Русские народные сказки в новом формате. Книга 1. Серия «Новые старые сказки»

Анатолий Иванович Шалев

Стилизация русских народных сказок в формат стиха позволяет поднять их музыкальность и мелодичность. Задуманная мной серия включает в себя как популярные, так и забытые сказки. Эти сказки рассчитаны на широкую аудиторию: младший, средний и старший возраст.

По щучьему велению…

Каждый вечер без опаски

К вам домой приходят сказки.

А сегодня, как сумеем,

Мы расскажем про Емелю.

Жил старик на белом свете

У него имелись дети.

Два нормальных, а с похмелья

Третий назван был Емеля.

Просто был ни так, ни сяк,

И признали, что дурак.

Братьям умным — труд до пота,

Потому как есть работа.

А Емеля на печи

Пожирает калачи.

Утром печки мягок жар.

Братья едут на базар,

А Емеле, что ему —

Оставаться одному.

Он лежит и мнет бока,

Не пошлют его пока.

Тут невестки — братьев женки

Говорят ему — «Должён ты,

Растуды твою — туды,

Принести домой воды.

За водой сходи, Емеля.

Тот с печи им еле-еле

Отвечает: — «Не охота…

Мне не нравится работа.»

«Вот братья придут с базара,

И из нового товара,

Не дадут тебе гостинцев.

Лень такая не простится.»

Если так, то что за речь,

Он свою оставил печь,

Сам оделся, сам обулся,

Хоть на девок и надулся.

И не видя их в упор,

Взял и ведра, и топор.

Да, конечно, жалко печку,

Но отправился на речку.

Лунку рубит, как чихнул.

В ведра воду зачерпнул.

Шапку теплую поправил,

Ведра те на лед поставил.

Поглядел, ну что за штука —

А в ведре полощет щука.

Это вам не чепуха,

Будет дома мне уха.

Тут и мне и их невесткам,

Той ушицы хватит. Трескай.

А за это братаны

Мне подарочки должны.

Подоткнул зипун овечий,

Голос слышит человечий.

«Ты, Емель, меня не трожь,

И тебе сгожусь я тож,

Сжалься, ты меня прости,

Просто в воду опусти.»

А Емелю душит смех:

«Что жалеть я буду всех.»

И смеется: «Хи, да хи,

Лучше я поем ухи.

Щука — знатная уха,

То не суп из петуха.»

Та: «Емеля, брось же в воду,

Я тогда тебе в угоду,

Сей же миг, как стану вольной

Все желания исполню.»

Ладно, щука, не дрожи,

Но сначала покажи,

Я держу на правду моду,

Покажи и я тя в воду.»

«Мне, Емеля, не хохочется,

Ты скажи, когда захочется,

Мол, по щучьему веленью

И по-моему хотенью…

Что задумал, загадал —

Все исполнится тогда.

Ну загадывай.» Емеля,

Забалдевший, как от хмеля,

Так вальяжно говорит:

«Что себя трудом морить.

Ну, по щучьему веленью,

Моему — едрит — хотенью,

Чтоб не лошадь и ни сани —

В дом идите ведра сами.»

Оторвавшись от земли

Ведра сами в дом пошли.

А Емеля не грустил,

Щуку в прорубь отпустил.

Сам за ведрами легонько,

В дом подался потихоньку.

Тропке той не долго виться,

А народ кругом дивится.

Ведра полные, из стали,

В избу шасть, на лавку встали.

А Емеля, вновь на печь

Умудрился тут же лечь.

Время шло степенно, вряд,

А невестки говорят:

«Ты б, Емеля с печки слез,

За дровами сбегал в лес.»

«Я вам что» — бубнит — пехота?

В лес ни грамма не охота.»

А невестки, ну моститься,

«Знать не хочешь угоститься,

Не видать тебе навара

От братьев твоих с базара.»

Что ж, ворчи и не ворчи,

А придется слезть с печи.

Хоть и жалко печки жаркой,

Ну да хочется подарки.

Он с печи спустился ловко,

Взял топор и взял веревку.

Шасть во двор и в сани сел.

Все, кто в доме — окосел.

«Открывай ворота, бабы!»

Те — «Коня запряг хотя бы,

Для чего ты нас напряг —

Лошадь в сани не запряг.

Ты подумай сам, дурак,

В лес в санях поедешь как?»

А Емеля, вот зловреда —

«Я без лошади поеду»

Как невестки не мудрили,

А ворота отворили.

А под этот под шумок

Он сказать словечки смог.

Мол, по щучьему веленью,

Моему — едрит — хотенью…

И со скрипом тут же сами

Быстро в лес помчали сани.

Мчались, словно от погони,

Их и лошадь не догонит.

Сквозь деревню вышло ехать,

Всех давил, кто был помехой.

Где помял, но всякий жив,

А во след «Лови, держи!»

В лес приехал и снова

Щучьи вымолвил слова.

И сказал — «Руби топор

Лес чтоб жечь, не на забор.

А дровишки — быстро в сани,

И укладывайтесь сами,

Да вяжитесь все в охапки.

Для себя везем, не к бабке.

И на те его слова

В сани грузятся дрова.

И кладутся очень ловко,

Все повязаны веревкой.

Вот уже нагружен воз,

Чтоб домой Емеля вез.

А себе срубил дубину,

Нет да нет прикроет спину.

Как в деревню заезжал,

Тут народ его прижал.

Плохо дело, есть обиды,

На него имеют виды.

С возу тянут и бранятся.

Мол, дурак, чего бояться.

Вспомнил щукины слова,

Не боли мол, голова.

«Эй, дубинка, мни бока,

Ну а сам домой пока.

Сам себя сумел сберечь

И быстрее лег на печь.

Слух добрался наконец

О Емеле во дворец.

Царь с вопросом — что да как,

А ему твердят — дурак.

Царь, принять желая меры,

Отправляет офицера.

Дурака велел найти,

Во дворец его везти.

Офицер в избу заходит,

На печи его находит.

Увидал, как закричит,

«Эй, Емеля, слазь с печи.»

Слезть — так это же работа,

А Емеле не охота.

Офицер, ну вот подлец,

С кулаками вдруг полез.

И пришлось Емеле снова

Применять то щучье слово.

«Эй, дубинушка, пока

Обомни-ка им бока.

Ну а больше, для примеру,

Господину офицеру.

Он еще не генерал,

Чтобы здесь вот так орал.

Тут дубинка из-под лавки,

Злее самой злючей шавки,

Все ответы на вопрос.

Еле ноги тот унес.

Царь дивится, царь в обиде,

Так Емелю хочет видеть.

Карой всем грозит мгновенной

(Оплошал его военный,

Только локти не кусал)

И боярина послал.

И наказ дает ему —

«Нет, так голову сниму.»

А боярин что. Ага.

И пошел как в тыл врага.

Из невесток жал до глуби,

Что же сам Емеля любит.

И узнать сумел толково,

Любит ласковое слово.

Если будешь угождать,

И кафтан красивый дать,

Покуражившись немного

Сам отправится в дорогу.

Сам боярин был хитер.

Буром сразу не попер.

Где-то пряник, где конфета,

Прикормил и ждет ответа.

А Емеля тянет что-то,

Все талдычит: «Не охота»

Про кафтан сказал и шапку,

Разных пряностей охапку,

Ты смотри, как износился.

И Емеля согласился.

«Ладно, ты езжай вперед.

А потом и мой черед.

Так боярин тот уехал,

А Емеле все не к спеху.

«Нет, не хочется мне с печи» —

Сам себе толкает речи.

И не выйдя на крыльцо

Щучье вымолвил словцо.

Вновь по щучьему веленью,

По его — едрит — хотенью…

Видно горе от ума…

«Печь! Езжай к царю сама»

Затрещали тут углы,

В россыпь бросились полы,

Зашуршала в страхе крыша,

Печь сама из дома вышла.

И по лужам, как заплатам

К царским двинулась палатам.

«Что за чудо?» — царь кричит.

«То Емеля на печи».

Так боярин отвечал,

Но Емелю не встречал.

Тот под грохот, аты-баты —

Прямо в царские палаты.

Царь Емеле говорит:

«На тебя народ сердит.

Так ответствуй перед нами.

Люд зачем давил санями?»

А с Емели как с гуся,

Про него ведь сказка вся.

Обвиняет он народ —

Сам народ под сани прет.

Вдруг в окошке замка древнем

Он увидел лик царевны.

Марья нравится Емеле,

Слово щучье тихо мелит.

Чтоб сердечко ровно билось,

Чтобы Марьюшка — влюбилась.

А затем красавец мой

Отправляет печь домой

И насколько нам известно

На свое вернулась место.

И Емеля на печи

Поедает калачи.

Во дворце же крик и слезы,

Начинаются курьезы.

Царь терпел, но крикнул: «Да уж!

За Емелю дочку замуж.

Потому, она того…

Жить не может без него.»

Царь — боярина-посла

За Емелею послал.

Суть боярину понятна.

Не пойдешь тут на попятный.

Накупил с собой сполна:

— бочку сладкого вина,

— чуть мясца, медов, соленья

И отправился в селенье.

С ним Емеля сел, не злился,

Выпив мед — уснул, свалился.

Барин в сани и к царю,

Дескать вам его дарю.

Царь на этом ставит точку

И Емелю с Марьей в бочку.

Бочку эту засмолили

И гулять в моря пустили.

День прошел или неделя-

Просыпается Емеля.

Что-то стало парню тесно,

Кулаком по бочке треснул.

Прошептал свое моленье,

Что по щучьему веленью.

А потом всё гладко было.

Бочку к берегу прибило.

И для нашего героя

Дом прекрасный под горою.

Что-то снова прошептал,

Д и сам красавцем стал.

Дом увидел с позолотой

Царь, что ехал на охоту.

Посмотрел на украшенья:

«Это кто без разрешенья,

Воли царской не спросив,

Городской возвел массив?»

И боярину кричит:

«Ну-ка, быстро, уточнить.»

«Там какой-то удалец

Приглашает во дворец».

Там за стол царя сажают,

Тот опять же вопрошает.

«Кто ты?» Молвит им Емеля:

«Не одна прошла неделя,

Как в большой смоленой бочке

Мы достигли этой точки.

И подводит с кондачка,

Про Емелю дурачка.

В страхе царь, ведь коль не врет,

Он все царство заберет.

У Емели просит мира

И доводит все до пира.

Вот теперь Емеля в праве

Всем царевым царством править.

Тут интриге всей развязка

И к концу приходит сказка.

МОРАЛЬ

Я от вас, увы, не скрою,

В этой сказке нет героя.

Кто-то скажет, что ты мелешь.

Ведь у нас герой — Емеля.

Я скажу — конечно так.

Но Емеля то — дурак.

А в народе есть подсказка-

Сказка ложь — на то и сказка.

Говорят — «Мели Емеля,

Все равно твоя неделя.»