Современный Декамерон комического и смешного. День второй

Анатолий Вилинович

Рождению произведения «Декамерон комического и смешного» послужили объявления в газетах и афишах такого содержания: «В театре «Драмы и комедии» будет проходить театральное исследование комического и смешного. Ежедневно с 10-ти часов утра до позднего вечера будут выступать поочередно по одному соискателю ученой степени кандидата искусствоведения в день с 19 по 28 июля». Приглашаются все любители юмора, сатиры, комедий, эстрады, клоунады и всего смешного. Цены билетов снижены на 80 процентов. Ученый совет». Прочитав такое объявление, автор задал себе вопрос: «Так что же такое комическое и смешное?» И после долгих размышлений пришел к выводу – несомненно, оно слагается из многих, многих составляющих…

В десять часов утра под звуки мелодий Чарли Чаплина раздвигается занавес сцены и открывается со смехотворными масками красочный плакат. На нем крупная надпись: «Предлагается вашему вниманию публичная защита диссертации на тему: «Сценическое исследование некоторых концепций комического и смешного». Второй соискатель ученой степени кандидата искусствоведения С. А. ДЕНИСОВ.»

Из-за кулис сцены выходят члены ученого совета и рассаживаются за стол президиума. За ними выходят оппоненты диссертанта и рассаживаются за отдельный стол. Две стенографистки садятся за свой отдельный стол с магнитофоном.

Громкий голос диктора из радиодинамиков в сопровождении уже тихого звучания музыки объявляет:

— Диссертационная комиссия в составе ученого совета: Благова Елена Владимировна — председатель комиссии… — она встает и слегка склоняет голову. — Жадов Евгений Александрович — ученый секретарь… — тот тоже представляется. — Бодрова Ольга Владимировна и Волгин Павел Сергеевич — члены ученого совета, — названные встают и представляются. — Научный руководитель работы диссертанта доктор искусствоведения Мажарова Зинаида Алексеевна… — ученая встала и с улыбкой на лице, с легким поклоном головы представляется. — Оппоненты диссертанта — знатоки юмора и сатиры, имеющие опыт восприятия комического и смешного: Минина, Цилина, Цуладзе и Левко… — оппоненты поочередно встают и представляются. — И две наши очаровательные стенографистки: Юля и Лариса… — девушки встали и, смеясь, поклонились

Музыка зазвучала снова громко и на сцену с противоположной стороны от президиума выходит Денисов во главе своих артистов содокладчиков. Их состав прежний, как и у диссертанта Ивакина, который теперь уже не соискатель, а тоже содокладчик Денисова.

Музыка вдруг умолкает и врывается многоголосый безудержный смех.

Благова как и в первый день защиты, прокричала, переждав немного.

— Выключите смех! Выключите смех!

Смех прекращается и она провозглашает:

— Приступаем к слушанию защиты диссертации второго соискателя ученой степени кандидата искусствоведения аспиранта Денисова Сергея Анатольевича. Слово ученому секретарю… Прошу, Евгений Александрович…

Жадов встал и прочел, держа лист перед собой:

— К защите диссертации аспиранта Денисова Сергея Анатольевича представлены все документы в соответствии с инструкцией. Список работ по теме диссертации прилагается. Биография соискателя прилагается также… — опускается на свое место секретарь.

— Есть вопросы? — спросила Благова. Подождав немного, и, не услышав вопроса, сказала: — Приступаем к защите диссертации «Сценическое исследование некоторых концепций комического и смешного». Прошу, Сергей Анатольевич, — обратилась она к Денисову.

Соискатель откашлялся, подошел ближе к членам комиссии, снова откашлялся, и только собрался говорить, как Благова спросила:

— Вы что, тоже простудились?

— Нет, нет, это от волнения, — переступил с ноги на ногу Денисов.

— А почему повязка на шее?

— Для утепления голоса! — произнес громко Вилин, смеясь.

— Вы что, собираетесь нам петь?

— Что вы, что вы, я не пою, Елена Владимировна. Это он так, — махнул рукой Денисов на Вилина.

— Слушаем вас, диссертант.

— Как уже сказано, исследование комического и смешного уже является комическим и смешным. Поэтому подходя к вопросу исследования необходимо все ученые обоснования базировать на житейских примерах, окружающих нас. Комическое, как уже говорилось — это одно из самых сложных видов эстетики. Самым естественным выражением комического является смех. Но смех не всегда является результатом комического, а комическое не всегда выражает смех… Комическое часто выражает переживания, а смех — иронию, насмешку и даже злорадство… И то и другое объединяет юмор. Юмор — дело серьезное. Без юмора никак нельзя. Он и его сатира родители всего комического и смешного. Все шутят. Один человек пошутил анекдотом при советах и получил десять лет за свою доверчивость. Но слава Богу то страшное время ушло безвозвратно. Но все же есть и другие причины ограничивающие житейский юмор. Один мой знакомый писатель начал творить смешное так откровенно, что его не стали печатать, обвинив в вульгаризме, непристойности, в нецензурности. Тогда он стал писать без таких нежелательных выражений подлежащих острой критики, и этим самым выхолостил свое творчество, к которому издательства потеряли всякий интерес, хотя там и было зерно, смысл, сверхзадачи, идеи…

Но я, ваш покорный соискатель, и мои содокладчики — артисты все же решили не ограничивать свои выступления рамками слащавого ханжества, пуританства, лакированной действительности, а выражать своими действиями, все правдиво, жизненно, без прикрас и намеков.

Подготовлена комедия из жизни моряков-портовиков, главными героями где будут известные вам уже режиссер малой сцены Вили Анатолий Алиманович в роли стивидора морского порта под своим именем.

Вилин выходит на сцену и с поклоном представляется.

— И артистка — героиня Грачева в роли возлюбленной его Елены.

Грачева выходит и с поклоном представляется.

— И, конечно, участвуют все уже знакомые вам содокладчики — артисты. Кроме того в комедии участвуют студийцы театральной студии при театре и нештатные артисты-добровольцы.

— Диссертант Денисов, — раздавался голос председательницы Благовой. — Надеемся, в вашей комедии не будут допускаться такие же вульгарности и непристойности, какие допускал в своем творчестве ваш знакомый писатель?

— Нет, нет, Елена Владимировна, что вы, эта комедия уже опробирована, правда, в узком кругу, и Министерством культуры разрешена к постановке в театрах.

— А кто такой ваш герой в комедии стивидор? — раздался голос из зала.

— Стивидор — английское слово, это лицо ведающее погрузкой и выгрузкой судов в морских портах.

— Ну хорошо, не будем терять время, приступайте к показу вашей комедии, диссертант, — распорядилась Благова.

— Приступаем… — произнес Денисов, но из зала раздался громкий вопрос:

— А как называется ваша комедия?

— Да, да название комедии, Сергей Анатольевич? — запросила и Благова.

— «Влюбчивый и возлюбленная» — ответил за диссертанта Вилин. — Или…

— «Круиз с условием», — выступила Грачева.

Из зала донеслись аплодисменты, голоса.

— Хорошо, соискатель Денисов. Показывайте нам вашу комедию, — сказала Благова.

— Показываем… — говорит Денисов и сцена на миг затемняется и на телевизионном экране вспыхивает изображение морского торгового порта. Звучат перезвоны портальных кранов, команды: «Вира!», «Майна!», гудки судов и железнодорожных тепловозов, сигналы автомобилей.

Голос: — Морской торговый порт. На рейде и у причалов суда. Идет обычная портовая жизнь. Одни корабли загружаются, другие — разгружаются. Над ними с перезвоном поворачиваются стрелы мощных кранов. Вдоль причалов протягиваются железнодорожные грузовые составы…

Свет освещает уже сделавшую поворот сцену. За столами сидят содокладчики — артисты.

Голос: — Это докеры нашего морского торгового порта. Они в ожидании своей рабочей смены. Разговаривают между собой, шутят, смеются.

— А вот был случай, — говорит Невелев. — Судно загрузилось бананами и приготовились идти в открытое море. А машины его вдруг закапризничали. Начали делать ремонт. Капитан свободных от ремонта отпустил на берег. Ходят моряки по городу, а денег нет. Все уже растратили перед отплытием. Вдруг читают объявление: «Тысяча долларов тому, кто прыгнет из под купола цирка на арену». Пошли к хозяину цирка. «Я прыгну», — сказал такелажник. «Прекрасно, но деньги после прыжка, — говорит хозяин, — Так можно?». А моряк ему: «Можно, но деньги вперед!». Цирк переполнен, зрителей тьма. Все хотят посмотреть, как произойдет самоубийство. Взобрался наш матрос такелажник по веревочной лесенке под купол цирка, посмотрел вниз и объявил «О спрыгивании вниз, не может быть и речи!».

Взрыв всеобщего смеха слушателей на сцене и в зале.

Оппонент Левко, когда смех стал утихать, спросил:

— А как же тысяча долларов?

— Пока хозяин жаловался, требуя их возврат, судно покинуло порт.

— Жена говорит отплывающему мужу в рейс: «Ну теперь твоя верная жена, — взял слово Пятов, — может быть спокойной. Теперь на твоем судне поварихи — жены членов команды». «А я не могу быть спокойным, уверенным в твоей верности, — отвечает ей муж, — видя, как этот плющ Сенька увивается вокруг тебя». «О, не переживай, Вася, он же импотент!»

После смеха выступила Аничкина.

— Крики утопающего из моря: «Тону! Тону! Помогите!». Люди стоят на пристани и никто не решается прыгнуть в бурное море. Вдруг смотрят, какой-то смельчак прыгает. Тут и спасатели подоспели. Выловили тонущего и героя. Все бросились к нему, поздравляют, хвалят. А он им: «Все это, конечно, так, но я хочу посмотреть в глаза тому, кто меня столкнул в воду?».

— Славик, а папа с мамой дома? — заговорила Чемерина после смеха. — Дома, — отвечает Славик. — А где они? «В ванной» — отвечает мальчик. — А скоро они выйдут? «Не думаю» — засмеялся мальчуган. — Почему ты так думаешь? «Папа попросил крем, а я ему подсунул клей БФ-2», — ответил проказник.

Вступила Минина в разговор после смеха:

— Один маньяк с мощным биноклем все время рассматривает женщину в окнах напротив. Как она раздевается, как одевается, как моется. Вдруг ему телефонный звонок. В трубке голос этой женщины: «Слушай, маньяк, ты не видел куда я положила свои колготки?».

Оппонент Цилина после смеха:

— Дочка приходит со школы и говорит: «В школу мы должны приходить теперь только в национальной одежде». Отец: — Ты слышала, Сара, надо идти и покупать нашей Мирочки котиковое манто!..

После смеха Невелев с оппонентом Цуладзе ведет разговор. Он говорит:

— Вот ты из Тбилиси, а большой это город?

— На один фонарный столб меньше Москвы, — отвечает тот.

— И что, кругом горы, горы?

— Да, Гори, где родился Сталин.

— А до моря Тбилиси далеко?

— Рукой подать до Сухуми, Поти, Батуми…

— А сколько жителей в Тбилиси?

— На тысячу человек меньше, чем в Москве.

— А одежду носите — бурку, папаху?

— Да, папаху сампульлович?

— Как это? Сампульлович?

— А такая, когда воевать в ней будешь, она сама пули ловить, чтобы не в голову, значит.

— А правда, что у вас невест воруют?

— Правда. Я свою жену украл.

— А потом что?

— Что, что, ее родители догнали нас и теперь живут с нами.

— А река в Тбилиси есть?

— Конечно, Кура называется.

— Широкая?

— На два метра уже, чем Волга.

— А дураков в Тбилиси много?

— Вай, какой вопрос! Ты приедешь, один будешь!

— Один мужик, поменял пол на женский, — после смеха произнес Пятов. — Чтобы в женскую баню ходить. Пришел, а женщины его как увидели, лицом то он, как мужик и в крик: «Шайкой его! Шайкой!» — А одна женщина ласково так: «Шаечкой-ой-ой… шаюшечко-о-о-й».

Благова громко и строго:

— Соискатель Денисов, что это ваши содокладчики позволяют себе?!

А содокладчики и вместе с ними и оппоненты хором:

— Ничего здесь нет непристойного, господа ученые!

Входит Ивакин и, перебивая шум разного выражения, произносит:

— Что, анекдоты травите? Привет, бригада!..

Докеры на приветствие отвечают вразнобой ему тем же.

Члены ученого совета переглянулись, но не стали продолжать свое нравственное замечание.

Но Благова все же произнесла:

— Артисты — содокладчики будьте все же сдержаннее в своих рассказах. И вы, диссертант Денисов…

— Учту, учел, Елена Владимировна, но в данном случае нет ничего осудительного. Концепция комического созданная английским психологом Александром Бейном — это всегда возвышенное превращается в нечто низкое и ничтожное… Вот пример. Одна молодая женщина решила сделать своему лицу пластическую операцию. Чтобы походить на звезду Голливуда. Сделала. Подтянули ей подбородок, внешние уголки глаз, щек к ушам. А когда рассмотрелась, то пришла в такой ужас, что дома встала на подоконник, чтобы броситься вниз с седьмого этажа. А муж ей: «Прихвати помойное ведро, третий день мусор уже не выносишь!».

— А вот тоже к этой теме комического, — сказал Ивакин, — не ожидая окончания смеха. — Лежат молодожены в постели. Он: — Что ты сейчас хочешь, любимая? Она: — Пряников. Подал ей пряник. Через минуту спрашивает: — А сейчас что хочешь, любимая? Она: — Пряников. Выполнил он и это желание своей любимой. Спрашивает: — А сейчас что ты хочешь, милая. Она снова: — Пряников. После очередного пряника он спрашивает: — А сейчас что ты хочешь? Она: — В туалет но до утра потерплю…

Смех, хохот, аплодисменты, возгласы разные присутствующих.

Благова вытерает платком глаза и когда смех поутих произнесла:

— Ой, диссертанты — аспиранты… Продолжайте свою комедию, Денисов.

— Продолжаем, друзья…

Ивакин сидит уже за столом и берет поданную ему чашечку с кофе. Сделав как бы глоток он говорит:

— Я из диспетчерской порта. К восемнадцати ноль-ноль быть готовыми к разгрузке индийского сухогруза «Катапульта». Пришвартуется к девятому причалу, — отпивает кофе. — Теперь совет от вас нужен. Речь идет о круизной путевке по Черному морю, которую выделил нам местком. Кому отдадим? Но Надо давать и отпуск?

Пятов, ткнул сигарету в пепельницу, крутнул головой, говорит:

— Задача, бригадир.

— Именно, — вздохнул Ивакин. — Но решать надо…

— Пока не выполним свой контракт никаких отпусков! — раздались голоса.

— Так отказываемся? — звякнул чашечкой Ивакин.

— Жалко, бригадир, — хлопнул ладонью по столу Невелев.

Некоторое время все молчат.

— Предлагаю отдать путевку нашему стивидору, — предложил Невелев.

Все заговорили почти сразу:

— Ну, бросим бычка в море!

— А что, старается!

— Юбочник!

— Парень — общественник!

— Влюбчивый!

— Работает хорошо!

— Не одну девченку не пропустит, что бы не предложить ей свидание!

— Говорил, собирается жениться, — закурил Ивакин.

— А ты спроси у него, почему он тянет, — хихикнул кто-то.

— И каких только нет у него девушек! — не то завидуя, не то осуждая произнес молодой докер.

— Ладно. Хватит. Одно другого не касается, — постучал трубкой о пепельницу докер курящий ее.

— Так решаете все же стивидору — обвел взглядом бригаду Ивакин.

Послышались голоса согласия вразнобой, без особого энтузиазма.

— Где он сейчас?

— А где ему быть? В танцзале. Репетирует самодеятельность, — усмехнулся молодой докер.

— У меня идея, ребята. Вот слушайте… — заговорщически придвинулся ко всем Ивакин. Докеры придвигаются к своему бригадиру поближе.

Поворот сцены. На экране надпись: «Клуб моряков» и звучит музыка Кальмана из оперетты «Сильва». Вилин в флотских брюках, в морской тельняшке и с цилиндром на голове поет куплеты графа Бони, делая определенные па:

— Все мы театралы! Спешим, чуть вечер, в залы!

Любить искусство выше счастья нет!

Но когда проходит мимо героиня оперетт.

Чтоб увидеть ее без грима, мы стремимся вслед…

Ну что ж, вполне возможно, иначе невозможно,

Кулисы покидая, мы поем… — Со вздохом опускается на руки девушек. Их по трое с каждой его стороны. После паузы весь кордебалет танцует и поет:

— Без женщин жить нельзя на свете, нет!

Вы наши звезды, как сказал поэт.

Без ваших уст, без ваших глаз,

Мой вечер пуст! Мой день погас!.. — Следует повторение этого куплета. Вилин в ударе. Звучит музыка, всем хорошо и весело.

В окружении своих щебечущих подруг к стойке бара на сцене быстро подходит Вилин. Его компания суетливо рассаживается у стойки.

— Всем кофе! — весело командует Вилин.

— С сахаром? Ликером? Коньяком? — подмигивает девушкам бармен Вачнадзе.

— С ликером. Девочки, я угощаю! — сделал купеческий жест.

— Слава, большая прогрессивка? — повернулась к нему Аничкина.

— Работаем, девочки! Хватает и на ликер!.. — он наклонился к ней и тихо. — Так вечером встречаемся?

Аничкина с чуть слышным звуком: «Ну-у», склоняет голову в знак согласия.

Подошел Ивакин неодобрительно смотрит, как бармен ловко разливает порции ликера в чашечки с кофе.

— Ему без ликера, — перехватил он чашечку предназначенную для Вилина. — В восемнадцать ноль-ноль обрабатываем «Калькутту». Судно на рейде уже.

— Прошу, бригадир, — освобождает место стивидор — Вилин.

— Нет времени.

— У нас сегодня удачная репетиция. Владимир Алексеевич!.. — помешивает кофе Вилин.

— А у меня нет.

— Тоже репетиция? — держит в руках чашечку Аничкина.

— Да. У начальника порта. Идем, Толя, ждут ребята, — пошел бригадир.

Поворот сцены. На ней вся бригада докеров. Перед ней стоит растроганный Вилин.

— Вы удостаиваете меня такой чести, я тронут… — тихо и в смущении говорит он.

— Да но говорят, ты не серьезен к женскому полу? Влюбчив, опять женитьбу откладываешь? А на курорте, знаешь… — сел бригадир.

— Я откладываю? Вера откладывает! — с жаром произнес Вилин. — Приревновала меня к Ольге, ну? А я только в ресторан пригласил ее.

— Веру? — уточнил Пятов.

— Да Ольгу…

— А Катя почему всхлипывала, объясняясь с тобой? — встал, как на собрании Невелев.

— Из-за Галинки… Я потанцевал только с ней…

— С Катей? — опять уточнил Невелев.

— С Галинкой.

— Нет, а учетчицу Наташку, с причала третьего, почему сторонишься? — отодвинул от себя шахматы худощавый докер. — Скажи, раз уж пошел такой разговор?

— Ну-у… — замялся Вячеслав.

— Ладно. Хватит о личных его отношениях, — начал раскуривать свою трубку докер. — Ставь точку, бригадир.

— Нет, а почему танцует он оперетту, а не флотские? Скажи, раз уж такой разговор? — не успокаивается шахматист.

— Эка хватил! — хлопнул ладоней по столу докер с трубкой. — Ты еще спроси почему он по-английски здорово болтает, а ты нет?

Вячеслав порывается что-то объяснить, но его удерживает бригадир.

Он махнул рукой, воцарилась тишина:

— Не об этом речь. Слушай, Толя… Одним словом, иди в круиз, но без невесты к нам не возвращайся. Таковы условия бригады. Окей?

— А если… — растерялся Вилин. — А если… не влюблюсь если?

Засуетились возгласами докеры, кое-кто рассмеялся, хохотнул.

— Для тебя это исключено, — жестом призвал к порядку докеров Ивакин.

— Ну что ж… Окей! — рассмеялся и Вилин.

На экране ночной порт в огнях. Причал с цифрой «9». К пирсу пришвартовано океанское судно с надписью «Калькутта». Голос диктора: Над его открытыми трюмами нависают стрелы кранов. Они поочередно выхватывают из трюмов туго набитые тюки в мешковине и уносят их к железнодорожным вагонам. И судно, и пирс, и краны, все залито ярким светом мощных прожекторов. Слышны команды: «Вира!», «Майна!». Ведут разгрузку судна докеры бригады Ивакина. Все в голубых касках, брезентовых робах с поясами. Работают споро, ловко и четко. Среди них то там, то здесь появляется Вилин. В руках у него бумаги и планы трюмов. Вот он показывает что-то на плане бригадиру, тот согласно кивает головой и дает докерам какое-то указание. Кипит работа в порту.

После затемнения на телеэкране спортплощадка. На ней идет игра женщин в гандбол. Слышны броские слова играющих, свистки судьи. Перед экраном со свистком в руке стоит Грачева. Она кричит:

— Девочки! Больше передач! Энергичнее, энергичнее!

На сцену выходит Вилин и усаживается на возвышенное место судьи.

— Это судьи место, — свистнула в свисток Грачева. — Отойди.

— С вашего позволения хочу поздороваться… и представиться, — начал Вилин.

— Зачем? — и к экрану: — Гладкова, Гладкова! Ну что же ты!?

— Я стивидор… — подошел к девушке ближе Вилин. — Из морского порта.

— Допустим. На этом и закончим.

— Я докер…

— А я нет… — махнула рукой к экрану Грачева. — Иванова, ну кто так бросает!

— Я представляю художественную самодеятельность порта…

— А я спортивную. — Девочки, передачи и еще раз передачи!

— Хотим создать мужскую гандбольную команду и тренером пригласить вас…

— За красивые глаза? — не смотрит в сторону Вилина девушка.

— С оплатой.

— Это уже по делу, — усаживается на свое судейское место. — После отпуска.

— Моего? — удивился Вилин.

— Нет, моего, — встала девушка.

— Кое-какое представление о гандболе я имею, — подошел Вилин ближе, — но только никак не пойму, ради чего они, все время отнимают мяч друг у друга. Вы не могли бы объяснить мне вечером… за чашечкой кофе?

Не глядя на него, она отчеканила:

— Вечером я занята институтом и детьми.

— У-у-у! — подошел ближе к ней Вилин. — Меня зовут…

— Очень приятно. Девочки! Девочки! Вы темп потеряли! Темп! Что такое? — Грачева свистит и, махнув рукой Вилину убегает за кулисы.

На сцену выходит Денисов и говорит:

— Да, уважаемые члены ученого совета и зрители, я забыл предупредить, что один и тот же артист — содокладчик или содокладчица выступают в разных ролях по ходу комедии…

— Многостаночники! — захихикал оппонент Левко. — Занятно…

— Ну что же, пусть выступают, — одобрила Благова.

— А там, где не указываются имена исполнителя или исполнительницы роли — это студийцы или нештатные артисты еще без имени, — допояснил диссертант. — Так будут поступать и другие мои коллеги — соискатели в дни их защиты…

Благова переглядываясь с членами своего совета и тихо переговариваясь с ними объявила:

— Возражений нет, соискатель Денисов. Ваше право использовать те или иные методы защиты. Ученый совет не ограничивает их…

За кулисами раздались дружные аплодисменты участников и зрителей в зале. А из радиодинамиков прозвучал громкий голос:

— Правильно! Правильно! Господа ученые!

— От имени оппонентов, уважаемые, — встал Цуладзе, — мы тоже одобряем!

— А где надо, то и сами примем участие! — встала Минина.

— А я, как научный руководитель всех соискателей ученой степени, также разрешаю и одобряю это новшество в защитах, — встала и твердо проговорила Зинаида Алексеевна.

— Мнениями обменялись, все высказались, Денисов, можно продолжать…

После короткого затемнения Вилин встречает вышедшую к нему на встречу девушку.

— Опять вы, сердцеед девушек? — игриво улыбается она.

— Увидел вас и спешу поприветствовать, Варенька, — улыбается и он.

— Во первых: Вероника, а не Варенька. А во-вторых: приветствуйте лучше в воскресенье, будет потрясающий гандбол. Прийдете?

— В воскресенье я отправляюсь в круиз по Черному морю, — взял за руку девушку Вилин глядя ей в глаза.

— Везет же! — не спешит пройти мимо молодого докера Вероника.

На экране зал общественной столовой. Поворот сцены. Грачева и Вероника за столом завтракают. За соседними столами — артистки-содокладчицы.

— Но все же, признайся, зачем приходил он к тебе? — постукивает рукой по столу Вероника.

— Опять ты о нем? — удивленно смотрит на подругу Грачева.

— Да. Он хорош. Танцор непревзойдённый, одевается классно. Артист!

— Самоуверенный тип, — как бы выплюнула изо рта косточку от компота.

— Даже? Ай-я-яй!.. — покачала головой Вероника.

— Ты что?

— И ты к нему на крючок, Лена? — засмеялась та.

— Ну знаешь! — со стуком поставила стакан Грачева.

— Да-да, он всем подряд головы кружит, — вздыхает Вероника.

— Это вам головы крутит? — обернулась к артисткам Грачева. — Кому он головы кружит?

— Всем! — ответили хором девушки.

Грачева швырнула на стол салфетку, встала, прошлась между столов и угрожающе: — Жаль что ухожу в отпуск! Ну, погоди! Анатолий?

— Анатолий! — опять дружно ответили девушки.

— Проучу ловеласа за всех! — решительно расхаживает между столами Грачева. — Лично займусь им после круиза!

— По Черному морю?! — вскочила Вероника.

— Что тебя удивляет? — сложила с достоинством руки на груди Грачева.

— Девочки! Ленка!.. Карты тебе в руки! Такие, в обморок хлюпнешься!

Все с любопытством окружают Веронику.

На телеэкране городская улица. Прохожие, девушки.

Вилин медленно идет по сцене.

— Толя! Подожди. Толь! — подходит к нему парень. — Ты решил заняться гандболом?

— С чего это? — остановился Вилин.

— Ты же приглашал тренера?

Вилин усмехнулся, пошел дальше. — Это я к разговору… Приглядывался…

— К ней? Бесполезно! Всем крылья пообламывала, кто подкатывался, — говорит парень.

— Да ну? Вернусь из круиза займусь ею лично.

Проходит миловидная девушка, кокетливо: — Здравствуй, Толь!

— Привет. Клав как на счет вечера? Пойдем куда? — подошел к ней Вилин.

— Например?

— Ну, где тихо и укромно.

— Каждый раз при встрече ты назначаешь мне свидание, но не приходишь. Как объяснишь это? — отвернулась в сторону девушка.

— Работа, Клав, работа, — вздохнул Вилин. — Вот сейчас с ночной иду. Так что?

— Что ж, буду на танцах, приходи, — отходит, поглядывая с надеждой на него.

— Ну и знакомых у тебя! — восторгается парень. — Красивая!..Женишься?

— Приглядываюсь.

После затемнения на экране то же изображение улицы.

На сцене парень успокаивает кричащего ребенка в коляске.

— Привет, — подошел к нему Вилин. Чего это она?

— Привет. Кушать, наверное, хочет, а Нина задерживается.

— Время завтрака прошло, а время обеда не наступило, — посмотрел на часы Вилин.

— Чудак, ребенка каждые три-четыре часа кормить надо.

— Это хорошо, что ты знающий отец, давай корми.

— Корми… Я ей уже все: и соску, и молоко, и конфетку даже, а она… Капризная обжора она… — жалуется и покачивает коляску молодой папа.

Вилин склонился над коляской и громко:

— А ну, тихо!

Ребенок обрывает плач. Молодой отец, расширив глаза, растягивает свой рот в улыбке.

Вилин ласково ребенку:

— У твоей мамы есть что-то вкусненькое-вкусненькое для тебя. Поняла? Вот сейчас она прийдет и накормит тебя вволю-вволю!

Анатолий выпрямился. Ребенок вскрикнул опять в плаче, но наш герой громко: — Тсс!

Ребенок умолк тут же. Федор восхищенно смотрит на Вилина и тихо:

— Ну, Толян!..

Вилин отходит и наставительно:

— Прежде чем отцом стать, научиться надо с ребенком разговаривать…

На экране изображение — приусадебный цветник — розарий, где дед с шлангом в руках поливает цветы.

— Привет, боцман! — приветствует Вилин вышедшего к нему навстречу Пятова.

— Здоров, моряк, — отвечает тот.

Вилин показал на куст роз на экране и боцману:

— Разреши продолжить курс домой через твою акваторию?

— Давай помалу, — махнул рукой тот, — курс норд-вест-вест!..

Вилин уходит за кулисы, а когда выходит на сцену, то в руках у него роскошный букет роз.

— Доброе утро, мама! — вытирает он о коврик ноги.

К нему с другой стороны сцены выходит Чемерина, — исполнительницы Марьи Леонидовны — матери нашего героя.

Вилин протянул ей цветы: — Кто это?

Чемерина — вдыхает аромат роз: — Ах, какая прелесть!..

Вилин выглянул за кулисы и тихо матери: — Кто это на балконе?

— На балконе? — не поняла женщина. — Что с тобой? Никого.

— На соседнем балконе, я говорю, мама?

— А-а, у соседей? Их родственница, студентка. Вчера приехала отдохнуть у моря. Милая такая, вежливая, и очень симпатичная.

— Жаль, — вздохнул сын.

— Что жаль? Опять? — ставит цветы в кувшин женщина. — Послушай, сын, я еще скажу. Невозможно объять необъятное. Остепенись в конце концов. Ведь уже два года после армии. Подружись, встречайся с одной избранницей своего сердца. Пора и серьезным стать! А то «жаль»…

— Да нет же, мама! — засмеялся сын. — Жаль, что времени нет, а то бы пригляделся!

— Как это времени нет! — смотрит на него.

— Меня наградили круизной путевкой по Черному морю! — отбивает не только тактов чечетки Вилин.

— Наградили?

Анатолий внезапно остановился, умолк после слова: — Да…

Зазвучал из динамиков голос — … Одним словом, иди в круиз, но без невесты к нам не возвращайся. Таковы условия бригады. О’кей? — и после паузы. Еще раз голос бригадира: «… без невесты к нам не возвращайся».

— Что с тобой? — пристально смотрит на сына мать.

— Устал, наверное… — пришел в себя Вилин.

Полюбовалась цветами: — Ну хорошо, хорошо. Поешь, поговори с соседкой — девушкой. Только серьезно, Толенька. Может, завяжется между вами дружба…

— Советуешь?

— Смотри, — пожала плечами и пошла за кулисы.

После короткого затемнения; Аничкина упиваясь своим рассказом, говорит Вилину:

— Так мне удалось отказаться от строительного отряда, а потом укатить к морю! Моя тетя, ваша соседка, просто в восторге от моего приезда! Я хочу все видеть, купаться в море, загорать, петь, танцевать, веселится!..

Вилин в такт ее слов раскачивается, приняв позу-стойку кабальеро, с кастаньетами в испанском танце.

— Что вы делаете? — прервала удивленно свой поток слов девушка.

Анатолий рассмеялся: — Предлагаю вам руку спутника и приглашаю вас завтра в двадцать ноль-ноль на свидание.

Аничкина разочаровано, капризно: — Ах, завтра? Почему не сегодня, не сейчас? Я хочу, как я говорила…

— Понятно. Днем я занят, а вечером работа, — развел руки кавалер и уходят за кулисы в одну сторону, Аничкина с недовольным видом в другую.

Вилин и Чемерина заняты укладкой вещей в чемоданы.

Вилин и Чемерина выходят на сцену. Она с раздосадованным голосом говорит ему:

— Ну в кого ты такой уродился?

Вилин бесстрастно:

— В кого, мама?

— Зачем назначил свидание, когда завтра отправляешься в круиз?

Конец ознакомительного фрагмента.