Романтик. Маришка

Анатолий Агарков, 2023

Природа не терпит вакуума – уходят силы, приходит мудрость. С её точки зрения, что я могу сказать о прожитой жизни? Она была интересной. И если бы снова начать…Хотя кто-нибудь скажет – ну и хвастун! За душой ни гроша – нет ни дома, ни дачи, ни машины… Что оставишь потомкам после себя?Доброе имя и свои книги! Разве этого мало? В последних из автобиографичных рассказал, как жил, чем занимался, когда оставили честолюбивые мечты стать богатым и знаменитым. Известным, может быть, ещё стану, а уж богатство совсем ни к чему. Сейчас дорого время – каждую минуту в дело. Планов ещё громадьё – дай Бог здоровья и сил. Ведь в душе я как был романтиком, им и остался на склоне лет…

2

Потом стало мне не до женщин — дом продали, я переехал да еще помыкался с пропиской. Потом была Катюша — кометой пролетевшая в моей жизни. А потом мы со Светкой сошлись — в третий раз уже! Ну, не то чтобы жить стали вместе — просто встречи возобновили. Удивительной была первая…

Катил в Южноуральск с полным салоном пассажиров. Дама сидит рядом со мной — вся в меха закутанная: только кончик носа и видно. Подает мне деньги, я ей сдачу. Она до боли сердечной знакомым прокуренным голосом вдруг говорит:

— Только не делай вид, что мы не знакомы.

Я наклоняюсь вперед, чтобы увидеть её лицо за воросом меха чернобурки.

Она строго:

— Смотри за дорогой.

Пожелала загадочная дама выйти на остановке «Лесное». Поставив машину на ручной тормоз, выскакиваю следом. Догоняю, беру под локоть, поворачиваю к себе… Ба! Да это же Светка-конфетка! Сколько лет, сколько зим…

— Как жизнь семейная?

— Я не замужем.

— Что так?

— Тебе-то что?

— Давай встретимся, обсудим…

Сую ей свою визитку (клочок бумажки с номером телефонным) и возвращаюсь в машину. Стали встречаться. Только не долго — зима не закончилась, мы снова расстались. Это Бог любит троицу, а Светка до бесконечности готова выходить замуж в поисках своего счастья.

Потом была Секельдявка Булкина. Ууу… про эту воровку с фигурой плода инцеста балалайки и мандолины написал целую повесть — «Детектор лжи» называется.

В начале весны авария — машина насмерть, а я себе ноги отшиб и бегать уже не смогу до конца дней своих. Даже к лиственнице хожу пешком.

Потом был «Стройцентр», где работал кладовщиком. Все лето работал. Осенью шарашка разбежалась, а я до самой зимы охранял порученные мне вагончики. Ну, как охранял — утром приезжал, проверял замки, закрывался в одном и спал до вечера: в челябинской конторе мне смены ставили. Под Новый Год вагончики увезли, а меня рассчитали. Подался в Центр Занятости населения…

До конца зимы прокантовался на пособии по безработице, а весной стало легче. Ну, как легче? Снег сошел и появилось много забот у местной власти по уборке зимнего хлама с улиц, дорог и кладбища. Они предложили безработным из Центра Занятости поучаствовать и понедельно за то платили. Так что пособие плюс навар от уборки территории — в итоге на жизнь хватало.

Обычно работали парами. Я скорешился с приятелем детства Саней Астаховым, которого видел летом водителем крана на стройке ЮУГРЭС-2. Теперь он здесь. Как получилось, он не рассказывал, а я не расспрашивал.

Обычно обедали мы в столовой. А в тот день Санек засобирался домой:

— Жена мне вкуснятину приготовила.

Ну и я решил перекусить дома, прихватив чего-нибудь в магазине. Выхожу из него и лицом к лицу, или носом к носу… как сказать-то?.. короче, сталкиваюсь с бывшей соседкой Мариной, которая на цыганку похожа. Румяная, свежая, с красиво растрепанными кудрями и в легкой куртке нараспашку она выглядела сногсшибательно.

Смотрю на её полные губы, а Марина непроизвольно их облизывает. Мне вспоминается наш отчаянный поцелуй в сенях её домика. Подаемся навстречу друг другу, но что-то все-таки удерживает от последнего шага, чтобы стиснуть друг друга в объятиях.

Молчание (любование?) затянулось. Надо бы что-то сказать.

— Как ты? — спрашиваю.

— Нормально. А вот ты зарос, — она трогает мою шевелюру.

— Пойдем — пострижешь. Я тут неподалеку живу — рядом с Центром Занятости.

— А я как раз с вызова иду — инструмент весь с собой. Пивка вот решила купить на калым…

— Давай зайдем, я возьму.

В итоге мы с пивом, копченой мойвой и кириешками у меня дома.

— А ты не плохо устроился, — осмотрела мою квартиру гостья.

Я не знаю, что сказать. Что в своем доме на Бугре мне было лучше? Но туалет там на улице. И воды горячей нет под рукой. Правда, и здесь бывает только зимой из бойлера. Но можно быстро согреть в ведре на газу.

Я уже собираюсь установить табурет для парикмахерских процедур, но неожиданно Марина хватает меня сзади за шею, притягивает к себе и больно кусает за нижнюю губу. Я ошарашено смотрю на неё. Гостья приближает свое лицо к моему и говорит улыбаясь:

— Будем стричься или как?

Какая она честная и прямая. Надо бы поучиться у неё.

— Давай начнем с пива.

Накрываю стол.

Пригубив полный стакан, Марина смотрит на меня ласковым взглядом.

— Как живешь?

— Хреново мне без тебя. Я ведь говорил — ты целиком и полностью завладела моими мыслями. Спать не могу, есть не могу, дышать не могу — только думаю о тебе и худею с каждым днем. Либо освободи меня от приворота, ведьма прекрасная, либо… отдайся! — жарко я внемлю ей. А у самого пульс стремительно ускоряется, губы непроизвольно сохнут — приходится смачивать их пивом.

— Давай по порядку со всем разберемся — сначала пива попьем, потом постригу тебя, а уж следующим пунктом — отдача.

От её слов в жар бросило.

— Давай начнем с третьего, — хриплю.

— Потерпи, — она пальцем проводит по моим губам.

Может, пену пивную утирает?

Воздух на кухне накален. Меня прошибает пот. Дыхание тяжелеет. Кажется, никогда раньше такого влечения к женщине не испытывал.

— Я хочу тебя поцеловать.

Марина почти согласна и даже немного подается ко мне. Но что-то её останавливает. Она пальцем грозит:

— Сначала работа, потом развлечения. Пей пиво, а то прокиснет.

Пиво мы выпили. Начали постригаться.

— Каскад?

— Каскад.

Сегодня она работает электрической машинкой, а я, между делом, наглаживаю её ноги и попу в джинсах. Закончив стрижку и освободив меня от покрывала, Марина больно впивается в шею губами (или зубами?) — наверняка синяк будет, но это меня уже не волнует. Хочу продолжения. А мастер причесок, проделав дорожку из поцелуев, впивается мне теперь уже в губы. Я отвечаю на поцелуй.

— Я тоже думала о тебе, — говорит Марина, переводя дыхание.

И снова целует. И снова я отвечаю.

Когда мы добираемся до дивана, глаза её лихорадочно блестели, губы распухли, а кудри растрёпаны. Потом был какой-то безумный секс. От наслаждения я иногда забывал вздохнуть и чуть не задохнулся совсем. Не понятно, как сердце выдержало такой головокружительный темп движений. Салютом Победы стал оргазм…

Я лежал, задыхаясь, на спине и пытался восстановить дыхание, высоко вздымая потную грудь. Марина, стонавшая и даже кричавшая в ходе сексуального поединка, теперь тихо лежит на боку рядом и, улыбаясь, на меня смотрит.

— Я чего-нибудь заслужила?

О чем это она? Совсем не хочется думать. Отвечаю невпопад:

— Бутылку коньяка.

— Достаточно водки.

Недоуменно поворачиваю к ней лицо и понимаю — она серьезно.

— Ну, водки так водки…

Встаю, одеваюсь, иду в магазин — благо он в соседнем доме. Беру две водки и всякой закуски. Праздник продолжается!

Сидим за столом — Марина босо тело прикрыла простыней с дивана. Мы уже выпили по рюмке. Она задумчиво смотрит вдаль.

— Я ждал тебя там, на Бугре, а ты не пришла, — упрекаю я.

Она невесело усмехается:

— Сразу не получилось, а потом ты пропал.

С минуту мы молчим и ласкаем друг друга глазами.

— Но теперь-то мы будем встречаться?

— Чтобы встретиться, нужно расстаться. Ты уже выгоняешь меня?

Я не знал, что ответить. Если подумать — куда мне спешить? Собирать мусор на улицах? Да пошел он к черту! Буду с Маринкой наслаждаться, пока она здесь, рядом со мной.

— Оставайся навсегда.

Она удовлетворенно сверкает глазами, но говорит другое:

— Пока побуду, если не против.

— Как хочешь. Решай сама.

Марина не сводит с меня глаз. А я опять начинаю гореть.

— Тебе нравится здесь?

Я на несколько секунд задумываюсь, а потом уверенно отвечаю:

— Жалко дома родительского, но в этой квартире у меня больше остается времени для своих увлечений.

Марина смотрит сочувственно. А я все больше её хочу.

Первый наш половой акт был звериным порывом страсти. Теперь мне хочется все обставить иначе. Нежно беру её руку и прикасаюсь к ней губами.

— Милая, хочешь — я тебе сделаю массаж?

— Ты массажист? — она удивляется.

— Нет. Но у тебя такое красивое тело — мне приятно его потискать.

Она соглашается.

— Тогда ложись животом на диван. Ты как на счет крема «Детский»? Нет аллергии? А то у меня другого нет.

Марина ложится на живот. Я сажусь ей на спину и начинаю массировать мышцы шеи с комментариями:

— Снимает усталость.

Потом от плеч к позвоночнику ладонями, смазанными кремом, вниз к ягодицам и несколько раз нажимаю с силой на её крестец.

— Это эротический массаж. Вызывает желание.

Потом ладони на ягодицах упругих. Растираю их кремом и шлепаю-шлепаю-шлепаю звонко…

— Тебе не больно?

Марина стонет от наслаждения:

— Мне хорошо!

Уф, только сейчас замечаю, что сам почти не дышу — так увлекся прогулкой по роскошному телу. А на ласки я щедрый — мне не жалко. И на комплименты.

— Ты такая упруго-мягкая, как зефир.

— Ты не любовник, а мечта! — это её ответ.

Столько нежности и любви в огромных глазах, что я чувствую, как пропадаю. Прижимаюсь к её жаркому телу и до конца не верю, что моя блеклая (без машины) жизнь начинает играть новыми красками.

— Ты сводишь меня с ума, — шепчу я.

Марина шепчет в ответ:

— Мы мозги друг другу вынесли.

— Ты будешь единственной у меня.

— Ты сердце мое забрал и не собираешься отдавать.

— Давай меняться — ты мне разум, я тебе сердце.

— Ну… — старательно прячет она бесстыжие цыганские глаза. — Я подумаю.

Мы торгуемся, продолжая ласкать друг друга. В итоге снова секс, после которого блаженствуем на диване. Говорим обо всем и ни о чем. Иногда просто молчим, но это, как ни странно, совсем не напрягает. Впрочем, хочется ещё что-то сказать, но слов никаких подобрать не могу.

Может я чересчур наивен? Или просто до чертиков влюблен? Теперь не важно. Важно, что мы вместе, что она рядом, что все у нас хорошо получается.

— Марина, милая, — я громко выдохнул, решившись на отчаянный шаг. — Я с каждой минутой все больше убеждаюсь, что не хочу с тобой никогда больше расставаться. Давай жить вместе.

— Здесь или у меня?

— А где хочешь.

Разглядывая черты моего лица, гостья неловко закусила губу, сдерживая счастливую улыбку. Ей понравилось мое предложение, хотя она ещё не готова к этому.

— Мы будем жить как муж и жена… Или без росписи — как захочешь. Ты согласна?

Для меня это был отчаянный шаг. Но сколько можно терять любимых женщин? Все хватит — к черту свободу и одиночество. Я буду жить с Мариной. Я буду её любить. Никаких изысков, никаких излишеств — скромная жизнь в любви и согласии.

— Милый, а можно я подумаю?

— Как долго?

— Ну, куда ты спешишь. Ведь мы же вместе.

Перекатившись через меня, Марина нагишом, как была, утопала на кухню.

— Айда халкнем! — позвала оттуда.

Я последовал её примеру и в костюме Адама райской прописки перебрался к столу. Повисла неловкая пауза. Марина удивленно вскинула брови:

— Наливай! Чего ты сидишь?

— Прости, — взял в руки бутылку водки. — Я подумал, что без дома и машины, теперь жених незавидный. Имею ли право тебя любить?

— Имеешь-имеешь, — заверила гостья. — Такого классного любовника у меня отродясь не бывало.

— Только любовника? На большее мне рассчитывать не приходится?

— Ну, куда ты торопишься? Давай привыкнем друг к другу. За что пьем?

— За наше счастье.

— Я уже счастлива. Впрочем, давай.

Странное дело — не смотря на такое же нищенское существование как у меня, это женщина переполнена оптимизмом. Вот с кого надо брать пример!

Впрочем, нельзя считать, что я совсем голодранец. У меня еще целы все деньги за дом. Написана куча книг, и я, как Мартин Иден, свято верю, что когда-нибудь они принесут мне оглушительный успех. И кучу бабла, конечно.

Но что-то в душе свербело и не давало возможности полностью предаваться счастью в обществе любимой женщины. Может, напиться?

— Что-то не так? — заставив меня вздрогнуть, спросила Марина.

Она давно за мной наблюдает, понял я. И молчим мы уже долго.

— Давай переберемся в комнату и включим телевизор. Посидим по-семейному…

Переносим кухонный стол в комнату. Включаем телевизор. Усаживаемся, я наливаю… Нисколько не покривив душой, могу сказать, что подхожу к состоянию счастья. Просто физически ощущаю, как моя прежняя жизнь сползает с меня клочками тенеты. Забыты книги и дневные заботы (например, уборка мусора) — водка и красивая женщина крутят и вертят мною, разгоняя тоску от одиночества. Много ли мне по большому счету нужно для счастья?

Марина, по-моему, захмелела. Наблюдая за событиями на экране, повествует о своей жизни:

— Мать постоянно на мозг приседает — все пытается выдать замуж.

— Познакомь нас.

— Ага! Щас! Ещё сговоритесь…

— Ты меня уже разлюбила?

— Ты отдохни, сил наберись, я тебя снова полюблю…

Что это с ней? Или недогоняю её чувство юмора? Господи, и чего хорошего в том, что мы напились? Мозг мой, где ты сейчас, в каких облаках витаешь? А ты, здравый смысл, куда смотрел?

Наливаю водку в рюмки.

Было ли что у нас после этого, я не помню. Когда очнулся утром на диване с голой женщиной в объятиях, в черепной коробке в истерике билась с головной болью одна-единственная мысль — меня накрыла моя судьба.

Наверное, гостья уже не спала. Только шевельнулся, голос Марины:

— Как себя чувствуешь? — и нежная её ладонь очутилась в моем паху.

Во рту было сухо, как в пустыне, и горько, как после поражения нашей сборной на чемпионате мира по футболу, но я все-таки нашел в себе силы разлепить губы и ответить:

— Как в центрифуге голову кружит.

И только после этого, с трудом разлепив глаза, попытался хоть как-то замедлить вращение стен и осмотреться. На улице уже светло, и солнце светит вовсю. Дверь на балкон была открыта, а телевизор выключен. Легкий сквозняк теребил тюль окна.

Одно хорошо — ничего не побито и не сломано. А головная боль пройдет — стоит лишь похмелиться.

— Мы все вчера выпили?

— Сходи, проверь.

Стол почему-то оказался на кухне — а помнится выносили в комнату. На нём чисто. Зато в холодильнике в бутылке на треть водки и три тарелки с закуской. Я перекинул все на стол.

— Вставай, милая, лечиться.

Глубоко вздохнув, крепко сжимаю налитую рюмку:

— Ты что-нибудь помнишь из вчерашнего?

— А что надо помнить?

— Я вел себя хорошо?

— Лучше некуда. Мне с тобой было здорово!

— А я ни черта не помню, будто куда-то провалился.

Марина быстро выпила и, пережевывая колбасу, повествовала о концовке вчерашнего застолья.

— Ты сказал: «Будем спать». Я убрала все в холодильник, рюмки помыла. Стол мы перенесли. Пока ходила в туалет, ты уснул. Вот и все.

Я выпил стоя и сел закусывать.

— Здорово мы с тобой накачались!

— Да нет, нормально все было. Ты пойдешь куда-нибудь?

— Куда я от тебя пойду? Мне хорошо с тобой.

Мне действительно стало хорошо после выпитого.

— Сейчас бы пива ещё, — мечтательно потянулась Марина, отчего её голые груди вздыбились холмиками.

— А сколько времени? Поди еще рано? Магазины закрыты…

Оказалось, что рано.

— Чем займемся тогда? — Марина провокационно косится на мои чресла.

Я тоже туда посмотрел:

— Безнадежно. Здорово мы вчера покувыркались.

— Пойдем на диван, там видно будет, — заботливо предложила Марина.

Есть не хочется, пить уже нечего — мы перебираемся в спальное помещение. Я с мыслью, что отличный бонус отхватил у жизни — прекрасную деву, безумно охочую до секса. Тут любой может с радости запить… Ну да ладно.

Разложив меня на диване, Марина начинает колдовать над моим детородным органом. Некоторое время я терплю, наслаждаясь, а потом начинаю действовать по правилу народной мудрости — если насилие неизбежно, возьми инициативу в свои руки и возглавь оргию. Короче, притягиваю к себе Марину и начинаю тискать — сам распаляясь, её поджигая.

Похоже, дама моя не претворяется, когда стонет и даже кричит во время секса. Сейчас она с трудом собирает большие глаза в одну кучу. Когда как я просто грудь разрываю вдохами от недостатка кислорода. Ну, блин работка подвалила — до оргазма сногсшибательная! Чует моя печенка, что с такой партнершей в постели, если не сдохну от инфаркта, то помолодею и окрепну.

На меня опять накатило по-настоящему банальное счастье! Оно расплющило мои мозги и загнав здравый смысл глубоко под корку, начало свою увеселительную прогулку по моим нервам и чувствам. Мне хотелось болтать и смеяться, хоть на то и причин вроде не было.

Так вот ты какое, счастье мужское… за чем люди всю жизнь стремятся! Пустота в голове и голая женщина рядом… ничего больше не надо. Я счастлив! Как все-таки быстро порой меняются приоритеты.

Я еще блаженствую, а Марина сердито сводит брови и поджимает губы, демонстрируя свое недовольство.

— Тебе пора в магазин — трюмы горят…

Встаю, одеваюсь, целую, прощаясь, и говорю:

— Через пятнадцать минут приду.

— Жду с нетерпением, — отвечает дама. — И пива возьми, не забудь…

Подхожу к двери, а в неё звонят. Открываю — Саня Астахов.

— Ты куда пропал? — озабочен мой напарник по уборке мусора.

— Да вот, загулял.

Из-за дверного косяка комнаты выглядывает Марина — хоть и не вся, но все равно видно, что голая.

— Кто там?

— Да вот друг пришел, на работу зовет.

— К черту работу! Присоединяйся к нам, — предлагает она. Похоже, они знакомы.

Астах тут же соглашается. Водку пить, не метлой махать — какой нормальный мужик откажется? Да еще в обществе красивой дамы.

Получив его согласие, Марина командует:

— Тогда сбегай за спиртным в магазин.

— Я мигом, — обещает Саня, уже возбужденный предстоящим пиршеством.

— Да погоди ты, — я сую ему деньги в руку и целлофановый пакет.

— У меня есть, — растерянно говорит Астах, а потом берет и спускается вниз.

— А тебе пора одеваться, — осматриваю Марину ревнивым взглядом.

— В рубашку и джинсы? Не хочу. У тебя есть футболка длинная?

— Тельняшка.

— Пойдет.

Марина натягивает застиранный тельник на босо тело. Попа прикрыта, бедра наполовину. Красавицу это не волнует. Меня напрягает — гуляние без трусов еще ни одну порядочную девушку не до чего хорошего не доводило. Может, скандал семейный учинить? Мозговой штурм проблемы привел только к одной здравой мысли — случится лишь то, что должно случиться. Поэтому предоставил рядиться бесстыжей Марине так, как она захочет.

Ну, держись, дед Астах! А вот, кстати, и он… Видно, что к моим деньгам приятель добавил свои — понакупил спиртного и закусок на целый пир. Мне даже неловко стало. И пока размышлял о такте, Марина быстро накрыла стол. Меня попросила:

— Ты хоть бы музыку включил на своем компьютере — скучно так сидеть.

Ага! Ещё танцы давай устроим — голожопые дамы приглашают кавалеров. Но включил.

Разливая водку в три рюмки сказал:

— Ну что, Саня, прогульщики мы с тобой?

— Вот за это давайте и выпьем, — провозгласила Марина.

Раздается слаженный выдох и хлюп, от которого водка пошла в три горла. Вот что значит споенный коллектив! Интересно, а двигать синхронно челюстями, пережевывая закуску, у нас получится? Может, время и не подходящее для научных наблюдений, но любопытство, как известно, кошку сгубило. А вот облом — штука весьма и весьма непредсказуемая. Это я к тому, что уже два работника (пусть сезонные) коммунальной службы в рабочее время сидят и пьют водку, забив на уборку мусора.

Мы с Мариной с утра похмелились, а вот Астах, прожевав огурчик, возвестил по-стариковски:

— Между первой и второй перерывчик небольшой.

— Наш человек! — восторгается дама.

Выпили ещё по рюмке. Минут через пятнадцать мы уже громко ржали какой-то банальной шутке. Я пытаюсь одолеть алкоголь.

— Какое-то странное дежа вю! По-моему вчера уже было такое. Ты не находишь, Марина?

— Было, — подтверждает она, — но без Александра.

— Чтобы не захмелеть, — подсказывает тот, — надо чего-нибудь горяченького перехватить.

Марина хмыкнула:

— Анатолий, а у тебя есть картошка?

Потом открыла холодильник, нашла в морозильнике курицу и возвестила:

— Так, алкоголики! Сейчас у нас будет жаркое. Пьем, едим и трезвеем.

— А потом на работу все втроем, — хихикает Саня. — Вот будет умора!

Марина доказала, что умеет классно готовить в любом состоянии из любых градиентов. К тому моменту, когда на столе появилось жаркое, мы уже здорово накачались. Марина нас распекала за что-то, а мы с Астахом покорно кивали, судорожно сдерживая веселый смех.

Апофеозом застолья стали дикие пляски в комнате под эстрадную музыку из компьютера. Никогда прежде не видел Саньку танцующим. А тут он, как дед заправский, кряхтел и задом дергал в наилучшем настроении. Во все глаза, между прочим, таращась на Марину — видимо, сумел подглядеть, что под тельником на ней ничего нет. А та неплохо поставленным голосом (цыганка же!) подпевала Насте Каменских:

— Пришла и оторвала голову нам чумачечая весна…

Заходящее солнце заглянуло в комнату через балкон, мягко приласкав теплыми лучами. Ветерок легко и ненавязчиво теребил тюль окна. Саня Астахов, наплясавшись-наевшись-упившись, подобрел и оттаял. Домой засобирался.

— Нет, ребятки, мне пора. Машенька будет ругаться.

В дверях обернулся к Марине:

— Ну ты чумачечая!

И ушел.

Марина критически осмотрела стол:

— Водка есть, закуска осталась… Может, сходишь за пивом, пока магазин не закрыли. А я немного приберусь.

Прошло не более получаса и природа поменяла свой лик — солнце закрыли тучи и стеной пошел дождь. За пивом я успел сходить, а вот дед Астах вряд ли доберется до дома сухим.

Мы снова накрыли кухонный стол в комнате у открытой двери балкона.

— Люблю такую погоду, — признался.

— Я тоже, — согласилась Марина.

Мы не включили свет. Лишь монитор компьютера светился экраном меняя заставки, а греческий певец пел на английском языке свои душевные песни. Хорошо-то как, Господи!

Марина грустила… На правах гостеприимного хозяина я пытался развлечь её и избавить от ненужных мыслей.

— Что с тобой? От дождя раскисла? Вспомни, в каком прекрасном настроении начиналось утро.

— Но сейчас идет дождь. На улице мокро и холодно.

— Нам-то ведь хорошо!

Не зная еще чем развлечь Марину, попросил:

— Может быть, под настроение расскажешь о своем приятеле.

— Каком приятеле? — встрепенулась гостья.

— А что, у тебя их пруд пруди? О том, с кем ехала в день рождения Юлечки.

— А, этот… Тот ещё засранец! — в сердцах сказала Марина и потянулась к рюмке. Она оказалась пуста.

— Налей! — приказала гостья.

Я налил в обе.

— За засранца?

Меня одарили оценивающим взглядом.

— Издеваешься?

— Не будем ссориться, — пошел я на попятную. — За что тогда выпьем?

Выпили просто так. Марину как-то быстро схватывает хмель. А потом отпускает, когда надо ей. Закусив крылышком курицы, моя любимая начала самозабвенно сплетничать:

— Зовут его Сергей. Он работает сапожником в мастерской своего старшего брата. Нас познакомили. Стали встречаться. Он разведен. Есть дочь — ровесница Юли…

— А как человек?

— Как человек? Вечно корчит из себя предпринимателя. Работает на старшего брата, а тот платит ему гроши.

— И характером нытик?

— В десятку! — ухмыльнулась Марина и продолжила, подняв вверх указательный палец. — Я до сих пор не могу понять, чем он мог меня заинтересовать. Однажды сидели в шашлычке на Кичигинском повороте, ввалились четверо дальнобойщиков. Один начал приставать ко мне. Так этот трус под стол залез. И если бы не вмешался армяшка, хозяин шашлычки, эти дальнобои меня в машину утащили.

— Благородство и мужество — это ведь не про него? — вслух размышляю. — Может, порвать эту связь и начать новую?

— Мой милый, — Марина погладила меня по щеке. — Я так и сделаю.

— Ты не замерзла?

Отрицательно качает головой и предлагает:

— Давай еще выпьем.

Выпили.

— Нет в жизни справедливости! — заявляет Марина.

Кажется, начинается новая тема.

— Я замуж вышла по любви. И жили не плохо. Анечка у нас родилась. А потом благоверный мой нашел женщину на стороне — ну, такую уродину: даже обидно! Наверняка, без приворота не обошлось.

— Ты же сама цыганка — могла бы отворотить.

— Тогда обиделась сильно, а сейчас… кому он нужен? Стал толстым, брюзгливым, попивает частенько. С дочерью не общается. Анечка говорит: «Мне такого отца на дух не надо». А мне он зачем? Пусть живет с тем, кого захотел. Наливай!

После этой рюмки моя гостья рассказала о втором… ну, этот сожителем был: брак они не регистрировали. Марина любила его. Дочь подарила. Назвали Юличкой, записали на его фамилию. Он ментом был, в Увелке служил. Мать его к себе в село затащила, чем-то опоила и насильно женила на той, которая ей люба была. Теперь этот бывший поганый подал исковое заявление на подтверждение отцовства — не от него, мол, Юличка рождена.

— Это мать его настраивает. И денег не пожалела — ведь экспертиза дорого стоит, а он безработный. До чего же опустился мужской род — гомосеки душой и телом! — Марина даже застонала от ненависти к сильной половине человечества и готова была завыть от своего бессилия.

— Пойдем полежим на диване, — потянул я любимую из-за стола. — Ни водка, ни дождь от нас не уйдут. А ты поплачешь на моем плече и станет легче. Тебе надо выплакать обиды свои и с чистым сердцем снова влюбиться. Ведь невозможно ненавидеть и любить одновременно…

— Невозможно на потолке спать и одеялом накрываться! — парировала она. — Невозможно шнурки жопой завязывать…

М-да… Иногда она становится не управляемой и весьма вульгарной. К этому надо привыкать, не осуждая вслух, чтобы не потерять: слишком хрупки наши отношения.

Я перебрался на диван, оставив Марину за столом. Засыпая под мерный шум дождя, я никак не ожидал, что этой ночью выспаться мне не удастся.

В полночь меня разбудил недовольный крик:

— Ты что спишь?

Не ужели ответ не очевиден? Впрочем, уже не сплю — разбудили.

Марина подсела ко мне на диван:

— Хочу секса.

— Снимай тельник, ложись.

— Сначала массаж!

— Тем более, раздевайся.

У Марины таки хватило сил раздеться и лечь. В жидком свете экрана компьютера успел разглядеть — она была очень пьяна. Когда стал массажировать мышцы шеи, гостья промычала извинение:

— Прости, что разбудила тебя. Мне стало грустно.

— Да нет, все в порядке… м-м-м, — зеваю я.

— Давай, раздраконивай меня, и я покажу тебе, где раки зимуют!

— Хорошо, моя милая!

Растираю плечи, давлю на крестец. Марина стонет:

— Я сейчас кончу!

Но вместо этого засыпает. А у меня совсем сон пропал. Прилег рядом. В полумраке любуюсь роскошными формами. Черные кудрявые волосы разметались по подушке, подчеркивая белизну тела. Но больше всего завораживали округлые ягодицы — тугие и очень красиво очерчены. Это у неё от спорта. Марина рассказывала, что в молодости играла в волейбол на уровне сборной района. А ещё она классно поет и умеет играть на гитаре. Вот сколько достоинств у одной красавицы.

Я поглаживаю ягодицы, целую, а потом…

— Ты что делаешь?

— Пытаюсь полюбить тебя.

— А массаж?

— Закончил.

— Тогда почему я на животе?

— А мне нравится вот такая поза.

Марина молчит и задом подается ко мне. Как и в прошлые баталии, сначала возникает ощущение нашей близости — отчего по телу пошли мурашки и на ладонях выступил липкий пот. Потом внутри что-то оборвалось — я задергался в бешенной скачке… А Мариша уже стонет и вскрикивает…

А потом запела душа. Мгновение… и я счастлив. Шепчу Марине в ухо:

— Ты как?

— Все хорошо.

Откидываюсь на спину и тяжело с надрывом дышу всей грудью. Душа соловьем поет о всепоглощающей любви. Я бесконечно благодарен Марине за доставленное наслаждение…

Утром мы вместе встаем, умываемся, наводим порядок. Водка еще осталась и закуска.

— Сходить за пивом? — предлагаю.

— Нет, хватит. Хорошо погуляли. Сегодня мне надо быть в форме. Кофе попьем и я отчалю.

Накрываем завтраком стол. Я тоже не пью спиртного и, наверное, пойду на работу. Все зависит от того — во сколько Марина меня покинет. Питаюсь, прислушиваясь к ощущениям ноющего организма — хватит его на работу или лечь отоспаться?

Кокетливо взмахнув ресницами и счастливо улыбнувшись, Марина целует меня у порога:

— Провожать не надо.

Значит, работа!

До восьми еще время есть, а идти мне недалеко. Прилег одетым на диван. В попытке не уснуть занимаю себя мыслями.

На деле оказывается, что счастье — субстанция весьма хрупкая и непостоянная. Мне казалось его ощущений я влил в себе львиную дозу — думал, что, как минимум, на неделю хватит. А вот ушла Марина, и мне кажется, что её вовсе не было здесь, и того, что было, тоже. И счастья не было никакого. Теперь осталось только одно — набраться терпения и молиться Богу, чтобы Марина мне позвонила. Номерами телефонов мы обменялись.

Почему Марина? Скромность мне не позволяет приглашать девушку, не сводив её в ресторан или не сделав какого-нибудь замечательного подарка. А на то и другое у меня просто нет денег.

Марина-Марина, чудо в перьях… Как голубка сизокрылая — влетела в квартиру, наградила любовью и грациозно упорхнула! Когда мы теперь увидимся?

Незаметно для себя задремал. Все-таки полубессонная ночь дала себя знать, и кофе не помогло. Но верный мой сотовый телефон не дал мне проспать выхода на работу — ровно в восемь заверещал его будильник: пора вставать!