Инфантил. Лучший из «курортных романов»

Анатолий Алексеевич Шинкин

Главный герой один – Андрей, от его имени ведется повествование. Основное действие развивается на Бермудских островах, куда забросила группу, под видом «обретения личного счастья», подставная турфирма.Олигархи, используя главного героя (двойника президента) и туристов «в темную», задумали незаметно подменить президента великой страны.Произведение содержит фразы, которые можно смело разбирать на цитаты.

Глава 2. Команда ищущих счастье

Мне всякие женщины нравятся —

беспредельно обширный диапазон

женской красоты. Давно живу и

заметил связь красоты и внутренней

свободы. Иная так прячет,

зажимается и стесняется красивых

форм, что кроме жалости никаких

чувств. Другая — ноги-«спички

ломаные» и плоскую грудь широко

и радостно миру представляет,

и радуешься-улыбаешься вместе

с ней. И шансы на ее стороне.

Красота в свободе.

(Философское от автора)

В полупустом бизнес-классе «Боинга-747» неподвижно сидели и напряженно высматривали счастливую судьбу в спинках передних сидений девять, считая меня, особей мужеска и женска пола, приодетые турфирмой в ярко желтые майки, серые полуштаны «бермуды» и фиолетовые банданы. Перед стартом огламуренный голубоватый стюард, с модной стрижкой-«пилотка» и обведенными красным губами, провел по салону модельную соседку. Девица, узнав меня, гордо вскинула подбородок и манерно разместилась в задних рядах.

Впрочем, я в недоумении присматривался к другой особе, а память назойливо диктовала: «Стройная, двести-сто шестьдесят-двести», — не «стройная», а «пышка-кругляшка». Грустно взглядывая голубыми глазками над румяными вздрагивающими щеками, повествовала соседу тяжелую историю, заставившую перечеркнуть унылое прошлое и отправиться за светлым будущим.

— Я злилась, но стеснялась сказать, когда он забирался в кровать в очках, носках, часах и трусах; трусы стягивал под одеялом. Некоторое время пыхтел, сопел, стонал, упираясь ногами в носках в спинку кровати, царапая часами плечо и потея очками…, и уходил. — Женщина фалангой указательного пальца стерла слезу, усмехнулась ярко накрашенными алым полными губами и продолжила. — Встречались шесть лет, пока его не задавила спешащая на пожар и, против обыкновения, с полной цистерной воды пожарная машина. — Женщина снова усмехнулась, подвигалась в кресле, будто пытаясь поглубже спрятаться. — Считайте меня черствой или предательницей, но я целый месяц радовалась после обеда в пятницу своему одиночеству, а потом заскучала и потекли воспоминания, как наказание. Ни лицо, ни руки, ни глаза, даже имя припоминала с трудом, а только очки, носки, часы и трусы, которые он снимал под одеялом.

Внимательно дослушавший рассказ небольшой кряжистый мужичок, ерзая широкими плечами, извлек из пакета подшивку «Ваши шесть соток» и начал торопливо перелистывать.

— Вот, — победно ткнул в найденную полосу. — Довлеющий и угнетающий психику ряд воспоминаний. Только природа, взрыхленная теплая земля грядок и внимательное участие близкого по духу человека помогут вернуть душевное спокойствие.

Щеки пышки порозовели до багровости, а лицо под короткой русой стрижкой выразило нетерпеливое желание дружно поработать с ветераном ПВО на даче.

Перед «Дачником» поместились и заботливо старались не задевать друг друга гладкощёкая мощная блондинка, из породы «девка-лошадь», и коротко стриженный качок-красавец-брюнет с повадками перекормленного кота.

— Подружка 26-ти лет, красавица и умница, посвятила себя богу. Ходит в глухом и длинном черно-сером платье, на лице скорбно-постная мина, — грустно, но громко повествовала блондинка. — Ей бы с парнями кувыркаться да детей рожать, а она и себя обокрала, и кого-то, судьбой ей предназначенного, счастливым не сделала. Жаль дурочку, и себя жаль. Не дай Бог такой судьбы.

— А у меня приятель бросил пить и начал в храм заглядывать. Спрашиваю: «Как результаты?» Отвечает: «Нормально. С половиной города переспал, приступаю к другой.»

Очевидно, девущка-спортсменка и друг-спортсмен из компьютерного объявления.

Выпрямив узкую спинку и прикрыв бледными ладошками не распрямляющиеся коленки, нервно дергался и крутил лысоватой головенкой на тонкой шее тридцатилетний хлюпок, офисный крысеныш — никаких «обязательств» не потянет; похоже, и потребности с трудом вытягивает. Вполголоса смущенно изливал душу:

— Меня знакомые и сослуживцы воспринимают не то, чтобы неадекватом и придурком, но точно не от мира…, а я такой и есть.

В соседнем кресле уютно перебирала мелочевку в сумочке домашнего вида женщина; таких называют с расширением «тетя», — тетя Оля, тетя Паша, тетя Маша. Оказалось, тетя Валя; выхватила у стюарда обед и заботливо, приговаривая и сюсюкая, хлюпика накормила.

— И компотик, — отпила глоток, причмокнула. — До дна, и ягодку на десерт.

Парочка меня заинтересовала, точнее, напрягли короткие, колючие, исподтишка взгляды хлюпика. Торопливо «пролистав» в голове инфу о себе, не нашел ничего интересного, но отложил в мозгу закладочку: «Нота бене» — обрати внимание.

Назойливое бубнение в рифму и вальяжное цитирование классиков из школьной программы с головой выдало поэта и музу, прислушался.

— Низменные инстинкты все вытравил; только высокое искусство и красота чувств на базе духовности, — на чистом глазу уверял голос с кавказским оттенком за спинкой сиденья.

— Осенний ветер листья закружат,

Клубясь в рекламном многоцветье;

И отдаленность, улицу ужа,

Мои мечты проводит в бесконечность.

Пролететь тысячи километров для встречи с доморощенным стихоплетом. Оглянулся, куда бы зацепить компьютерный шнур, но заметил наушники, надел торопливо. Мысленно поблагодарил турфирму, второй раз остановившую суицид, и начал прикидывать, отчего вокруг «знакомые все лица». Склонность к иронии и критическому анализу у меня в крови. Для «шута по жизни» ирония — «подушка безопасности» — чем смешнее шутит, тем дальше от плахи. Отвернулся к иллюминатору, накрылся пледом и захохотал. Отсмеявшись, попытался вычислять черта, собравшего «десять негритят» в одном рейсе на непонятную потеху; и бросил: слишком мало фактов. Решил разбираться с непонятками по мере поступления и накопления. Гора загадок неизбежно преобразуется в факты и выводы, количество сменяется качеством.

Запоминая лица, еще раз осмотрел салон. Люди часто напоминают геометрические фигуры: есть угловатые, квадраты; есть сплошь из тупых углов; отдельно народ отмечает круглых, — абстракционистам даже выдумывать не надо. Точно, как в нашей группе.

Достал из рюкзачка разноцветные маркеры-фломастеры, выбрал побелее и нарисовал на своей бандане сердце, пронзенное стрелой. Улыбнулся во весь рот, и девушка-лошадь расцвела-заулыбалась, протянула руку за фломастерами. Качок-красавец прожег взглядом и так же прихватил пару карандашей. Девушка изобразила призывно улыбающуюся сладострастную русалку, широкобедрую, как карась, и полногрудую, как сама. Радостно зарделась на изображающие восторг большие пальцы рук.

Стриженный качок, чтобы показать весь рисунок, опустил бандану до кончика носа. Белым по фиолетовому череп и скрещенные кости, а внизу надпись: «Не влезай — убью!».

Девушка сложилась пополам и начала хохотать, самолет задрожал и затрясся; а обеспокоенный стюард, слезно морщась от бьющей по голубым глазам женской красоты, попросил не веселиться так бурно, мол, хотелось бы долететь.