В монастырь к чудотворцу Иову привозят бывшую царскую невесту Марию Хлопову. Иов исцеляет девушку, но лекарь, состоящий при Хлоповой, сомневается в чуде исцеления. Рассерженный старец пророчит ему скорую кончину. Спустя некоторое время лекаря действительно находят мертвым в крепостном рву. Иова незамедлительно обвиняют в колдовстве. Отец Феона и его верный ученик Маврикий берутся расследовать подозрительную смерть лекаря, которая, как оказалось, стала началом цепи загадочных преступлений…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Святой сатана предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава шестая
Почти в то же время, когда отец Феона и Маврикий исследовали в лесу место своей страшной находки, в Гледенской обители случилось событие, весьма озадачившее монастырских насельников. Прямо во время службы Девятого часа[20] через открытые настежь Святые врата на площадь у собора Живоначальной Троицы, громыхая колесами по деревянному настилу, стремительно въехала крытая повозка, запряженная парой взмыленных лошадей. Два сторожа из монастырских трудников висели на постромках конской упряжи и вопили в голос:
— Стой, леший, куда вперся в святую обитель? А ну вертай взад!
В ответ возница, приподнявшись на облучке и выпучив глаза, полные паники и смятения, стегал бдительных стражей сыромятным кнутом, люто рыча и завывая:
— Пошли вон, обломы сиволапые! Зашибу!
На шум из собора вышел благочинный монастыря, отец Александр, занявший год назад освободившееся после старца Прокопия место. Осмотревшись, он решительно сбежал со ступеней храма и твердым шагом подошел к гомонящей толпе, к тому времени плотным кольцом окружившей повозку. Большая часть из собравшихся, очевидно, прибыла в обитель вслед за колымагой.
— Почто глотки дерете, православные? — произнес отец Александр резким, как барабанная дробь, голосом. — Здесь вам монастырь, а не городское кружало![21]
Один из сторожей, находившийся ближе всех к благочинному, вскочил на ноги, отпустил лошадиную упряжь и, оправив задравшуюся однорядку, произнес, заикаясь от возмущения:
— Это все он! — трудник указал кривым заскорузлым пальцем на возницу. — Ему говорят, нельзя на лошади в обитель без благословения, а он все равно ломится!
Между тем человек, на которого указывал сторож, торопливо спрыгнул с облучка и, нарочито замахнувшись на трудника длинной сыромятной плеткой, свободной рукой откинул полог повозки, блеснув дорогими перстнями на пальцах.
Трудник поспешил спрятаться за фыркающими в упряжи лошадьми, а отец Александр невольно отпрянул назад, напуганный столь очевидной враждебностью, проявленной неизвестным, приехавшим в монастырь как простолюдин, на облучке, но одетого с придворной пышностью и богатством.
Незнакомец бросил на землю свой жуткий кнут, в его руках скорее похожий на боевое оружие, нежели простое средство побуждения к послушанию, и, низко склонившись, смиренно попросил у отца благочинного благословения. Озадаченный отец Александр перекрестил низко склоненную перед ним голову и дал поцеловать себя в руку и правое плечо. После чего хмуро спросил:
— Ты чего озоруешь, раб Божий? В святом месте подобное недозволительно доброму христианину!
Незнакомец посмотрел на отца Александра ошалевшими глазами, опять напугавшими монаха и произнес сиплым, словно простуженным голосом:
— Беда у меня, отче! Племянница, девица юная, весь день весела была и вдруг чувств лишилась, и дух из нее словно весь вышел! Не дышит! Лекарь каркает, мол, помрет скоро. Одна надежда на тебя, отче!
— На меня? — закричал пораженный отец Александр, и глаза его округлились от ужаса.
— Слышал я, живет в обители чудотворец, старец Иов. Будто знает он прошлое и видит будущее. А еще говорят, что одной молитвой может исцелить любого! Допусти к нему, отче, во имя Христа!
Отец Александр нахмурился.
— Живет в обители сей праведный инок, это правда! — качнул он головой. — Только скажу тебе, что большую часть историй про него люди сами и сочинили.
— А ты все равно допусти.
Благочинный раздосадованно прикусил нижнюю губу и отрицательно качнул головой.
— Старец Иов уже третий день в затворе наедине с Господом! Он не примет тебя. Лучше иди в храм и помолись о своей племяннице. Хочешь, я помолюсь о ней вместе с тобой?
Проситель раздраженно раздул ноздри и тяжело засопел. Обернувшись назад, он кивнул головой пятерым молодчикам, стоящим отдельно от других посетителей монастыря. Все пятеро без лишних слов засучили рукава своих темно-красных косовороток.
— Это чего это? — спросил вмиг оробевший отец Александр, глядя на их молчаливые, лишенные всяких переживаний лица.
— Я Иван Желябужский, — жестко произнес его собеседник, — московский дворянин, а племянница моя Мария Хлопова, нареченная царем невеста. Вот теперь подумай, монах, что будет, коли она умрет, а ты ничего не сделаешь?
Отец Александр побледнел, сглотнул сухой ком в горле и опасливо посмотрел на Желябужского.
— Идите за мной, — произнес тихо и, обернувшись, медленно пошел в сторону хозяйственного двора.
Иван Желябужский махнул рукой. Пятеро холопов осторожно извлекли из повозки бездыханное тело молодой девушки и осторожно понесли за ушедшим хозяином. Следом из телеги, кряхтя и охая, выбрались, на ходу оправляя одежды, еще две женщины и один мужчина. Та, что моложе, звалась Прасковьей и приходилась Желябужскому женой. Старуха была Ивану матерью, а Марии родной бабкой. Величали ее баба Маня, вдова славного «делателя» города Рыльска, воеводы Андрея Хлопова.
За старухой шел, слегка припадая на левую ногу, лекарь Преториус, одетый в длиннополое иноземное платье черного цвета, напоминающее монашескую рясу. В одной руке он держал свой неразлучный сундучок «скрыню», а другой все время поддерживал чудной для русского глаза берет красного цвета, более всего похожий на перевернутую бадью. Горбун не переставал занудливо причитать, упрекая всех вокруг себя в варварстве и научном невежестве.
— Это есть obscurantis[22], — бубнил он в спину бабы Мани, с трудом подбирая русские слова. — Это никак не можно быть! Нарушение баланса жизненных соков ведет к пагубным для жизни болезням, а все четыре гуморы в теле госпожи Марии пришли в совершенный беспорядок, который уже невозможно исправить, тем более какому-то невежественному монаху.
— Mors levis donum ultimum est, que fortuna dare potest[23], — добавил лекарь, веско подняв указательный палец высоко над головой.
— Цыц, упырь, — прервала его разглагольствования сердитая баба Маня, которой надоело слушать бесконечные жалобы ученого чухонца. — Ты нашей веры не тронь! Сам только и можешь, что клистир ставить да кровь пускать.
— Это не вера, это obscurantis! — упрямо повторил лекарь непонятное старухе заморское слово, за что тут же получил крепкий подзатыльник, от которого его нелепый красный берет слетел с головы прямо под копыта лошадей из их упряжи.
— Пошел вон, басурманин, — не на шутку рассердилась старуха. — Наша вера — не твое дело! А упорствовать будешь, живо в холодном остроге окажешься.
Обескураженный таким исходом лекарь остался на месте, извлекать из-под возка свой головной убор, а строгая баба Маня заковыляла догонять далеко ушедших вперед родственников и слуг.
Тем временем отец Александр уже стоял в пыльной и пустой подклети старой казенной палаты у одного из крохотных помещений, которое облюбовал для уединения и молитвы старец Иов. Сквозь рассохшуюся дверь из кельи в коридор пробивался тонкий лучик света от тусклой лампадки. Огонек светильника единственный указывал на обитаемость комнаты. Никаких звуков изнутри не доносилось.
Благочинный, смущенно кряхтя, заглянул в большую щель между иссохшими досками двери. Посередине кельи стояла почерневшая от времени сосновая колода, в которой, смиренно сложив руки на груди, лежал старец Иов. Лежал тихо, без движения, закрыв глаза. Даже дыхания не было слышно, и было совершенно непонятно, жив ли он или уже отошла в мир горний со святыми молитвами его чистая душа.
Соблюдая монастырский порядок, отец благочинный скороговоркой прочел Исусову молитву. Ответом ему была тишина. Выждав полагающееся время, он второй раз прочел ее с тем же успехом. Не дождавшись ответа в третий раз, он постучал в дверь.
— Аминь! — хрипло произнес старец, продолжая лежать в гробу. — Какое дело заставило тебя, отец Александр, прервать мою молитву? Или ты забыл, что я в затворе?
— Помню, отец Иов, однако дело государевой важности, и потому прошу тебя покинуть затвор!
— Никакой государь не может помешать монаху молиться. Я не выйду. Ступай с миром. А людям, что за тобой стоят, так и скажи, что отец Иов передал: молитва — полпути к Богу! Пусть молятся и обрящут.
Отец Александр молча посмотрел на спутников и обреченно развел руками. Стоявший за его спиной Иван Желябужский в отчаянии рванул ворот кафтана, точно тот душил его, и упал на колени перед дверью затвора.
— Отче, не погуби! Девица юная, невинная. Умирает. Днем еще щебетала, как птичка божья, а теперь лежит бездыханная. Пошто несправедливость такая? Помоги, отец Иов! Ты же можешь! Не дай злодейству свершиться!
В келье послышался скрип старой колоды, и голос старца произнес:
— Девица? Как звать?
— Мария Хлопова, отец Иов!
Дверь резко распахнулась. Старец осмотрел собравшихся острым пронзительным взглядом и кивнул, указывая на девушку, лежащую на руках слуг:
— Она? Заносите ее в келью. Кладите и убирайтесь вон.
— А куда класть-то?
Слуги растерянно озирались по сторонам в поисках подходящего места. Иов рассердился.
— Тут есть что-то, кроме колоды?
— Нет, отче!
— Ну, значит, в колоду и кладите.
Выпроводив из кельи слуг и родственников девушки, Иов захлопнул перед их носом дверь со словами.
— Утром приходите!
— А что же нам до утра делать? — спросил за всех взволнованный дядя царской невесты.
— В храм идите. Молиться! — проворчал суровый старец. — Добрая молитва со дна моря достанет!
Посчитав ответ исчерпывающим, больше он не произнес ни слова. А донельзя взволнованным и огорченным родственникам ничего не оставалось, как последовать его простому совету.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Святой сатана предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других