В истоках Ваги

Анатолий Ехалов

Верховажье – удивительный край Русского Севера, сохранивший свои обычаи, обряды, песенное наследие. Здесь никогда не было крепостного права, на эту землю никогда не ступала нога завоевателя. Здесь живет тот самый глубинный народ, о котором не ведают в столицах. В центре этого повествования – глава крестьянского хозяйства Александр Мызин, держатель самого большого на Вологодчине льняного поля и фермы, на которой царит любовь и взаимопонимание между людьми и животными.

Борозда длиною в жизнь

Эти стихи к празднику написал Сергей Истомин, краевед, режиссер самодеятельного театра, поэт, влюбленный в свой Верховажский край «до конца, до тихого креста.»

И этими стихами открывали мы лет десять назад праздник первой борозды. Праздник был областной, традиционный, в Верховье, в Сметанине он проходил не впервые. Инициатором его стал фермер Александр Мызин, он мечтал, чтобы подрастающее поколение приобщалось к профессии земледельцев. Не зря же в программе соревнований на лучшего пахаря две номинации.

Первая до 18 лет, вторая — старший возраст. Но на таком уровне праздник проходил впервые. Приехали на него и вице-губернатор области Николай Костыгов и первый заместитель губернатора по селу Сергей Громов.

Стихи Истомина я записал, хотя не знаю, помнит ли сам Истомин эти вирши. Он — человек души восторженной, и рождает такие поэтические посвящения буквально на коленке. Но у меня они сохранились. Вот эти стихи к празднику в Сметанине:

…Село Сметанино лежит.

Живут в нем золотые люди

И каждый чем-то знаменит.

Хозяйки наши — пирогами,

И над деревней — дух такой:

С черникой ягодой, с грибами.

Зайди свободно в дом любой!

Крестьян традиции живые,

И не запущены поля.

И вновь цветут святые нивы,

Еще жива моя земля…

Еще мычат в селе коровы,

Вон ферма новая стоит…

А на пригорке трактор новый,

И каждый фермер — знаменит

А в школе старой и знакомой

Всегда звенит ребячий смех…

И девушки идут в обновах,

Они у нас красивей всех…

И Могутов своей гармошкой

Народу сердце веселит,

А из открытого окошка

С улыбкой бабушка глядит.

И всю родимую сторонку

Венчает храм своим крестом…

И колокольный звон негромкий

Звучит как прежде над селом…

Плуг Микулы Селяниновича

Эти встреча на кромке Мызинского поля была десять лет назад. Посевная уже закончилась, и только после этого департамент сельского хозяйства собрал на праздник лучших пахарей со всей области.

На линейке готовности на краю обширного поля, на котором только-только проклюнулась первая травка, замерли тракторы, самых современных моделей.

Кстати, все тракторы из Верховажского района. Их десятки, к ним приковано внимание участников и гостей соревнования. Две старенькие уже бабушки удивленно разглядывают махину американского трактора «Джон Дир», оснащенного и компьютерами, и мобильной связью, и системой навигации. Пахать на таком тракторе можно не выходя из кабинета.

Восхищение у бабушек вызывают тракторы, которые выпускает Белоруссия…

— Знаем, знаем. Этими «белорусами» все наши поля подняты. А мы-то, милой, еще на лошадках пахали, на тракторах колесниках, ХТЗ, НАТИ, Фордзон… Война, жили впроголодь, на трудодень дадут сто граммов какого-нибудь лома… Вот и все…

Бабушки отправились дальше осматривать современную технику.

Трактористы из Устюжны, Бабаева, Грязовца, из-под Вологды… У кого стаж за тридцать, у кого — все еще впереди. Паренек из Кубенского ПТУ уже второй год участвует в конкурсах и не уступает многим именитым пахарям…

Дети! Как много здесь детей, начиная с колясочного возраста, дошкольного. У него еще соска во рту, а он уже тянет руки к тракторам.

А вот девчонки с отличительными надписями на футболках: «АККОР», что означает — ассоциация крестьянских хозяйств и кооперативов. Александр Мызин — один из лидеров этой общественной организации, которая призвана защищать интересы российского крестьянства.

Девчонки приехали из Бабаевского района. А учатся в сельско-хозяйственном техникуме.

Я подошел к ним с тестовым вопросом, на котором не раз проверял общественное мнение у молодежи в отношении сельского труда и жизни в деревне.

— Вот, — говорил я, — есть замечательный, довольно состоятельный молодой человек, который ищет себе спутницу жизни. У него пять коров, десять бычков на откорме, сто гектаров земли, трактор, дом пятистенок… Пойдете за такого замуж?

— Так пошли бы замуж за владельца пяти коров?

— Пошла бы, — сказала Ольга из Бабаева. — Только я бы поставила условие: чтобы купил еще коня. И увеличил стадо коров, хотя бы до двадцати…

…Но вот прозвучал сигнал готовности. Из деревни привели могутного коня. Конь, видимо, застоялся и рыл копытом землю. Первую борозду доверено было проложить хозяину крестьянского хозяйства, на землях которого проходили соревнования, фермеру Александру Васильевичу Мызину. Мызин, хоть и невелик ростом, но по-крестьянски крепок, и в руках сила не малая.

Вот взялся Мызин за рукоятки плуга и еле-еле удержал его. Конь и воистину был для сказочного богатыря Микулы Селяниновича. Мызин едва поспевал за конем, а плуг то и дело норовил выскочить на поверхность пашни.

Однако, упорства Мызину не занимать. Уперся и заставил коня идти спокойно и ровно. И пошла борозда прямая и глубокая, какой когда-то гордились наши отцы и деды.

Тысячи и тысячи поколений земледельцев прошли по нашей Земле. Была когда-то задолго до нашей эры земледельческая цивилизация в Междуречье между Тигром и Ефратом. Когда ученые расшифровали шумерские письмена, оставленные клинописью на глиняных табличках, то пришли в потрясение: урожайность зерновых у шумеров составляла сам — сто и сам двести. Это по нашим меркам нам нужно собирать по двести, четыреста центнеров зерна с гектара…

Как же могли они достичь таких результатов?

Но это не все сведения с глиняных табличек. Там говорилось о празднике первой борозды, которую прокладывал сам шумерский царь.

И этим многое сказано…

…Но вот дан старт.

Чемпион из Верховья

А мы уединились в березовом перелеске, где готовился для трактористов праздничный стол, с Анатолием Николаевичем Алябьевым, двукратным Олимпийским чемпионом по биатлону. Анатолий Николаевич родом с Верховья. Из деревни Данилково. Живет сейчас в Питере, полковник, преподает в институте физкультуры, профессор…

На родину приехал для того, чтобы довести до готовности здесь в Сметанино центр для подготовки будущих Олимпийских чемпионов из местных ребятишек. Трасса здесь замечательная, отвечает всем международным стандартам.

— Я тоже не думал, не гадал, что буду когда-нибудь спортсменом. Я больше любил на гармошке играть. И начал играть очень рано. И представляешь, меня начали водить по всяким праздникам и посиделкам, чтобы я поиграл. Посадят на табуретку:

— Играй, Толька! Жарь, повеселее.

И вот я играю, а какая-нибудь сердобольная вдова поднесет мне стопочку пивка:

— Выпей, дружок.

И так по стопочке, по стопочке, уже и втягиваться начал. Да еще курить попробовал. А в девять лет, одумался. Бросил все. Гармонь оставил.

Начальная школа от нашей деревни была за несколько километров. Так что каждый день с малых лет тренировки. Осенью — пешком десять километров, зимой на лыжах — десять. Потом мы переехали в Сметанино.

А в седьмом классе, у нас здесь была школьная производственная бригада, свой участок земли, выращивали и овощи и зерновые, лен, я на соревнованиях трактористов стал победителем. Был признан «Лучшим пахарем.» Помню даже рубаху мне подарили.

Биатлон? Батька в двенадцать лет доверил мне ружье. Я — на лыжи и на охоту зайцев гонять. Потом, тир был в школе. Недолго поработал учителем физкультуры в Верховажье. А уж в армии — пошел и пошел… Деревенские дети к нагрузкам привычные, а лыжи — считай, с ними и родились…

Во время Олимпиады-80 в Лейк-Плэсиде лучшим среди биатлонистов стал Анатолий Алябьев. Он получил медали во всех 3-х видах программы: две золотых, одну бронзовую.

Драматичнее всего проходила индивидуальная гонка на 20 км. Вот что писала о ней газета «Советский спорт»: «Тем временем на дистанции разворачивалась нешуточная борьба — за победу сражались Анатолий Алябьев и немец Франк Ульрих. Ульрих бежал быстро, но много „грешил“ на стрельбище, Алябьев же бил без промаха.»

Пока мы общались с Алябьевым, в поле бились за победу трактористы. Сам Мызин не участвовал в соревнованиях. Два его младших сына Илья и Иван показывали свое мастерство. Третий сын Мызина Артем служил в это время в армии.

Наследники

В организации этого праздника я играл не последнюю роль. Поэтому предложил в основу его положить наследственный, династический принцип. В сельском хозяйстве без наследников нельзя. Наверное, поэтому и семьи в этих краях традиционно большие. Семеро детей — это явление рядовое. А вот девять, одиннадцать — это уже норма. Я еще расскажу о больших семьях Верховья. Не зря наши враги говорили, что из русских деревень народ не вычерпать.

В Верховье таких династий несколько…

Вот буквально стеной стоят Астафьевы из Нижнего Кулое. Глава семьи, патриарх рода, потомственный крестьянин, Вениамин Семенович Астафьев.

Плечом к плечу — его сын, тракторист Астафьев Сергей Вениаминович, рядом Михаил Сергеевич Астафьев, главный инженер СПК колхоза «Нижнее Кулое», Татьяна Вениаминовна, главный экономист районного управления сельского хозяйства, Андрей Николаевич Астафьев, инженер, Владимир Вениаминович Астафьев, председатель СПК колхоз «Нижнее Кулое», Алексей Владимирович, студент Вологодского Политехнического, Сергей Владимирович, студент Вологодской молочной академии.

Заметим, СПК колхоз « Нижнее Кулое», зарегистрированный в 2001 году в деревне Урусовская — самое крупное сельхозпредприятие Верховажского района, занимающееся молочно-мясным скотоводством. На долю колхоза приходится почти 30% всего произведенного в районе молока. Деятельность ведётся на собственных сельхозугодьях, насчитывающих более 3,5 тысяч гектаров. В настоящее время у колхоза три фермы по производству молока, три телятника, зерносушильный комплекс и кормоцех по приготовлению концентратов из зернофуража.

…А вот еще династия — семья Мызиных. Нина Петровна Мызина рядом с сыном кажется воробышком. Но она — большуха, старшая в семье, мнение и оценки которой не оспариваются.

Но вот гармонист Дубов заиграл русского. И не выдержало ретивое у ветерана колхозного производства, некогда передовой трактористки, которая со своим плугом побывала на всех верховских полях. Выскочила она в круг в свои восемьдесят четыре, заплясала, запела:

Я на тракторе работала

В ночную сменушку,

Шибко стукает мотор,

Расстраивает девушку.

И пошла одну по за одной сыпать частушки своей молодости:

— Карбюратор засорился,

Магнето искры не даст.

Задушевная подруга,

За… с работой нас.

Тут уж все сидящие в перелеске земледельцы грохнули. Ох, и озорная бабушка.

— А что, робята, не правда, что ли? Из песни слова не выкинешь.

И пошла дальше частить:

Где молоденькие мальчики?

Проклятая война.

Давайте, девушки попляшем.

Ты — одна, и я одна…

У подружки у моей

Голова из трех частей.

Карбюратор генератор

И коробка скоростей

От деревни до деревни

Огонечка не видать.

Я на тракторе приехала,

Чтоб друга повидать.

У Нины Петровны — семеро детей. А сама она из семьи, в которой было одиннадцать. У Александра — трое. Видимо, некогда ему было заниматься расширенным воспроизводством: новые формы хозяйствования, кризисы, которые сотрясали страну и деревню, не позволили ему заиметь больше детей. Теперь сыновьям придется поправлять ситуацию. Вот и Нина Петровна об этом:

— Семеро детей, тринадцать внуков, шестеро женатых да семеро не женатых пока… восемь правнуков. Да еще, думаю, наплодится сколько. А я в декретах не сидела, на тракторе ХТЗ работала, сама и ремонтировала, в поле вкладыши шабрила. Ручку заводную крутить надо. А тяжело. Если зажигание неправильно выставишь, так как даст — отдача. Того гляди, и саму зашибет. Лен теребила на льнотеребилке, все делала. Молодости мы не видели. Молодость наша в борозде прошла.

Охота на беседу сходить, а так упетаешься — сил нет. А все равно, гармонь услышь — сердце готово из груди выскочить, а ноги впляс идут, а сама, как старый трактор:

Карбюратор не сосет,

Свечи не работают.

В клапанах — большой зазор,

Поршни сильно хлопают…

Тут в разговор включился Сергей Михайлович Громов, бывший в ту пору первым заместителем губернатора по селу:

— Вот мы сюда ехали, меня спрашивают, когда увидели столько новой современной техники на поле: « Вы что, со всей области что ли ее собирали?»

— Да нет же, вот Мызин не даст соврать, вся техника Верховажская. Вот такие труженики деревни, как Нина Петровна на тракторах ХТЗ, вытащили страну из разрухи, накормили ее, а сегодня надо молодым, используя помощь областного бюджета, федерального, развивать хозяйства на самом современном уровне.

На такую технику, которая стоит миллионы, абы кого не посадишь. Тут нужны грамотные, образованные специалисты. Надо их готовить, чтобы он знал и компьютерные технологии, и механику, и агротехнику…

— Надо, надо, робята, думать, как не оставить землю без пахаря, — включилась Нина Петровна.

— Правильно, Нина Петровна, правильно. Вот и мы думаем об этом. Сейчас начала действовать программа по жилью. Для учителей, врачей, специалистов, приезжающих на село по строительству для них жилья. Так вот 40 процентов стоимости берет на себя государство, 30 процентов — областной бюджет, а тридцать остальные — может взять на себя хозяйство. Если с деньгами не получается сразу, то можно оформить ипотеку на пятнадцать лет на остальную сумму. Это я говорю про ипотеку для хозяйства. И эта программа очень эффективно работает. За четыре года в области построено 440 домов на селе. Да каких! Капиталисты позавидуют…

Тут и сам Мызин, глава хозяйства подключился. А хозяйство у него не малое. Три фермы, льнозавод, посевных площадей не одна тысяча гектаров. Кадры нужны.

— Мы со школой работаем вплотную. И я часто бываю там, с детьми беседуем о жизни, о деревне, о будущем. И что мы решили: я выделяю участок под лен, так называемые школьные делянки, чтобы дети могли с самого начала понять весь этот процесс возделывания льна. От вспашки, посева, обработки, теребления, расстила, подъема. Мы хотим, чтобы дети знали эту культуру, понимали, какое значение имеет лен в жизни русского человека, как работали с ним наши предки, и как работаем мы сейчас в условиях механизации.

Надеемся, что эти семена дадут в душах наших деревенских мальчишек и девчонок добрые всходы…

Почему я это делаю, потому тревожусь, что школа в России стала отрываться от земли, от наших реалий. И только запах весенней пашни может родить в человеке земледельца, самого главного на земле труженика.

Я надеюсь, что и сыновья мои пойдут по моей тропе. Вот Илья уже закончил институт и, думаю, подхватит мое дело. Иван, Артем — всем дела найдется у нас. Но я не давлю, я оставляю свободу выбора.

Сидевший рядом с отцом Илья подтвердил:

— Да что уж там сомневаться. Выбор сделан в пользу деревни.

В этом волшебном перелеске с начинающейся молодой листвой, где целую скамью занимала семья Астафьевых, вторую — Мызиных потомственных земледельцев.

Была еще одна семья — Дубовых.

Александр, потомственный верховский крестьянин, знает, как никто, что такое крестьянский труд.

— Каждое лето на сенокосе. Батько поставит тебя в прокосе впереди, а сам сзади поджимает, коса свистит, того гляди, по пяткам попадет. Нужно темп держать, некогда прохлаждаться.

Александр учился в Верховской школе. Кстати, Сергей Николаевич Истомин был у Дубова и учителем, и наставником по жизни.

Александр, можно сказать, самородок. С детства научился играть на гармошке, и с этой гармошкой пришел поступать в Вологодское музыкальное училище, в которое без музыкальной подготовки никого не принимали. А Александр и нотной грамоты не знал. Но заиграл на гармошке, и вопрос был решен: приняли.

Теперь они с женой Ириной, которая так же занимается сбором и сохранением фольклора, издали две уникальные книги по народному творчеству. На подходе и третья.

Дубов развел меха и выпел злобу дня::

«Спой-ка, батька, мне про кризис

Как мы дальше будем жить…»

Истомин ему отвечал:

«Саша Мызин поле вспашет,

Так что нечего тужить…»