Растяпа. Бетонпрофит

Анатолий Агарков, 2023

Судьба давала мне шансы где-нибудь в чем-нибудь отличиться – грех жаловаться.Я мог бы:– остаться мичманом в погранфлоте и служить на Ханке;– сделать карьеру профсоюзного деятеля в ЧПИ;– выйти на Станкомаше в большие начальники;– стать профессиональным журналистом;– втереться в партийную номенклатуру;– замутить собственный бизнес…Но, увы. Старость, пенсия, одиночество – итог жизни. Даже жилья нет собственного. И кто я после этого? Вот-вот…Но грех жаловаться – жизнь прожита замечательная! В этом Вы сейчас сами убедитесь…

3

Под давлением обстоятельств люди зачастую вынуждены возвращаться к своим корням, словно спускаясь по лестнице цивилизации. А Россия сейчас находится под огромным давлением: многовековые ценности чести, доблести и славы подменяются алчностью — жаждой наживы и власти.

Лично я его ощущаю по таким приметам — цены растут; дела все хуже, а политики врут: скоро-скоро наша страна станет самой могучей в мире. Все они, как один — шоу-мены. В народе по поводу растет истерия — люди боятся ухода Путина и ненавидят «Единую Россию». А вот сын считает — политики ничего не решают и никому не могут помочь; только предприниматели спасут страну; главный враг прогресса — чиновник.

Другими словами — чем больше перемен, тем больше неизменного.

Наследник мой не терял присутствия духа и нисколько не смущался окружающей обстановкой — держался независимо, уверенный в своем превосходстве над обстоятельствами. Глаза его лучатся живым умом, юмором и отвагой типа — «меня-так-просто-не-отымеешь-приятель». Для молодого человека его возраста выглядел превосходно — симпатичный, спортивный, прилично одетый, увлеченный собственным делом и уверенный, что все задуманное у него получится. Принципов придерживался благородных — любил поговаривать: «Для меня не пустой звук — верность данному слову». Одним словом, он — предприниматель, дорожащий своей репутацией честного человека.

И это было здорово, потому что уверен я — как себя чувствуешь, так и выглядишь.

Однако ему повезло даже больше. Но об этом чуть позже…

Нельзя сказать, что мне нравится его жизнь — в ней с избытком азарта и волнений. Но ведь каждому возрасту свой темперамент — в его годы и я был таким. Не от меня ли он унаследовал золотое правило бизнеса — любую возникшую ситуацию (пусть даже самую негативную) надо направить на пользу дела.

Нельзя сказать, что мне нравится обновленная Россия. В СССР было много лжи, но присутствовала и стабильность. Общество, где инстинкт самосохранения берет верх над духовностью, обречено на страдания и ненависть; мир его опасен и страшен. Но именно в таком предстоит жить, учиться и взрослеть моим внучкам; сыну и дочери необходимо движение к цели; ну, а мне — теплый уютный кабинет, чашка горячего кофе и интернет.

Да-да… Люди, страдающие манией величия, должно быть, не могут радоваться жизни без благодарной аудитории. А мне более по душе одиночество — чтобы никто не мешал благостному течению мыслей и не покушался на мое личное время. Хотя священники бубнят — и мудрецы умрут, и тоже канут в вечность, как все невежи и глупцы, оставив мудрости свои тлену. Впрочем, это другой вопрос. Пессимисты твердят — только чудо спасет Россию. Ну, а оптимисты-то знают — если бы люди не верили в чудеса, это было самое великое чудо.

Впрочем, ладно — из высокой политики вернемся в рассказ о том как я работал в «Бетонпрофите», предприятии созданном моим старшим ребенком и его компаньонами.

После недельной суеты по Челябинску в поисках помещения, годного к производству пеноблоков, я заслужил два дня тишины и покоя. Но едва переступил порог родного дома, за окном замаячила машина моего южноуральского знакомца и незадачливого партнера неудавшегося бизнеса — Сергея Ермилко. Целитель иномарок и родственник миллионера заявился ко мне с новым авантюрным проектом. Я, памятуя обиды прошлого, встретил его без восторга и предложил катиться ко всем чертям. Он в ответ посоветовал мне произвести сексуальный акт с самим собой. На этом дискуссия покатилась под гору и перешла в площадную брань. После чего он уехал…

Мама супилась и молчала. Это понятно — ей не по нраву моя недельная отлучка. Тогда я спросил нашего голубоглазого кота:

— Ну что, Василий, как по-твоему — правильно ли я сделал, отшив этого южноуральского горлопана?

Кот предпочел держать свое мнение при себе.

Я вздохнул и тоже насупился на маму. Сына не было дома неделю, а она и «здравствуй» ему не сказала. Вернулся, чтобы расслабиться, но такой прием еще больше напряг. Кушать я не хотел — да мне никто и не предлагал. Выгрузил закупленные по дороге продукты в холодильник и ушел в свою комнату. Сел в кресло перед компьютером и уставился в окно.

Небо на западе пламенело алым золотом, а пурпурные стрелы облаков разбегались словно лучи. Огонь заката увядал медленно, и я долго сидел у окна, глядя на затухающий за горизонтом пожар и опустошая свой разум от ненужных мыслей. В мире в этот момент была потрясающая тишина. Пульсация крови в ушах была единственным доступным мне звуком…

И тут позвонил сын.

— Мы решили проблему с арендой цеха. Вернее, с финансированием проекта. У нас появился третий компаньон, готовый вложиться в предприятие.

— Поздравляю. Значит, моя миссия исчерпана?

— Не совсем. Я хочу предложить тебе официальную работу в нашем «Бетонпрофите» в качестве начальника отдела продаж. Ты как?

Черт, кто мог бы подумать — снова-здорова!

— Ты меня удивляешь, — еле выговорил я. — Мне это надо?

— Нам это надо. Вернее, мне — хочу, чтобы наличные деньги к нам приходили через человека, которому я полностью доверяю.

— Как ты себе это представляешь?

— На этот раз ничего мобильного — то есть ничего такого, чтобы тебе пришлось отрывать свою задницу от стула. Сидишь по-стариковски в офисе у телефона и компьютера, делаешь рекламу, отвечаешь на звонки, принимаешь наличку от покупателей, выписываешь накладные, оформляешь пропуск на въезд и выезд…

— Я не смогу жить в Челябинске. Сейчас вот вернулся домой, а бабушка твоя со мной не разговаривает — обижается, что оставил одну на неделю.

— Будешь ездить каждый рабочий день на автобусе или электричке — так сейчас многие поступают, кто не находит работу дома. Дела пойдут, машину купишь.

— Пока я не могу ответить на твое предложение, — сказал сыну. — Мне нужно хорошо подумать, посоветоваться…

— Конечно, думай и советуйся… А я жду тебя в понедельник на вокзале. Как приедешь, позвони — отвезу на новое место работы.

Я рассмеялся.

— Быстро же ты меня сосватал!

— Да брось ты. «Бетонпрофит» может стать и семейным делом. Мама согласилась курировать его как главный бухгалтер.

— Долго упрашивал?

— Нет. Сразу же согласилась.

— Ну а мне, прежде чем определюсь, нужно основательно подумать. Понимаешь, сын, я больше не хочу заниматься бизнесом. Я больше не гожусь для такой работы. Я слишком стар для неё.

Мой оппонент не сдержал недоверчивого смешка.

— Да здоров ты, как бык! Тебя еще лет на двадцать хватит.

— Физически — да, со мной все в порядке. Я постарел внутри головы. Устал. Утратил всякий энтузиазм. Однажды это случается с каждым. Но я достаточно неглуп, чтобы понять — мое время ушло, вся энергия моя в прошлом, пришло время уступить дорогу молодым и рьяным.

— Если ты откажешься, я потеряю контроль над финансовыми потоками «Бетонпрофита», — в голосе сына звучало отчаяние.

Чтобы понять его слова, мне потребовалось несколько секунд размышлений.

— Черт! — пробормотал я, не найдя других слов.

— Виталику Севастьянову ты нравишься. Артема Горбатова, третьего нашего компаньона и инвестора, мы уже уговорили на твою кандидатуру. Тебе никак нельзя отказаться…

— Значит, не было разногласий по поводу моей личности? Ты им все мои недостатки перечислил? А сам-то их знаешь?

Виктор проигнорировал моё жеманство и закончил мысль:

— На работу мы тебя оформим с понедельника прошлой недели. Проси любую зарплату.

— О-хо-хо, — закряхтел я. — Тогда давай так. Накопленных капиталов у меня нет. Чтобы жить и существовать, приезжать на работу и уезжать, мне нужна наличка каждый день — в счет зарплаты, чтобы не отягощать «Бетонпрофит» прямо сейчас крутым авансом. Больше мне денег не надо — все пускай в оборот. Единственно, что потребуется — здоровенная куча ассигнаций один раз в год, чтобы оплатить в «ЧелГУ» обучение Анастасии. Так годится? Если «да», я не буду распыляться на поиски средств.

— Да, если моя сестра после защиты диплома будет работать в нашей структуре.

— На это не стоит рассчитывать — у Настеньки неплохо пока получается карьера в Южноуральской Администрации, так что не надо её связывать подобным обязательством.

— Принято, — согласился сын.

— И даже после этого мне необходимо время на размышление: хочу знать, что скажет мама, со мной сейчас не общающаяся. И у меня еще есть планы в литературе, которые будет трудно воплотить, если я всерьез займусь бизнесом.

— У тебя не совсем верное представление о предстоящей работе. Реклама и продажа пеноблоков — работа скорее исполнителя, а не бизнесмена: предстоит просто и тупо следовать моим инструкциям. Основная обязанность — ты должен быть членом моей команды.

— Звучит по-пиратски…

На этом разговор наш закончился, оставив меня в крайнем недоумении.

Прежде чем крепко задуматься над предложением сына, приготовил ужин, накрыл на стол, выставив бутылочку водки, чтобы намекнуть кое-кому, что сухой закон кончился с моим возвращением.

Мама выглядела больной и усталой — чего я не заметил с первого взгляда.

Милая наша мамочка, что же ты к дочери переехать не хочешь? — жила бы там, как у Христа запазухой: сытая и обихоженная. Вслух сказал:

— Витя предлагает работу в Челябинске. Я буду ездить по утрам и вечером возвращаться, так что ты наглухо не закрывайся, а то мне в дом не попасть.

Мы выпили по стопочке под этот тост. Последовало долгое молчание — лишь звуки, соответствующие принятию пищи, раздавались за столом.

— Мама, — попробовал я убеждать, — от такого предложения не отказываются. И дело совсем не в заработке — просто сыну надо помочь. Вот и Ольга, мама его, согласилась участвовать — вместе будем работать. Муж её, кстати, умер — теперь твоя бывшая сноха вдовствует.

— Вот и сходились бы, — сказала мама первые слова с момента моего прибытия домой.

— Ты хочешь, чтобы я переехал в Челябинск? А как же ты?

— Одна проживу. Дуся Калмыкова живет, Маруся Рыженкова… мало ли баб? Люся будет меня навещать.

— А ты переехать к ней не хочешь?

Мама печально головой покачала.

Я начал приходить к решению по поводу Витиного предложения. Коль своего серьезного бизнеса не получилось, надо пристегиваться к сыну, не давая себе труда заглядывать в будущее. Ведь трудно сейчас представить, до каких пределов он намерен расширять свои устремления.

Еще раз наполнил стопки, провоцируя маму на долгий семейный диалог по душам.

— Ночами теперь бывает холодно, — сказала мама. — Затопи печку.

Прежде чем запалить газовую горелку, проверил уровень воды в расширительном бачке. Не обнаружив её там, принес из колодца полное ведро и долго наполнял кружкой систему отопления. Сказал маме:

— Если завоздушил, трубы некоторое время будут пощелкивать.

Мама невесело усмехнулась, когда я спросил, поднимая очередную стопку водки:

— Хочешь невестку тебе приведу?

— С Ольгой я бы ужилась. А такую как Тамара, надух не надо.

— Нет, не Тамару и не Ольгу — у меня есть другая женщина.

— Люся мне говорила. Но её тоже не надо — оставь все, как есть, — сказала мама и горечь звучала в её голосе. Потом взглянула на меня с мягким укором. — Устраивай свою жизнь, как пожелаешь, а мне дай возможность умереть в этом доме.

Какое-то время мы сидели в тишине и полумраке — лишь отблески огня горелки на стене освещали кухню.

— Пока тебя не было, я спать ложилась сразу, как только стемнеет — даже телевизор боялась включить: вдруг какая-нибудь пьянь сунется на свет в окне.

Бедная мама!

— Этот аппарат трещит, но работает, — она тронула проводок, тянувшийся от уха за пазуху. — А два я уже забросила. Посмотри, если время будет — что с ними?

Тут же включил свет и занялся вышедшими из строя ушными аппаратами. Починив их, проверил работоспособность запасных соединительных проводков и электрических пальчиковых батареек. Все перебрал, нерабочие выкинул:

— А эти тебе про запас.

Моя бедная мама! Нет, ей никак не выжить одной…

В этот вечер она надолго засиделась у телевизора — видать, соскучилась. А я у компьютера — по той же причине.

Столько надежд и устремлений у рабов твоих, Господи! — мамы, Настеньки, Виктора и меня — помоги нам всем!

Обдумывая всё и вся, еще раз вернулся к нашим отношениям со Светланой. Почему ей непременно хочется выйти замуж? Пришел к выводу, что все дело в куртуазности манер приходящего любовника, и почувствовал холодок иррационального страха. Даже такой, воспитанно-вежливый, как я, кавалер уступает подневольного мужу. Значит… значит, красавица Света моя преисполнена желанием покомандовать, и мне не стоит торопиться с ней в ЗАГС. Последнее, чтобы я хотел видеть рядом с собой — это властолюбивую даму. Ведь ни скандалить, ни драться с женой, отстаивая свои права, не умею, не хочу и не буду — не привык выкарабкиваться из житейского дерьма с розочкой в зубах. Пусть все будет, как Бог положит.

Отошел ко сну, размышляя о близких мне людях и о том влиянии, которое они на меня оказывают. Ушедший день был тяжелым — мозг так и кипел от событий недели и последнего предложения сына…

Наступило прекрасное осеннее утро. Ясное и холодное солнце вставало из-за далекой гряды облаков. Воробьи, оставшиеся на зиму большинством пернатых, чирикали по застрехам что было силы. Коров еще выгоняли на пастбище, но стадо значительно поредело. Я пробежался привычным маршрутом. В опустевшем лесу было торжественно и тихо.

На Тропе Мудрости окончательно утвердился в своем решении — не жениться на Свете с бухты-барахты: время терпит; а уйдет, так уйдет… По поводу «Бетонпрофита» месяцы на размышления не понадобятся — буду работать и выполнять все что прикажут, все что умею и могу. Даже если у сына получится что-то подобное семейному предприятию, я не собираюсь в нем делать карьеру: сколько буду нужен — столько и потружусь. Меня увлекает литература…

Дома пожарил картошку с мясным фаршем, и позавтракали с мамой.

С мыслью — кто, как не собственные дети, умеют поднимать и портить нам настроение — позвонил дочери.

— Ребенок, привет!

— Привет! Ты когда приехал? А почему не зашел?

— Да я через Южноуральск из Челябинска добирался — сел на остановке в автобус и до Бугра проскочил. Сам устал и вас не хотел булгачить. На сегодня какие планы? Я занимаюсь уборкой в хозяйстве, а в саду и огороде еще много даров лета осталось. Приходите с мамой.

— Она на работе. Как вернется, придем.

Сначала сделал уборку в доме — где надо помыл, что надо пропылесосил. Потом двор подмел. Гостей встречу, нагружу и провожу — я о дочери и Тамаре — в баню пойду. От этой мысли было почти так же хорошо, как на тропическом пляже Варадеро.

После обеда прилег отдохнуть. С часок покемарил, и тут впорхнула Настя с радостной самоуверенностью юной красавицы, которой повезло с престижной работой в славном городе Южноуральске.

— Добрый день, папа!

Цветет и пахнет моя дочка-лапочка.

— Ты одна?

— Мама с бабушкой разговаривает. Они на лавочке…

— Присядь и ты, расскажи о себе. А я понежусь еще чуток и тебя послушаю.

Конец ознакомительного фрагмента.