Король джиннов

Анатолий Евгеньевич Половинкин, 2020

Мир, созданный высшими божествами, только потому, что им было скучно. И потому, что им было скучно, и был создан он, Кингджинн, божественная сущность, ставший кем-то вроде игрока в ролевой игре. Теперь ему нужно не просто выжить в этом не слишком-то дружелюбном ему мире, но еще и заслужить уважение у его обитателей, чтобы стать для них богом.

ГЛАВА 1

Мир, наблюдаемый даже не с высоты птичьего полета, а из самого космоса, был красив. Даже по-настоящему прекрасен. И именно так думал и полагал один из его создателей, Вселенский Император, который, сидя на своем троне, наблюдал и любовался красотами, открывающимися внизу. Сидевший рядом с ним н таком же троне Небесный Владыка, был, в общем-то, точно такого же мнения об этом, но ему все же чего-то не хватало. Мир, вроде бы, совершенный, на самом деле, совершенным не был. Как нет ничего совершенного во вселенной.

Третьим из создателей был Князь Жизни, придумавший себе этот титул сам. Если уж на то пошло, то они все трое придумали свои титулы себе сами. А почему бы и нет? Кто может им помешать, если не только мир внизу, но и сама вселенная вокруг была создана ими троими. Они были божествами, создавшими пространство, со всеми его мирами, звездами и планетами, и наделили их существами, организмами, растительностью, и вообще всем, чем только пожелали. Зачем они это сделали? Да просто так, от нечего делать. От скуки. Божества ведь тоже испытывают скуку, и должны как-то развлекать себя.

Вселенский Император, с улыбкой созидателя, созерцал необъятный мир. Он был молчалив и величествен, как и полагается быть всякому божеству. Он знал, что достаточно одного его желания, одного движения пальца для того, чтобы и мир внизу, и сама вселенная была уничтожена. Это вполне ему по силу, так же, как и тем двоим божествам, вместе с которыми он все это создал. И никто из обитателей ничего даже бы не понял.

Но он не собирался этого делать. Зачем? Уничтожать свой собственный труд? Нелепо и глупо. Особенно, если учесть, сколько трудов и времени ушло у них на то, чтобы все это создать. Сколько было споров, различных проектов, которые потом были отвергнуты то одним, то другим из них. Нет, такое творение уничтожать было бы проявлением собственного варварства. А они варварами не были. По крайней мере, отнюдь себя так не считали.

Небесный Владыка тоже взирал на просторы, он тоже был величественен, но его вид говорил о том, что он, в отличие от своего собрата, был уже давно пресыщен тем, что видели его глаза.

Что же касается третьего божества, Князя Жизни, то выражение на его лице носило задумчивый характер. О чем он думал, никто не знал. Божества скрывали своим мысли друг от друга. Ведь они же были, как-никак, богами, а какой бог захочет, чтобы его мысли и вообще все, о чем он думает, стало бы известно другим.

— Не устаю восхищаться этой красотой, — произнес Вселенский Император. — Даже до сих пор не верится, что все это создали мы сами. Как тут не задуматься о своем собственном величии и могуществе.

— Скучно, — вдруг последовал ответ Небесного Владыки. Он зевнул, словно в подтверждение своих слов.

Император повернул к нему голову, и в недоумении воззрился на своего собрата.

— Что скучно? — не понял он.

— Все скучно.

Вселенский Император моргнул, он никак не мог понять, как их творение, над которым они совместно работали столько времени, может быть скучным.

— Объясни, — потребовал он.

Владыка сделал рукой жест, словно хотел обвести рукой всю вселенную вокруг.

— Посмотрите, ведь ничего в мире не меняется. Этот мир, который мы создали, скучен.

Вселенский Император почувствовал себя уязвленным. Он очень гордился собственным, точнее, совместным творением, и считал его верхом совершенства, поэтому любую, даже самую маленькую критику в адрес вселенной он считал едва ли не оскорблением.

— Ну, не могу с этим согласится. Посмотри вниз, на то, как бурлит жизнь под нами. Как может быть скучным то, что живет, буквально кипит жизнью?

Небесный Владыка поморщился.

— Это кипение можно сравнить с закваской. Бессмысленное и тупое брожение. Все происходит в этом мире так, будто бы нас вообще не существует. Мир живет сам по себе, а на нас, его создателей, даже не обращает ни малейшего внимания.

— Отчего же, — не согласился Император. — Разве жители этого мира внизу не приносят нам жертвоприношений. Разве они не воспевают нас в своих молитвенных песнопениях? Мы нужны им, им обращаются к нам за помощью, в трудные для себя минуты. И мы, если у нас бывает, конечно, для этого подходящее настроение, иногда снисходим до того, чтобы помочь им. Разве это не здорово?

— Да, но эти жалкие букашки, копошащиеся внизу, не имеют ни малейшего понятия о том, кто такие мы, и какие цели преследуем.

— Естественно! — воскликнул Император. — Еще бы создания знали о том, что представляет из себя их создатели. Они должны нам слепо подчиняться, бояться нас, и воспевать.

— Но и на возникновение этих самых религий мы почти не повлияли. Вернее, дали лишь крохотный намек на то, что мы существуем, и наблюдаем за каждым из них. А дальше уже все остальное придумала их собственная фантазия.

— А как же может быть иначе? — удивился Император. — Неужто мы должны перед ними распинаться? Пусть сами решают, как им представлять себе нас, и как нас задабривать. Это-то и есть самое интересное, наблюдать за тем, как букашки внизу, считающие себя разумными существами, воображают, что они познали истину.

Небесный Владыка задумчиво кивнул.

— Что ж, пожалуй, ты и прав. В этом что-то есть.

— Не просто есть, в этом сама суть божественности. Обладать сверхмогуществом, абсолютными знаниями, и наблюдать, как то же самое считают жалкие твари, никогда не видевшие тебя воочию.

— Так-то оно так, — кисло произнес Владыка. — Но все равно скучно. Лицезреть, но не вмешиваться. Честное слово, наблюдать за заблуждениями этих жалких букашек… Иной раз становится их просто жалко.

— Согласен, — поддержал Вселенский Император. — Как же можно не жалеть свое творение. Тем более, что в его создание вложено столько трудов. Но ведь, с другой стороны, мы и создали их только для того, чтобы развлекаться самим.

И он указал куда-то рукой.

— Видишь, вот это их храмы, молельные дома, капища, места жертвоприношений. Причем иной раз весьма щедрых.

— А что нам-то от их жертвоприношений, — возразил Владыка. — Нам от них не горячо, ни холодно.

— Зато для них это означает высшую степень почтения по отношению к нам.

Владыка зевнул.

— Все равно скучно. Наблюдать, и ничего не делать.

— Но мы же не всегда бездействуем, — возразил Вселенский Император. — А как же те землетрясения, которые мы посылаем на их города. Цунами, тайфуны и прочие стихийные бедствия. Разве не интересно наблюдать за тем, как жалкие людишки борются с последствиями, пытаются выжить, спасают раненых, восстанавливают разрушения.

Ленивый кивок в знак согласия.

— А те войны, что они развязывают между собой? Ведь это они делают фактически по-нашему велению. Стоит только дать им малейший повод начать истреблять друг друга, и они начинают эти истребления. И если бы мы вовремя не останавливали их, они бы уже давно друг друга истребили.

— Что ж, иногда это бывает забавно, — произнес Небесный Владыка. — Но, все равно ведь, по сути, это ничего не меняет. Сильный пожирает слабого, слабый становится пищей победителя.

— Ну, а неужели же ты хочешь, чтобы от этого что-то менялось? Зачем тебе это? Все продолжает течь своим чередом. А мы наблюдаем, и наполняемся чувством власти и превосходства.

— Вот это-т и скучно, — сказал Владыка. — Хочется чего-нибудь необычного, какой-то остроты.

— Да, — согласился Вселенский Император. — Остроты не помешало бы.

— Все бессмысленно. Все суета и тупик. По крайней мере для тех, кто пребывает в созданной нами вселенной. Добродетель, злодейство — все это вещи конечные.

Император посмотрел на Владыку, пытаясь понять, куда же тот клонит.

— Ты хочешь, чтобы зло было бесконечно?

— Нет, не зло. Я хотел бы понаблюдать бы за тем, кто мог бы развиваться фактически беспредельно, подчиняя себе законы придуманного нами мира.

— Не понимаю тебя, — честно сознался Император.

— Сейчас попробую объяснить. Представьте себе существо, наделенное божественной сущностью, и которое начинает свой путь от самого нуля. Скажем так, с обезьяны. И постепенно, преодолевая трудности, преображается, принимая сначала человеческий облик, затем могучего супермена, а затем могущественнейшего божества.

— Любопытно, — после короткого раздумья произнес Император. — Так сказать, эволюция в действии. Обезьяна становится человеком, а потом и богом. Несколько банально, конечно.

— Можно начать не с обезьяны, а, скажем, с таракана, — предложил Небесный Владыка.

— Нет, это, пожалуй, еще хуже, — поморщился Император. — А вообще, в этом что-то есть. Но это уже начинает походить на игру.

И все трое переглянулись между собой. В их глазах промелькнуло что-то похожее на оживление.

— И каковы же будут правила этой игры? — фактически впервые за все время подал голос Князь Жизни.

— Правила просты, — сказал Владыка. — Мы будем давать созданной нами сущности указания, которые ему необходимо будет выполнить, и за каждый выполненный квест будем повышать его уровень. Она будет развиваться на наших глазах. Ну, а мы, соответственно, будем создавать ей препятствия и трудности. И посмотрим, сможет ли она, эта сущность, достичь нужных высот, если вообще сможет чего-то достичь.

Божества снова переглянулись между собой. И, судя по их виду, затея владыки им понравилась.

— Чудесно, — воскликнул Вселенский Император. — Создавай сущность. Но я, в таком случае, беру на себя право создавать ей препятствия.

— Хорошая идея — одобрил Князь Жизни. — Итак, один из вас будет помогать сущности, а другой мешать ее развитию. Ну, коли вы подобным образом распределили свои участия, то я беру на себя роль судьи, и следить за тем, чтобы ни та, ни другая сторона не переусердствовали. Действовали, так сказать, честно.

— Условия принимаются, — величественно произнес Небесный Владыка.

Он поднял рукой, и сделал ею в воздухе вращающийся жест. Тотчас перед ним возникло светящееся облако неопределенной формы. Облако тихо реяло в пространстве, как бы давая божествам возможность оценить себя. Затем Владыка раскрыл ладонь и направил ее на облако, которое тут же вспыхнуло еще ярче, на мгновение поднялось вверх, потускнело, а затем стало плавно опускаться на грешную землю. Достигнув ее поверхности, оно снова вспыхнуло подобно маленькому солнцу, а затем погасло.

— Сущность на земле, — доложил Владыка. — Сейчас оно приобретает форму плотского биологического создания, и готовится родиться.

— Прекрасно, — заметил Вселенский Император. — В таком случае, игра началась. И я думаю, что сейчас самое время подробно обсудить ее правила, и ход развития.

— Дельное замечание, — согласился Владыка. — Так начинаем же. Полагаю, что каждый из нас может вносить свои предложения.

И все трое принялись за обсуждения.

Стоя на облаке, которое, по ощущению под ногами, больше походило на очень мягкую надувную подушку, Небесный Владыка опускался на землю. Полеты на облаках как нельзя лучше подчеркивали величие Владыки и соответствовали его божественной природе. Облако коснулось поверхности, и Владыка сошел с него неподалеку от того места, куда была изгнана божественная сущность, воплощенная в тело простого смертного. И сейчас этот смертный был заключен в большой камень, и ожидал своего рождения.

Медленным и величественным шагом Владыка направился к камню. Впрочем, это был не совсем камень, так как обладал прозрачностью. Точнее, был полупрозрачным, наподобие горного хрусталя. И в глубине этого камня, в самой его середине, и находилась воплощенная божественная сущность.

Подойдя вплотную к камню, Владыка стал рассматривать то, во что, по его собственному желанию, и воплотилась эта сущность. А рассматривать, в общем-то, было и нечего. Внутри камня находилась маленькая обезьянка, в чертах лица которой проглядывало что-то человеческое. Глаза существа были широко раскрыты, но трудно было определить, видит ли оно Владыку или же нет. Ярко желтые, они смотрели прямо на Небесное божество, и в них можно было прочесть разум.

Да, без сомнения, оно все осознавало и чувствовало. Только не могло говорить и двигаться. Но слух оно не утратило. Камень не был преградой для звука. Так пожелал его создатель.

— Итак, вот ты мое творение, — произнес Владыка, глядя на обезьяноподобное существо, воплощенное в камне. — Но ты, видимо, не осознаешь этого. Так же, как и не знаешь ни кто ты, ни как здесь оказался. Что ж, для тебя это может быть, даже лучше. Не так будет больно осознавать, что ты, будучи создан божеством, вдруг оказался в столь убогом теле плотского создания, лишенный силы, и даже облика. Но мир, который тебя окружает, принадлежит тебе. Да-да, именно принадлежит, поскольку ты создан для того, чтобы покорить его. Знаю, это будет тяжело, но я здесь для того, чтобы помогать тебе. Незримо присутствовать рядом. Конечно, найдутся силы, которые сделают все для того, чтобы у тебя ничего не вышло, но думаю, что ты сможешь преодолеть все трудности, которые возникнут у тебя на пути.

Сущность, заключенная в тело обезьяны, продолжало молчать, неподвижно застыв в камне, и глядя на своего собеседника.

— Пора тебе родиться, — сказал Владыка, и направил на камень жезл, который держал в правой руке.

В то же мгновение с камнем произошли преобразования. По всей его поверхности пошли глубокие трещины, и камень с треском развалился на куски.

Обезьяноподобное существо оказалось лежащим на траве.

ГЛАВА 2

КИНДЖИНН И КАМЕННЫЙ ФИЛОСОФ

Медленно, словно оживая, сущность зашевелилась. Сначала она задвигала передними конечностями, затем задними. Она впервые ощущала свое тело, так как никогда раньше не имела тела. Она вообще раньше не жила, поскольку была создана буквально только что. Пожалуй, можно было назвать этот процесс рождением. И даже можно сказать, что то светящееся облако, каким оно возникло первоначально, было душой сущности, а теперь она приобрела тело. Но сущность не осознавала себя божеством. Она, а, пожалуй, правильнее было бы сказать, оно вообще не осознавало себя как личтость. Ни в тот момент, когда оно было в образе огненного облака, ни в тот момент, когда было заключено в прозрачном камне. Да, оно слышало, голос Небесного Владыки, даже видело его. Более того, оно понимало каждое его слово, но не осознавало само себя. Ведь оно не могло двигаться, не могло говорить, даже не могло чувствовать. И, нельзя даже сказать, что оно могло мыслить. В голове сущности не было ни одной мысли, ни одного образа. Оно просто начало существовать.

И вот теперь оно рождалось. В нем возникали чувства. Оно начало себя осознавать. И, прежде всего, осознало, что у него есть тело. Маленькое волосатое тело. Оно могло двигать конечностями. И теперь не только слышало и видело, оно ощущало. Оно ощущало воздух, которым дышало, чувствовало запахи окружающего мира. Оно лежало на траве, и чувствовало, как эта трава щекочет тело, касается шерсти, подушечек лап. Оно ощущало тепло. Яркое солнце, сияющее в небо, грело ему спину, наполняло энергией, силой.

А звуки. Это уже была не только речь Владыки. Более того, Владыка вообще молчал, но сущность продолжала слышать. И слышала она не звуки речи. Это были совсем другие звуки, звуки окружающего мира. Пение птиц, стрекот кузнечиков в траве, и вообще многое из того, что было просто не в состоянии определить и охарактеризовать.

Подняв голову, сущность посмотрела своими желтыми глазами на стоящего перед ней Владыку. И кого же она увидела? Перед ней стоял высокий беловолосый старик крепкого сложения, длинные космы которого были затянуты на затылке в конский хвост. Слегка раскосые глаза и длинная белая борода. Одним словом, весь белый. Даже одежда была белой. Белый халат, и белые штаны. Только туфли на ногах были черные. Узкие, и с загнутыми носками. Да, это именно он разговаривал с ней, когда сущность была заточена в камень. Именно он объяснял ей положение вещей, и ее миссию, ради которой сущность была создана и отправлена в этот мир.

И тогда сущность произнесла первые в своей жизни слова:

— Кто ты?

Было странно слышать собственный голос, исходящий из груди. Это было непривычным ощущением. Впрочем, для сущности все ощущения были непривычными.

— Я? — переспросило стоящее напротив сущности двуногое существо. — Я Небесный Владыка.

— Небесный Владыка? — повторила сущность, словно бы запоминая. — Это твое имя?

— Имя? — Владыка провел рукой по своей длинной бороде. — Если хочешь, то да, можешь считать это именем. Хотя имя, как таковое, мне не нужно. Точнее, у меня их много. Каждый народ называет меня так, как хочет. Небесный Владыка — это место, которое я занимаю во вселенной. Пожалуй, так будет правильно. Проще говоря, я один из троих божеств, создавших этот мир, в котором ты сейчас находишься, и я же создал тебя. Причем наделил тебя всеми свойствами божества.

— Выходит, я тоже бог? — спросило существо, садясь на траву.

— Ты — божественная сущность, — сказал Владыка.

— А что это такое?

На мгновение Владыка задумался.

— Ну, как бы тебе это объяснить. Словом, ты наделен всеми свойствами божества, но эти свойства в тебе сокрыты. Ты не способен использовать их в полной мере.

— А что нужно сделать для того, чтобы их использовать?

— Для этого тебе надо будет пройти ряд квестов, выполнение каждого из которых приблизит тебя к божествам на одну ступень.

Существо посмотрело на свои руки, а затем на Владыку.

— Но я совсем не похож на тебя, — сказало оно.

— Конечно, не похож. Ты понижен в должности до простого смертного. Чтобы стать равным нам, божествам ты, как я уже сказал, должен пройти путь. Сейчас ты в теле простой обезьяны, но постепенно будешь очеловечиваться, и превращаться в божество.

— Но почему нельзя сразу?

— Потому что подобную честь необходимо заслужить. И эта честь выпадает далеко не каждому. Точнее, ты исключение.

Существо помолчало. Оно огляделось по сторонам, снова перевела взгляд на свое тело, и спросило:

— А у меня есть имя?

— Ты хочешь имя?

— Наверное, — неуверенно произнесло существо. — Ведь если у всех есть имя, то должны же меня как-то называть.

На этот раз призадумался Небесный Владыка.

— Гм, хорошо. Пусть твое имя будет… Кингджинн.

— Кингджинн?

— Да, Кингджинн.

— А что оно означает?

— Что означает? Ну, оно означает «король джиннов»

Существо встало на задние лапы. Но стоять было не удобно, поскольку спина его явно не была предназначена для прямо хождения.

— А кто такие джинны? — спросило оно.

— Это такие могучие сущности, наделенные сверхъестественной силой, но подчиняющиеся высшим божествам.

— Я очень хочу стать божеством, — заявил Кингджинн. — Что нужно для этого сделать?

Владыка усмехнулся.

— Для начала нужно сделать первый шаг. Смотри.

Он взмахнул жезлом, и нарисовал им перед собой какой-то знак. И тотчас перед Кингжином, прямо в воздухе, возникла надпись:

Кингджинн. Достигнут 1 уровень.

Жизненная энергия — 100

Божественность — 1

Сила — 10

Броня — 1

Магия — 1

Восстановление — 1

Боевые искусства — 1

Бой на мечах — 1

Бой на шестах — 1

Кингджинн смотрел на надпись, ничего не понимая. Нет, каждое слово было ему понятно, и значение этих слов ему были известны. Но что все это означало в целом?

Он так и спросил у Владыки.

— Сейчас разъясню, — сказал тот. — Ты вступаешь как бы в игру. Соревнование, путь, можешь называть это как хочешь. Первый уровень означает, что ты стоишь на самой низшей ступени. Чем больше ты будешь развиваться, тем выше будешь подниматься по этой лестнице, и тем могущественнее ты будешь становиться. Жизненная энергия означает твой коэффициент выносливости. Чем больше ты будешь получать ранений, тем он будет меньше. Если ранение окажется слишком серьезным, то твоя жизненная энергия упадет на 0. И тогда ты умрешь.

— Умру? — в ужасе спросило существо.

— Да, умрешь, — безапелляционно заявил Небесный Владыка.

— Я не хочу умирать!

— Никто не хочет. Но все живые существа, обитающие в мире, который окружает тебя, обречены на смерть. Они рано или поздно умрут. Но ты можешь стать первым и единственным, кто может избежать такой участи.

— Научите меня, — попросил Кингджинн.

— Как я уже тебе сказал, для этого тебе необходимо пройти весь путь. Так вот, продолжим. Вторая строка «божественность» — показывает ту стадию, на которой ты находишься на пути к тому, чтобы стать божеством. В данном случае, эта цифра «1», что означает, что ты всего лишь простое животное, наделенное разумом только потому, что ты создан как божественная сущность.

Кингджинн заморгал глазами.

— Ну, с силой все понятно. Следующее «броня». Этот твой навык показывает насколько прочна твоя неуязвимость, проще говоря, какой силы повреждения ты способен выдерживать без вреда для твоего здоровья. Цифра «1» означает, что фактически любые повреждения будут наносить тебе вред.

При этих словах Кингджинн заметно сник.

— Следующий пункт «магия». Цифра «1» означает, что магии-то у тебя нет никакой. А есть просто склонность к ее приобретению. «Восстановление» означает насколько быстро твои раны будут заживать. Сам понимаешь, что поначалу очень долго. Далее идут боевые искусства, бои на мечах, и на шестах. Цифра «1» во всех этих пунктах означает, что ты это оружие способен только держать в руках, но не способен всем этим сражаться.

— Не слишком-то обнадеживающая перспектива, — заметил Кингджинн, слегка надувшись.

— Да, не слишком, — согласился Владыка. — Но, по мере твоего развития, ты сможешь стать настоящим мастером во всех этих искусствах.

Существо, совсем не похожее ни на божество, ни на джинна, почесало затылок.

— И с чего же мне начинать? — спросило оно.

— С самого простого. Неподалеку отсюда есть племя троглодитов. Оно, в своем развитии, недалеко ушло от тебя. Я имею в виду, их облик. Но разумом ты их превосходишь. Так вот, тебе нужно суметь убедить их сделать тебя своим вожаком. Или, если хочешь, королем.

— Королем? — повторил Кингджинн. — А они, случайно, не джинны?

— Нет, — рассмеялся Владыка. — Не джинны. До них им ой как далеко. Это просто племя дикарей и варваров, которые этими варварами навсегда останутся.

— Как же мне убедить их?

— А вот это уже твоя забота. В этом и заключается твой первый квест. Если сумеешь сделать это, то твой уровень поднимется до второго, и ты заметишь в себе первые преобразования.

Кингджинн явно не испытывал большого оптимизма от возложенной на него миссии.

— Даже не знаю, — признался он. — Это как-то уж сложно.

— Ну, тебе решать, — сказал на это Владыка. — Ты можешь согласиться, и со временем стать божеством, равным мне. А можешь навсегда остаться в теЛе волосатой обезьянки, и потешать в этом облике людей. Подумай, предлагаемая мной перспектива весьма впечатляющая. И оно того стоит.

Кингджинн подумал, и, похоже, тоже пришел к такому же выводу. Он еще раз взглянул на Владыку своими желтыми глазами, как бы желая убедиться в том, а не шутит ли тот. Решив, что Владыка говорит абсолютно искренне, он сказал:

— Хорошо, я согласен.

— Вот и прекрасно. В таком случае ступай. Конечно, физических сил у тебя еще маловато, но смекалкой ты все же одарен. Поэтому мои последние слова будут твоим наставлением. Иди и побеждай! Когда ты выполнишь задание, мы с тобой снова встретимся.

Под ногами Небесного Владыки возникло облачко, и Владыка, на глазах Кингджинна, вознесся в небо, оставив маленькое обезьяноподобное существо стоять в одиночестве посреди луга.

Поднявшись в небо, Владыка уселся на свой трон на подиуме, где его поджидали Вселенский Император и Князь Жизни.

— Король джиннов? — произнес Император. — Это хорошая шутка.

Владыка пожал плечами.

— Ну, нужно же мне было его как-то назвать. И сие название пришло мне в голову как-то само собой. К тому же оно, на мой взгляд, довольно неплохо звучит.

Император пожал плечами, но спорить не стал. В конце концов действительно, имя, по сути, ничего не значило. Главным было другое. И Императора по этому поводу терзали другие сомнения.

— Не выживет твой Кингджинн в этом мире.

— Почему так? — высказал удивление Владыка.

— Сам посуди, ну, кого-то создал. Жалкое обезьянье существо. Да ему чтобы достичь хотя бы маломальских успехов, нужно расти и развиваться.

— Дай ему время, он и вырастет.

Однако Император задумчиво покачал головой.

— Троглодиты не примут его. Более того, они растерзают его на куски.

Владыка насмешливо посмотрел на Императора.

— А тебе бы этого очень хотелось? — спросил он. — Неужто тебе и вправду хочется, чтобы игра закончилась, не успев начаться?

Император нахмурился. Нет, этого ему тоже не хотелось. Веселье грозило закончится, не успев начаться.

— В таком случае, проследи за тем, чтобы у Кингджинна был шанс.

— Шанс, — согласился Император. — Но не гарантия.

— Само собой.

На том и порешили. Все трое принялись взирать на происходящее.

Кингджинн же, оставшись один, принялся оглядываться по сторонам. Мир, который он видел впервые в жизни, был прекрасен. Он никогда не видел ничего подобного. Более того, он никогда не видел вообще ничего. Он даже не знал, как выглядит он сам. Да, конечно, он мог видеть свои руки, ноги, туловище, но не знал, как выглядит его лицо. Он вообще не видел ни одного живого существа, не представлял, как они могут выглядеть. Что это, злая шутка, выбросить его в мир, о котором он ничего не знает, и в котором ему предстоит выжить.

Жить, значит выживать, а чтобы выжить, нужно двигаться. Кто-то сказал ему такую фразу или же она сама пришла ему в голову? Не важно. Ему дано задание. Он пойдет, осмотрится, а там уж будет видно.

Неподалеку от луга, на котором находился Кингджинн, протекал ручей. И Кингджинн отправился туда. Заглянув в ручей, он увидел глядящее на него из воды волосатое лицо, с большими желтыми глазами. И понял, что это был он сам. Проведя рукой по шерсти на голове, Кингджинн ощутил их мягкость. А он, пожалуй, вполне ничего выглядит. Во всяком случае, лицо, смотрящее на него из воды, ему понравилось.

Зачерпнув ладонью воду из ручья, Кингджинн сделал глоток. Вода ему тоже понравилось. Стало быть, жить можно. И, похоже, жизнь вполне стоила того, чтобы за нее бороться.

ГЛАВА 3

ПЕРЕШАГНУТЬ В ПРОПАСТЬ

Племя троглодитов действительно находилось там, где и указал Владыка. Это были существа, чуть побольше самого Кингджинна, но менее волосатые. Да и ходили они прямее. Их было несколько сотен, и каждый был занят своим делом.

Поначалу Кингджинн решил, что это обыкновенные животные, не способные ни говорить, ни вообще понимать человеческую речь. Затем он увидел, сразу в нескольких местах, горящие костры, а на них жарящееся какое-то мясо, и понял, что ошибается. Разжигать костер способно только разумное существо. Во всяком случае, обладающее хоть какой-то определенной крупицей разума.

Некоторое время Кингджинн наблюдал за ними, не решаясь подойти. Троглодиты не казались ему агрессивными, хотя, безусловно, в случае враждебных действий со стороны, они наверняка будут способны дать отпор. Но какая агрессия может последовать со стороны того, кто облечен в тело маленькой обезьянки, чуть побольше мартышки, и не имеющей при себе не только оружия, но и даже одежды. Тем более, что он был один. Но вот и подойти к ним вот так запросто было рискованно. Его могли просто не принять, ведь он же принадлежал совсем к другому виду существ, нежели эти дикари.

Откуда Кингджинн знал все это, он и сам не понимал. Знания просто возникали в его голове. И это уже было хорошо.

Ладно, что тут думать, да гадать, Кингджинн направился прямо к троглодитам.

Те поначалу его просто не замечали, потом, когда он приблизился к ним на достаточно близкую дистанцию, стали обращать на него внимание, бросая настороженные взгляды. Правда, большинство из них продолжали заниматься своим делом. Для них появления существа другого вида ничего не значило. И лишь когда Кингджинн вошел в самую гущу троглодитов, они, наконец-то, соизволили заговорить с ним.

— Эй, ты кто? — спросил один из троглодитов, с опаской глядя на незваного гостя. — И что тебе здесь нужно?

— Меня зовут Кингджинн, я высшее божество, временно пониженное в должности, и я хочу быть вашим лидером.

Да, довольно дерзкая речь, и за такую наглость можно смело расстаться с жизнью. Тем не менее, Кингджинн сказал все честно, и его нельзя было обвинить в хитрости. Правда, он сам не знал, с чего это он вдруг все это ляпнул, но язык как-то сказал все это сам по себе.

— Чего? — спросил троглодит. То ли он был глуховат на ухо, только просто не поверил своим ушам, услышав такую дерзость.

— Я говорю, прошу вас принять меня в свои ряды.

Троглодит внимательно осмотрел Кингджинна, словно оценивая, как его способности, так и то, какую гадость вообще можно от него ожидать. Но, видно, божественная сущность не показалась ему опасной, а скорее нелепой и неуклюжей.

— Вот как, — произнес троглодит. — Но ты же ведь совершенно не похож на нас.

— Ну и что же? Разве для вас же не будет лучше, если вы внесете в свое племя немного разнообразия?

Остальные троглодиты стали обступать вокруг Кингджинна, но тот не обращал на них никакого внимания.

— А что ты умеешь делать? — спросили его.

— В точности не скажу, так как я только сегодня родился. Думаю, в скором времени это выяснится.

— Угу, — промычал троглодит. — Думаю, из тебя выйдет «хороший» помощник.

— А где же твои джинны? — спросил кто-то позади Кингджинна.

Хороший вопрос, вот только что на него ответить?

— Они остались в другом мире. Но не волнуйтесь, они все сейчас наблюдают за нами. И от того, как вы меня примите, во многом зависит их отношение к вам.

Троглодит, первым заговоривший с Кингджинном, обошел вокруг него, критически оглядывая волосатое существо, свалившееся на его голову.

— Так-так, — произнес он. — Значит, ты хочешь стать членом нашего племени?

— Ага. Сами понимаете, в одиночку слоняться слишком рискованно. А быть частью стада…

— Мы не стадо, — возмутился троглодит. — Мы благородное племя.

— Ах, да, простите. Конечно же, племя, — поправился Кингджинн.

Троглодит отступил на шаг назад, еще раз оглядел с головы до ног существо перед ним, затем сказал:

— Идем за мной.

Он подвел Кингджинна к краю огромной пропасти, внизу которой шумела горная река.

— Видишь, вон тот водопад?

— Ну да, вижу, и что?

— За ним находится огромная пещера. Во всяком случае, мы так думаем. Никто из нас, разумеется, там не был. Уж очень опасное это дело, пытаться проникнуть за водопад. Так вот, если ты хочешь стать одним из нас, то проникни туда. И тогда мы тебя примем.

И троглодит слегка насмешливо посмотрел на Кингджинна.

— Ну, что скажешь на это?

Кингджинн посмотрел на водопад. М-да, впечатление было такое, будто с неба падала стена воды. Даже не падала, она казалась неподвижной, лишь далеко внизу превращалась в ревущий поток. Расстояние от того места, где они находились, до водопада было весьма приличным. Задачка была та еще. К тому же, не факт было, что там вообще была пещера. Сколько Кингджинн не всматривался, он ничего не смог рассмотреть сквозь поток воды. Не удивительно, что никто из троглодитов не попытался проникнуть туда.

— Нет, не королевское это дело, нырять в водопады, — пренебрежительно сказал Кингджинн, и попытался придать себе величественный вид. Этот жест, однако, у него не очень получился, поскольку для задуманного необходимо было выпрямиться во весь рост, а спина обезьяны явно не была предназначена для прямо хождения.

— Хе-хе, сдрейфил, — победоносно произнес троглодит. И по его виду было видно, что он ожидал как раз именно такого ответа.

— Что?! Кто, я? — возмутился Кингджинн. — Да ничего подобного. Просто я, как-никак, король, а заниматься такими вещами ниже моего ранга.

— Но здесь же ты никакой не король, — возразил троглодит. — Ты не в своем царстве. А…

Он вдруг осекся, и внимательно посмотрел на своего собеседника.

— А кто ты вообще такой? Из какой породы? Судя по твоему виду, ты явно принадлежишь к породе обезьян.

— Ну, знаешь ли… Давай-ка не будем об этом. Я всего лишь хочу сказать, что стать членом вашего племени не стоит того, чтобы за это вот так рисковать жизнью.

— Ты так считаешь?

— Определенно, — подтвердил Кингджинн. — А вот если вы меня сделаете своим вожаком, то тогда, пожалуй, я бы рискнул своей жизнью.

— Вожаком? — удивился троглодит. — Но у нас нет вожаков.

— Тогда тем более. Чем вы рискуете? Я не займу чужой должности. А если сумею преодолеть водопад, то это будет означать, что я действительно что-то значу, и что-то могу, и вполне могу быть авторитетом для всех вас.

— Авторитетом? — Троглодит хмурым взглядом посмотрел на стоящее перед ним волосатое существо. — Ты хочешь, чтобы мы подчинялись тебе?

— Ну да, — просто ответил Кингджинн, словно речь шла о самой обыденной вещи.

Троглодит повернулся к своему племени.

— Эй, вы все, слушайте! Вот этот заявляет, что он хочет быть нашим вожаком!

По толпе пробежал ропот.

— Он утверждает, что если он сумеет перепрыгнуть эту пропасть, и попасть за водопад, то будет достоин стать лидером нашего племени. И мы все тогда будем в его подчинении.

Ропот в толпе усилился еще больше.

— Что скажете, свободный народ?

Из толпы послышался голос.

— Если он выдвигает такие условия, то мы должны бросить ему вызов. Кто-нибудь из нас должен с ним потягаться.

— Правильно, — одобрил троглодит, стоящий рядом с Кингджинном. — И я буду первым таким добровольцем.

— Угу, — произнес Кингджинн. — Хотите открыть соревнование? Что ж, это интересно. Валяйте, я готов помериться с вами силой.

И Кингджинн напряг мышцы рук, демонстрируя толпе бицепсы, которых, собственно, и не было.

— Итак, кто еще готов бросить мне вызов?

Из толпы вышли еще двое добровольцев. Кингджинн критически и даже с каким-то высокомерным призрением посмотрел на своих конкурентов. Но на самом деле, он не испытывал ни малейшего оптимизма, так как понятия не имел, как ему преодолеть эту пропасть и попасть в пещеру за водопадом. Если, конечно, она вообще там имелась.

Однако, судя по всему, его конкуренты об этом тоже не имели ни малейшего понятия, хотя и прожили в этих краях гораздо дольше Кингджинна. Все вчетвером они столпились на краю пропасти, и стали вглядываться в водопад.

— Я попробую первым! — вдруг выкрикнул один из троглодитов, с крупной головой и лбом, способным колоть орехи.

Кингджинн гордо надулся.

— Что ж, предоставляю первое право старейшему члену племени, — сказал он.

— Я не старейший, — тут же возразил твердолобый.

— Старейший, по сравнению со мной, — скромно поправился Кингджинн, про себя думая, что же он мог затеять. Ведь если судить по форме черепа, то вряд ли этому троглодиту могла прийти в голову какая-нибудь дельная мысль. Да и вообще, троглодиты не должны отличаться особым умом.

Твердолобый направился к растущему неподалеку дереву, а Кингджинн принялся наблюдать за тем, что он делает, и гадал, что же именно тот задумал. Срубить дерево, чтобы сделать из него мост, по которому можно было бы пересечь пропасть и попасть за водопад? Вряд ли, расстояние было слишком велико, а ствол дерева слишком коротким.

Кингджинн не ошибся, твердолобый и не подумал рубить дерево. Вместо этого он вскарабкался по стволу, и скрылся в густой листве. Довольно долго там возился, а когда спустился вниз, то в его руке оказался моток длинной лианы.

Надо же, подумал Кингджинн, троглодит, а соображает, что такое веревка. Однако, что он собирается с ней делать?

Троглодит собрался делать нечто вроде лассо. Точнее, не совсем лассо. Он привязал к одному концу лианы небольшой, но тяжелый камень, и принялся раскручивать лиану, словно пращу.

Интересно, интересно, подумал Кингджинн, с любопытством наблюдая за происходящим, что же он собирается делать?

Твердолобый раскрутил лиану и со всего маху зашвырнул ее конец, с привязанным камнем, на противоположную сторону. Как раз над водопадом росло довольно мощное дерево с крепкими на вид ветками. Бросок вышел на удивление точным, поскольку лиана с камнем достигла одной из веток, и закрутилась вокруг нее.

На лице твердолобого появилось торжество. Уцепившись покрепче за другой конец лианы, твердолобый, подобно маятнику пошел вперед, явно рассчитывая таким образом проникнуть прямо в пещеру за водопадом. Но он не рассчитал длинны веревки. Оказалось, что она была значительно длиннее, чем нужно и, таким образом, он врезался в водопад гораздо ниже того места, где располагалась пещера.

Удар, видимо, был весьма чувствителен, поскольку руки твердолобого соскочили с лианы, и он полетел вниз, прямо в бушующие волны горной реки. Однако, не долетел. Одна из ног троглодита зацепилась за лиану, и запуталась в ней. Это и спасло троглодиту жизнь. Несколько раз ударившись о скалу, твердолобый остался мотаться на лиане, купаясь в потоках воды.

— Он же так захлебнется! — воскликнул Кингджинн. Однако, окружающих его троглодитов, похоже, не очень беспокоила судьба их соплеменника, поскольку никто из них не сделал ни малейшего движения, чтобы спасти твердолобого. Кингджинн, собственно, тоже не отличавшийся особой любовью к этому племени дикарей, однако, полез на дерево, чтобы воспользоваться методом твердолобого. Он быстро сорвал длинную лиану, привязал к ее концу камень, и запустил ее в сторону водопада, стараясь зацепить ею веревку твердолобого. С третьей попытки ему удалось это сделать.

— Тяните! — крикнул он, обращаясь к остальным. Троглодиты послушались его, и принялись тянуть веревку. После долгих стараний твердолобый все же был вытянут на твердую почву.

Чудо, но он был все еще жив, хотя и нахлебался изрядно воды, и почти лишился чувств. Кингджинн принялся делать ему искусственное дыхание. Наконец, жизнь окончательно вернулась в тело твердолобого, и он полностью пришел в себя. Увидев своего спасителя, он тотчас бросился ему в ноги, и принялся благодарить за спасение его ничтожной жизни.

Так, подумал Кингджинн, ну, во всяком случае, один из них уже признал меня своим вождем. Готов поклясться, что теперь он пойдет за мной в огонь и в воду. Он взглянул на остальных, и увидел, что те глядят на него со смешанным выражения восторга и испуга. Даже, какого-то божественного страха. Что ж, ничего удивительного, ведь он же и есть божественная сущность.

— Кто следующий? — спросил Кингджинн, обращаясь к остальным. Он явно решил дать шанс всем остальным, а потом уже пробовать и самому.

Оставалось всего два кандидата. Тот самый первый троглодит, которого Кингджинн окрестил про себя альфа-самцом, поскольку тот явно не хотел видеть никаких конкурентов в своем племени, и троглодит с каким-то серым пятном на черепе, которого Кингджинн стал называть, для простоты, серым. Серый решил пробовать следующим. Альфа-самец не возражал, но ревностно смотрел за приготовлениями претендента.

А тот принялся возиться с деревом, рубил его каменным топором, срубал сучья. Работа его продвигалась так медленно, что Кингджинн и альфа-самец отправились отдыхать, предварительно подкрепившись растущими плодами. После чего альфа-самец принялся развлекаться, гоняясь, главным образом, за самками своего племени.

ГЛАВА 4

ЗА ВОДОПАДОМ

Серый упорно возился с деревом, лианами, какими-то листьями. Все это связывал, скручивал. Кингджинна несколько удивило, что остальных его единоплеменников фактически совсем не интересовали не только его приготовления, но и вообще соревнования. Складывалось такое впечатление, что им было все равно, кто станет их лидером. Что ж, возможно, это несколько упрощало дело. А, может, напротив, усложняло его.

Наконец, Кингджинн понял, что же именно изготовляет Серый. И был весьма удивлен этим. Серый изготавливал крылья. Да, самые настоящие крылья, который он, видимо, рассчитывал надеть на руки, и полететь подобно птице. Невероятно, но довольно тупые на вид троглодиты знали, что такое крылья, и даже могли их изготовлять.

После долгих трудов конструкция была, наконец, готова, и серый примерил ее на свои руки. Смотрелось сооружение, надо признать внушительно, и Серый действительно выглядел, как большая птица. Впрочем, нет, не птица. Больше всего он напоминал гигантскую летучую мышь. В качестве перьев Серый использовал гигантские листья папоротника. На вид они казались прочными, но все же это были листья, а не плотный материал.

Когда Серый приготовился к полету, внимание альфа-самца вновь переключилось на него. Твердолобый тоже косо и ревностно смотрел на своего соперника. Он проиграл турнир, и желал того же самого Серому.

Серый несколько раз взмахнул для пробы своими крыльями и, видимо, удовлетворенный их прочностью, начал разбег. Кингджинн уже представлял его себе воспаряющим в небо подобно птице, и плавно влетающим сквозь водопад в пещеру. Но реальность оказалась иной. Сколько ни махал Серый крыльями, все же птицей ему стать не удалось. Сила тяжести потянула его вниз, а конструкция развалилась прямо в воздухе. Серый, в сопровождении обломков своих крыльев, скрылся в горных потоках.

Рожденный ползать, летать не может, философски подумал Кингджинн, и почувствовал нечто вроде удовлетворения. Еще один кандидат выпал из соревнования. Остался только альфа-самец. Если, конечно, на смену выбывшим не придут еще претенденты. Но таких желающих, судя по всему, больше не было.

Кингджинн смотрел вниз, в бурлящие потоки, пытаясь определить, остался ли в живых Серый или же нет. Но тот, похоже, выжил. Сперва Кингджинн решил, что видит его мертвое тело, которое несет река. Но потом убедился в том, что Серый плывет. Отчетливо были видны взмахи его рук, при помощи которых он пытался удержаться на поверхности. Наконец, ему все же удалось выбраться на берег. Шатающийся походкой и, поминутно, отряхиваясь, он стал подниматься по склону.

Оставался только один альфа-самец, и тот уже поглядывал на Кингджинна взглядом, словно бы предлагая ему пойти первым.

— Прошу, — сказал Кингджинн. — Как гость я уступаю первенство члену племени. Остались только мы двое.

Последняя фраза послужила как бы предупреждением троглодиту. Это значило, что если он не сумеет попасть за водопад, то Кингджинн останется единственным претендентом. Конечно, это вовсе не значило, что тот сумеет сделать то, что не смогли сделать остальные, но все же.

Альфа-самец бросил хмурый взгляд на Кингджинна и полез куда-то в неподалеку растущие заросли. Кажется, он тоже решил соорудить себе какую-то конструкцию, подумал Кингджинн.

Его предположения оказались не слишком далеки от истины. Через довольно продолжительное время троглодит вернулся с охапкой бамбуковых жердей. После этого он сел на землю, и стал вставлять их одно в другое. И без того длинные колена превращалась в одну сплошную длиннющую жердь.

Неужто он собирается сделать мост, перекинуть получившееся сооружение в пещеру за водопадом, и пройти по нему, как по канату, изумленно подумал Кингджинн.

Но троглодит, судя по всему, решил совершить нечто еще более невероятное. Оказалось, что он соорудил чудовищно длинный шест для прыжка в высоту. Отойдя назад на приличное расстояние, он начал разгон. Кингджинн же не знал, что ему делать, закрыть ли глаза, предвидя какие последствия могут ожидать незадачливого прыгуна, или же наоборот раскрыть их еще шире, в надежде на то, что альфа-самца постигнет удача.

Троглодит бежал довольно ловко, и умудрялся держать жест на весу, несмотря на его сверхъестественную длину. Вот, конец шеста уперся в край обрыва, и альфа-самец взвился в воздух. Шест прогнулся, распрямился наподобие пружины и… Не выдержал. Он сломался в самой середине, и троглодит с криком отчаяния полетел вниз и, так же, как и его предшественник, скрылся в бушующих волнах.

Но, о чудо, он тоже сумел выжить в этом водовороте, не разбился при падении, и, хотя его стремительно уносили волны, Кингджинн все же бросился бежать вдоль берега, и бросил вниз конец лианы, сплетенной твердолобым. И, хоть это было и не просто, троглодит все же сумел уцепиться за канат.

Кингджинн принялся его вытаскивать. Его снова удивило, что никто из единоплеменников не спешил ему на помощь. Даже более того, Серый, если судить по выражению его лица, надеялся на то, что альфа-самец все же утонет. Очевидно, он сам метил на его место.

Когда канат был наполовину вытянут, и альфа-самец болтался уже где-то уже под самым утесом, Серый стал подозрительно топтаться за спиной Кингджинна. Так, кажется, он собирается столкнуть меня вниз, подумал Кингджинн. Логично, таким образом тот избавится сразу от двух своих конкурентов. И, когда Серый действительно сделал попытку толкнуть Кингджинна, тот вдруг совершил резкое движение, и накинул свободный конец лианы на Серого.

Тот не ожидал подобной прыти от чужака, и лиана обернулась вокруг его тела. После этого Кингджинн выпустил свой конец из рук и Серый, под воздействием тяжести альфа-самца, полетел вниз. Оба троглодита, без сомнения, оказались бы в реке, если бы Кингджинну не удалось схватить веревку за ее середину. Напрягая все свои, довольно слабые силы, он все же удержал канат, и теперь оба конкурента болтались на двух концах лианы, примерно на одном уровне, время от времени сталкиваясь друг с другом, что создавало дополнительные трудности для Кингджинна.

Он позвал на помощь других троглодитов, но никто из них даже не сдвинулся с места. Их вообще не интересовало происходящее. Лишь один только твердолобый злорадно усмехнулся, видя, что все его конкуренты могут оказаться сейчас в реке.

Выругавшись про себя, Кингджинн принялся тянуть на себя тот конец, за который держался альфа-самец, решив все же первым вытащить на поверхность его. В результате этой операции, висящий вниз головой Серый, опускался еще ниже, вопя от ужаса. Когда оставалось совсем немного, и альфа-самец был бы уже вытянут на твердую землю, он вдруг ударился головой об утес.

От удара веревка выскользнула из захвата Кингджинна, и альфа-самец с криком полетел обратно вниз. Однако веревку он не выпустил. Лиана скользнула по рукам Кингджинна, оставив на них ожег. В результате этого, и благодаря ускорению альфа-самца, Серый, напротив взлетел вверх. На полпути он столкнулся с альфа-самцом, в результате чего оба получили весьма ощутимые удары, и разразились проклятиями. После этого оба по инерции, продолжили движение, альфа-самец вниз, а Серый вверх.

Подлетев под козырек утеса, Серый, местом пониже спины, врезался в утес, что вызвало у него новый поток негодования. Кингджинн же почувствовал новый толчок, упал на колени, и попытался подтянуть альфа-самца обратно к утесу. Увы, это привело к тому, что Серый вновь начал движение к низу. На полпути двое троглодитов опять столкнулись лбами, что не вызвало у них особой радости. Серый продолжил полет вниз головой, а альфа-самец путь в небо, где его вновь ожидало препятствие в виде утеса.

Так продолжалось несколько раз, пока Кингджинну не удалось, наконец-то вытянуть троглодитов наверх по очереди. Это упражнение довольно сильно измотало заключенную в тело обезьяны божественную сущность. Он повалился на траву, и предался заслуженному отдыху, во время которого оба троглодита принялись выяснять отношения. Победителем, а, стало быть, и правым, оказался альфа-самец, и униженный Серый отошел в сторону, с обидой глядя на альфа-самца.

Итак, теперь оставался один Кингджинн. И это, как ни странно, вызвало у племени троглодитов определенный интерес. Пока за лидерство бились их единоплеменники, они оставались равнодушными, но когда речь зашла о том, чтобы быть над ними вожаком чужеродному существу, любопытство сыграло свою роль.

— Остался ты последний, — объявил альфа-самец, в ожидании глядя на Кингджинна. — Каков твой план?

Кингджинн поднялся на ноги, осмотрелся по сторонам.

— Могу ли я воспользоваться вашей веревкой? — спросил он.

Троглодит даже фыркнул от такого простого вопроса.

Кингджинн свернул лиану, и направился в обход утеса.

— Эй, ты куда? — крикнул ему вслед альфа-самец.

— Пытаться проникнуть в пещеру, — отозвался Кингджинн.

Он спустился вниз, перешел по камням реку, поднялся по склону на противоположную гору, и направился к водопаду. Там он остановился возле его края, привязал лиану к растущему неподалеку дереву, и принялся спускаться по веревке вниз, вдоль водопада.

Троглодиты ошибались, считая, что пещера расположена примерно посередине скалы, между началом водопада, и рекой, в который он превращался. Пещера начиналась всего лишь в нескольких метрах от начала. Кингджинн смог ее разглядеть, когда оказался на одном с ней уровне. Поток воды, хотя и делал пещеру почти не видимой на расстоянии, вблизи все же, скрывал ее отнюдь не так сильно.

Кингджинн раскачался, и, не выпуская лианы, прыгнул в поток. Ледяная вода заставила на время замереть его сердце. Однако это не помешало ему проскочить сквозь поток, и оказаться внутри пещеры.

Да, пещера действительно существовала. И Кингджинн был в ней. Да, свершилось, он оказался первым, кто проник в нее. Он это сделал!

Собственно, ничего особо сложного в этом и не было. Троглодиты додумались сплести веревку из лианы, сделать шест для прыжка, даже крылья, как у птицы. Но ни один из них не додумался просто перейти через гору, и спуститься по лиане вдоль водопада. Впрочем, чего еще можно ожидать от троглодитов.

Кингджинн осмотрелся вокруг. Да, это была пещера, и в ней даже было сухо. И пещера была довольно просторной, уходила куда-то в глубь скалы, в темноту. И сколько Кингджинн туда не всматривался, он ничего не смог увидеть. Некоторое время он размышлял, вернуться ли ему сразу обратно или, раз уж он все равно здесь, заняться ее осмотром. Но эта мысль показалась ему не слишком удачной. Во-первых, у него не было даже огня, чтобы освещать себе путь. А пещера могла тянуться вглубь горы на очень большое расстояние. Лазить по всем ее ходам, в темноте, далеко не лучшая затея. Там легко можно было заблудиться или куда-нибудь провалиться. А во-вторых, там, во тьме могли скрываться любые хищники или чудовища, встреча с которыми не сулила ничего хорошего.

Но, как бы там ни было, а пещера имела вполне привлекательный вид. В ней можно было укрываться от врагов, сделать тайное убежище. Хотя, впрочем, это было уже не его заботой. Ему нужно было только проникнуть за водопад, что он и сделал. Таково было условие, поставленное троглодитами, для того, чтобы он мог стать их вожаком. Кингджинн это условие выполнил. Следовательно, теперь необходимо было возвращаться.

А что если эта банда троглодитов не захочет выполнять свои обещания? Это был весьма острый вопрос и, судя по тому, что ему довелось видеть, они вполне могли пойти и на такое. Что он будет делать в таком случае? Сможет ли он заставить силой их признать свое лидерство? Вряд ли. Физически он слабее, чем любой из этих троглодитов. Но ничего другого ему не остается, как выйти обратно к ним. Будь, что будет.

Кингджинн, обвязанный за пояс лианой, выпрыгнул наружу.

Теперь первостепенной задачей для него было не свалиться вниз, и благополучно забраться обратно наверх. Ему даже некогда было смотреть на противоположный утес. А гул водопада не позволял ничего слышать.

Кингджинн забрался наверх. Кажется, получилось. И лишь сейчас он услышал какой-то шум с противоположной стороны. Обернувшись, он увидел целую толпу троглодитов. Они столпились на краю утеса, и радостными криками приветствовали его.

Они приветствовали Кингджинна! А это значит, они признали его победу. И, следовательно, признают и его лидерство. Кингджинн почувствовал прилив внутренних сил. Да, получилось. Если, конечно, те трое не попытаются оспорить его первенство. Но там уж будет видно.

Кингджинн встал возле водопада, вытянулся во весь свой маленький рост, и победно замахал руками. После чего направился в обход скалы, спустился вниз по склону, перебрался через бурлящий поток, и поднялся на утес, где его ожидали троглодиты.

Никто не пытался оспорить его победы, а приветственные крики стали только громче. Похоже, что все складывается, как нельзя лучше. Он заметил альфа-самца, с остальными двумя кандидатами на должность вожака. Они понуро стояли в стороне, время от времени бросая на Кингджинна хмурые взгляды.

Кингджинн вошел в середину толпы. Троглодиты расступались перед ним, давая ему дорогу. Оглядев племя, он подобрал с земли какую-то палку, которая послужила ему чем-то вроде меча, и торжественно поднял ее над головой.

— Я выполнил ваше требование! — громко произнес он. — Я проник за водопад, побывал в пещере, и вернулся обратно. И теперь вы должны сделать меня своим вожаком, как и было обговорено.

Троглодиты всей толпой пали ниц перед Кингджинном, восклицая что-то вроде «ты теперь наш вожак, повелевай нами».

Кингджинн испытывал торжество. Кто он теперь? Кингтрогл? Король троглодитов? Нет, как-то не то. Что ни говори, а король джиннов звучит куда более величественно.

ГЛАВА 5

КОРОЛЬ ТРОГЛОДИТОВ

Торжество Кингджинна было прервано внезапным появлением перед ним надписи, которая возникла прямо в воздухе.

Кингджинн. Достигнут 2 уровень.

Жизненная энергия — 150

Божественность — 2

Сила — 15

Броня — 2

Магия — 2

Восстановление — 2

Боевые искусства — 2

Бой на мечах — 2

Бой на шестах — 2

Некоторое время Кингджинн смотрел на надпись, пытаясь перевести все это на нормальный язык. Так, как там говорил Небесный Владыка… Ну, с жизненной энергией вроде бы все понятно. С силой тоже. А вот «Божественность»… Насколько Кингджинн помнил, то эта опция означала, насколько близко он поднялся к тому, чтобы снова стать божеством. А, в данном случае, насколько далеко он продвинулся от уровня обезьяны к человеку.

Кингджинн присмотрелся к себе. Кажется, тело все такое же волосатое. А как насчет остального? Он взглянул на стоящего рядом троглодита и… Кажется, он вырос. Нет, в самом деле. Еще минуту назад он, стоя среди этого племени, был почти на голову ниже любого из троглодитов. А сейчас он был по меньшей мере, почти такого же роста с ними. И, похоже, какие-то изменения происходят и с его спиной. В самом деле, он легче распрямляется. Если раньше он мог вытягиваться во весь свой рост всего-навсего на несколько мгновений, а затем сила природы заставляла его вновь сгибаться, то теперь он мог прямо стоять значительно дольше.

Направившись к ручью, он взглянул на свое отражение в воде. Да, действительно, изменения были на лицо. Точнее, на лице. Шерсть стала значительно реже. Если и не исчезла совсем, то, скорее, напоминало пушок, нежели животный мех. Кингджинн провел рукой по лицу. Действительно, очень мягкая и тонкая шерстка, гораздо более нежная, нежели на всем остальном теле.

Итак, значит, процесс действительно пошел. Он очеловечивается. Пока еще не сильно, но все же тело обезьяны, в которое он заключен, начинает эволюционировать.

А как насчет силы? Кингджинн прислушался к своим чувствам. Он действительно ощущал себя значительно более сильным. Но это чувство могло быть обманчивым. Он подошел к лежащему на земле камню и поднял его. Камень казался легким, но он и на вид не выглядел тяжелым.

Кингджинн подозвал к себе Серого. Тот подошел с какой-то опаской и подозрением. Кингджинн обхватил его руками и оторвал от земли. Да, никакого сомнения, троглодит теперь ощущался куда более легким, нежели тогда, когда он вытаскивал его из пропасти. Да и ростом они теперь были почти совсем одинаковы. А это значит, что Кингджинн действительно вырос.

Лицо Кингджинна как бы само собой расплылось в улыбке. Да, процесс пошел, и это радовало. Изменения совсем небольшие, но, все-таки, он уже не такой, как был раньше.

Что там дальше? Магия. Вот с этим сложнее. Уровень вроде бы тоже повысился до второго, но стал ли он волшебником, магом или колдуном? Кингджинн в этой области вообще не ощущал никаких изменений. Он попробовал сотворить руками какие-то магические пасы, напрягся, пытаясь вызвать огненный шар или разряд молнии, но у него ничего не получилось. Ладно, этот вопрос он выяснит позднее.

Что еще там было? Броня? Кингджинн подобрал с земли небольшой камень, и треснул себя им по голове. И тут же схватился за нее обеими руками, заохал, запричитал. Больно!

Нет, кажется, броня пока была никудышней, хотя и стала вторым уровнем. Теперь, наверняка, шишка будет, а то и кровь пойдет. Кингджинн пощупал голову, но не нащупал на ней ни шишки, ни ссадины. Да и боль, похоже, быстро исчезла.

Ого, кажется, броня, все же работает. Или нет, это не броня. Как ее, восстановление. Ну да, конечно, Небесный Владыка объяснял ему, сие значит, что его раны и повреждения будут заживать значительно быстрее обычного. Уже хорошо.

Так, а до какого предела повысилось восстановление? Если треснуть себя булыжником побольше, рана тоже восстановится так же быстро?

Кингджинн хотел было уже пойти найти такой булыжник, чтобы провести испытание. Но в последний момент передумал. А если не заживет, он что так и будет ходить с покалеченной головой?

А как насчет боевых искусств? Кингджинн помахал перед собой руками и ногами, словно избивая невидимого противника. Получилось довольно коряво, и что-то ему подсказывало, что реальный противник давно бы залепил ему прямо в нос. А проверить свое мастерство на троглодитах он не решился. Во-первых, они теперь стали его подчиненными, и вряд ли поднимут руку на своего вождя. А если кто-то и решится на это, то неизвестно, как воспримут это все остальные, набросятся ли на наглеца или же захотят присоединится к нему и совершить государственный переворот. Словом, получалось, что лучше не рисковать. Одним словом, все это будет видно в будущем, а пока Кингджинн решил насладиться бременем вождя племени.

Наблюдавший с небес за всем происходящим Вселенский Император, весело рассмеялся.

— Забавно, забавно, — сказал он. — Все лучше, чем наблюдать извечное однообразие этих букашек, которые пытаются выжить и приспособиться к миру, который мы создали. Однако, веселого парня ты все же создал.

— Он не парень, — возразил Небесный Владыка. — Вернее, не в том смысле, что принято вкладывать в это слово. Он от природы наделен свойствами, которым наделены мы сами. Только пока они от него скрыты. Чем дольше он будет развиваться, тем больше он будет становиться божеством.

— Созданный по нашему образу и подобию, — задумчиво произнес Император. — Это интересно. Но, в таком случае, он действительно способен будет на многое. И если это так, то впереди его ждут великие свершения. Гм, любопытно будет на это посмотреть.

— Ага, — заметил Владыка. — Кажется, ты начинаешь втягиваться в игру.

— Да, — признал Император. — И я изрядно повеселился, пока наблюдал за тем, как этот Кингджинн спасал троглодитов. А как легко он спустился в пещеру за водопадом. Но, должен сказать, что мои троглодиты тоже были не лыком шиты. Изобрести крылья, шест для прыжка и использовать лиану в качестве маятника. Впрочем, соображалка у них не очень. Но ты не радуйся. Твой Кингджинн, пока, надо признать, тоже не отличается особым умом. Но… Кто знает.

— Дай ему время, и он себя покажет.

Владыка обернулся к Князю Жизни.

— Ну, что скажешь, независимый судья, выполнил ли Кингджин условия первого квеста?

— Выполнил, — согласился Князь. — Я признаю, что он вполне заслужил второй уровень, который, впрочем, уже получил. Время давать ему второй квест.

Владыка улыбнулся.

— Подожди, пускай он хоть немного насладится в роли вождя клана. Что ни говори, а не каждый день, и далеко не каждому дается такая возможность стать лидером клана.

— Это верно, — согласился Князь.

И они все трое устремили свои взгляды вниз, следя за тем, что происходит сейчас в мире смертных.

А Кингджинн действительно наслаждался. Его подчиненные наперебой угощали его различными вкусными лакомствами, плодами, ягодами, различными травами, слизняками, извивающимися червяками, за которых вождь едва не прибил своих услужливых подданных.

Потом ему стали преподносить кокосовые орехи, которые Кингджинн тут же приспособился с ловкостью раскалывать, использую для этого лоб Твердолобого. Прозвище, придуманное Кингджинном действительно подошло троглодиту как нельзя лучше, поскольку его лоб раскалывал твердые кокосы с такой легкостью, словно это были обычные помидоры. После этого Кингджинн с удовольствием принимался пить кокосовый сок, словно бы это было нежным вином.

Две услужливые самки-троглодитки обмахивали своего короля самодельными опахалами, которые они изготовили из листьев пальмы, и насадили на бамбуковые жерди. Их грубые и вонючие пальцы совали Кингджинну в рот ягоды, отчего того едва не вывернуло наизнанку. После этого он решил, что куда более приятно есть ягоды самому. Время от времени он заставлял подчиненных падать ниц перед ним, и воздавать хвалу, что те, правда без особого энтузиазма, и делали. Нет, что ни говори, а хорошо быть королем. Даже если ты всего лишь на всего лидер племени троглодитов.

Млея на солнышки, и жмурясь от удовольствия, Кингджинн заметил невдалеке Небесного Владыку. Тот стоял в тени одного из деревьев, и явно ожидал, когда Кингджинн обратит на него внимание. И, когда тот это сделал, он поманил его пальцем.

Кингджинн хлопнул в ладоши, что послужило очаровательным грязным и вонючим троглодиткам сигналом оставить его одного. Те отступили в стороны, и вождь, поднявшись на ноги, неторопливой и развалистой походкой направился к Владыке.

— Я вижу, ты начинаешь входить в раж, — улыбнулся тот. — Полагаю, что быть главным приятно даже в болоте.

На что Кингджинн сделал жест, означающий и согласие, и сомнение.

— Так или иначе, но первое испытание ты выполнил блестяще.

— Да, — согласился Кингджинн. — Но оно не было особенно трудным.

— Да, — кивнул Владыка. — Начинают всегда с самого простого. Твой уровень теперь второй, ты заметил в себе какие-то изменения.

— Заметил. В первую очередь это касается моего облика. Я подрос, и мое лицо стало не таким волосатым. Но я так и остался обезьяной.

— Имей терпение. Преобразование — медленный процесс. Но оно уже началось. Дальше все будет зависеть от твоих успехов.

— Понятно. Но я не заметил, чтобы у меня появились какие-то магические способности, хоть мой уровень магии и поднялся до второго.

— Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, — произнес Владыка. — Видишь ли, чтобы стать магом, не достаточно просто повысить себе уровень. Магическим способностям нужно прилежно обучаться.

Кингджинн почесал в затылке.

— Обучаться, — повторил он, и это слово ему явно не понравилось. — И как мне этому обучиться? С чего нужно начать, с медитации?

— Нет, — возразил Владыка. — Боюсь, одной медитации тут будет недостаточно. Тем более, что и для того, чтобы правильно медитировать, тоже необходимо обучаться.

— Так что же мне делать?

Владыка принял величественную позу.

— А вот что делать, я тебе сейчас скажу. Неподалеку от этих мест, в море-океане есть остров. На этом острове обитает один известный и могучий маг Забугор. У него есть школа, где он обучает своих учеников. Кстати, он считается одним из лучших учителей-волшебников.

— Понятно, — кивнул Кингджинн. — Значит, я должен отправиться к нему?

— Да, — подтвердил Владыка. — Но помни, этот маг крайне разборчив, точнее, привередлив, в выборе своих учеников, и чтобы попасть в их число, необходимо очень потрудиться. Так сказать, убедить его.

— Угу. — Кингджинн почесал в затылке. — И что нужно для этого сделать? Какой должен быть к нему подход?

— А вот об этом я тебе не скажу, — заявил Владыка. — Ты должен сам найти к нему подход. Найти способ. Так что включай свою смекалку.

Кингджинн нахмурился, и призадумался.

— Смекалку, значит, — повторил он. — Ладно, придется напрячь голову. Но как туда попасть, на этот остров? Я даже не знаю, умею ли я плавать.

— Так и здесь же, опять включи свою смекалку. Добраться до острова не так уж и сложно. Гораздо труднее убедить Забугора принять тебя в ученики. Зато если тебе это удастся, то тогда ты не пожалеешь. Он поможет тебе раскрыть в себе такие способности, о которых ты даже не подозревал.

— Звучит заманчиво, — произнес Кингджинн таким тоном, будто бы Небесный Владыка предлагал ему заключить какую-то выгодную сделку. — Ладно, так и быть, пожалуй, отправлюсь.

Владыка насмешливо посмотрел на стоящее перед ним обезьяноподобное существо.

— Отправляйся. Желаю тебе удачи.

С этими словами Небесный Владыка поднялся в небо, и исчез из виду.

Некоторое время Кингджинн смотрел ему вслед, затем повернулся, и отправился обратно к своим подданным.

Взобравшись на возвышение, он сложил руки на животе, и торжественно обратился к племени троглодитов.

— Дети мои, я вынужден на некоторое время покинуть вас. Мне предстоит трудный и нелегкий путь через море-океан. Там, за глубокими водами находится чудесный остров, на котором обитает великий маг и волшебник Забугор. Я должен отправиться к нему, чтобы удостоить его чести принять меня в свои ученики, позволить ему стать моим наставником.

Кингджинн сам не ожидал того, что он способен так величественно и витиевато выражаться. Но еще больше он был удивлен, и довольно неприятно удивлен, тем, что его паства почти не обратила на его слова никакого внимания. Троглодиты продолжали заниматься своим делом, и лишь бросили на своего вожака мимолетный взгляд.

Кингджинну это не понравилось. И совсем не понравилось. Но он решил сделать вид, что не заметил безразличия троглодитов.

— Итак, я покидаю вас. Но помните, в скором времени я непременно вернусь. И вернусь куда более могущественным, чем я есть сейчас. Я вернусь магом с большой буквы, способным сдвигать горы, и будоражить моря.

То же самое равнодушие. Никакой реакции на его слова. А ведь он рассчитывал напугать их последней фразой.

Впрочем, нет, на лице альфа-самца он заметил мимолетную вспышку радости. Но она была вызвана отнюдь не тем, что он обещал вернуться, а тем, что новоявленный вождь, наконец-то, свалит отсюда. И в этой радости была надежда на то, что он больше никогда не вернется назад.

ГЛАВА 6

ЗА МОРЕМ-ОКЕАНОМ

М-да, похоже, никто из здесь присутствующих скучать по нему не будет. Да и, признаться, Кингджинн сам не особенно расстраивался от того, что ему приходится покинуть местное племя. И вождем-то ихним ему быть как-то не особенно хотелось. Хотя, признаться, приятно быть царьком в своем болоте. Ведь неизвестно еще что ждет тебя впереди. Но вот именно это и давало дополнительную энергию. Неизвестность а, по словам Небесного Владыки, каждый его шаг будет приближать Кингджинна к совершенству, к тому, чтобы занять подобающее место среди небожителей. Среди божеств. Это, само по себе, очень многого стоит.

Кингджинн невольно задрал голову наверх, словно в действительности ожидая увидеть сидящих на троне небожителей. Но ничего, кроме облаков и голубого неба не увидел. Ладно, чего уж тут ждать у моря погоды.…И Кингджинн пошел к морю.

Да, вот оно, море-океан. Его волны бьются о берег, растекаясь по золотистому песку. А вот, кажется, и тот самый остров, на котором живет великий маг и волшебник Забугор. Учитель, способный дать своим ученикам знания, которые они не получат ни в одном другом месте.

Не сказать, что остров был слишком далеко. Однако, не сказать, что он был и близко. Вплавь до него добраться будет не просто. Тем более, что Кингджинн не имел понятия, умеет ли он вообще плавать или же нет. Осторожно, шаг за шагом, он вошел в воду. Вроде бы вода довольно теплая. Он погрузился по грудь, и теперь слегка покачивался на волнах. Так, чтобы поплыть, кажется, надо взмахивать руками, и дрыгать ногами.

Кингджинн так и сделал, но уже мгновение спустя понял, что уходит с головой под воду. Он сделал рывок, снова оказался на поверхности. Опять замахал руками, проплыл чуть-чуть вперед, и во второй раз погрузился с головой под воду. Вода заливала глаза, лезла в рот, и в нос. Кингджинн вынырнул, тяжело задышал. Нет, кажется, пловец из него, мягко говоря, неважный. Во всяком случае, до острова он точно не доберется.

Пришлось повернуть назад, и выбраться обратно на берег. Нет, нужен был надводный транспорт. Например, лодка, на которой он смог бы переплыть водное пространство. Или хотя бы плот. Но нигде вокруг он не увидел ничего похожего на лодку. Не увидел он даже плота. Но все-таки плот сделать гораздо проще, нежели построить лодку. Да и деревьев вокруг росло много. Интересно только, сколько у него уйдет времени на строительство этого самого плота?

А, впрочем, почему у него? На что ему это племя троглодитов, вожаком которого он стал? Вопрос только в том, как те воспримут его триумфальное возвращение до того, как он станет великим магом? Но, похоже, троглодиты вообще не восприняли его возвращение. Они не обратили внимания на приход своего вождя.

И тогда Кингджинн сам обратил на себя их внимание. Он произнес целую тираду, в которой призвал верную ему паству послужить великой цели, и построить ему плот, на которой он король из королей отправится в длительное и опасное плавание. Троглодиты, похоже, не слишком-то обрадовались возложенной на них миссии, но перечить особо не стали. Они молча взялись за построение плота.

Все то время, что они занимались постройкой, Кингджинн царственно восседал на возвышении, и величественно поглядывал на своих подданных. Его несколько удивил тот факт, что такие дикари, как троглодиты, были знакомы с каменными орудиями труда, поскольку они довольно ловко управлялись ими. Топоры, молотки, даже нечто похожее на пилу. Однажды ему показалось, что Серый, орудовавший каменным топором, с удовольствием бы обрушил свой инструмент на голову своего вожака. Однако, столкнувшись с суровым взглядом Кингджинна, он сник, и продолжил трудиться.

После долгого и упорного труда плот был готов. Кингджинн самолично проверил его прочность, и прочность связывающих бревна веревок. Вроде бы должно было выдержать плавание. Если, конечно, не налетит шторм. Но погода была неплохой, а до острова, можно сказать, рукой подать. Так что все должно было пройти благополучно.

Троглодиты даже сделали нечто подобное веслам, чтобы Кингджинн мог ими грести. Взобравшись на плот, он открыл было рот, чтобы произнести еще одну прощальную речь, но передумал, быстро поняв, что ничего подобного племени было не нужно, и те, напротив, не могли дождаться, когда этот покрытый шерстью умник, возомнивший себя их королем, наконец-то уберется восвояси. В глубине души Кингджинн испытывал подобные чувства. Ему вовсе не улыбалось оставаться их королем на всю жизнь. Он всего лишь выполнял возложенный на него квест.

Надеясь, что больше уже ему не придется увидеть эти тупые хари, Кингджинн отправился в плавание.

Грести было не сложно, весла, хоть и сработанные крайне грубо, оказались вполне прочными и надежными. И плот быстро удалялся от берега. Остров увеличивался в размерах едва ли не с каждым взмахом, и Кингджинн уже испытывал предвкушение от того момента, когда он ступит на противоположный берег.

Но плавание оказалось легким лишь до того момента, пока он не достиг примерно половины своего пути. Вот здесь начались трудности. Прежде всего стало тяжелее грести, и Кингджинн понял, что он попал в полосу океанского течения. Плот так и норовило снести в сторону, а то и вовсе возвратить обратно, откуда он приплыл. Кингджинн до умопомрачения греб веслами, но вскоре понял, что теряет последние силы. Все же, несмотря на свой второй уровень, он оставался весьма слабым существом.

А потом вокруг плота начала кружить и сновать какая-то хищная рыба, размером никак не меньше самого Кингджинна. Улучив момент, он перекусила зубами одно из весел, превратив его в обыкновенный бамбуковый шест, которым, в лучшем случае, можно было отталкиваться ото дна. Но, учитывая глубину океана, на это не приходилось рассчитывать. Да и вообще шест был слишком коротким. Вместо этого Кингджинн решил использовать свое орудие, как глушилку для рыбы. И принялся ею колотить по воде вокруг себя.

Рыбы он действительно сумел «наглушить» немало. То тут, то там всплывали кверху брюхом обитатели водного пространства. Но вот попасть по самому хищнику ему попасть не удалось. Тот с легкостью уклонялся от охотника, выныривал то тут, то там, щелкал зубами и, в конце концов, сделал шест еще короче. После этого он нырнул под воду, и затаился.

Кингджинн, потеряв из вида нападающего, не нашел ничего лучшего, как свеситься за борт, и засунуть голову в воду, выискивая того, кто имел наглость оставить его без весла.

Такое решение оказалось не самым умным, поскольку Кингджинн едва не лишился своей головы. Хищник словно бы ожидал именно такого поступка, и пошел в атаку. Однако в тот момент, когда подводная тварь выпрыгнула из воды, Кингджинн отпрянул прочь, успев при этом плюнуть в широко раскрытую пасть хищника и, когда тот щелкнул зубами, огрел его обломком жерди по голове.

Тварь плюхнулась в воду и была явно оглушена ударом. Кингджинн не пожелал на этом остановиться, и с размаху ткнул острым концом бамбука хищнику в спину, пробив чешую и, если и не убил, то несомненно нанес рыбе сильную рану.

Убедившись, что рыба оглушена и, по крайней мере, на некоторое время не представляет собой опасности, Кингджинн вытянулся и ухватил хищника за хвост. Подтянув его к себе, он поднатужился и собрался раскрутить подводного монстра над головой, чтобы зашвырнуть его куда подальше. Однако, его сил не хватило для такой задачи. Хищник оказался довольно тяжелым и, единственное, чего добился Кингджинн, так это того, чтобы уронить хищника на себя, упав, придавленный его тушей, на плот.

В это время рыба стала приходить в себя. А, поскольку, она все же не была приспособленной для того, чтобы дышать воздухом, то затаила обиду на волосатое существо, дерзнувшее вытащить ее из родной стихии, да еще имевшее наглость оскорбить ее, плюнув в пасть. Извернувшись, она попыталась схватить Кингджинна зубами. А тот, поскольку был придавлен тяжелой рыбой, и не имел возможности увернуться прочь, изогнулся, и принялся пинать хищника ногами. В результате этих действий, водный монстр стал подлетать вверх, и падать вниз, где очередной пинок Кингджинна вновь подбрасывал его вверх.

Щелкая зубами, рыба тщетно пыталась укусить обидчика. Но вот, казалось бы, когда тот начал уже терять силы, и хищник уже готов был вцепиться в него зубами, Кингджинн взмахнул жердью и, в тот момент, когда рыбина опускалась на него в очередной раз, нанес по ней удар, в результате которого рыбина плюхнулась обратно в океан.

Некоторое время она явно размышляла над тем, что ей предпринять дальше, уплыть ли прочь, оставив облюбованную добычу или продолжить сражение. Высунув голову, чтобы получше рассмотреть своего врага, она совершенно неожиданно для себя, получила удар вторым веслом по макушке.

Удар ошеломил хищника, и тот на мгновение ушел под воду. Но холодная вода тотчас привела его в чувство, придав заодно и сил. Хищник вновь высунул голову наружу, но опять получил удар веслом по голове.

Наконец, видимо, решив, что подобные удары не доставляют особо сильного удовольствия, подводный охотник ретировался, уйдя в глубину, оставив, таким образом, поле боя за Кингджинном, который тут же почувствовал себя победителем и, гордо выпрямившись во весь свой рост, принялся размахивать веслом, словно знаменем, а затем уткнул противоположный его конец в плот, застыл в позе непобедимого воина.

Однако уже через некоторое время Кингджинн понял, что за время его битвы с противником, течение успело отнести плот в сторону, и ему вновь пришлось грести оставшимся веслом. Но, то ли сменилось течение, то ли еще по какой-то причине, только в этот раз плот начал постепенно приближаться к противоположному берегу и, через какое-то время, Кингджинн наконец-то достиг противоположного берега.

Втащив плот на сушу, решив, что тот еще может понадобиться, Кингджинн принялся осматриваться по сторонам.

Остров был красив. Прежде всего, он был почти весь покрыт зеленой растительностью, зарослями густых деревьев, ведущих к холмистой местности, где на самой вершине виднелось какое-то строение. К этому строению тянулась извилистая дорожка.

Ну что ж, подумал Кингджинн, будь что будет. И направился к этой дорожке.

Подниматься вверх по холмистой местности было не то, чтобы тяжело, а как-то просто неудобно. Все же двигаться приходилось под углом. Пройдя примерно полпути, Кингджинн увидел… Как бы поточнее описать, кого именно он увидел. На первый взгляд, это был человек. Он имел явно человеческие пропорции, и одет в одежду, которую носят люди. Однако, при внимательном рассмотрении он уже не казался человеком. Голова крупная и крепкая, но черты лица явно были не человеческими. Да и само лицо больше подходило для того, чтобы назвать его мордой. Существо держало в руках топор, и по тому, что оно находилось возле растущих вдоль тропы деревьев, можно было подумать, что оно рубит дрова. Однако, увидев приближающегося путника, существо вскинуло топор себе на плечо, и с любопытством стало ожидать его приближения.

— Кто ты, откуда, и куда путь держишь? — спросило существо, когда Кингджинн приблизился.

— Меня зовут Кингджинн, я прибыл с другой стороны океана, и ищу мастера Забугора, чтобы попросить его принять меня в его ученики, — поведал о себе Кингджинн.

— Так-так, — насмешливо произнес незнакомец. — И с чего же ты решил, что великий маг примет тебя?

В ответ Кингджинн передернул плечами.

— А почему бы и нет? Ведь других же он обучает. И вообще, кто ты сам такой.

— Я кто? — переспросил незнакомец. — Да, пожалуй, можно назвать меня дровосеком.

— Ага, — понял Кингджинн. — Ты рубишь здесь дрова для мастера Забугора.

— Да нет, не совсем, — отвечал тот. — Меня называют дровосеком, потому что я рублю на дрова тех, кто имеет дерзость проситься в ученики к великому магу.

— Угу, — задумчиво произнес Кингджинн. — И что же ты делаешь с дровами?

— С какими дровами?

— Ну, с теми, на которые рубишь путников.

— Отправляю их на растопку печей, которыми зимой обогревается дом учителя.

— Так ведь тела плохо горят, — возразил Кингджинн. — Разве тебе неизвестно, что тела всех живых существ состоят по большей части из воды? А вода отнюдь не относится к горючим материалам.

Откуда Кингджинн знал такие подробности, он не понимал и сам, но эти знания просто хранились в его голове, и теперь сами собой слетали с его языка.

— Что с того, — равнодушно пожал плечами дровосек. — Сейчас лето, а пока пройдет осень, и наступит зима, части тел деревенеют, мумифицируются, и становятся твердыми, словно дерево.

— Представляю, какой чад стоит в твоем дровяном сарае, — поморщился Кингджинн. — Ведь мертвые тела когда разлагаются, страшно смердят. А тебе все это нюхать постоянно приходится.

— Хм, — усмехнулся дровосек. — Надо бы тебе сказать, что я и сам владею некоторыми заклинаниями. Так что, если так уж приспичит, то я превращу останки тел в дрова, не дожидаясь того, когда они мумифицируются. А вообще, видать, ты парень довольно веселый. Давай-ка присядем здесь с тобой на травку, и поговорим. Возможно, мы и придумаем способ, чтобы учитель согласился принять тебя.

С этими словами дровосек уселся в траву, а напротив него опустился на землю Кингджинн.

ГЛАВА 7

ВЕЛИКИЙ МАГ ЗАБУГОР

Дровосек некоторое время внимательно рассматривал Кингджинна, словно бы изучая его. Или решая, как с ним поступить.

— Итак, — медленно произнес дровосек, поглаживая себя рукой по подбородку. — Ты хочешь стать одним из учеников мага и учителя Забугора? Но зачем тебе это нужно?

— Странный вопрос, — отозвался Кингджинн. — Я хочу обучиться магии, чтобы самому стать волшебником.

— Угу, чтобы стать великим чародеем, уметь вызывать души мертвых, беседовать с богами, будоражить моря и переворачивать горы, — закончил за него дровосек.

— Ну, беседовать с богами я могу без помощи какой-бы там ни было магии, — довольно равнодушно сказал Кингджинн.

— Вот как? — на лице дровосека появилось крайнее любопытство. — Это с какими же такими богами ты способен беседовать?

— Например, с Небесным Владыкой. Он сам является ко мне, когда посчитает это необходимым.

— Да неужто? — Дровосек явно не верил словами своего собеседника.

— Ну да, более того, он сам повелел мне разыскать мага Забугора, чтобы я мог обучиться у него магическим премудростям.

Дровосек широко распахнутыми глазами воззрился на Кингджинна.

— Он сам тебе такое повелел?

— Ну да, а что в этом такого? Ты с ним знаком? Я имею в виду Небесного Владыку.

Дровосек испустил короткий смешок.

— Да нет, где уж мне, я существо маленькое, недостойное того, чтобы высшие божества снисходили до встречи со мной. А чем ты докажешь, что говоришь правду?

Кингджинн развел руками.

— Увы, доказать это я ничем не могу. Наверное.

Лицо дровосека снова приняло задумчивое выражение.

— Как ты сказал твое имя? Кингджинн?

— Да.

— Довольно по-дурацки звучит но, если не ошибаюсь, оно означает король джиннов?

— Вроде того, — согласился Кингджинн.

— Но ведь это же означает… Ты что, вправду повелитель столь могущественных созданий? Если так, то тебе не нужен никакой учитель магии. Ты своими познаниями и способностями должен намного превосходить его.

— Видишь ли, почтенный, эта должность была обещана мне, когда я пройду все испытания. А для этого я и должен пройти весь спектр обучения. Я был создан божеством, но, по воле моих создателей, лишен всех сверхспособностей и сослан на землю, где и должен достичь всех этих вершин.

Теперь в глазах дровосека появилось нечто похожее на суеверный страх. Ведь если перед ним сидит действительно такое высшее существо…

— Но за какие же такие прегрешения тебя лишили всех этих способностей?

— Я не знаю, — сознался Кингджинн. — Точнее, если исходить из слов Небесного Владыки, я был создан совсем недавно. И просто, чтобы заполучить место на Небесах, должен это заслужить.

— Да, это было бы естественно, — признал дровосек. — Такие должности не дают кому попало. Однако странно, говоришь ты вполне образованно. Но твой внешний облик…

— Я знаю, — вздохнул Кингджинн. — Я заключен в тело обезьяны. Но это временно, с каждой пройденной стадией я буду меняться, становясь сначала все более похожим на человека, а уж потом и на божество.

Дровосек рассмеялся, и покачал головой. Было непонятно, поверил ли он рассказу Кингджинна, или же воспринял его рассказ, как увлекательную сказку, придуманную специально для того, чтобы суметь попасть в ученики к магу Забугору.

— Ладно, — произнес дровосек. — Ступай по этой тропинке. Так ты дойдешь до дома Великого Мага. Там тебя встретит привратник. Расскажешь ему эту историю. Кто знает, возможно, когда он передаст ее Великому, она понравится ему.

— Спасибо, — поблагодарил Кингджинн, поднимаясь с места, и снова выходя на тропинку.

— Счастливо, — лениво напутствовал его дровосек и, когда тот скрылся из виду, добавил с насмешкой. — Кингджинн, король джиннов, особа, приближенная к Небесному Владыке. Ну и ну, каких только сказочек не придумают различные проходимцы, чтобы попасть к Учителю. Держу пари, не пройдет и четверти часа, как его спустят с горы.

Кингджинн же ничего из этого не слышал. Он поднимался по тропинке, пока не поднялся на плато, на котором был расположен дом Учителя, Великого мага, мастера или какими уж там еще титулами не наградили этого волшебника Забугора.

Дом, широкое и просторное помещение, был окружен небольшим палисадником, выкрашен белой краской и украшен колоннадой. Напротив входной двери стоял привратник, человекоподобное существо с острым носом, и пронзительным взглядом слегка прищуренных глаз. Он был одет в белую одежду и выглядел настолько сильным, что казалось запросто способен вышвырнуть любого нежеланного гостя. Даже если тот придет не в одиночку.

— Остановись, пришедший! — воскликнул привратник, предостерегающе выбрасывая вперед руку. — Назови свое имя и цель своего прихода.

Кингджинн остановился.

— Меня зовут Кингджинн, что в переводе означает король джиннов. Я существо, ниспосланное с неба, чтобы удостоить чести вашего мага Забугора стать моим учителем.

Такой наглости привратник явно не ожидал. Его узкие глаза расширились, и он уставился на наглеца. Много ему приходилось слышать в жизни от пришедших к учителю. И почти все речи сводились к слезливым речам о том, через какие несчастья довелось пройти путникам, и сколько довелось испытать лишений и жизненных несправедливостей, прежде чем они достигли обители Великого. Но такой дерзости, и такого высокомерия ему еще встречать не приходилось.

— Как ты позволяешь себе столь бесцеремонно и неучтиво отзываться об Учителе, когда находишься в его Святой обители? — обрушился на наглеца привратник.

Кингджинн сделал движение, означающее, что нечто подобное он и ожидал увидеть в качестве реакции на свои слова.

— Никакой неучтивости я не проявил, — спокойно возразил он. — Я всего лишь представил самого себя, и изложил, как обстоит суть дела. Если ты считаешь, что мои слова слишком дерзкими, то это твое дело. И ты вполне имеешь право на собственную точку зрения.

От этих слов привратник покрылся красной краской. Не в силах сдерживать себя, он шагнул навстречу Кингджинну.

— Да знаешь ли ты, что за такие речи заслуживаешь смерти?! И что я сбрасывал с утеса и не за такое?

— Возможно, — не стал спорить Кингджинн. — Тем не менее, я здесь по повелению Небесного Владыки. Не станешь же ты утверждать о том, что не знаешь, кто это такой? Или, может быть, в вашей обители не принято почитать его имя?

Последняя фраза явно содержала в себе намек на скрытую угрозу. И, как ни странно, это привело привратника в некоторое замешательство. Как бы там ни было, но он вовсе не хотел проявить непочтение к одному из высших божеств, которое принято было почитать почти повсеместно.

— Ну что стоишь? Или все еще собираешься сбросить меня с утеса?

— Откуда ты взялся здесь? — хмуро спросил привратник.

— Приплыл с другого берега. Ты, надеюсь, в курсе того, что по другую сторону океана тоже существует мир. И он там куда более просторный и огромный, нежели ваш остров.

Привратник бросил на Кингджинна подозрительный взгляд.

— А как ты сумел пройти сюда?

— Очень просто, меня пропустил дровосек.

— Он тебя пропустил? — казалось, привратник испытывал недоверие.

— Ну да, что в этом такого? Впрочем, ладно, долго мы будем с тобой тут языками чесать? Может, все же, отправишься к своему господину, и доложишь ему обо мне.

Привратник в нерешительности потоптался на месте, затем сказал:

— Жди здесь. — После этого он повернулся и скрылся в обители.

Кингджинн почувствовал ликование. Кажется, все складывалось благоприятно. Осталось только надеяться на то, что мастер Забугор согласится принять его. А это уже значило бы наполовину победу.

Привратник вернулся минут через пять.

— Великий магистр Забугор согласен принять тебя, — доложил он.

Кингджинн приосанился и, придав себе величественный вид, вошел внутрь.

Магистр Забугор ожидал его в просторном помещении, сидя на… Кингджинн присмотрелся. То, что он поначалу принял, за трон, было двумя учениками магистра. На одном он восседал, а на другого положил свои ноги, словно на подставку.

Но особого внимания заслуживал сам Забугор. Прежде всего, он явно походил на демона. Длинные уши, суровые черты лица. Телосложения же он был больше полного, нежели атлетического. Хотя его конечности были довольно мускулистыми. И все же он выглядел настолько тяжелым, что удивительным было то, как он не раздавил своих учеников, которых использовал в качестве сиденья. Одетый в смесь бело-серо-черных одежд, он взирал на вошедшего.

Видимо, следовало упасть перед магистром ниц, но Кингджинн продолжал стоять в гордой позе, хотя его обезьянья спина начинал ныть, вынуждая его согнуться. И, через некоторое время он все же не выдержал, и согнулся.

Очевидно, магистр Забугор принял это движение за смирение и знак почтительности, потому что он сделал призывающее движение рукой, и сказал:

— Подойди поближе.

Кингджинн не заставил себя упрашивать, и подошел ближе. Остановившись у самого возвышения, на котором восседал Забугор, он все же решил склониться перед ним в почтительном жесте, и слегка опустил голову.

— Кто ты такой, откуда прибыл, и что тебе от меня нужно?

Кингджинн мысленно вздохнул, похоже повторялась одна и та же история уже в третий раз. И Кингджинн в третий раз поведал свою историю.

— Любопытно, — произнес Забугор, поднимаясь со своего «трона», и делая шаг навстречу Кингджинна. Оба ученика тут же испытали явное облегчение. Еще бы, исчезла такая тяжесть с их спин. — И давно ты знаком с Небесным Владыкой?

— Он мой создатель, — ответил Кингджинн. — И он же сказал, что ты самый великий маг и чародей, и что только ты способен обучить меня всем секретам магии. Поскольку только тебе открыты все секреты этого искусства, неизвестные более никому.

Забугору явно понравились слова Кингджинна, поскольку признаки удовлетворения появились на его лице.

— Да, я знаком с Небесным Владыкой, — сказал он.

— Знаком? — Кингджинн с любопытством посмотрел на магистра.

— Да, мне даже доводилось беседовать с ним лично. Не говоря уже о том, что я регулярно делаю ему преподношения. Что ж, если он и вправду твой создатель… Гм.

Забугор озабоченно нахмурил брови, после чего обошел вокруг Кингджинна, критически оглядывая его, и время от времени поглаживая себя по длинной седой бороде, которую принято обычно носить старцам. Чем-то, похожим на длинную указку, Забугор поднял хвост Кингджинна.

— Однако, надо признать, странный облик он выбрал для тебя, — задумчиво произнес он.

— Да, — согласился Кингджинн. — Как объяснил мой создатель, это для того, чтобы мне довелось хлебнуть всех земных горестей, и почувствовать себя простым смертным. Однако, я уже изменился. Прежде мой облик был еще хуже. Постепенно я начинаю очеловечиваться. Со временем я должен стать божеством.

— Я вижу, у Небесного Владыки проблемы с юмором. Или, напротив, очень даже хорошо. Ну да, ладно.

Забугор встал перед Кингджинном, приняв величественный вид.

— Что ж, хорошо. Я беру тебя в свои ученики.

Кингджинн почтительно склонил голову.

— Спасибо, учитель.

— Да, все правильно, отныне ты будешь называть учителем. И обращаться ко мне только так, и никак иначе. Жить будешь в доме, вместе с остальными моими учениками.

— Хорошо, учитель. — Кингджинн сложил руки в жесте преклонения.

— И будешь выполнять все, что я тебе повелю. За любое нарушение ты будешь наказываться наравне со всеми остальными. Учти, что тебе не будет никаких поблажек.

— Да, учитель, — снова последовал смиренный ответ. — Когда начнется мое обучение?

— Оно уже началось. Но по-настоящему к урокам приступим завтра.

— Конечно, учитель.

Забугор сделал какой-то жест рукой, словно подзывая кого-то. К нему подошел человек, одетый так же, как и те, кто изображал трон, в белые одежды.

— Один из моих учеников проводит тебя в общую спальню. Тебе необходимо отдохнуть, прежде чем мы приступим к обучению.

— Благодарю, учитель. — На этот раз Кингджинн снизошел до того, что склонился почти до земли перед Забугором.

— Иди, — Маг сделал пренебрежительный жест, как бы отсылая Кингджинна. Тот последовал за учеником, втайне предвкушая процесс обучения, который представлялся ему чередованием медитации, магическим пасам и обучению различным видам заклинаний. Он надеялся на то, что эти заклинания окажутся не слишком сложными и длинными, чтобы можно было их запомнить. Да и вообще, сам процесс обучения должен был, по его меркам, занять день или два, не больше. В конце концов, он ведь способный ученик и, как божественная сущность, способен все схватывать на лету, а это значит, что и обучаться будет в состоянии куда быстрее всех остальных.

Пока его вели по различным коридорам и комнатам, Кингджинн встречал на своем пути других учеников, которых он определял по белой одежде. Все они казались ему крайне глупыми и неспособными. Ну, разве их можно сравнить с ним, созданным самим создателем, высшим божеством. Можно было быть уверенным, что тот уж наверняка позаботился о том, чтобы наделить Кингджинна способностями и качествами, которых нет ни у кого другого. И уж, конечно же, нет у остальных учеников. А значит…

А значит, они, все эти недостойные узнают завтра, какова разница между ними и им, Кингджинном.

ГЛАВА 8

НЕПУТЕВЫЙ УЧЕНИК

У Забугора было двадцать учеников. Все они ютились в одной комнате, которую нельзя было назвать просторной, но и слишком тесной тоже охарактеризовать было нельзя. А так, комната, как комната, вся уставленная кроватями. Первым делом Кингджинну выдали белую одежду, какую носили все ученики магистра. А потом началось веселье. Ученики забавлялись и откровенно издевались над внешним видом Кингджинна. Особенно всех потешал его хвост, который никак не хотел умещаться в штанах.

— О, король джиннов, — говорил один из учеников, в притворном почтении склоняясь перед Кингджинном, и складывая руки в приветственном жесте. — Прости нас за то, что ты вынужден ютиться вместе с нами, недостойными, в столь тесной коморке. Я уверен, что если тебя увидят твои подчиненные джинны, то это может унизить тебя в их глазах.

Эти слова вызвали негодование у Кингджинна. Во-первых, потому, что он вспомнил, что единственными его подопечными пока были только троглодиты, которые признали его своим вожаком. А они, были, мягко говоря, не совсем джинны. И если ученики узнают, кем на самом деле он повелевает, то это, наверняка, вызовет у них новую волну насмешек. А, во-вторых, он и без того понимал, что над ним просто насмехаются.

Он попытался отмолчаться, однако это не помогло, поскольку дотошный ученик продолжал насмешки. И они, эти насмешки, становились все более язвительными. Кончилось все это тем, что Кингджинн не выдержал, и отвесил насмешнику подзатыльник, заявив, что тот ведет себя неподобающим образом по отношению к королю высшей магической расы, и вообще, как к существу, носящему божественное происхождение.

Однако доводы Кингджинна не произвели на ученика должного впечатления и, вместо того, чтобы пасть ниц перед Кингджинном, и смиренно попросить у него прощения, тот отвесил ему ответную оплеуху, что, в свою очередь, лишь только усилило гнев Кингджинна. Такое непочтение и оскорбление его титула и сана вынудило его сделать вторую попытку проучить дерзкого и непочтенного ученика. В результате чего между Кингджинном и учеником вспыхнула драка, к которой тут же присоединились все остальные ученики. Все они приняли сторону своего товарища, и принялись тузить наглого короля несуществующих джиннов.

И все же, как это ни странно, но в драке победителем вышел Кингджинн. Возможно, это было связано с тем, что, наделенный телом обезьяны, он обладал повышенной ловкостью, а будучи более легким, был еще и быстрее остальных учеников. Ему удавалось довольно виртуозно и успешно уклоняться от их ударов, пинков и захватов.

Но, что самое странное, так это было то, что ученики мага сами магию не использовали. Может быть, это было связано с тем, что им это было запрещено делать в связи со школьным уставом а, может, они просто щадили ученика. Или же, что было наиболее вероятным, так это то, что они просто боялись в создавшейся свалки и неразберихи покалечить друг друга.

Так или иначе, но Кингджинну удалось остаться целым и, фактически, невредимым. А, когда он, прыгая по кроватям, запрыгнул на люстру под потолком, то обнаружил, что драка успешно продолжается и без его непосредственного участия. Ученики, увлеченные битвой, принялись тузить друг друга. И вот тут-то пошли в ход и магия, и другие запрещенные приемы. Но что самое странное, так это было то, что некоторые из учеников, которые еще минуту назад пытались навешать Кингджинну тумаков, теперь издавали боевые кличи и, крича «за короля джиннов!», обрушивались на своих соперников.

Кингджинн же, свесившись с люстры, колотил одной рукой по головам тех, до кого мог дотянуться. Затем, каким-то чудом уцепившись за люстры ногами и хвостом, он принялся лупить уже двумя руками, крича при этом: «Долой короля джиннов и его прихвостней!», чем вызвал только еще большую ярость противников, тузивших друг друга, и совершенно не обращавшихся внимания на самого виновника драки и его ударов сверху по головам.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в дверях комнаты учеников не появился привратник, с хлыстом в руках. Свирепо оглядев всю эту кучу малу, он взмахнул хлыстом, который издал резкий звук, и крикнул:

— На пол, обезьяны! И прекратить весь это балаган!

Ученики тут же пали ниц, признав себя недостойными звания людей, и прося прощения за столь неподобающее поведение. Однако тот, кто в действительности обладал внешностью обезьяны, остался сидеть на месте, взирая с люстры на происходящее. Привратник же, почему-то, совершенно не обратил на него внимания, и сверкнув грозным взглядом, покинул комнату.

Так состоялось знакомство Кингджинна с остальными учениками Великого Магистра Забугора.

Обучение Кингджинна началось на следующее утро, правда, не совсем так, как он себе это представлял. Учитель пригласил его к себе в келью, которая оказалась тем самым залом, в котором Кингджинн познакомился с ним накануне. Кингджинн ожидал какого-то особого наставления или беседы с глазу на глаз, так сказать, введения в школу, но вместо этого получил в руки метлу, при помощи которой он должен был навести порядок у Забугора.

Кингджинн не стал спорить, хотя подобное задание и несколько оскорбило его, как божественную сущность, и короля джиннов и троглодитов. Приняв метлу, он принялся размахивать ею в разные стороны, довольно быстро войдя в раж. Правда, такая активность не очень понравилась учителю, который треснул Кингджинна указкой по макушке, заставив того вскрикнуть от боли и запрыгать на месте. После этого он умерил усердие, и вскоре действительно вымел весь мусор из кельи. Забугор удовлетворенно посмотрел на дело рук новичка и, видимо, остался доволен проделанной работой, поскольку тут же поручил Кингджинну новое задание: вычистить его камин от сажи.

Но и это задание Кингджинн воспринял без возмущения. Он схватил «ерша», и полез в камин, энергично принявшись вычищать сажу и копоть, скопившиеся внутри. В результате столь активного энтузиазма сажа и копоть разлетелись по всей келье. За это он получил новый удар указкой по голове от впавшего в гнев учителя, но на этот раз совершенно не обратив внимания на удар, поскольку от собственного усердия и поднятой сажи, расчихался так, что сажа и зола стали разлетаться еще больше.

Забугор с гневом накинулся на нерадивого ученика, собираясь произнести целую разгромную проповедь, но вместо этого расчихался тоже. Кингджинн же, пытаясь остановить чих, хотел было использовать в качестве носового платка мантию учителя, но тот быстро вырвал мантию из его рук, после чего использовал ее в качестве носового платка сам. Обозлившись, что как раз сделал именно то, что пытался помешать Кингджинну, Забугор влепил очередной раз указкой по макушке Кингджинна и, поняв, что толку этим он все равно не добьется, схватил своего ученика за шиворот, выволок его из кельи.

Этот проступок не прошел для Кингджинна без последствий. К тому же Забугор все же решил довести чистку камина до конца. Но решил это сделать несколько иным способом, хотя и все равно при помощи Кингджинна. В качестве наказания, а, точнее, говоря, ради мелкой мести, маг приказал своим ученикам засунуть Кингджинна сверху в трубу и, держа его за хвост, использовать в качестве щетки для прочистки дымохода от копоти. Ученики с охотой выполнили повеление учителя. Кингджинн же, надо признать, перенес все это стоически безо всякого ропота.

Однако самих учеников, так поступивших с королем джиннов, постигла небесная кара. Утром следующего дня они проснулись вымазанные в точно такой же саже, в какой, по приказу учителя, испачкали Кингджинна. Более того, сами постели и белоснежные одежды обоих учеников были так же замараны черной копотью. Когда несчастные обнаружили о постигшей их каре, Кингджинн сладко спал в своей постели, и даже не подозревал о произошедшем.

Великий Маг Забугор явно не торопился с обучением магии своего нового ученика. Вместо этого он нагрузил его различного вида работой, рассчитывая на то, что Кингджинн больше пригодится в роле работника, нежели ученика. Кингджинн не возражал, и охотно брался за любую работу, которую поручал ему маг. Так, когда тот повелел ему выкрасить окна, выходящие во двор, Кингджинн тут же исполнил приказ, после чего явился к учителю и услужливо спросил, а нужно ли красить рамы тоже.

Взбешенный Забугор для начала отвесил Кингджинну уже ставший нормой подзатыльник своей указкой, после чего повелел ему немедленно стереть краску со стекол.

Кингджинн тотчас же бросился выполнять приказ, и с таким усердием принялся оттирать стекла, что просто выдавил их из рам. Взирая печальным взглядом на осколки, он испустил тяжелый вздох, после чего вытер рукавом нос, и виновато посмотрел на прибежавшего на шум учителя. Тот побагровел, став похожим на вареного рака, отвесил затрещину указкой, и разразился бранью, которую Кингджинн смиренно выслушал, низко опустив голову.

На этом неприятности Забугора не кончились. На свою беду он все еще рассчитывал проучить Кингджинна различного рода тяжелой работой. Так он поручил ему починить стол в одной из комнат. Кингджинн тотчас исполнил повеление, использовав в качестве подручного материала стулья. В результате ремонта стулья оказались сломанными, а стол, хоть и был, вроде бы починен, но превратился в нечто совершенно несуразное, и ни на что не похожее.

В качестве наказания Забугор отправил Кингджинна чистить туалеты, будучи уверенным в то, что здесь-то уж он не сможет сотворить никакую гадость. Зря. Вычерпывая туалеты, и таская ведра с отходами, Кингджинн разлил несколько из них по двору. И ученики, не ожидавшие такого подвоха, поскальзывались на нечистотах, и падали в эту зловонную жидкость. Особенно пострадал от такого усердия привратник, который умудрился упасть в нечистоты лицом.

Учитель сломал несколько указок, воспитывая нерадивого ученика, после чего решил, что, пожалуй, будет лучше для него, и вообще для всех, если он не будет больше заставлять работать Кингджинна, а займется, все же, его обучением. Как и было обещано.

В этот день Кингджинн впервые оказался в классе, вместе с остальными учениками, которые, надо признать, не очень-то его любили за его старания угодить учителю, от которых страдали абсолютно все. В классе не было ни парт, ни столов, за исключением нечто похожего на небольшую трибуну, за которой восседал сам учитель. Все ученики располагались прямо на полу, сидя в позе лотоса. И, надо признать, Кингджинн невольно подумал, а не ошибся ли он адресом, не является ли данное заведение школой йоги.

Забугор, стол которого располагался на возвышении, напоминающим постамент, открыл перед собой большую книгу, и начал урок.

Нет, кажется, Кингджинн не ошибся, учитель вел речь о различных видах магии, о том, как осторожно нужно с ней обращаться, чтобы не навредить окружающим, и самому себе. Потом он стал говорить о том, для чего нужна та или иная магия, о тех великих магах, которые основали их. Потом началась история, точнее биография этих самых магов.

Вначале Кингджинну было интересно, но потом его начало клонить в сон. Собственно, в этом не было ничего удивительного, поскольку ничего конкретно относящегося к магии в этих речах не было. Затем учитель словно бы опомнился, и сообщил присутствующим о том, что на уроке впервые находится новый ученик, пожелавший изучить основы магии, чародейства и волшебства, поэтому ему следует начать с азов, что, в общем-то не помешает и остальным ученикам, так как многим из них уже давно необходимо напомнить о том, с чего начиналось их обучение.

Маг попросил Кингджинна подняться и выступить вперед, что тот и сделал безотлагательно. Забугор внимательно посмотрел на него, словно бы видел впервые.

— Скажи, что ты вообще знаешь о магии? — спросил он.

— Ничего, — честно ответил Кингджинн.

— В таком случае, мы начнем с самого простого.

Самое простое заключалось в левитации предметов. Учитель перечислил все заклинания, которые так или иначе касались этой способности. Потом он произнес одно из этих заклинаний, которое показалось Кингджинну невероятно длинным, сложным и вообще лишенным смысла. После этого предметы, лежащие у мага на столе, вдруг поднялись в воздух и стали парить, будто бы ничего и не весили. Учитель провел над ними рукой, и предметы пришли в движение, они как бы затанцевали в воздухе.

Зрелище привело Кингджинна в восторг.

— Нравится, — спросил учитель.

— Не то слово! — воскликнул Кингджинн.

— Ты хотел бы научиться этому?

— Конечно, учитель.

— Но для этого придется долго и упорно трудиться. И совсем не так, как ты это делал, когда я тебе поручал выполнять физическую работу.

— Я готов, учитель. — Он склонил голову в почтении.

— Скажи, умеешь ли ты читать? — спросил новичка Забугор.

— Не знаю, — честно признался Кингджинн. Он даже не знал, что это такое.

Тогда учитель протянул ему одну из книг, и велел раскрыть ее. Кингджинн выполнил повеление, и увидел что страницы книги покрыты значками, которые Забугор назвал буквами и иероглифами. К своему собственному удивлению, Кингджинн понял, что разбирает каждое слово. Кроме, разумеется, заклинаний, которые по-прежнему оставались для него темным лесом. Да, он умел читать. И это было здорово. Он никогда этому не учился, но умел. И когда он об этом сообщил учителю, то посмотрел на Кингджинна каким-то особым взглядом.

И в этом взгляде было уважение.

— В таком случае, я думаю, ты сможешь достичь многого.

И эта фраза была сказана без всякого юмора и язвительности.

ГЛАВА 9

УЧЕНИК ЧАКРОДЕЯ

Для Кингджинна потекли дни учений. Они то тянулись мучительно медленно, то пролетали в одно мгновение. Кингджинну было временами скучно до ужаса, а иногда уроки магистра настолько захватывали его, что он буквально не мог усидеть на месте. Он обучался буквально всему, что только мог впитать его мозг, всему, что казалось ему хоть немного интересно и полезно. Он хотел познать все, что только могло оказаться для него полезным, все, что могло бы ему пригодится в жизни.

В основном Кингджинн предпочитал практику. Ему было почти не интересна ни сама история магии, ни волшебники и магистры, придумавшие те или иные заклинания. Он хотел научиться этим пользоваться, а теорию не считал для себя нужной и полезной. Кингджинн научился левитации, обучался метать файерболы, молнии, ледяные заряды. Но вот ведь незадача, оказалось, что он намертво связан своим вторым уровнем, а это сильно ослабевало всю его магию, какой он только мог овладеть.

К примеру, левитация так только называлась. На самом деле, все, чего он мог достичь, это высоких прыжков, предел которых не превышал его собственного роста, и горизонтального полета метра на три вперед, после чего камнем рушился вниз. Мог, подпрыгнув, зависать в воздухе секунд на десять, в течении которых был в состоянии проделывать различные движения руками и ногами. В течении этих десяти секунд он фактически ничего не весил, превращался, можно сказать, в перышко. Но потом его собственный вес возвращался к нему обратно, и он тяжело плюхался на землю.

Он пускал руками файерболы, то есть огненные шары, но они летели не дальше, чем на два метра, и не смотря на всю свою яркость, были в состоянии поджечь, в лучшем случае, кучку соломы. То же самое обстояло и с молниями, которые били лишь на пару метров, и их силы хватало лишь только на то, чтобы распугать воробьев, клюющих семечки, которыми подкармливали их ученики Забугора.

Кингджинн пытался развивать водное дыхание, но был в состоянии продержаться под водой только несколько минут. Правда, он научился, в течении этого времени, свободно действовать в водной среде. То есть, иначе говоря, вода не оказывала на него никакого воздействия, не сковывала его движений. Он мог бегать по дну водоемов, подпрыгивать, словом, делать все, что делал в воздушной среде. Но через несколько минут все это прекращалось. И водная среда брала законы природы в свои бразды правления.

Было даже обидно. Он обучался магическим боевым искусствам, то есть драться на лету, наносить сверхъестественные удары, поражать цель, не касаясь ее, но сила его ударов была такова, что максимум, что могли оставить такие удары на противнике — это пару синяков. Кингджинн бился с остальными учениками, которых учитель выставлял против него в спарринге, но неизменно проигрывал, так как любой, даже самый слабый ученик намного превосходил его в магической силе.

Любой из учеников был способен заморозить небольшой водоем, и с такой же легкостью растопить лед обратно. Все же, на что был способен Кингджинн, так это заморозить воду в стакане. И даже не заморозить полностью, а всего лишь покрыть льдом его поверхность. Ему мешал его второй уровень, который упорно вязал его по рукам и ногам.

Охранный щит работал. Он окружал Кингджинна голубоватым полупрозрачным сиянием, и казалось, что он находится в прозрачном яйце. Но опять же, в качестве защиты он почти не действовал, так как был в состоянии экранировать только летящий камень, пущенный рукой меньше чем в пол силы. Ну или слабенький тычок ладонью или пальцем. Резкий же и сильный удар кулаком пробивал щит. Да и действовал он, как и все остальные заклинания, крайне недолго.

Что же касается такого искусства, как трансформация, то оно и вовсе не давалось ему. Кингджинн не мог изменить ни собственной формы, ни формы окружающих его предметов. Да и вообще было забавно видеть, как он, выходя на площадку для тренировок, с важным видом пытался изображать из себя мага, способного сдвигать с места горы. Ученики же не упускали случая, чтобы подтрунить над незадачливым своим волосатым собратом.

Когда же Кингджинн окончательно понял, что он просто не в состоянии подняться выше своих, мягко говоря, слабых способностей, он заметно приуныл. Но все же он продолжал надеяться на то, что причиной его слабости является не отсутствие способностей к магии, а его второй уровень, который он пока никак не мог повысить.

Забугор же, обходя вокруг своего ученика, озадаченно потирал свою бороду, крякал, и награждал Кингджинна ударом указки по голове. Весь его вид говорил, что он отнюдь не верит в то, что тот когда-нибудь сможет подняться выше своих сегодняшних умений и, признаться, приписывал его неудачи просто отсутствию способностей.

Кингджинну же тоже однажды надоело то, что его магические приемы слишком слабые и он, улучив момент, обратился к своему учителю наедине, прося его помочь.

— Что же я могу для тебя сделать? — ответил на это Забугор. — Сам видишь, ты все делаешь правильно. Ты умеешь вызывать заклинания, и довольно ловко с ними управляешься, но, по какой-то причине, они слишком слабые, не способные поразить противника, да и вообще, годятся лишь только для детских забав.

— А трансформация, метаморфозы, — отвечал Кингджинн. — Они у меня не получаются совершенно.

Забугор загадочно посмотрел на своего ученика.

— Гм, а ты всерьез полагаешь, что для такого заклинания достаточно просто магических пассов или волшебных слов?

Кингджинн в недоумении посмотрел на учителя.

— Я не понимаю, — признался он.

— Искусство метаморфоз — очень сложная магия. — Она должна исходить изнутри мага.

Видя, что Кингджинн продолжает непонимающе хлопать глазами, Забугор произнес:

— Ведь ты же даже не умеешь как следует медитировать. А хочешь овладеть такими сложными навыками.

— Научите меня, учитель, — сказал Кингджинн, складывая в просящем жесте у себя на груди руки.

— Гм, — произнес маг, вновь поглаживая свою бороду. — Ты полагаешь, что в состоянии овладеть этим искусством?

— А почему нет? Другие же владеют, значит, этому можно обучиться.

— Этому нельзя обучиться, не имея врожденных способностей, — возразил, приняв самый серьезный вид Забугор.

— У меня есть врожденные способности, — ответил на это Кингджинн. — Вы забыли, кто я. Забыли, что я был создан божествами, что я сам наделен частью божества. А это значит, что во мне заложены все те качества, что имеются у богов. Нужно их только суметь пробудить во мне.

На этот раз Забугор явно заколебался. Доводы Кингджинна показались ему вполне убедительными. Он задумчиво посмотрел на своего ученика, и произнес:

— Что ж, возможно, ты и прав. Ты действительно не похож на остальных моих учеников. Совсем не похож. И я чувствую, что в тебе есть что-то необычное. Ладно, так и быть. Приходи сегодня вечером, когда остальные ученики лягут спать, ко мне в келью. Думаю, я смогу для тебя кое-что сделать.

Кингджинн обрадовался, и обещал так и сделать. Когда стемнело, и все легли спать, он пришел в келью к учителю. Забугор долго и внимательно рассматривал Кингджинна, словно видел его впервые, затем произнес:

— Идем за мною.

Они вышли из обители, и направились в лес. Там, недалеко от школы, находилась небольшая поляна, освещенная лунным светом.

— Садись, — сказал Забугор, сам усаживаясь на траву в позу лотоса. Кингджин последовал примеру учителя, и опустился напротив него, приняв точно такую же позу.

Уперев руки в колени, маг заговорил:

— Да, в тебе действительно имеются скрытые способности. Но многие из них способен раскрыть только ты сам. Нужны опыт и время. Думаю, времени у тебя будет предостаточно. Перед тем, как ты пришел ко мне в келью, я воззвал к Небесному Владыке, и он услышал меня. Он ответил мне, что ты ниспослан ко мне свыше, и я должен обучить тебя всему, чему только смогу.

Кингджинн недоверчиво посмотрел на магистра. Либо он все это сочинил, либо тот, кто создал его, и в самом деле говорил с учителем. А тот продолжал:

— Ты наделен свойствами, которыми не владеет ни один смертный. Но, тем не менее, ты продолжаешь оставаться смертным.

Забугор сделал паузу.

— Но я знаю способ, как сделать так, чтобы ты не мог умереть ни от оружия противника, ни от несчастного случая.

Кингджинн невольно подался вперед.

— Что вы сказали? Вы действительно это можете сделать?

— Магия называется Феникс. Это даже не заклинание, это свойство, которым можно наделить живое существо, и оно, в случае внезапной смерти, будет возрождаться, подобно этой самой птице.

— Каким образом я могу заполучить это свойство? — спросил Кингджинн, в крайней степени волнения.

— Взгляни наверх. Что ты видишь?

Кингджинн взглянул, и увидел звездное небо, на котором сияли три луны. По странному стечению обстоятельств, они не затмевали свет звезд.

— Я вижу луны и звезды в небе, — ответил Кингджинн.

— Нет. Ты видишь энергию космоса. Она окружает наш мир, и она же дает всем живым существам силу. И если ее впитать в себя, то можно стать бессмертным.

— Но, как это сделать? — непонимающе спросил Кингджинн.

— С помощью медитации, — последовал ответ. — Закрой глаза, и расслабься.

И Забугор сам подал пример. Кингджинн закрыл глаза, попытался расслабить свое тело.

— Что ты чувствуешь?

— Я чувствую пустоту, — сказал Кингджинн.

— Ты не должен чувствовать пустоту. Ты должен ощутить в себе вселенную. Ты должен слиться с ней в одно целое, впитать ее в себя. Энергия космоса должна наполнить твое нутро. Только так ты сможешь пробудить в себе скрытые способности. Вслушайся в космос. Прислушайся к самому себе.

И Кингджинн попытался это сделать. В начале он не ощущал ничего. Но затем странное чувство стало переполнять его. Сознание внезапно как бы покинуло его тело, и устремилось куда-то ввысь. Мгновением спустя он ощутил себя во вселенной, сливающимся с нею. А затем внезапно чувство стало таким, будто он охватил собою вселенную, словно она теперь была внутри него, заполняя все нутро.

Энергия космоса заполняла его. Что это, та самая нирвана, о которой он… никогда не слышал? Как бы сквозь сон, откуда-то издалека, он продолжал слышать голос магистра, который обращался к нему.

— Впитай в себя всю энергию до последней капли. Она должна наполнить тебя, ты должен слиться с ней.

Да, это чувство было волшебным. Там, над головой, существовала иная жизнь. Не та, что окружала его здесь, на земле. Там был иной мир. И он сам был из него. Он был там создан, и послан сюда, лишенный всех божественных способностей. И ему предстоит обучиться всему с самого начала. Сможет ли он? Должен смочь, если верить словам Небесного Владыки.

И он действительно ощутил в себе какую-то силу, какое-то скрытое и неописуемое могущество. А голос Забугора продолжал:

— Сила феникса входит в тебя, ощути ее. Теперь она в тебе. А это значит, что ты отныне будешь наделен бессмертием. И эта сила феникса, в придачу, наделит тебе способностью к метаморфозам. Отныне ты не подчиняешься больше законам разложения и неизменности. Твое тело будет полностью подвластно твоей воле. Его формы будут зависеть от твоего желания.

Невероятно, подумал Кингджинн. Ему хотелось открыть глаза, чтобы посмотреть на учителя. Убедиться в том, что он говорит правду. Или, напротив, смеется над ним. Но он этого не сделал. Он не открыл глаз, а продолжал прислушиваться к своим чувствам, и слушать голос мага, который говорил и говорил завораживающим тоном.

— Небесный Владыка раскрыл мне твои тайны. Он рассказал мне о твоем пути, который ты должен пройти. Ты станешь великим магом. И ты намного превзойдешь меня самого. Но это произойдет не сразу. Тебе необходимо будет раздобыть три атрибута, три артефакта, который сделают тебя столь могущественным, что никто не сможет тебе противостоять. Первый артефакт — это Жезл Воина, второй — Корона Громовержца, и третий — это Перстень Повелителя. Лишь только тогда, когда ты раздобудешь все три эти предмета, только тогда пред тобой откроется путь, ведущий на небеса, туда, где живут небожители, где ты сможешь занять место среди них.

В голове у Кингджинна роились тысячи вопросов, но он не решался задать ни один из них, чтобы не прервать сеанс. Но откуда его учитель знал все это? Неужто он сам, прямо сейчас, беседовал с его создателем Небесным Владыкой? Неужели через него тот давал указания Кингджинну? Что ж, такое вполне могло быть. Но меняло ли это хоть что-нибудь?

Время словно утратило свой смысл. Кингджинн не знал, сколько провел он его с закрытыми глазами, и погруженный в нирвану. Могла пройти всего лишь минута, а могло и целое столетие. Чувства были обманчивы. И все могло быть обманчивым.

— Теперь ты можешь открыть глаза, — последовало указание магистра.

Кингджинн открыл глаза. Он продолжал сидеть на поляне, а напротив него сидел учитель. Над их головами по-прежнему светили три луны. Не были ли они теми самыми тремя божествами, что создали вселенную? Если так, то они сейчас наблюдали за ним, Кингджинном, ожидая от него… Ожидая чего? Того, что он последует голосу учителя? Его наставлениям? Да, очень может быть.

И тут он поймал устремленный на него взгляд Забугора, и понял, что сеанс медитации завершен.

ГЛАВА 10

ЭВОЛЮЦИОНИРУЮЩИЙ КИНГДЖИНН

Неизвестно, сколько просидел в позе лотоса Кингджинн, но вот только его ноги начали затекать. Он смотрел на своего учителя, ожидая от него указаний, а тот, словно заметив это, произнес:

— С возвращением.

С возвращением? Откуда? Наверное, из состояния транса. Кингджинн пошевелился, проверяя, насколько хорошо слушается его тело.

— Что это сейчас было?

— Очищение чакров, — последовал ответ.

— Чего? — не понял Кингджинн.

— Освобождение разума от старых знаний, для того, чтобы заполнить его новыми.

— Но у меня нет никаких знаний, — ляпнул Кингджинн, не сразу сообразив, что именно он сказал, и что это может означать для тех, кто его услышал.

— Да, — согласился Забугор. — И именно поэтому было довольно легко наполнить твой разум новыми знаниями, а твое тело новой энергией.

— Я что уже маг? — спросил Кингджинн. — Я теперь бессмертен? Я в совершенстве овладел приемами волшебства, метаморфоз и так далее?

— Какой ты, однако, быстрый. — На губах Забугора появилась улыбка. — Всему свое время. Упорные тренировки, регулярные медитации и практика. Тогда, возможно, ты и овладеешь всем этим.

Кингджинн нахмурился. Ему не понравилось слово «возможно». Ему нужно было наверняка, а не возможно. Он оглядел себя, словно бы ожидая увидеть себя могучим богатырем, но он, по-прежнему обладал телом волосатой обезьяны. Внешне он совсем не изменился.

— Что это за три артефакта, о которых вы только что говорили?

— Жезл Воина, Корона Громовержца и Перстень Повелителя, — повторил Забугор.

— Да. Какими такими свойствами обладают эти предметы и где мне их найти?

— А вот этого я как раз и не знаю, — признался магистр.

И Кингджинн в недоумении воззрился на него.

— То есть, как это не знаете?

— Очень просто. Я лишь передал тебе то, что слышал свыше. Но что это за артефакты не имею ни малейшего понятия. Мне ничего неизвестно ни об их свойствах, ни о том, где ты сможешь их раздобыть. Наверное, со временем, тебе будут открыты эти секреты. Но не сейчас. Видимо, ты просто пока не готов к тому, чтобы обладать всем этим.

Забугор поднялся на ноги.

— Ладно, вставай, и отправляйся спать. Утро вечера мудренее.

Кингджинну ничего не оставалось, как отправиться в спальню, где все остальные ученики продолжали спать. Стояла ночь, а это значило, что Кингджинн пробыл в состоянии транса вряд ли больше часа. Забравшись в свою постель, он уснул, хотя и был уверен в том, что ему это не удастся сделать вовсе.

Утром он проснулся как обычно, но, когда вышел из спальни, увидел, что его поджидает один из учеников, который велел ему направиться в келью учителя. Забугор ожидал Кингджинна. Едва тот перешагнул порог, он воззрился на него внимательным взглядом.

— Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросил он.

— Нормально, — ответил Кингджинн.

— Ощущаешь ли в своем теле какие-либо изменения?

Кингджинн пожал плечами.

— А что я должен ощущать?

Действительно, странное дело, но вчерашнее чувство воссоединения со вселенной или прилив сил полностью покинули его. Создавалось впечатление, будто все это ему только приснилось.

Забугор ничего не ответил, а лишь понимающе кивнул.

— Начнем тренировку, — сказал он.

Они вышли во двор, где обычно ученики тренировались под открытым небом. И, оказалось, что то, чем еще накануне не мог овладеть Кингджинн, теперь было ему под силу.

— Попробуй метаморфозы, — повелел учитель.

Заклинание, которое доставило Кингджинну немало хлопот, и заставившее его изрядно намучиться. Оно всегда было его самым слабым местом. Но вдруг, когда Кингджинн произнес магические слова, и сделал пасы руками, все волшебным образом изменилось. Точнее, изменился он сам. Он постиг способность метаморфоз. Точнее, их зачатки, основы. Наконец-то он научился менять свое тело. Его формы.

И снова начались упорные тренировки. Кингджинн ожидал настоящего чуда. Но чуда не произошло. Он не стал в одно мгновение метаморфом, но, во всяком случае, у него началось хоть что-то получаться. Прежде всего оказалось, что он способен трансформироваться только в объекты, сопоставимые по своему размеру. Он мог превратиться в медведя, но это медведь был не больше его обычных габаритов, а именно, примерно одного метра ростом, и худощавого. Медведь, вызывающий смех остальных учеников, которые видели преобразования Кингджинна. Но, тем не менее, внешне он походил на медведя. Правда, этот медведь был неподвижным. Он не мог двигаться, а становился просто обычным чучелом. И это было досадно.

Да, он мог превращаться в дерево, в камень, даже однажды принял облик самого учителя. Сделал он это, естественно, в его отсутствие, о чем, правда, тут же пожалел, поскольку на него посыпался град насмешек от учеников, пинки, удары по голове указкой. Оказалось, что ученики, несмотря на все видимое почтение, не слишком-то любили магистра, и были не против отыграться на нем, пусть даже на его чучеле. А именно чучелом сейчас и был Кингджинн, принявший облик Забугора. И самым неприятным было то, что Кингджинн, пока сохранял чужую форму, не мог ничего ответить насмешникам, ни дать сдачи, хотя все видел, все слышал, и все ощущал.

Ну и, конечно же, принятый облик не желал удерживаться долго. Одна минута — это был предел, после которого истинный облик Кингджина возвращался обратно. А вместе с ним и контроль над собственным телом.

Причина, конечно же, была ясна. Все тот же низкий уровень. Кингджинн прикинул, сколько же ему придется еще развиваться, прежде чем он овладеет искусством метаморфоз в совершенстве. Это было долго. Но, в этом-то и была вся прелесть, ведь получалось, что перед ним была целая вечность. Он не будет стареть, как все остальные организмы, а напротив, будет становиться все более и более совершенным, как внешне, так и внутренне. А это было здорово. Не говоря уж о бессмертии. Ведь он, по сути, не мог умереть, поскольку был теперь наделен способностью Феникса, то есть мог возрождаться, если с ним что-то случалось. А что это, если не бессмертие?

Наконец, настал день, когда его подозвал к себе учитель, чтобы объявить ему, что процесс его обучения завершен.

— Ну, мой дорогой ученик, теперь ты достиг всего, чему я только мог тебя обучить. А дальше уже нужна только практика, которая зависит только от самого тебя.

Да, похоже, что это действительно так и было, несмотря на то, что Кингджинн чувствовал неудовлетворение. Все-таки, что ни говори, а ему хотелось гораздо большего. Но если он теперь стал магом…

Мысли Кингджинна внезапно были прерваны появлением перед ним надписи:

Кингджинн. Достигнут 3 уровень.

Жизненная энергия — 200

Божественность — 3

Сила — 20

Броня — 3

Магия — 4

Восстановление — 4

Боевые искусства — 3

Бой на мечах — 3

Бой на шестах — 3

Ого, кажется, пошел прогресс. Небесный Владыка говорил ему, что как только он пройдет курс обучения в школе мага Забугора, его уровень поднимется. Да, так оно и произошло. И, похоже, магия поднялась сразу на два пункта, и теперь обходила все остальные. Видимо, это связано с тем, что он обучался в школе магии. Да и восстановление тоже подросло на два пункта. Видимо, на этом сказалась способность феникса.

Но что это? Кажется, в «опциях» появилось что-то новое. Да, в самом деле, под словом «Магия» открылись еще три значения: левитация — 1, метаморфозы — 1, и водное дыхание — 1». Кингджинну не нужен был толкователь, чтобы понять, что это значит. Да, дополнительные возможности, но они слишком маленькие. Но, тем не менее, это уже какой-то прогресс.

Кингджинн внезапно почувствовал, что с его телом происходят какие-то изменения. В первое мгновение он не понял, что именно с ним происходит, но потом осознал, что он увеличивается в росте. Немного, но он вырос. Он посмотрел на свои руки, и увидел, что они изменились, стали какими-то другими. Шерсть стала еще мягче, когти укоротились, превратившись в ногти. Только в очень острое.

Конец ознакомительного фрагмента.