спросил он, когда Васильев кончил.

— Марина? Она у Битюгова. Это тот геолог, что пришел за ними.

— Почему же вы не привезли ее? — почти выкрикнул Аркадий.

— Да ей и там не плохо, — сказал Гостев.

— Видите ли, — поправил его Федор Васильевич, — ее еще нельзя было перевозить, но опасность в общем миновала. Мы оставили с ней женщину. А Вас, — неожиданно закончил он, — я думаю, Вы не будете возражать, я попрошу на время заменить ее. У нас есть запасной прибор…

Конец ознакомительного фрагмента.