Декада. Столетие разрушения

Анастасия Юрьевна Охотина, 2017

Декада – необычная планета, на которой нет земли. Столица Декады Санта-Лесенора едва успела оправиться от гражданской войны магов, начатой однажды молодым темным волшебником Дрейком Райтоном. Будни Дрейка похожи друг на друга: серые, мрачные, пропитанные сожалением. Но все меняется, когда маг видит сон о прошлом и просыпается с нарастающим ощущением тревоги… Магу предстоит стать свидетелем страшного убийства, объединиться с бывшими школьными врагами, чтобы распутать клубок событий, в котором замешаны древние пророчества, демоны и даже Боги. Но самое главное – найти ответ на вопрос, что же такое "Столетие разрушения" и удастся ли им с друзьями его остановить…

Глава 8. Послание

Рауль открыл духовой шкаф. Запах картофеля, запеченного с мясом и сыром, распространился по всему дому. Рауль довольно улыбнулся, доставая противень из духовки. Он быстро разобрался, где у Дрейка лежит посуда, и, поняв, что у него комплект посуды всего на одну персону, отправил в магазин сестру, чтоб та купила одноразовых тарелок и приборов.

Создав купол над едой, чтобы она не остыла, Рауль потер руки и гордо провозгласил: «Маэстро, вы великолепны!» — восхваляя сам себя.

В этот самый момент послышался звук распахнувшейся входной двери. Рауль, убежденный, что возвратилась Дана, снял фартук и направился встречать ее. К своему удивлению, он увидел входящих Даниеля, Дрейка и какого-то незнакомого ему парня.

— Я как-то не ожидал гостей на ужин… — нахмурившись, произнес он, внимательно осматривая незнакомца.

— Это Джеймс. Он сын Агаты, — пояснил Даниель. — А где Дана?

— Да, точно, совсем забыл… Гера что-то говорила, что вы приедете не одни и что у вас там случились непредвиденные обстоятельства. Дана в магазин пошла.

— В магазин? В два часа ночи? Ты рехнулся?

— Даниель, успокойся…

— Рауль, ты понятия не имеешь, что происходит! Зачем ты отправил ее ночью одну?

Дрейк удивился такому всплеску эмоций Даниеля:

— Эй, не стоит так волноваться. Тут магазин «24 часа» буквально в соседнем доме. Но если хочешь, я схожу ее встречу?

— Я сам. Вы пока располагайтесь. Будет серьезный разговор, — он вышел.

— Да, мам, — бросил ему вслед Дрейк. — Джеймс, садись и подожди нас пару минут. Рауль, можно с тобой поговорить? Наедине.

Рауль, все еще сбитый с толку, смотрел на закрытую дверь:

— Да. Идем на кухню.

Запах горячей вкусной еды опьянял голодных, ничего не евших весь день молодых людей.

— Рауль… А ты не думал о карьере повара?

— Ты думаешь, сейчас подходящее время шутить? — холодно ответил Рауль. Он встал у мойки, скрестив руки: «Весь внимание».

Дрейк подошел к нему и внезапно взял Рауля за правую руку, разворачивая запястьем к себе.

— Ты что делаешь? — Рауль отдернул руку.

— Объясни мне кое-что, — Дрейк указал на украшающую запястье тату в виде перечеркнутого параграфа. — И, предупреждая все твои негодования и вопросы, отвечаю: мы были в доме Агаты. У нее есть карта, на которой были изображены эти символы на фоне созвездий. Ходят слухи, что бабуля увидела в этих символах начало столетия какого-то чертового разрушения. Даниель сказал, что ты себе сделал это тату. А я, так уж вышло, разбираюсь немного в темной символике. Я видел этот знак раньше. В одной из книг по темным деятелям истории. Я не сказал Даниелю. Так скажи мне ты. Это ты от необразованности набил или ты не тот, за кого себя выдаешь?

— А ты у нас любитель задавать вопросы в лоб? Не боишься, что сейчас я тебя просто убью, а потом скажу, что это была самооборона?

— Не боюсь.

— Ну-ну… Так, значит, ты не сказал Даниелю? И почему же, позволь спросить? Мы с тобой не друзья, чтоб ты меня прикрывал, — Рауль смотрел Дрейку прямо в глаза. Взгляд выражал нечто очень знакомое Дрейку. Злобу. Отчаяние…

— Может, ты и не считаешь меня другом, но это не значит, что я из-за этого хочу испортить тебе жизнь. Если вдруг в твоем прошлом есть что-то такое, что ты не хотел бы придавать огласке…

Рауль усмехнулся и потер лоб:

— Вот как значит. Думаешь, у нас с тобой есть что-то общее, вроде темного пятна на репутации…?

— Может быть.

Рауль вздохнул:

— Это не так, — он отвернулся и поставил чайник на плиту. — Что ты знаешь о городе Зорне?

— О… Об этом городе я много знаю. Город, созданный тремя демонами. Темные много столетий искали туда дорогу, но так и не нашли.

— А подробнее?

— Древний город, созданный тремя братьями. Демонами высшего уровня. Дэамоном, Райэном и Арианом. Город стал сосредоточением всего вселенского зла. Ходят слухи, что они создавали город, как храм Бога тьмы. Туда со всех миров собирались представители тьмы. Зорн обладал завораживающей, манящей силой, сводящей с ума. Он просуществовал три столетия, но однажды братьям надоело делить власть между собой. Старая песня. Каждый захотел править единолично. И, собственно, это стало началом конца. Между братьями началась междоусобица. Город, питаясь ненавистью своих создателей, постепенно ослаблял их и набирал собственную, независимую силу. И наконец, город полностью поглотил черные души братьев. И была битва. Великая битва насмерть. И брат пошел на брата. Но поскольку они были бессмертны, волны магии разлетались во всех направлениях, поражая существ и жителей города. Тогда народ обратился с мольбой к Энфаде Лекс, дочери старшего брата, Дэамона. Необходимо было что-либо предпринять, иначе неизбежен был катастрофический исход вселенских масштабов. Тогда Энфада Лекс взяла инициативу в свои руки. Она сделала то, что от нее никто не ожидал — погребла город под тысячью вод, земель и огней. Вместе с Зорном были погребены и братья, и существа, не успевшие спастись. А Энфада выжила. Она стала правительницей Декады, а через несколько лет исчезла. После ее исчезновения, тысячелетиями несколько поколений представителей магического сообщества пытались найти Зорн, но попытки их были безуспешны. Но это все легенды.

— Все верно. Так скажи мне, раз ты такой не верящий ни во что атеист, как всего лишь легенда могла выжечь этот знак на моей руке? Это знак Зорна, Дрейк. Знак трех братьев. Моя мать — демон. Я тоже никогда не верил в эти сказки, что она потомок Энфады Лекс. Она с детства рассказывала мне, что однажды я найду этот проклятый город. И мы возродим великий род всадников Апокалипсиса. Я всегда считал ее ненормальной. А когда родилась Дана, все стало еще хуже. Мне было восемь, а Дане всего шесть. В тот год я должен был впервые пойти в школу. Я слышал, как они с отцом ругались. Она распиналась, что у нас «великая судьба». Что он не понимает и мешает ей. Что нам не нужна школа магии и что она сама нас обучит всему необходимому. Потом последовали вспышки магии, звук битой посуды. И я, как трус, убежал в комнату. Всю ночь я прятался под одеялом. А наутро мать сказала, что отец уехал в командировку… Я так испугался. Пока ее не было дома, я собрал Дану, украл деньги и мы сбежали. У отца в Санта-Лесеноре была сестра. Я позвонил ей. Она приехала и забрала нас. Конечно, она позвонила в органы опеки. А я поехал в школу Лоуренса. Весь год я боялся за сестру, что мать найдет и заберет ее. Когда я приехал летом, оказалось, что над нашей матерью идет судебный процесс по подозрению в убийстве отца. Мы сменили фамилию на Деласси и с тех пор жили с тетей. Дана ничего этого не помнит. И мы не рассказывали ей. Видишь ли, Дрейк. Не то чтоб я относился к тебе предвзято, но я всю жизнь живу и борюсь с тьмой внутри меня. А ты от пресыщенной жизни, просто так, без всякой причины променял все на тьму. У нас всех есть своя душещипательная история, но не все мы становимся убийцами.

— Рауль… Так ты демон? — в голове Дрейка был полный сумбур. От такого поворота событий ему стало жутко. Он ожидал услышать от Рауля любую историю, но только не такую. Изобилие вопросов танцевали вальс в голове, но он смог произнести только этот.

— Наполовину. Отец был магом.

— А твои друзья? Они не знают?

— Нет. И пусть так и будет.

— Хорошо. Я не скажу никому. Но, Рауль, сила Даны однажды себя проявит, и она будет к этому не готова! Ты уверен, что защищаешь ее, скрывая правду?

— А это уже не твое дело. Ты задал мне вопрос. Я на него терпеливо ответил.

— Так ты говоришь… Татуировка эта сама появилась на твоей руке?

— Да. Ну ты и мастер скакать с одной темы на другую.

— Извини, но у меня сейчас в голове твоя информация отплясывает польку на волнах реальности. Так что мне трудно нормально, последовательно соображать. Рауль, давно это началось? Я имею в виду этот знак. Как давно он на твоей руке?

— Этим летом появился. А какая разница?

— Думаю, есть разница. Послушай, я действительно никогда не отличался особой верой в Богов и в легенды, но… Давай работать с теми фактами, которыми мы располагаем. Бабушка Агата считала, что увидела в небе знамения, предвещающие начало столетия разрушения, падения печатей и пришествия Бога тьмы. В этом же году на твоей руке появляется знак города, который считался сосредоточением вселенского зла. И в этом же году погибают уже две молодые девушки, говоря перед смертью «Neiteramo», что в переводе, как выяснилось, означает «ад во мне».

— В переводе с какого языка? Откуда ты знаешь перевод?

— Джеймс перевел. Я не спросил пока, с какого языка. Вся эта информация падает как снег на голову!

— Не то чтоб я был подозрителен… Но эту фразу никто не мог перевести. Надо очень серьезно поговорить с этим Джеймсом.

— Да. Давай уже поедим. Этот аромат сведет меня с ума. Я сейчас умру от голода. У меня тут где-то были вилки, кажется…

— Ага, были… Точнее, была. Одна. Дрейк, Дана принесет посуду. Она, наверное, уже пришла, пока мы тут говорили.

— Да, точно… — он присел на стул. — Я понимаю… Понимаю, почему ты не хочешь, чтоб твои друзья знали о тебе… — Он посмотрел на Рауля. — Тяжело, когда на тебя смотрят, как на бомбу с часовым механизмом. Ожидая, что вот-вот рванет и случится что-то ужасное. Но, Рауль, ты правильно сказал, я говнюк, перешедший от слишком хорошей жизни на сторону зла. Но я побывал на самом дне этой жизни во тьме и могу тебе советовать. Как ты заметил, у меня дома одна кружка, одна тарелка, ложка и вилка. Уединение — это здорово. А вот одиночество, напротив. Твои друзья замечательные. Даниель, Гера, Лорел, Дана… Они тебе верят и будут с тобой, что бы ни случилось. Они примут тебя любым. Скорее всего, нас ждут трудные времена. А может, и нет. Но однажды все тайное становится явным, и пусть друзья узнают все от тебя, а не когда случится что-то непоправимое.

Рауль вздохнул:

— Главное, не от тебя. Идем уже. Возьми картошку, — он пригладил русые волосы рукой, но они все равно встали торчком. Рауль имел грубоватые черты лица. А легкая небритость и торчащие волосы придавали образу толику легкомыслия.

Парни вышли из кухни в гостиную. Даниель обнимал Дану, которая уже расставила тарелки на стол, и увлеченно рассказывала Джеймсу о том, как шли их школьные годы.

Дрейку показалось, что Джеймс быстро нашел со всеми общий язык. Он казался очень коммуникабельным и смеялся над рассказами Даны о том, как в школе она мазала стул брата клеем.

Гера сонно смотрела на Джеймса, завернувшись в плед. Она почти не мигала и походила на кобру, приготовившуюся к броску.

— Еда! — воскликнула вдруг Дана, резко сменив тему. — Смотри, Даниель, я тоже помогала готовить.

— Ага, — скептически заметил Рауль, — она сыр потерла.

Все заулыбались. Дрейк поставил противень на стол:

— Я тоже помогал. Я противень принес.

Рауль бросил недовольный взгляд на Дрейка и стал раскладывать еду по тарелкам.

Джеймс откинулся на спинку дивана и закинул руки за голову, внимательно осматривая собравшихся.

— Все в сборе, как я понимаю. Поговорим о насущном?

На миг в комнате повисла тишина. Дана обеспокоенно посмотрела на Даниеля:

— Раулю позвонили из управления. Еще одна девушка погибла так же, как в школе. Только на этот раз у себя дома.

— Что вы знаете о Боге тьмы и печатях? — перебил Джеймс, не дав Даниелю ответить.

— Сказки, — отмахнулся Рауль, — нет Бога. А о каких печатях речь?

— О печатях, ставя которые народы разных планет отдавали свои жизни. — Джеймс провел рукой по волосам. Дрейку показалось, что это машинально движение, которым беловолосому магу хотелось собрать и без того собранные волосы в хвост. — Я знаю не очень много. Моя мать изучала эти печати и хранила знания. Она говорила мне еще в детстве, что однажды на небе появятся знаки, возвещающие о начале столетия разрушения. Столетия, когда печати будут разрушены и Бог тьмы вернется.

Дрейк с трудом вслушивался в слова Джеймса. Он не спал уже несколько суток, а в доме было так тепло, что он еле держался, чтоб не уснуть.

Он слушал, как Рауль начал спорить с Джеймсом, настаивая на том, что легенды — это всего лишь истории и нет никаких фактов, их подтверждающих.

Дрейк наблюдал за собравшимися и, к своему удивлению, осознавал, что всего за неделю эти люди перестали быть ему чужими. Так непривычно было видеть в своем доме именно их. Он не мог себе этого объяснить, но с таким трепетом теперь он смотрел на ребят, сидящих в его гостиной. Рауль, с его вечно скептическим настроением и торчащими волосами. Старший брат, готовый бросить сестру в любое пекло, но при этом пытающийся уберечь ее от нее самой. Дрейк был несказанно рад разговору на кухне. Ему казалось, что это немного сблизило их. Дана, с ее милым личиком и иногда детскими чертами. Такая сильная с виду, но такая наивная и веселая. Она смеялась над кусочком мяса, похожим на барашка, в кулинарном шедевре Рауля и радовалась каплям дождя. Даниель, с его горячей любовью к Дане. Бесконечным желанием свести уровень несчастья к минимуму и помочь всем. Он был настоящим лидером. Утонченный во всем. Начиная от аккуратно зачесанных черных волос, гладко выбритого красивого лица и заканчивая безупречным стилем в одежде. Он невольно вызывал у Дрейка уважение. Даниель всегда внимательно слушал, а когда у группы случались конфликты, просто вставал и говорил, что они будут делать. И ребята шли за ним. Гера… Стильная, красивая девушка, с густыми каштановыми локонами. Дрейк позволял себе лишь изредка смотреть на нее. Он сейчас не знал, какая она. Но видел, как тяжело ей дается находиться рядом с ним. Он был благодарен ей даже за толику терпения, которая позволила ему снова присутствовать в ее жизни. И наконец, Лорел… Он чувствовал, как безумно скучает по ней. По ее доброте и душевному свету. По ее наивности и фразам невпопад. Перед его глазами предстал ее образ. Милый, нежный. Она была одета в голубое платье и бежала по песку босиком. Морские волны захлестывали ее стройные ноги и края платья. Девушка остановилась и повернулась. Ее длинные белые волосы развевались по ветру. Она взмахнула ресницами, раскрывая океан своих голубых, полных нежности глаз. Лорел поднесла палец к губам. И вдруг небо вспыхнуло огнем. Ее образ внезапно обуглился и почернел, и вот на Дрейка уже смотрело страшное существо с горящими глазами и волосами. Горячий воздух обжигал кожу. Дрейк не мог дышать. Под ногами вместо песка были угли, а вместо моря — лава. Ужасное создание схватило Дрейка за плечо, на котором был изображен знак дракона. Парню показалось, что его голова сейчас взорвется. Он чувствовал, что горит, чувствовал, как жжет плечо. «Спаси меня!» — страшный душераздирающий крик, граничащий с истерикой, раздался в его голове. «Лес!» Вокруг закружилась черная энергия, перемешанная с лавой.

— ЛОРЕЛ! — Дрейк протянул руку к горящему образу.

Голос в его голове становился все более ужасающим: «ДРЕЙК!» — каждая буква разрывала его сознание. Он почувствовал солоноватый привкус крови во рту. Вокруг все начало трястись, голова сильно закружилась.

— ЛОРЕЛ! ЛОРЕЛ! — Дрейк открыл глаза.

Перед ним стояли напуганные друзья. Дана трясла его за плечи и звала по имени. В голове звенело. Из носа текла кровь. Она залила его белую рубашку и бинты на руке. Дрейка внезапно сильно затошнило. Он подскочил с кресла, но упал из-за ужасного головокружения. Дрейк перевернулся на спину и стал хватать воздух ртом. Ему все еще казалось, что воздух горячий и что его плечо горит. Комната кружилась, голова болела.

Гера и Даниель усадили его.

— Дана, в моей сумке пузырек с фиолетовой наклейкой. Намочи тряпку и принеси, — послышался голос Геры.

Дана сделала, как она просила. Дрейку под нос сунули марлевую тряпку, вымоченную ужасно ароматной смесью.

— Фу, что это? — смог выпалить Дрейк и стал вырываться. Но ребята держали его. И наконец, ему начало становиться лучше. Уже самостоятельно Дрейк перебрался обратно в кресло и стал держать у носа марлю.

— Черт, что это с тобой было? — спросил Джеймс.

— Я… Не совсем уверен, — проговорил Дрейк.

— Точно… — беловолосый маг как-то странно улыбнулся — Кто такая Лорел? Ты так кричал ее имя…

— Подруга. Она… — Дрейк недоверчиво посмотрел на Джеймса. — Не важно. Схожу переоденусь. Я весь в крови.

— Сходить с тобой? — спросил Даниель.

— Оу… Даниель, я ценю твое беспокойство, но я пока в состоянии сам себе штаны надевать.

Даниель покачал головой. Дрейк встал и медленно побрел в комнату. Голова все еще кружилась. Он зашел, закрыл дверь и подошел к зеркалу. Отбросив в сторону марлю, Дрейк торопливо скинул с себя рубашку, испачканную кровью, и повернулся к зеркалу боком. На плече, через всю татуировку дракона, шел сильный ожог, похожий на отпечаток руки. «Добро пожаловать в ад…» — не своим голосом прохрипел парень.

Он достал из шкафа красное поло, надел его, накинул поверх плащ и тихо пошел в комнату Лорел.

Лорел была все такая же белая. Ее тело окутывала пелена магии, которая поддерживала его в стазисе. Дрейк лег рядом с ней на кровать и прошептал ей на ухо: «Лорел… Я спасу тебя. Я понял, что ты хотела мне сказать».

Он встал с кровати, достал из стола бумагу и ручку и торопливо написал записку: «Я знаю, что надо делать, и спасу Лорел. Не хочу, чтоб вы все пострадали, если я не прав, поэтому ничего вам не говорю. Я отправляюсь в Зачарованный лес вместе с Лорел. Надеюсь, это сработает…» — и оставил записку на столе.

Затем он написал на другом листке еще несколько фраз, достал одну из книг, лежащих на полке над кроватью, вложил листок в книгу и убрал на астральный уровень.

Дрейк взял на руки Лорел и переместился, растворяясь в воздухе.