Нуария

Анатолий Александрович Жуперин, 2010

Когда семилетняя Женя Таринова решила подняться на чердак дома, в котором она проводила летние каникулы вместе со своей бабушкой, она даже не могла себе представить, какие невероятные знакомства и приключения, наполненные волшебством, ждут ее впереди, в невероятном мире под названием – Нуария!

Глава 4: Первая неделя в школе, или Кошмары Анны Николаевны

Есть одна дата в году, которая особо почитается всеми детьми в России. После дня собственного рождения и Нового года этот день занимает третье место по важности отмечаемого события: День знаний — Первое сентября. Именно тогда начинаются занятия в школах. И ребятам после каникул нужно умудриться встать ни свет, ни заря, одеться в парадные одежды и с цветами идти в свои школьные классы. Взрослые, которые уже прошли через мучительный и ужасно нудный процесс обучения, пытаются подбодрить молодое поколение и устраивают праздник в честь этого знаменательного события. Следует отдать им должное: получается у них очень даже неплохо. По крайней мере, когда ребятишки входят в двери школы, они не думают о том, что впереди их ждёт огромное количество невероятно скучных часов принудительной работы. Входя в класс, ребята видят лица друзей, слышат веселые песни о «чудесных школьных годах», дружбе и учителях. Так или иначе, в такие моменты их настроение улучшается, пока они не думают о будущих тяжелых испытаниях. А что говорить о первоклашках: им этот день кажется великолепным!

Правда, есть момент, омрачающий праздничные речи, — момент пробуждения. Первая линейка начинается в восемь, соответственно, чтобы успеть, встать нужно в семь, а сделать это без привычки весьма проблематично. Почти у всех с пробуждением возникают проблемы, почти у всех!

— Женя, это папа! У меня плохие новости: сегодня среда, первое сентября, и сейчас семь часов утра. К сожалению, нужно вставать, — сказал Юрий Степанович, постучав в дверь комнаты своей младшей дочки.

Стоящая возле окна маленькая Ведьма Теней повернулась к двери и крикнула:

— Хорошо, уже встаю.

Услышав бодрый голос дочки, Юрий Степанович понял, что та действительно проснулась, и двинулся дальше. Он не знал, что на самом деле Женя даже не ложилась спать. Последние ночи ей просто не хотелось. Девочка поняла, это было «побочным действием» Плаща. Он снимал усталость, позволяя обходиться без сна — достаточно лишь одеть его ненадолго, хотя бы раз в день. Правда, после того случая с Иркой, Женя старалась пользоваться Плащом как можно меньше, поэтому если и носила его, то не больше получаса, и потом сразу же возвращалась к себе в комнату. Днём, когда светило солнце, девочка любила спускаться под землю и носиться под Зачатьевским и Остоженкой.

Во время этих похождений маленькая ведьма немного подшучивала над прохожими: дёргая их за тени, заставляя поворачивать туда, куда им не нужно, или придерживала их таким образом несколько минут на одном месте. Один раз она протащила мусорный бак за прохожим, бросившим банку из-под пива на землю. Прохожий долго тёр глаза и тряс головой, но потом всё же подобрал банку и кинул ту куда следует. Ночью же Женя предпочитала летать над городом, скользя на слабых лучах лунного света.

Этой ночью девочка тоже пару раз выбиралась из дома. Первый — просто полетала над городом, второй — устроила себе гонку с препятствиями на Садовом кольце. Летая против движения автомобилей, она уворачивалась от света, пытаясь обогнуть всё кольцо за рекордно короткое время. Вернувшись домой, попыталась заснуть, но не смогла и провела остаток времени, бродя по комнате.

— Вот и кончились каникулы, — сказала Женя с досадой после того, как папа отошел от двери. Решив, что медлить не стоит, она направилась умываться. Настроение у неё сильно испортилось. Мысль о том, что лето кончилось и нужно возвращаться в школу, вызывала жуткую тоску, избавиться от которой не помогли никакие утренние рассказы мамы о том, что учиться — это весело…

Через час ученица Таринова и её мама стояли перед школой в общей толпе учеников и их родителей. Здесь настроение у Жени всё-таки немного поднялось — сказалось праздничное настроение линейки. Ребята повсюду здоровались, смеялись, обменивались воспоминаниями о лете.

Женя смотрела по сторонам, пытаясь отыскать в толпе своих одноклассников. Вон всё такой же робкий Гриша Каштанов с мамой. А вон друзья «не разлей вода» — Андрей Тихонов и Паша Гробов с родителями. Милые ребята, только ирония судьбы дала им обоим не соответствующие их характерам фамилии: Тихонов почти никогда не молчал, а Гробов всегда был полон жизненных сил. Еще Женя разглядела в толпе близнецов: Галю и Веру Машковых. Одинаковы внешне, но ведут они себя совершенно по-разному. Вон Маша Орлова, вон там, кажется, Оля Сыркина. А вон и Коля Волков — в прошлом году он сидел с Женей за одной партой. Всё такой же бледный, но за лето он сильно подрос и стал почти таким же высоким, как Гробов.

— Привет, Коль! — крикнула девочка прошлогоднему соседу по парте.

— Привет, — отозвался тот, помахав ей в ответ.

— Женя, Женя! — раздались знакомые голоса.

Повернувшись, девочка увидела тех, кого так долго искала в толпе: Олю Прыгунову и Валю Поплавскую.

Женя, Оля и Валя составляли одну тесную школьную компанию, и, как часто бывает, внутри неё у девочек было некое разделение по ролям. Оля была душой компании. Весёлая, буйная и крайне впечатлительная. Она верила в волшебство и любила странные, забавные и захватывающие истории, которых у неё всегда было очень много в запасе. Её старший брат, изучавший всё необычное, был президентом клуба исследования фантастики. Именно от него Оля узнавала всё прелюбопытное.

Валя была самой серьёзной, очень сдержанной, умной и реалистичной девочкой. Она почти никогда не удивлялась и попросту не верила аномальные явления. Когда речь заходила о приведениях, чудовищах, волшебстве и пришельцах, девочка всегда говорила, что это выдумки. Даже в Деда Мороза она не верила. Скорее всего, причина крылась в её родителях, которые смотрели на всё только с научной точки зрения. Мама — учитель биологии в старших классах, а папа — преподаватель в университете МГИМО. Естественно, Валя была отличницей, и подруги часто просили у неё помощи. Женя даже иногда завидовала её успехам, но вместе с тем ей иногда казалось, что Вале тоскливо — всё-таки жить в мире, где нет ничего необычного, немного скучно. Наверное, поэтому они и дружили с Олей.

Жене же определялась роль среднего звена. Она была той, кто всегда находил компромисс.

— Мам, я пойду к ним, ладно? — спросила девочка.

— Конечно, иди, — улыбнулась мама.

Жене побежала к подружкам. После обычного обмена приветствиями последовал обмен вопросами: как дела, что летом делала? Оказалось, что Валя с семьёй ездила к родственникам в Ялту, а Оля провела лето у бабушки с дедушкой в деревне.

— Там было здорово, мы с друзьями в прятки играли, в лес и на озеро ходили. Дедушка нам разрешал на чердак лазать, мы там что-то вроде тайной комнаты устроили, — рассказывала Оля.

Обе подружки слушали с интересом, даже не обращая внимания на речь Ларисы Алексеевны, завуча школы.

— А ты, Жень, куда ездила? — спросила Оля, закончив свой рассказ про то, как они с друзьями чуть не поймали домового.

— Я была у бабушки на даче, так же как все и с друзьями играла, и купаться ходили. Правда, к концу августа все ребята разъехались, я одна осталась. Было немного скучно, но в последний день я тоже решила сходить на чердак, обычно я туда не лазила, но в этот раз решилась, — начала свой рассказ Женя, но, к сожалению, закончить ей так и не удалось… Прозвучал первый звонок, и все начали тянуться ко входу в школу. А родители, стоявшие недалеко от подружек, подошли пожелать им удачи в первый день учёбы. При них Женя не решилась рассказывать о своем знакомстве со сказочным дедушкой «В».

Вскоре три подружки стояли перед дверью нового класса, где их уже ждала их учительница Анна Николаевна. Это была пожилая женщина невысокого роста, крайне строгая, очень требовательная и весьма странная. Еще в первом классе Женя заметила, что настроение этой дамы может меняться так же быстро и часто, как сигнал светофора. Причём на этом светофоре порядок переключения света был совершенно непредсказуем. Анна Николаевна могла наорать на весь класс, а через минуту говорить, что они лучше всех. Бывало и наоборот, да как только не бывало! Самое обидное, что та очень любила придираться к ученикам по мелочам, а Женя была одной из тех, кому чаще всего доставалось. Причиной тому были колкие ответы девочки на неадекватные замечания учительницы. В первом классе родителей пригласили в школу уже на первой неделе учебного года. Мама с папой даже почти не ругали дочь, но всё же взяли с неё обещание, что та никогда больше не будет перечить преподавателю. Честная дочка пыталась сдержать обещание, но Анна Николаевна значительно осложняла эту задачу: она нарочно стала придираться к девочке еще больше, пытаясь вывести её из равновесия. Стоит ли говорить, как к ней относилась Женя!

Как и следовало ожидать, и Первого сентября учительница не стала терять времени. Она быстро запустила всех в класс, рассадила так, чтобы никто не сидел рядом со своими друзьями, и начала урок. Первым оказался русский язык, и в качестве первого домашнего задания дети должны будут написать сочинение на популярную тему: «Как я провел лето».

— Я жду от вас красивых, грамотно написанных, правильно оформленных и содержательных сочинений. Чтобы завтра все принесли! Все свободны, кроме Тариновой, иди сюда, — сказала Анна Николаевна, когда прозвенел звонок.

Класс быстро опустел, в нем осталась лишь Женя и сидящая за своим столом учительница. Сейчас она очень походила на разъярённого индюка:

— Ты опять «рожи» корчила, когда я отворачивалась! — это был вовсе не вопрос, а обвинение.

— Нет, — ответила семилетняя обвиняемая, очень искусно разыграв небольшое удивление.

— Тогда почему Прыгунова хихикала каждый раз, когда я отворачивалась? — её тон уже походил на настоящий допрос.

— Не знаю, у неё спросите, — пожав плечами, спокойно ответила обвиняемая. — И хихикала она только один раз, — чуть слышно пробормотала она

В действительности Женя, конечно, корчила «рожи». После того, как её три раза подряд назвали «бездарью», иначе и быть не могло, но за первый год учебы девочка поняла одну простую вещь: не пойман — не вор. Главное — всё отрицать.

— Смотри у меня, опять родителей в школу вызову, — пригрозила Анна Николаевна, хотя было видно, что дальше угроз она не пойдёт. — Ладно, иди, но помни, я это так просто не оставлю.

Последнюю часть фразы Женя не услышала: после слова «иди» она перестала обращать внимание на речь учительницы. А выбежав из класса, отправилась искать Олю и Валю. Подружки, оказывается, ждали её неподалёку от класса и, как и следовало ожидать, спорили.

— А я тебе говорю, что он там был, — утверждала Оля.

— Оль, они не существуют! — убитым голосом повторяла в ответ Валя.

— О чём спор на этот раз? — спросила Женя.

— Эта сумасшедшая утверждает, что домовой, которого она ловила во время каникул, действительно существует, — ответила Валя.

— Он существует и я о нем обязательно в моем сочинении напишу, — заявила Оля.

Услышав это, Валя тут же забеспокоилась.

— Ни в коем случае! Анна Николаевне это наверняка не понравится, она опять тебя ругать будет.

— Валь, успокойся, пусть пишет про домового. Я тоже, между прочим, собираюсь написать необычное сочинение, будет лучше, если нас будет двое, — вмешалась Женя.

— И что в нем будет необычного? — парировала не верящая в чудеса подруга.

— Я собираюсь написать про дедушку «В»!

— А кто это такой? — в один голос спросили удивлённые подружки.

— Я хотела вам про него еще утром рассказать, но не успела; дедушка «В» — это… — но тут Женя запнулась, увидев выражения лиц подружек.

Ей вдруг стало ясно, что Валя, которая мыслит почти как взрослая, наверняка не поверит в существование дедушки, живущего во тьме. Конечно, всегда можно показать ей Плащ Теней и даже надеть его, но что тогда будет? Женя знала, что случится с мамой и папой, если они узнают: у них будет припадок. У Вали, вполне возможно, тоже. Что касается Оли, та, вне всякого сомнения, сразу же поверит в рассказ, но неизбежно возникнет другая проблема — Оля очень боится темноты, и во всех её историях все то, что связано с тьмой, было абсолютным злом. Девочка даже носила у себя на шее талисман для защиты от тёмных сил. Если она узнает, что Женя теперь может становиться частью тьмы, то…

— Это мой друг, которого я… придумала, когда играла на чердаке у бабушки, — выговорила Женя, сама себе не веря: оказывается, здравый смысл не позволял рассказать правду никому, даже близким подругам. — Когда я туда поднялась, там было очень темно и страшно. Мне начали мерещиться привидения и чудовища. Чтобы было не так страшно, я придумала доброго дедушку-волшебника, который живёт во тьме. Я с ним играла в мяч, разговаривала, он мне даже плащ особенный подарил — Плащ Теней называется. С его помощью можно становиться частью тьмы и не бояться её, — продолжала она, вдохновенно смешивая правду с ложью.

— Постой! А ты его точно придумала? Может, этот дедушка действительно существует, вдруг он какой-нибудь тёмный дух, который твою душу похитить пытался и сделал так, чтобы тебе казалось, что ты это всё выдумала? — резко перебила её Оля. И девочка, сама того не осознавая, подтвердила самые потаённые Женины опасения.

— Он добрый, и такими вещами не занимается, — ответила обиженная Женя.

— А откуда ты знаешь? — продолжала сомневаться недоверчивая подруга.

— Оль, отстань! По-моему, классная история. Если Женя про это напишет, будет здорово, — к всеобщему изумлению вступила в спор Валя.

— Ты и вправду так считаешь? Спасибо, дорогая, — обрадовалась девочка, подумав, что жаль нельзя рассказать ей правду. Раздался звонок, и все двинулись в класс. Первый учебный день продолжался.

Вернувшись домой, Женя, как ни странно, первым делом написала то самое сочинение про дедушку «В» и дала его почитать маме. Уж очень сильно хотелось ей хоть как-то поделиться с ней своей тайной. Правда, в сочинении явно угадывалось, что дедушка «В» — придуманный персонаж, но все остальные приключения были описаны очень тщательно, хватило на две страницы. Прочитав сочинение, мама как-то взволновано улыбнулась, но сказала, что ей очень понравилось.

Первая школьная неделя медленно подходила к концу. Второклассники постепенно входили в рабочий режим. Пришлось, потому что Анна Николаевна никому не давала расслабиться. В четверг она первым делом собрала сочинения и заявила, что те, кто получит за сочинение меньше четвёрки, будут убирать класс после уроков всю следующую неделю, вызвав общий вздох разочарования. Потом учитель сообщила, что в понедельник на следующей неделе будет контрольная по математике, вызвав еще один удручающий вздох. Затем последовали типичные скучные занятия, во время которых класс еще несколько раз горестно вздыхал. Ну и подпортила же она нервов. Хотя, наверное, думала, что готовит детей к суровым взрослым будням.

В пятницу все с нетерпением ждали появления в классе Анны Николаевны и своих оценок за сочинения. Та медлить не стала, войдя в класс, тут же произнесла:

— Ваши сочинения я проверила. Три пятёрки и шесть четвёрок. Почти все остальные тройки, но, на ваше счастье, есть и двоечники, они и будут убирать класс после занятий, — здесь она сделала паузу, видимо, для большего эффекта. — Эти счастливчики — товарищи Гробов и Тихонов.

Неугомонные приятели взглянули друг на друга, а затем, как по команде,

встали и с торжественным видом начали трясти руками над головой. Тихонов даже закричал:

— Спасибо, спасибо!

— Сядьте, два олуха! — крикнула Анна Николаевна с раздражением.

Гробова и Тихоновым она презирала, наверное, даже больше, чем Женю. Как преподавателя, её бесило их равнодушие к учёбе.

— Вторая пара — это Прыгунова и Таринова. Обе написали такой бред, что надо было «ноль» ставить, но к сожалению, такой оценки нет, — сказала она и, повернувшись к Жене, добавила: — Ты, Таринова, вообще перегнула палку, не знаю, каких ужастиков ты насмотрелась, но, прочитав твоё сочинение, я окончательно убедилась, что тебе место в сумасшедшем доме.

Сказав это, она отправилась к доске. Женя проводила её «смертоносным» взглядом, в котором явно читалось, что палку перегнула вовсе не она.

— Прости, Жень, — сказала Валя на перемене. — Я и не думала, что ей это так не понравится.

— Да ладно, тебе же понравилось, и для меня это очень важно, — улыбнулась девочка. — Обидно, что нужно будет после уроков задерживаться.

— Да, обидно, — подтвердила Оля.

— Я тоже останусь, помогу вам, — заявила Валя.

— Правда! Ой, спасибо, спасибо! — радостно воскликнули двоечницы и кинулись обнимать подругу.

— Я тоже помогу, — раздался четвёртый голос. Подруги даже не заметили, как к ним подошёл Коля Волков. — За мной сегодня поздно придут, так что я в школе ещё долго буду торчать.

— Отлично, уже шесть человек остаётся, вместе быстрей управимся, — улыбнулась Оля.

— Жень, скажи, а о чём ты написала? — поинтересовался Коля.

— А… Да так, ничего особенного, — отмахнулась девочка; ей очень не хотелось рассказывать никому о сочинении, особенно посторонним.

— Даже очень особенное, — возразила Валя. — Дай ему почитать. Уверена, ему тоже понравится, — она взяла лежащие на парте листки и протянула Коле.

— Можно? — спросил Волков, глядя на автора.

— Ладно, читай, — согласилась Женя и спросила вскользь, — кстати, Валь, а где живёт Анна Николаевна?

— Да здесь, рядом. В красном кирпичном доме напротив, второй подъезд, третий этаж. А зачем тебе? — прищурила та глаза, с подозрением глядя на подругу.

— Просто так, — поспешила заверить её девочка.

Коля достаточно быстро прочитал сочинение:

— Жень, по-моему, очень хорошо, не понимаю, отчего Анне Николаевне не понравилось, — сказал он, возвращая листки.

— Правда? Я тоже не совсем понимаю, но рада, что тебе понравилось. Ну, ладно, пойдёмте, вон уже урок начинается.

Вернувшись домой, Женя стала с нетерпением начала ждать наступления темноты. Когда, наконец, стемнело, она сказала родителям, что хочет побыть одна, и убежала в свою комнату. Выключив свет, она достала из шкафа свой Плащ.

— Значит, мне надо в психушку, да? — сказала внучка дедушки «В», наблюдая за тем, как её руку, словно жидкая тёмная краска, покрывает ткань плаща. — Всё, что я написала про дедушку, — это бред, да? К сожалению, для вас, Анна Николаевна, бред может материализоваться.

Ладони сжались в кулаки, по телу пробежала волна холода, и девочка стала полупрозрачной. В следующий миг в комнате уже никого не было.

Обычно путь до школы занимал около получаса; в этот раз хватило пяти минут. Взглянув на опостылевшее серое здание, Женя немного удивилась. Было как-то непривычно находиться здесь в не учебное время. Хорошо, что сейчас нужно было не на занятия, а в красный кирпичный дом напротив. Ей даже не пришлось искать квартиру: всё складывалось идеально — ещё на подлете она заметила знакомый силуэт в одном из окон третьего этажа. Приблизившись, Женя поняла, что не ошиблась: это была Анна Николаевна. Грозная учительница стояла возле кухонного окна и курила в форточку. Выглядела она скучающей и одинокой. На подоконнике, рядом с ней, стояли бутылка дешёвого красного вина и пустой стакан.

— Ух ты! Вот, значит, как вы свои вечера проводите, Анна Николаевна?! — прошептала Женя. — Похоже, вам очень скучно; ну что же, я вас развеселю.

Она нырнула в стену дома. Квартира Анны Николаевны оказалась примерно такой, как Женя и ожидала: маленькая, двухкомнатная. Повсюду царил идеальный порядок, в обеих комнатах было множество полок с книгами, но было заметно, что здесь давно не делали ремонт. На потолке виднелись трещины, идеально чистый пол был исцарапан так же, как и мебель. На стенах не было ни картин, ни фотографий родственников. Только в гостиной рядом с диваном висела какая-то уродливая деревянная маска. Забавы ради Женя высунула голову из стенки прямо в неё и посмотрела на тёмную комнату через глазные прорези.

— Ты мне пригодишься, — сказала она маске и втянула голову обратно в стену. Вскоре девочка оказалась у рубильника. — Ну ладно, пора начинать спектакль.

Когда выключился свет, Анна Николаевна расстроилась. Проклиная всех электриков, она отправилась в прихожую. Там она открыла шкаф и начала искать фонарик. В этот момент сзади что-то скрипнуло. Анна Николаевна мгновенно обернулась, но ничего необычного не увидела. Прихожая была совершенно пуста, только старый стул стоял возле двери. Пожав плечами, женщина снова сунулась в шкаф, но стоило это сделать, как снова раздался скрип. Та вновь обернулась, но опять ничего не увидела. Всё было по-прежнему, или нет, кажется, стул немного подвинулся. Бывалая учительница решила проверить своё подозрение и снова отвернулась. Очередной скрип подтвердил подозрения, на этот раз ошибки быть не могло: стул действительно сдвинулся.

— Что такое? — удивилась хозяйка. Она подняла его и поставила на место. Отступив на шаг, Анна Николаевна уставилась на странный стул, почесывая затылок. — Странно, обычно мебель не двигается, до того, как человеку восемьдесят не стукнет. Ты чего шалишь, стул? — вопрос был явно риторическим, но стул решил ответить.

— Я еще не начинал, — раздался звонкий голос.

У Анны Николаевны глаза, кажется, увеличились раза в три.

— Что? — еле выговорила она.

Озорной стул взлетел в воздух, сделал мёртвую петлю и ринулся вниз. Учительница завопила и со всех ног бросилась бежать. Напрасная попытка: проклятый стул догнал её и боднул под колени, заставив сесть на него, затем, везя визжащую хозяйку, стул помчался в гостиную. Там он резко затормозил, сбросив пассажирку на диван, и умчался обратно в прихожую.

Дрожащая и бледная Анна Николаевна медленно поднялась на ноги:

— Боже мой, что такое, не хватало еще, чтобы диван ожил, — пробормотала она.

Диван, к счастью, оживать не спешил. Однако странности на этом не кончились. Висящая на стене маска слетела с гвоздя и начала летать по комнате, заливаясь диким смехом.

— Ты что делаешь? Ну-ка, вернись на стену! — в отчаянии крикнула учительница. Видимо, после стула удивить её было сложно. Только вот маска не проявляла особого желания ретироваться. Продолжая хохотать и улюлюкать, та стала пикировать на учительницу, которой ничего не оставалось, как обратиться в бегство. Сначала Анна Николаевна бросилась в прихожую и попыталась укрыться в спальне, но туда ей перегородил дорогу стул. В отчаянии она распахнула входную дверь, выбежала вон из квартиры и ринулась вниз по лестнице с неестественной для её возраста прытью.

Преследовать её вне квартиры Женя не стала. Вместо этого она захлопнула дверь, вернула на место стул и маску, радостно расхохоталась и вылетела на улицу.