Мастеровой. Магия и пули

Анатолий Дроздов, 2023

«Российская империя. На её троне – царь Георгий, поддерживаемый гвардией магов, или, как их называют, Осенённых. Но однажды в этот мир попадает неприкаянная душа. Она вселяется в простого мастерового Фёдора, который сызмала работал на заводе и вёл тихое размеренное существование. Стоит ли говорить, что теперь жизнь Фёдора существенно изменится и о нём заговорит вся империя? Фёдор многое сделал для вооружения армии, создал оружие, о котором прежде и не слыхали. Вот только изобретения эти нравятся далеко не всем. В результате герою приходится бежать и защищаться. Но постоять за себя Фёдор сумеет, а враги ещё горько пожалеют, что не дали ему спокойно заниматься любимым делом. Ждёте подробностей? Читайте!

Глава 4

Спустя неделю после события во дворце Юсуповых на одной из улиц Тулы возле двухэтажного дома, у высокого кирпичного забора остановились три коляски. Из первых двух вышли Куликов и Рогов, их дети и супруги. Из третьей показался Федор. Спрыгнув на мощенную булыжником мостовую, протянул Варваре руку, помогая ей сойти. А затем оба подошли к офицерам, стоявшим в окружении семейств.

— Вот, извольте видеть, господа, — объявил всем Рогов, указав на дом. — Наша скромная обитель.

— Да уж, скромная! — хмыкнул Куликов. — Двухэтажный особняк из кирпича. Сколько комнат в доме?

— Вроде как десяток, — почесал в затылке Рогов. — Я, признаться, не считал.

— Это без кухни и чулана, — сообщила Алевтина. — Для жилья пригодны восемь. Три на верхнем этаже, там же и гостиная, остальные расположены на первом — для прислуги и гостей. Здесь же и столовая. Не сказать, чтоб дом большой. Зато двор хороший — есть, где детям поиграть. Или флигель возвести, если места в доме станет мало. Имеется сарай кирпичный для кареты и погреб с ледником.

— Все вам покажем, — улыбнулся муж. — Проходите, господа!

Подойдя к калитке, он открыл замок ключом и зашел во двор. Там же снял замок с ворот, а затем распахнул кованые створки.

— А неплохо вышло, — улыбнулся Куликов. — На капитана-привратника стоило посмотреть.

— Нет у нас пока прислуги, — сообщила Алевтина. — Потому приходится самим.

— Заезжайте! — крикнул Рогов кучерам. Три коляски друг за другом закатили в ворота. — Ждите! — приказал им капитан и направился к гостям. — Ну-с, с чего начнем осмотр? — поинтересовался.

— С дома, разумеется, — ответил Куликов. — Нам сарай без интереса, как и погреб с ледником.

И они пошли. Заглянули в кухню с каменной плитой — дровяною, разумеется, — а затем в столовую. Обошли все комнаты на первом этаже, потом по широкой лестнице поднялись на второй. Там тоже осмотрели все комнаты. Просторные и светлые, потолки высокие, беленые. В центре каждого — прихотливая розетка, из которой вниз свисают кабели.

— Электричество проведено, — указал на это Рогов. — А еще водопровод имеется. Ванная и клозеты в доме. Отопление двойное — паровое и печное. На случай, если вдруг с котельной что случится.

— Дорогонько, видно, встало, — хмыкнул Куликов.

— Да, не дешево, — ответил Рогов. — Агафонов, что дома здесь строил, торговаться не хотел. Дескать, покупателей хватает. Согласился только на рассрочку. Половину сразу, остальное — равными частями поквартально. Двадцать тысяч задолжали.

— Зажигалками отдашь, — успокоил Куликов. — За год набежит.

— За год не получится, — ответил Рогов. — Комнаты-то пустые стоят. Мебеля мы заказали, тоже денежки ушли. И иного много нужно. Пару лет на выплаты уйдет.

— Но зато свой дом, — сказала Алевтина. — Столько лет о нем мечтали!

— Правильно, — сказала Куликова. — Деньги нам супруги заработают — правда, дорогой? Мы ведь этого достойны?

— Кто бы сомневался? — улыбнулся Куликов. — Даже заикнуться против не посмею.

Подойдя к окну, он выглянул наружу.

— А в соседнем доме кто живет?

— Да набоб какой-то поселился, — хмыкнул Рогов. — Дом такой же, как у меня, но отделан лучше. Лепнина у окон и под крышей, есть крыльцо с колоннами. Нам он тоже приглянулся, но в цене не сошлись. На пять тысяч больше за колонны с лепниною попросили. Тем не менее, его купили. Но владельцу мало этого показалось, так возвел еще и летний павильон. Деревянный, а зачем он нужен, не понять.

— Повар там хлопочет, — сообщил всем Куликов и, открыв окно, принюхался. — Мясо жарит. Пахнет вкусно, аж слюнки потекли.

— Так давайте в ресторан, — Рогов улыбнулся. — Там отметим славное событие.

— Погодите! — Федор подошел к окну. — Для чего куда-то ехать? Здесь вот поедим, — указал на дом соседа.

— В гости напроситься? — покривился Рогов. — Неприлично как-то.

— Это мне доверьте, — ответил Федор. — Заодно с соседом познакомимся.

Спустя несколько минут офицеры с семьями оказались у ворот неизвестного набоба. Тут же побежал привратник и открыл им створки.

— Здравия желаю, вашсиясь! — поклонился Федору.

— Все готово, Епифан? — спросил тот.

— То армяшка лучше скажет, — отвечал привратник, указав на повара. — Он едою занимается.

Федор, получив ответ, направился к жаровням, у которых хлопотал пузатый человек в белом поварском колпаке.

— Здравствуй, Афанасий, — поприветствовал он мужчину. — Как там наш шашлык?

— Сей минут все будет, вашсиясь! — ответил кулинар. — Заходите в павильон. Глазом не моргнете, как сготовлю.

— Вы слыхали, господа? — обернулся Федор к застывшим за спиной гостям. — Предлагаю всем немного угоститься.

Пропуская дам с детьми вперед, офицеры потянулись в павильон. Посреди него нашелся стол, накрытый скатертью и уставленный столовыми приборами. Здесь же заняли свое место бокалы и бутылки. На больших тарелках аппетитными горками лежали хлеб и холодные закуски, как-то: буженина, сыр «со слезой», ветчина и окорок. Были еще кислая капуста и бочковые огурцы. А вот стульев в павильоне не нашлось — лишь простые лавки. Их для красоты прикрыли покрывалами. Два официанта, ожидавшие гостей, помогли им всем рассесться. Для детей на лавки уложили толстые подушки. Приняли фуражки у мужчин, женщины остались в шляпках.

— Дамам предложи вина, — сказал Федор подлетевшему к нему официанту. — А мужчинам лучше бы коньяк. День сегодня хоть и ясный, но холодный. Надо бы согреться. Девочкам и мальчику — ситро.

— Понял, вашсиясь! — ответил половой и метнулся исполнять.

Не прошло минуты, как в бокалах заплескалась жидкость. У мужчин — янтарного цвета, а у дам — рубиново-красная. Дети получили светло-желтое ситро.

— Предлагаю тост за Роговых, — Федор поднял свой бокал. — И за их семейное гнездо. Чтобы им там было хорошо и радостно.

— Не гнездо — приют, — поправил Рогов. — Мы не птицы, чтобы гнезда вить.

— Не люблю я о приюте вспоминать, — ответил Федор. — Впрочем, как хотите. Будьте счастливы, друзья!

Гости опустошили бокалы и отдали должное закускам. Свежий воздух и прохладная погода нагнали аппетит. Половые вновь наполнили бокалы. Не успели гости их поднять, как явился Афанасий с блюдом, полным мяса. От него вился кверху небольшой парок. В павильоне вмиг распространился духовитый аромат.

— Все готово, вашсиясь! — Афанасий водрузил блюдо в центр стола. — Ах, какой шашлык сегодня вышел! Молодой барашек, мягкий, жирный. Мясо можно даже не жевать.

В доказательство он взял зажаренный кусок и легко порвал на части пальцами. Получившиеся кусочки бросил в рот.

— Вах, как вкусно! — сообщил присутствующим. — Ешьте, дорогие господа! Вам никто такого больше не подаст, только повар Афанасий! Лучший мастер шашлыка в России.

— Что Россия? — улыбнулся Федор. — Таких мастеров ни в Европе, ни в Америке не сыскать!

— Правда ваша, вашсиясь! — согласился Афанасий. Шутки он не распознал. А вот гости засмеялись.

— Но мы все же проверим.

Федор наколол на вилку небольшой кусок баранины и забросил в рот. Прожевал под взглядами гостей.

— Замечательно! — сказал довольно и достал бумажник из кармана. Вытащив купюру, протянул ее повару.

— Благодарствую! — ответил тот и спрятал денежку в карман. — Через пять минут котлеты будут.

Поклонившись, Афанасий убежал.

— Угощайтесь! — Федор указал на блюдо. Подскочили половые, разложили мясо по тарелкам. Некоторое время в павильоне был слышен стук ножей и вилок о посуду.

— Вкусно, даже очень, — заметил Куликов, кладя вилку на тарелку. — Мясо сочное, душистое. Никогда не думал, что баранина… Где ты откопал такого повара?

— Это все Варвара Николаевна, — Федор указал на Оболенскую. — Попросил, она и нашла.

— Так он сам же подсказал, — сообщила всем Варвара. — Дескать, поищи среди кавказцев. Ну, а тех не много в Туле.

— Как готовят это блюдо? — поинтересовался Куликов.

— Мясо обязательно парное, — ответил Федор. — Перец, соль, душистые приправы. Дать немного полежать в кастрюле, предварительно добавив чуть вина. Жарить на углях.

— Говоришь, как будто сам готовил, — улыбнулся Куликов.

— Приходилось, — согласился Федор.

— А теперь скажи нам, дорогой, — не унялся Куликов. — Почему ты тут распоряжаешься? Где владелец дома? Отчего он разрешил?

— С этим другом мы дружны, — скаламбурил Федор.

Тут Варвара засмеялась.

— Да, скажите, наконец! — попросила, вытерев глаза.

— Ладно, — согласился Федор. — Вы простите мне мистификацию. Это я — набоб. Павильон велел построить специально. Дом стоит пустой, без мебели, негде было принять вас и угостить. Павильон не помешает — будем летом в нем обедать.

— Почему же сразу не сказал? — воскликнул Рогов.

— Захотел сюрприз вам сделать, — ответил Федор. — Князь Юсупов приказал мне дом купить. Не годится, дескать, проживать в квартирах, ты же мой наследник. Попросил Варвару Николаевну подыскать готовый. А она и говорит: Михаил Игнатьевич с супругой домик присмотрели, рядом тоже продается. Съездил, посмотрел, понравилось. И соседи, вроде как, хорошие. Вы согласны? — обратился к Рогову.

Тот развел руками.

— Мы очень рады, — сообщила Алевтина. — Нам приятно жить с таким соседом. Лишь одно смущает. Дом у князя есть, а супруги не имеется. Кто же станет в нем хозяйкой?

— Я с женитьбой не тороплюсь, — пожал плечами Федор. — Старый князь невест мне подбирает, только я их не хочу. А Варвара Николаевна будет управлять моим хозяйством. Предложил ей эту службу, и она любезно согласилась, сняв с меня заботы.

— Необычно, — хмыкнул Куликов. — Барышня на месте управляющего.

— Но справляется прекрасно, — ответил Федор. — Дом вот этот присмотрела, павильончик быстро возвела. Где нашла подрядчика, не знаю, только мигом сколотили, даже стол и лавки не забыли. Угощение для вас — опять же Варвары Николаевны заслуга. Я ей очень благодарен.

Гости посмотрели на Варвару. Она смутилась и потупила глаза.

— Предлагаю тост за Федора! — Рогов поднял свой бокал. — Замечательного человека, умницу и добрую душу. Чтобы в его доме была радость, и смеялись дети!

— Вот за это непременно! — поддержала Алевтина. — Дети — это счастье.

Гости осушили вновь бокалы и легонько закусили. Появился повар Афанасий и принес котлеты из баранины — стейки с ребрышками, запеченные на углях. Все набросились на угощение. Когда гости насытились, мужчины вышли покурить. Следом устремились дети — побегать, осмотреть окрестности. За павильоном обнаружились качели — лавочка со спинкой, на цепях подвешенная к толстой перекладине между двух столбов. Дети ее тут же оккупировали и принялись качаться, оглашая двор довольным визгом. Мужчины отошли к воротам.

— Как тебя приняли в Москве? — поинтересовался Рогов. — Родовые не косились?

— Не сказать, чтоб слишком, — Федор затянулся папиросой. — Да и я, признаться, не запомнил. Там нас всех убить попытались.

— Это как же? — удивился Куликов.

Федор рассказал.

— Вот дела! — воскликнул Рогов. — А в газетах не писали.

— Полагаю, что полиция вмешалась, или даже кто повыше. Запретили репортерам. Случай очень странный, согласитесь. Тут похоже на диверсию — уничтожить столько Осененных… С террористами-то разберутся, но я уверен, что за ними уши германцев торчат.

— Хорошо, что вышел покурить и заметил негодяев, — отозвался Куликов. — Осененных мне не жалко, зато ты нам очень дорог. Взорвалась бы адская машина — и не стало друга. Мы бы очень горевали, так ведь, Михаил?

— Разве только мы? — ответил Рогов. — Весь завод бы сокрушался — Федор жизнь в него вдохнул. Потерять такого человека… А другого не найдешь. Жаль, что Федор принял предложение Юсупова. С родовыми смерть рядом бродит. В этот раз свое не взяла, в другой раз попытается.

— Все под богом ходим, — Федор пыхнул дымом. — Обо мне не беспокойтесь — я в Москву пока не собираюсь. А ближайший месяц проведу в Париже — получил письмо из Петербурга, на завод пришло. Французов заинтересовал мой пулемет. В ГАУ возбудились и решили, что изобретатель лучше всех его представит.

— Если купят на него лицензию, прогремишь по всей Европе, — хмыкнул Куликов. — Чтобы русское оружие признали за границей… До сих пор лишь мы у них патенты покупали.

— Оболенскую с собой возьмешь? — спросил Рогов.

— Кто же ездит в Тулу с самоваром, а в Париж — с подругой? — засмеялся Куликов. — Эх, Париж, Монмартр, мамзельки! Рестораны, лямуры-тужуры…

— О лямурах ты потише, — улыбнулся Рогов. — Услышит Полина — будет тебе тужур.

— Не накаркай! — оглянулся Куликов. — Не хватало мне скандала с благоверной.

И все трое дружно рассмеялись…

В это же время в павильоне тоже шел разговор.

— Ну, и каково тебе теперь? — вопрошала Алевтина. — В роли управляющей?

— Да получше, чем в библиотеке, — улыбнулась ей Варвара. — Хотя хлопот много. Дом вот этот присмотрела, наняла прислугу. Епифан, что у ворот нас встретил, — дворник, сторож и помощник по хозяйству. Жена у него кухаркой, но сегодня ее повар заменил, а Матрена в доме убирает. Мы им комнату отдали под жилье, кормим, деньги платим.

— А другое? — не отстала Алевтина. — Понимаешь, о чем я?

— Тут — как раньше, — развела руками барышня.

— Что, совсем не попытался? — не поверила Полина.

— Нет, — Варвара покачала головой. — Другом меня называет. Выписал доверенность на управление счетом в банке. Я могу взять любую сумму. Приказал мне накупить себе одежды — дескать, ты моя домоправительница и должна выглядеть достойно. Спим мы в разных комнатах на железных койках — мебель заказанную пока не изготовили. Позже койки те прислуге отдадим. Федор рассказал, что в Москве был представлен моему отцу и матери. Сообщил им обо мне: дескать, взял на службу. Оба захотели дочку повидать, мать письмо прислала. Ну, а я не знаю, что ответить.

— Снова в род принять желают? — удивилась Алевтина.

— Очень может быть. Я теперь Юсуповым служу — это не зазорно и почетно. Богатейший и влиятельный род. А еще они решили, полагаю: между мной и Федором любовь. Вдруг он замуж позовет — для Оболенских это выгодная партия. Только ничего не выйдет — наш род Юсуповым не чета. Не позволит старый князь на мне жениться — наши семьи не дружны. Если Федор вдруг ослушается, князь объявит брак недействительным — есть такое право у главы рода.

— Значит, нужно жить невенчанными, — заключила Алевтина. — Ну, а там и князь скончается. Он не вечен.

— На неделе Федор уезжает в Петербург, — продолжила Варвара. — А оттуда отплывет во Францию. Пулемет свой показать союзникам, говорит: они заинтересовались. Расстаемся как бы не на месяц.

Варвара пригорюнилась.

— Ну, так в чем беда? — улыбнулась Алевтина. — Пусть тебя с собой возьмет. Там, вдали от глаз сторонних, вы и сблизитесь.

— Если он захочет взять, — вздохнула барышня.

— Ну, так попросись! — сказала Алевтина. — Дескать, хочется в Париж. Я бы сама не отказалась, — женщина вздохнула. — Только денег нужно много, ну, а мы тут дом купили. Может, года через два…

— Попросись! — поддакнула Полина. — Федор не откажет. Сердце у него доброе.

— Это как к кому, — Варвара покачала головой. — Мать в письме мне написала о большом скандале. Когда шел прием, на дом Юсупова напали террористы. Притащили адскую машину и хотели всех взорвать. Слуг Юсупова зарезали, чтобы не мешали. Федор террористов обнаружил и побил их крепко. Кое-кто из них, как мама пишет, после этого преставился.

— Так туда им и дорога! — сказала Алевтина. — Нам с чего убийц жалеть? Федор поступил как настоящий офицер — людей от смерти спас. Мог бы нападавших самолично и казнить, родовым это позволено.

— Я бы негодяев этих сама бы задушила! — подключилась к ней Полина. — Ишь, чего надумали антихристы! Адскою машиною убивать людей. А ведь там и дамы были, полагаю, да и барышни невинные. Так что слушай Алевтину, дорогая. Попроси Федора взять с собой в Париж.

— Хорошо, — ответила Варвара…

* * *

Федор вошел в кабинет военного министра и принял стойку «смирно».

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! Капитан Юсупов-Кошкин прибыл по приказу.

— Князь, а не капитан, — поправил Сухомлинов. — Если у офицера есть титул, он идет перед чином.

— Не привык еще, — поведал Федор. — Князем стал недавно.

— Проходите и присаживайтесь, — предложил министр и продолжил после того, как офицер занял кресло. — У меня к вам будет разговор. Вы ведь отправляетесь во Францию?

— ГАУ посылает показать мой пулемет союзникам, — ответил Федор. — Их военным захотелось посмотреть на новое оружие. Может, купят на него лицензию.

— Это было бы хорошо, — согласился Сухомлинов. — Я уверен, что с задачей справитесь. У меня к вам будет поручение. Человек вы умный и пытливый, в деле разбираетесь. Присмотритесь к образцам французского оружия. Может, что-то нужно позаимствовать.

— Я сейчас могу сказать, — ответил Федор. — Нам нужны аэропланы и грузовики.

— Почему они? — спросил министр.

— Предстоящая война будет не похожа на другие — те, что проходили раньше. Огромные массы войск, тысячи орудий, сотни кораблей. Отследить перемещение противника можно лишь посредством авиаразведки. По-другому не получится. Нам потребуются сотни аэропланов. Мы их можем сами строить, но нужны моторы. Те, что выделываются в России, не подходят, и наладить производство скоро не получится. Не хватает нужных сплавов, оборудования и кадров. Потому моторы нужно закупить сейчас вместе с образцами аэропланов. Договориться о поставке их в дальнейшем. С началом войны с этим станет сложно.

— Гм! — сказал министр. — Не ожидал, что вы настолько знаете проблемы авиации. Пожалуй, соглашусь. Поговорю с Шишкевичем. С этим мне понятно, а теперь грузовики. Их-то сколько нужно?

— Для начала тысяч двадцать, в идеале — сто.

— Вот как? — изумился Сухомлинов. — Для чего же столько?

— Воевать нам предстоит с Германией. Боевые действия развернутся в западных губерниях России. Перебрасывать войска и снаряжение придется по железным дорогам, но их там недостаточно. А у немцев сеть дорог густая. Они получат преимущество в маневре, чем, конечно, и воспользуются. Они смогут быстро перебросить подкрепления и нанести удар. Мы сумеем это упредить или же ответить, оперативно подтянув резервы. Для того нужны грузовики.

— Интересная мысль, — произнес министр. — Даже очень дельная. До сих считал вас оружейником, но, как вижу, есть у вас и прочие способности. Я подумаю над вашим предложением, хотя трудности предвижу. Понадобятся немалые ассигнования, а нам их выделяют неохотно.

— Прусский король Фридрих Великий как-то произнес фразу: «Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет кормить чужую». Сообщите ее тем, кто станет возражать.

— А вы дерзки, — заметил Сухомлинов. — Хотя опять не возразишь. Война потребует огромных средств.

— Придется занимать их за границей, да еще на невыгодных условиях. Лучше сделать это в мирное время.

— Такой огромный заем насторожит Германию и может стать поводом к войне.

— Ее и так объявят, — ответил Федор. — Германцы к ней давно готовятся. Слыхали о диверсии в Москве?

— Нет, — ответил Сухомлинов.

Федор кратко рассказал.

— Уничтожить столько Осененных — мечта немецких генералов, — подвел итог в конце. — Для того революционерам дали тринитротолуол, который невозможно купить простому человеку. Они не применяли его раньше. Это германский след.

— Это нужно доказать, — не согласился Сухомлинов. — Сомневаюсь, что Германия решится объявить войну России. Тут же вступятся союзники, и она столкнется со сражениями на двух фронтах.

— Не уверен, — покачал головой Федор. — Да, союзники объявят Германии войну. Что же будет дальше? Французы сядут на линии Мессими и не двинутся с места. Они же столько лет ее строили! Об участии Британии и говорить смешно — сухопутная армия империи вызывает жалость. В Берлине это понимают. Потому у германского штаба может зародиться мысль вывести Россию из войны, принудив ее подписать сепаратный мир. А потом и Францией займутся.

— Нас легко не победить! — возразил министр. — Наша армия сильна, как никогда. Неудачная война с японцами изменила многое. Есть оружие, офицеры и солдаты. Регулярные учения показали, что мы многое умеем.

— А снаряды и патроны? Их в достатке?

— Полагаю, да, — сказал министр.

— Современная война приведет к большому расходу боеприпасов. Тех, что накопили, хватит лишь на пару месяцев. В лучшем случае — на полгода. А потом наступит снарядный голод.

— Война столько не продлится, — возразил министр. — Месяц — два, и все закончится.

— Какова численность армии Германии? — не замедлил Федор. — Вместе с резервистами? Миллионов пять, не меньше. За два месяца разгромить огромную армию? Невозможно, господин министр. На такое понадобятся годы. Нам штыками воевать, как когда-то при Суворове?

— Гм! — сказал министр. — Я вас не задерживаю, князь. Желаю вам счастливого пути и непременно исполнить мое поручение.

— Честь имею!

Федор встал, поклонился и вышел. Сухомлинов достал из портсигара папиросу, чиркнул спичкой, закурил. «До чего же дерзок и нахален этот князь, — подумал раздраженно. — Генералов учит воевать. Сам давно ли стал офицером? Чин свой получил случайно, отличившись на границе. Думает, что если обзавелся титулом, так ровня министру? Нет, шалишь!» Сухомлинов докурил и погасил окурок в пепельнице. На мгновение задумался. Да, конечно, князь наглец, но умен, однако. Про грузовики и аэропланы дельно рассказал. Но не все так просто. Даже если выделят на них ассигнования, то все быстро организовать не получится. Кроме того, где взять тысячи авиаторов? А шоферов? Их же нужно подготовить. Машины станут выходить из строя — кто их будет ремонтировать? Нужно создавать отдельную структуру.

«Автомобильные войска», — вдруг всплыло в голове. Министр оценил название и кивнул: подходит. Почему бы нет? Воздушный флот создан, теперь пусть будут и автомобильные части. Что до остального… Сухомлинов звонком вызвал адъютанта.

— Вот что, — сказал капитану с аксельбантами. — Ты составь, голубчик, письмо ГАУ от моего имени. Попроси их оценить расход боеприпасов в случае войны с Германией и возможности промышленности по пополнению истраченного.

— Слушаюсь! — ответил адъютант, повернулся и вышел.

«Вот и пусть считают! — подумал генерал. — Если князь Юсупов прав, будет повод обратить на это внимание царя и потребовать содействия. Не дадут его — бумажкой можно защититься: дескать, вот расчеты».

Успокоив себя этой мыслью, министр углубился в документы.

* * *

Царь вошел в зал для совещаний и сделал знак вставшим при его появлении министрам снова сесть. Занял место во главе стола.

— Нам нужно обсудить неприятное событие, — объявил собравшимся. — Приступайте, Александр Александрович! — кивнул министру внутренних дел. — Не вставайте, в этом нет нужды.

Макаров нацепил очки и открыл кожаную папку.

— 6 октября сего года, — начал ровным голосом, — в Москве была совершена попытка убить большую группу Осененных с домочадцами. Они собрались в доме у Юсупова, где князь собирался представить им наследника. Террористы из Боевого крыла партии эсеров проникли во дворец Юсуповых, убив при этом троих слуг. Затем затащили внутрь адскую машину из ящиков с тринитротолуолом и намеревались привести ее в действие, запалив огнепроводные шнуры.

Министр сделал паузу, вздохнул.

— Теракт был очень хорошо подготовлен. Удайся он — и мы бы понесли невосполнимые потери Осененных. У князя собрались главы всех родов Москвы и кое-кто из Петербурга. К счастью, террористов разглядел молодой Юсупов, который вышел покурить. Используя свой дар, обезвредил четверых нападавших. Троих при этом удалось взять живыми. Погибла только женщина, известная эсерка Розалия Лейбович, вдова повешенного террориста Семена Алексеева, который готовил покушение на губернатора Одессы…

— Подробности с Лейбович можно опустить, — заметил царь.

— Понял, Ваше Императорское Величество, — кивнул министр. — Из переданных полиции троих эсеров двое были простыми боевиками и интересных сведений не сообщили. К тому же не пожелали говорить. А вот третий оказался значимой фигурой. Ефим Соркин, один из руководителей Боевого крыла партии эсеров. Поняв, что его в конечном счете ожидает, Соркин стал сотрудничать со следствием. Поведал много интересного. Остановлюсь на главном: он агент германской разведки, и по ее заданию много лет вместе с другими террористами убивал высокопоставленных чиновников России. Так, к примеру, Соркин приготовил и осуществил покушение на премьер-министра Столыпина…

За столом раздались восклицания.

— Тише, господа! — призвал к порядку царь. — Министр не закончил свой доклад. Продолжайте, Александр Александрович!

— Задание на убийство Осененных Соркин получил от германской разведки. Она же обеспечила доставку в Россию взрывчатки и новейших взрывателей, используя, полагаю, дипломатическую почту. Маркировка на брикетах тринитротолуола и взрывателях убедительно свидетельствует об их германском происхождении. Следует заметить, что частному лицу их не купить — запрещено категорически. Это подтверждает сообщение Соркина.

— Другие доказательства имеются? — спросил министр иностранных дел.

— Да, Сергей Дмитриевич, — кивнул Макаров. — За убийство Осененных германцы щедро заплатили. На счет Соркина в швейцарском банке перечислено полмиллиона марок. Подтверждающие документы у полиции имеются.

— Если предъявить претензии, германцы могут отпереться, — сказал Сазонов. — Маркировка на взрывчатке и перевод денег Соркину, конечно, доказательство, но не железное, как было в пограничном инциденте в мае сего года. Тогда на нашей территории лежали трупы германских солдат и офицеров и имелись пленные. Германцам было нечего сказать. Сейчас заявят, что Соркин врет.

— Не спешите, Сергей Дмитриевич, — заметил царь. — Мы позвали вас не для того, чтобы обсудить ноту для Берлина. Открылись ужасающие обстоятельства. Не первый год германцы посредством террористов убивают первых лиц империи. Дошли до покушения на Осененных. Не пожелай наследник князя выйти покурить, теракт бы удался. И что тогда? — Георгий гневно засопел. — Железный повод для войны. Я пригласил вас, господа, чтобы обсудить, насколько мы готовы к ней. Вы первый, Владимир Александрович.

— Оружия у армии в достатке, — сказал военный министр. — Есть пушки и винтовки, пулеметы и запас боеприпасов. По моей просьбе в ГАУ посчитали, на какое время его хватит. Получилось — максимум, на полгода. Если боевые действия затянутся, мы столкнемся с недостатком снарядов и патронов.

— По какой причине недостаток? — спросил царь.

— Ассигнований выделяли мало, хоть мы и просили.

— Владимир Николаевич? — посмотрел Георгий на министра финансов.

— Бюджет сверстан хоть и с профицитом, но довольно незначительным, — ответил тот. — Удовлетворить запросы военного министерства мы не в состоянии.

— Можно взять заем у той же Франции, — продолжил Сухомлинов. — Сомневаюсь, что откажут.

— Военный заем насторожит Германию, — сказал министр иностранных дел. — От нас потребуют объяснений, вплоть до ультиматума.

— Мы не станем покупать у Франции оружие, — парировал военный министр. — Металлорежущие станки, оборудование для производства взрывчатки и пороха. Оно двойного назначения, и можно заявить, что развиваем собственную химическую промышленность. А еще купим грузовики для перевозки войск и боеприпасов. В этом тоже нас не обвинить — России с ее огромными просторами нужен транспорт. Немцы, может, не поверят, но сказать им будет нечего. Их в Европе не поймут.

— Кредиты нужно отдавать, — сказал министр финансов. — Выплаты по ним тяжелым бременем лягут на экономику империи.

— В случае поражения в войне нас принудят к репарациям, — возразил Сухомлинов. — И они встанут нам куда дороже, чем французский заем.

— Владимир Николаевич, — Георгий посмотрел на министра финансов. — Проработайте вопрос о займе. Сумму согласуйте с военным министерством.

— Значит, война неизбежна? — спросил министр.

— Нам не оставили выбора, — ответил царь. — Хотим мы или нет, войны не избежать. Германия готовится, и мы не должны отстать. Николай Петрович, — посмотрел на начальника Главного штаба. — Сообщите нам о ваших планах.

— В случае объявления войны Германией Главный штаб предполагает следующие действия, — начал генерал Михневич. — Силою двух армий нанести стремительный удар по Кенигсбергу. Захватив город и покончив с сопротивлением, армии развернутся и ударят во фланг центральной германской группировки, которую в то время будут сдерживать в Белоруссии. Одновременно нанесет удар Южный фронт российской армии. Его цель — разгромить и заставить выйти из войны Австро-Венгрию. Справившись с задачей, войска повернут на север и ударят в южный фланг германских войск, поставив их в сложное положение. Германия запросит мира. Это если в двух словах. План Главным штабом проработан досконально и признан вполне осуществимым. Но понадобится помощь от союзников. Они должны тоже начать наступление. Это отвлечет значительную часть германских войск с наших рубежей.

— А союзники ударят? — спросил внезапно Сухомлинов.

— У нас с ними договор, — поспешил министр иностранных дел. — В случае нападения на Россию они вступят в войну с Германией.

— Объявить ее они объявят, — не сдался Сухомлинов. — А вот пойдут ли в наступление? Для чего французы строили линию Мессими? Не затем ли, чтоб за ней сидеть? У французского Генерального штаба разработаны планы наступления? Они собираются их выполнять? Что об этом нам известно?

— К чему это ваше выступление, Владимир Александрович? — нахмурился царь. — Что вы хотите сказать?

— Точно так же, как мы собираемся вывести из войны Австро-Венгрию, германцы могут пожелать сделать это с Россией. Пока союзники будут думать, что предпринять, навалятся на нас со всей мощью. А у нас войск на западном направлении недостаточно, подготовленных линий обороны нет. Мы не устоим.

— Что вы предлагаете? — спросил Георгий.

— Начать строить рубежи обороны. Объявить скрытную мобилизацию и перебросить в западные округа дополнительно несколько армий. Вооружить их и снабдить всем необходимым. Нам нужно выдержать первый удар, а потом будем думать о наступлении. Рано или поздно, но союзники подключатся.

— Это противоречит концепции маневренной войны, — возразил начальник Главного штаба. — А она ожидается таковой.

— Сколько Германия может бросить против нас штыков и сабель? — спросил Сухомлинов.

— Миллионов пять, — ответил генерал. — Если оголит западный фронт.

— Вы планируете разгромить пять миллионов в маневренной войне, да еще в короткий срок? — хмыкнул Сухомлинов. — В 1812 году Наполеон пришел в Россию с шестисоттысячной армией. Нам понадобилось более трех месяцев, чтобы справиться с врагом. У германцев будет вдесятеро против этого, да еще с тяжелыми пушками и пулеметами. Как их сходу победить? Я иллюзий не питаю. Как бы предстоящая война не продлилась годы. Вот к такой и следует готовиться.

— Николай Петрович, — обратился царь к Михневичу. — Каковы данные разведки? Готова ли Германия к войне?

— После инцидента на границе она ускорила подготовку, — ответил генерал. — Не скажу, что полностью уверен, но военных действий следует ожидать к началу лета.

— Примем за основу эту дату, — сказал Георгий. — Жду от вас соображений, как нам отразить нападение противника. Если он не нападет — что же, мы скажем: «Слава Богу!» Если это все же случится, то мы должны быть готовы. Каждый здесь присутствующий должен мне представить планы своих ведомств. Сделать это нужно, не затягивая. До свиданья, господа!

Царь встал и покинул зал для заседаний. Министры проводили его взглядами и стали собираться. К Сухомлинову подошел Михневич.

— Что на вас нашло, Владимир Александрович? — произнес он с укором. — Отчего вдруг поменяли прежние воззрения? Вот откуда взяли про окопную войну? Не могу представить, чтоб Германия вдруг решилась бросить силы против нас. Главный враг для них — французы.

— Много размышлял, Николай Петрович, — ответил Сухомлинов. — Совещался с умными людьми. И они сказали, что такое может и случиться. Нужно быть к нему готовыми.

— Что ж, потрудимся, — сказал Михневич. — Проработаем в деталях. До свидания, Владимир Александрович!

— До свидания, — ответил Сухомлинов.

Покидая зал для совещаний, он не мог сказать, зачем затеял этот спор с коллегами. И уж никогда бы не признался, что причиной стал тот странный разговор с Юсуповым.

ГАУ — Главное артиллерийское управление.

Генерал-майор М.И. Шишкевич в то время возглавлял Воздухоплавательную часть Главного управления Генштаба России.

Адольф Мессими — в реальной истории военный министр Франции в 1911–1912 годах. Был снят с поста за приверженность оборонительной доктрине. Линии его имени в Реальной истории не было, но это фантастика.

В реальной истории именно Сухомлинов способствовал появлению в российской армии авиации и автомобильных войск.

В реальной истории Сухомлинова отдали под суд как раз за нехватку боеприпасов.

Сазонов, Сергей Дмитриевич — министр иностранных дел России в 1910–1916 годах.