Кровь алая и кровь серая

Анастасия Ясенецкая

Наступили тёмные времена для Миринии. Страна почти полностью уничтожена захватчиками, Рэй совершил предательство и пропал без вести, Саша и дети погибли. Неужели надежды больше не осталось?

Глава 6. Нежданчик

— А вы уверены, что это она, отче? — мужчина в длинном плаще и шарфе, намотанном почти по самые глаза, внимательно посмотрел на Кассиния. — Что капитан Кшанди и Александра ван Оггенберг — это одно лицо?

— На все сто процентов, господин… если я не ошибаюсь, Лишран? — с плохо скрываемой иронией ответил монах.

— Ну да, да, документы у меня теперь на это имя… История повторяется, и мне опять приходится жить под чужой личиной. Но что поделать? Так вы говорили, что ваш монах, Кречет, то есть Захари, Сашу сюда приведёт?

— Я дал ему такое поручение. Саша, конечно, настоящая героиня, но по-прежнему ужасно наивная барышня. Захари её практически сразу раскусил. И я думаю, не он один. Если вы помните юную госпожу Мечиславу Экхарт… Она сейчас правая рука нашей Кшанди и, сдаётся мне, тоже уже давно в курсе… Да, вот ещё что. По слухам, партизаны на днях подобрали миринийскую девушку с ребёнком. Описали мне её скупо, но у меня такое ощущение, что это наша Василина и юный господин Эрвин.

— Дай-то бог, — голос Лишрана дрогнул. — Я очень хотел бы с ними встретиться прямо сейчас, но должен отлучиться. В Нумгеме меня ждёт новая должность. И кое-что ещё. Точнее, кое-кто…

*

— Я точно не могу здесь остаться? — Вита умоляюще посмотрела на Зайрута, который грубо тащил её за руку по коридору.

— Тебя спросить забыли! — огрызнулся тот, не оглядываясь. — Могу посоветовать только одно: ублажай своего нового хозяина как следует, и — кто знает — может он будет к тебе так же добр, как и я… Чёртова баба…

Тут Зайрут неожиданно всхлипнул. Вита притормозила:

— Вы плачете, господин наместник?

— Да заткнись ты! — Зайрут открыл дверь и втолкнул доктора Ровенски туда с такой силой, что та полетела на пол. Но за миг до падения Виту подхватил кто-то и аккуратно поставил на ноги. Она подняла голову и увидела худощавого мужчину лет пятидесяти, со светлыми волосами почти до пояса и такой же длинной бородой. Как и у Зайрута, она была украшена множеством причудливых кос.

— Аккуратней, — негромко, чуть в нос произнёс он, сдвинув на лоб массивные чёрные очки с толстыми стёклами.

— Но… — сдавленно прохрипела Вита. Незнакомец прервал её, едва заметно приложив палец к губам. Доктор Ровенски кивнула и отошла к стене.

— Простите эту чёртову бабу, господин Лишран, — Зайрут, непрерывно кланяясь, вошёл в комнату. — Неуклюжая корова!

— Да что вы, всё хорошо, — новый наместник усмехнулся, сложив руки на груди. — Наоборот, я получил возможность сразу рассмотреть её поближе. И я уже доволен своим новым приобретением.

— Вы сказочно добры, господин Лишран. А…

— Деньги получите у моего секретаря, он ждёт вас в комнате писцов. Что-то ещё?

— Да… — Зайрут почесал шею. — Простите мою дерзость, но можно вопрос?

— Говори.

— Вы… вы же, судя по вашему виду… из Высокородных, так ведь?

Вита покосилась на Лишрана. Светлые волосы и бледно-голубой оттенок кожи — как ей рассказывал в своё время Зайрут — действительно были свидетельством принадлежности к древнему и весьма знатному назардимскому роду.

— Да, так и есть, — кивнул новый наместник. — А тебя это удивляет?

— Нет, просто… я думал, что Высокородные все в Назардимии остались… Ну и кроме того… вы же можете себе любую женщину заполучить, зачем вам эта грязнокровка?

— Я не обязан перед тобой отчитываться. А теперь, — наместник выразительно посмотрел на Зайрута, — Оставь-ка нас.

— Понимаю, понимаю, — Зайрут ухмыльнулся, погладив бороду, и украшения в его косах зазвенели. — Она вас не разочарует, поверьте.

С этими словами он, пятясь, вышел из комнаты и аккуратно затворил за собой дверь.

— И не подслушивать там! — крикнул ему вслед Лишран.

Убедившись, что Зайрут действительно ушёл, новый наместник посмотрел на доктора Ровенски и прошептал:

— Ну, здравствуй, что ли, Вита…

— Эдмунд, — Ровенски повисла у него на шее, прижавшись щекой к плечу. — Если бы ты знал, как ты вовремя…

— Тихо, тихо. Всё хорошо теперь. Надеюсь, эта синяя краска с кожи хорошо оттирается… Ты мне лучше скажи, этот тип, Зайрут, он не обижал тебя?

— Не сказала бы, — улыбнулась, шмыгнув носом, Вита. — Он даже назначил меня временной женой. Манер у этих ребят, конечно, никаких, но обращались со мной сносно. Только вот… только… — и она опять заплакала.

— Что такое?

— Эдмунд… пойдём… Ты должен это увидеть…

*

— Но… как такое могло произойти? — профессор Ловеч с такой силой принялся протирать очки, что стёкла на них едва не треснули, и снова уставился на Двадцать седьмого. Тот по-прежнему спокойно спал на кушетке. Вита, вытирая слёзы уголком своего платка, прошептала:

— Я не знаю…

…За пару часов до этого доктор Ровенски с энтузиазмом принялась приводить Двадцать седьмого в порядок. Сперва она решила вымыть бедолагу. Водные процедуры явно пришлись пациенту по вкусу: он окончательно успокоился и даже, казалось, повеселел.

— Вот, это мне нравится, — орудуя губкой, подмигнула доктор Ровенски. — Потерпи, сделаем из тебя человека. А там, глядишь, может и головушку твою починим. Ну-ка, открой рот, дружок. Ты смотри! Да у тебя почти все зубы целы. Ты просто везунчик, Двадцать седьмой. А что у тебя с глазом?

Вита осторожно принялась удалять корку из крови и грязи, покрывавшую всю правую половину лица её подопечного. Увы, здесь Двадцать седьмому повезло не так сильно, как с зубами.

— Ох-ох-ох, — доктор Ровенски вздохнула. — Кто же тебе глазик-то выбил, бедолага? И с волосами у тебя, смотрю, печаль. Один сплошной колтун на голове. Ты уж не обессудь, приятель, но я тебя налысо побрею. Да ты не переживай, волосы — не ноги, отрастут. Только сперва раны твои обработаю, хорошо?

Двадцать седьмой промычал что-то невразумительное. Вита осторожно начала промывать раны на груди пациента. Тот стойко переносил её манипуляции, хотя вряд ли испытывал от этого удовольствие: ведь его кожа местами была содрана до мяса. Неожиданно доктор Ровенски остановилась, прищурив глаза:

— Опаньки, да тут, я смотрю, хирургическое вмешательство было. И не одно, — Вита осторожно провела пальцами по левой стороне груди Двадцать седьмого. — И, глянь-ка, ведь качественно зашито-то! Я бы и сама так сде…

Тут доктор Ровенски осеклась, выронив губку, и та с громким хлюпаньем шмякнулась на пол. Вита тихонько выругалась. Она схватила пациента за левое запястье, зачерпнула в тазу воды и принялась оттирать его ладонь от грязи. Под ней быстро проступил продолговатый шрам. Доктор Ровенски ахнула, едва устояв на ногах. Трясущимися руками Вита взяла новую губку, обмакнула в мыльный раствор и медленно, словно в трансе, несколько раз провела ею по правому плечу Двадцать седьмого.

— Нет… — прошептала она, опускаясь на корточки, — нет, нет, не может этого быть…

Плечо Двадцать седьмого посередине, словно браслет, опоясывал причудливый шрам. И, несмотря на грязь, было хорошо видно, что кожа по обе стороны от него имеет разный цвет…

*

— И что с ним? — Эдмунд, поправив очки, склонился над Рэем. — Ты можешь сказать?

— Физически он, хоть и потрёпан изрядно, но в целом более-менее в норме. Ничего критичного, — Вита вздохнула, глядя в пол. — Но рассудок… полностью потерян, я даже не знаю, что это… Эдмунд… Мы… мы должны его как-то отсюда вывезти…

— Пожалуй, это не проблема. Твой бывший парень, этот Зайрут, похоже, весьма любит деньги. Думаю, за пару тысяч золотых он согласится, чтобы я забрал из Нумгема не только тебя.

— А откуда у тебя столько денег, Эдмунд?

— О, это было просто. Мне от Дэйзила остался в наследство такой забавный агрегат. Мечта алхимика, можно так сказать. Делает золото из чего угодно. Так что, я сейчас — богатый и уважаемый человек. Я купил себе документы и стал назардимцем из весьма знатного рода.

— Да ты просто мастер маскировки…

— Что поделать, видно, судьба у меня такая…

— А что с Тилем, ты знаешь? Он в Лурре?

— Сейчас нет. Они с Клаусом вынуждены были уехать… кое-куда. Надеюсь, скоро дадут о себе знать… Кстати, Рихард Бирецки — он тут неподалёку, со своими бойцами стоит — сообщил, что капитан Кшанди готова нас принять на борт.

— Кшанди? Та самая? Капитан воздушных партизан?

— Да, и поверь мне, ты очень обрадуешься, когда её увидишь.

*

Александра дремала на песке возле реки, подставив бледное тощее тело скупым лучам осеннего солнца. Несмотря на прохладную погоду, на ней не было надето ровным счётом ничего. Даже неизменная маска валялась за камнем неподалёку. Сашино лицо было спокойным и расслабленным, она впервые за долгое время улыбалась…

…За день до этого Александра и Василина, сопровождаемые Вэйлом, впервые оказались в укрытом в горах монастыре. У самого входа их уже ждал отец Кассиний. Монах сильно похудел и осунулся, в его чёрных волосах появилось несколько седых прядок. Но увидев гостей, Кассиний тут же заулыбался, и словно в миг скинул десяток лет.

— Господь услышал мои молитвы, — монах подошёл к Василине и Александре и обнял их. — Я знал, что вы живы, я всегда в это верил…

— Я так рада видеть вас, отче, — Саша крепко прижалась к Кассинию. — Я тоже надеялась, что вы смогли спастись…

— Да, — настоятель поправил потрёпанную епитрахиль с остатками золотой вышивки. — Назардимцы разрушили монастырь, но мы в последний момент успели покинуть его. Знаете… я уходил последним и увидел нечто необычное. Когда враги подожгли нашу обитель, в небе — буквально на несколько секунд — появилось какое-то огромное крылатое существо. Оно чем-то походило на Шарлака, но было золотистого цвета и раз в десять больше… Из его глаз вырвались яркие белые лучи, а потом существо исчезло… И кажется мне, именно эти лучи потом стали причиной гибели всех тех назардимцев, что уничтожили монастырь. Так что, господь по-прежнему с нами… Да, кстати, а где юная госпожа Экхарт? Я слышал, что Мечислава тоже здесь.

— Она осталась приглядывать за Тиёллой, — покосившись на Захари, ответила Василина.

— Ох, боже мой! Точно! — Кассиний взял Сашу за руки. — Пойдёмте, Ваше Величество, дети ждут вас.

Он повёл Александру к невысокой деревянной постройке, спрятанной в тени скалы. У входа в неё в куче песка играли трое совсем маленьких ребятишек. Следила за детьми девочка постарше, закутанная в шерстяной клетчатый плащ. На плече у неё сидела крупная ярко-зелёная ящерица в крошечном золотом ошейнике. От этого ошейника шла длинная тоненькая цепочка, другим концом прикреплённая к кольцу на пальце девочки.

— Майя… — выдохнула Саша.

— Что? — девочка резко обернулась, тряхнув копной нечёсаных каштановых волос, и ящерица спрыгнула с её плеча на скамейку. — Мама?! Ты живая?!

— Майя, — Александра подбежала к дочери и крепко обняла её. — Пресвятые купола, ты цела… Девочка моя…

— Да всё со мной в порядке, мама, — Майя, шмыгая носом, посмотрела на Сашу. — Ну и прича у тебя… А мне не разрешала волосы в зелёный красить…

Девочка уткнулась в мамино плечо и разрыдалась. Александра принялась гладить дочь по голове:

— Ну тихо, тихо… Теперь разрешу… В какой цвет захочешь, в такой и покрасишь… хоть в синий… хоть в зелёный…

— И бровь можно будет проколоть? — Майя подняла мокрые глаза на маму.

— Можно, маленький мой, можно…

— И татушку сделать? — она кивнула на Сашин живот.

— Ну наглеть-то не надо, — рассмеялась сквозь слёзы Александра. — Вот исполнится тебе шестнадцать, так хоть с ног до головы разукрасься. Сейчас пока нельзя… А Янек-то где?

— Дрыхнет, как обычно! — Майя подхватила ящерку, которая собралась было сбежать. — Там, в сарае!

— Не сарай, а келья, Ваше Высочество, — покачал головой неслышно подошедший Кассиний.

— Ладно, — Саша взъерошила волосы на голове у дочери. — Иди, буди брата, и пойдём!

— Куда это?

— Здесь недалеко. Пещера возле реки. Там мой дирижабль.

— У тебя и дирижабль есть? — удивлённо посмотрела на маму Майя.

— А то ж! — и Александра гордо подбоченилась…

*

Саша приоткрыла глаза, села и сладко потянулась. Затем начала неторопливо одеваться. Покончив с этим, она подошла к воде и посмотрела на своё отражение. Александра провела ладонью по вискам. Обычно она гладко брила голову, оставляя волосы лишь на макушке. Но теперь кончики её пальцев покалывала щетина. Саша растрепала ирокез, скинув его на лоб неким подобием чёлки.

— Да уж, — скептически пробормотала Александра. — Может, снова волосы отрастить, что ли?

Размышления её были прерваны звуком приближающихся шагов. Саша тут же схватилась за висящий на поясе меч:

— Кто здесь?

— Эй, Кшанди, то есть Саша! — довольная Мечислава появилась из-за камней. — Там от Рихарда письмо пришло! Тхери Торриз только что доставил!

— И судя по твоей сияющей физиономии, новости хорошие? — Александра приподнялась, поправляя шарф на шее.

— Более чем! Тхери не один сюда пожаловал. Вита нашлась! Она была в плену у назардимцев, но с ней всё в порядке! И знаешь, кто её спас? Профессор Эдмунд! Он тоже здесь, кстати. Лицо чем-то синим намазал, смешно так…

— Ну, сейчас оценим! — Саша улыбнулась. — Но… постой-ка… что-то мне подсказывает, что есть и плохие вести, да?

— Ну-у… — Слава, заведя руку за голову, почесала шею. — Как тебе сказать… Есть один момент… Даже и не знаю, хорошо это или плохо… и тебе это не понравится… наверное…

— Да ладно, — Александра снова потянулась. — После того, как я узнала, что мои дети живы, меня уже ничто не огорчит!

— Ну, вот сейчас и посмотрим… Тхери не только Виту с Эдмундом сюда привёз, но и… но и его тоже.

— Кого это «его»? — Александра наморщила лоб.

— Пойдём, — Мечислава взяла Сашу за рукав и потащила за собой. Вдвоём они вошли в пещеру-ангар.

— Вита! — Александра с порога бросилась на шею доктору Ровенски. Та выпучила глаза:

— Саша?! Ты жива?! Только… что за вид?

— Имидж решила немного сменить, — смеясь, ответила Александра. — У тебя, я посмотрю, тоже причёска новая? Пресвятые купола, Эдмунд! И правда, синий весь…

— Я рад видеть тебя, Саша, — профессор Ловеч кивнул. — Я слышал, дети твои живы?

— Да, да! И Захари тоже! Он здесь, в монастыре! И Кассиний!

— Что же, это всё, безусловно, радует, — тут лицо Эдмунда посерьёзнело. — Но есть ещё кое-что. Саша, не знаю, как ты отреагируешь, но ты должна это увидеть, — он указал в сторону стоявшей в дальнем углу ширмы.

— Да что у вас там такое-то? — Александра нахмурилась и пошла вслед за Эдмундом. Вита проводила её печальным взглядом, едва слышно вздохнув:

— Бедная девочка…

— Мы накачали его снотворным, чтобы без проблем доставить сюда, — профессор Ловеч остановился возле ширмы. — Сейчас он спит, но учти: он не в себе. Не в своём уме, и что с этим делать, пока не слишком…

— Он? — Саша оттолкнула Эдмунда и заглянула за ширму. — Вот же…

— Саша… — профессор Ловеч осторожно дотронулся пальцами до её плеча. Александра сложила руки на груди и, покусывая губу, склонила голову:

— Что с ним? — голос её звучал пугающе спокойно.

— Мы пока не знаем, — Эдмунд вздохнул. — Вита нашла капитана ван Оггенберга в назардимском госпитале, едва живого. Его физическое состояние сейчас не вызывает опасений, но рассудок… Рэй полностью его лишился, увы. Мы попытаемся, конечно, выяснить, что с ним произошло, и можно ли как-то его вылечить, но…

— Ну, может, и придумаете что-нибудь, — равнодушно пожала плечами Саша. — Я-то вряд ли как-то помочь смогу.

С этими словами она развернулась и вышла из-за ширмы.