Декада. Столетие разрушения

Анастасия Юрьевна Охотина, 2017

Декада – необычная планета, на которой нет земли. Столица Декады Санта-Лесенора едва успела оправиться от гражданской войны магов, начатой однажды молодым темным волшебником Дрейком Райтоном. Будни Дрейка похожи друг на друга: серые, мрачные, пропитанные сожалением. Но все меняется, когда маг видит сон о прошлом и просыпается с нарастающим ощущением тревоги… Магу предстоит стать свидетелем страшного убийства, объединиться с бывшими школьными врагами, чтобы распутать клубок событий, в котором замешаны древние пророчества, демоны и даже Боги. Но самое главное – найти ответ на вопрос, что же такое "Столетие разрушения" и удастся ли им с друзьями его остановить…

Глава 7. Сын Агаты Северовой

На Декаду начали опускаться сумерки, когда Дрейк и Даниель в спешке вышли из хижины бабушки Агаты. Промозглый осенний холод сковал Санта-Лесенору. На небе Декады показались две луны. На их фоне пронесся по воздуху огромный крылатый зверь, неся в когтях добычу, и улетел в сторону зачарованного леса. Раздался протяжный тревожный вой и разнесся по всей округе, вздымая ветер. Ветер всколыхнул магические частички воздуха, слегка подсветив их. Зашумели листья, покоряясь стихии.

Молодые люди поймали попутку и направились за город по приморскому воздушному шоссе. С шоссе они свернули на госпитальную улицу и остановились у «Госпиталя святой Терезы», который напоминал своим видом поместье знати.

Даниель расплатился с водителем, и парни поспешили ко входу. За городом погода стояла намного холоднее, и поливал дождь. Высокая трава шелестела на ветру.

— Куда нам? — Даниель огляделся, войдя внутрь.

Было очень светло и пахло лекарствами. За стойкой регистрации сидела молодая девушка. Обратив внимание на вновь пришедших, она немного приподнялась и кивнула им. За ее спиной то и дело проходили врачи и медсестры, возили каталки с пациентами. Молодые люди быстро подошли к стойке.

— Здравствуйте, — взволнованно начал Дрейк, — мы к бабушке Агате. Нам сказали, что она тут.

— Фамилия у бабушки есть? — поинтересовалась девушка.

— Да… Да, конечно. Агата Северова.

— Сейчас посмотрим. Назовите, пожалуйста, ваши имена и предоставьте документы, подтверждающие личность.

— Дрейк Райтон и Даниель Адлер.

Дрейк выложил паспорт, а Даниель удостоверение департамента управления магией.

Девушка проверила их документы сканером и, удостоверившись в их подлинности, продолжила:

— Да, Агата Северова вчера ночью поступила в нашу больницу в тяжелом состоянии. Ее осмотрели. Предварительный диагноз «магическая кома наяву».

— Со вчерашней ночи? — Дрейка напрочь обезоружило происходящее. Он знал бабушку Агату настолько давно, и никогда бы не подумал, что однажды она его не узнает. Что он приедет в больницу и ему сообщат о ее тяжелом состоянии, из которого она уже, может, и не выкарабкается.

Агата в каком-то смысле заменила Дрейку родителей. Ни отца, ни мать Дрейк не хотел видеть после гражданской войны. Отец всегда внушал ему, что люди меньшего достатка — всего лишь материал для достижения цели. Имеют смысл лишь люди, власть имущие. И стремиться надо именно к ним, к их уровню, и, если необходимо, — идти по головам. Не считаясь ни с чьими чувствами, ни с чьими жизнями. Мать никогда не опровергала его слов. Так и рос Дрейк, считая людей мусором. Но когда началась война, и дело дошло до реальных действий, до людей, с которыми он учился, рос, общался каждый день, любил, — он не выдержал. Кровью и болью пали все идеалы Дрейка, а вместе с ними и он сам. Он хорошо помнил, как однажды спросил отца: «Что чувствуешь, когда убиваешь?» И тот ответил: «Ничего». Дрейк жаждал равняться на это «ничего». Теперь он бы все отдал за то, чтобы тогда ему ответили правду. Правду о том, как дрожат руки, когда смотришь в лицо обреченного на смерть. Как все внутри переворачивается, и часть тебя умирает вместе с тем, чью жизнь отнимаешь. И наконец, как не можешь спать ночами, вспоминая то лицо, глаза… Глаза, полные ужаса, но все же непоколебимые и не побежденные даже перед лицом смерти.

— Дрейк? Даниель? — к ним подошел молодой человек в темно-синем плаще, поверх которого был накинут белый больничный халат. Его белые волосы были аккуратно зачесаны назад и собраны в короткий хвост…

Было в незнакомце что-то интригующее. Что-то в его зеленых глазах и полном таинственности взгляде.

— Это я вам звонил. Следуйте за мной, — он улыбнулся девушке за стойкой регистрации, отчего ее щечки залились румянцем.

— Ты сын Агаты, значит? — выпалил Дрейк. — Так ты сказал… Как она? Что произошло?

— Да. Мое имя Джеймс. Я думал, вы мне расскажете, что произошло. Мне позвонили из больницы вчера ночью, я сразу же приехал. Сюда мать доставил незнакомый парень. Нашел у зачарованного леса. Она расхаживала у обрыва и звала какого-то Тараса. Тот парень ее успокоил, довез до больницы и оставил. С тех пор она не проронила ни слова.

Следом за Джеймсом молодые люди зашли в лифт и поднялись на 4 этаж. Каждое слово сына Агаты резало Дрейка по сердцу словно серпом. «Как бабушка оказалась у леса? Зачем? При чем тут дед Тарас? И почему она никогда не упоминала сына в разговоре с Дрейком?»

— Джеймс, откуда узнали твой номер? Почему позвонили тебе? — поинтересовался Даниель.

— Мать носила медальон. На обратной стороне написано: «Если со мной что-то случилось звонить Джеймсу» и мой номер.

— Предусмотрительно…

— И, как оказалось, не зря. Нам направо. Отделение невролого-магических нарушений. Осторожно, тут ступенька. Палата «413».

Бабушка Агата сидела на кровати, свесив ноги, и смотрела в пустоту. Она не обратила внимания, когда трое молодых людей вошли к ней. Не обратила внимания и, когда Дрейк, опустившись рядом с ней, взял ее руки в свои и ласково назвал по имени.

— Она никого не узнает, — грустно добавил Джеймс. — Тебе, похоже, она была не чужой… Кто ты? Она не рассказывала о тебе. И почему вы оба ее искали?

— О тебе она тоже не говорила, — огрызнулся Дрейк.

— Мы просто знакомые. Дрейку она была словно родная, — Даниель записал что-то в блокнот. — Ты со своей мамой накануне не говорил? Может, она тебе что-то рассказывала?

— Возможно. Но думаю, этот разговор не для этих стен, — лицо Джеймса внезапно стало еще более загадочным. — Я на машине. Предлагаю выехать из больницы и рассказать друг другу, что мы знаем. Я хочу найти тех, кто это сделал с ней. Но вопрос в том, готовы ли вы к тому, что можете узнать?

— Это проклятье? — Дрейк поднял глаза на Джеймса. — То, что сотворили с ней. И что такого мы можем узнать?

— Думаю да. Но врачи говорят, что не только. Что именно, они пока не могут сказать. Терпение, Дрейк. Не здесь.

Дрейк снова повернулся к Агате: «Не волнуйся. Врачи тебя исцелят. И мы найдем тех, кто за этим стоит. Они поплатятся сполна. Лишь бы ты поправилась… Почему все, кто мне дорог пострадали?»

Даниель невольно обратил внимание на вопрос Дрейка, наполненный отчаянием. Он хотел как-то помочь, поддержать этого странного вспыльчивого парня, которого начал считать товарищем. Но Даниель не мог никак помочь. Он понимал, что не может вернуть рассудок Агате. Не может вернуть Лорел из ада. Ему стало очень паршиво на душе. Что же он за профессионал такой? Прошла всего неделя их расследования, а уже два человека пострадали. К чему же все это приведет?

Даниель положил руку на плечо Дрейка. Он не стал говорить дежурную фразу, что все будет хорошо, да и не знал, будет ли. Но он хотел, чтоб никогда больше никто из его друзей не чувствовал себя одиноким.

Джеймс обнял бабушку Агату: «Я приеду к тебе завтра, хорошо? А пока отдыхай», — он жестом показал Дрейку и Даниелю выходить из палаты.

Дрейк вышел полностью разбитый, а Даниеля задержал в палате телефонный звонок Геры.

— Дрейк, я тебя, конечно, не знаю, но прими мою искреннюю благодарность. Моя мать все это время была не одна. Это важно для меня, — Джеймс протянул руку.

Дрейк ответил рукопожатием:

— Не за что. Это я больше нуждался в ней, нежели она во мне. Но все же, почему ты не приезжал?

— Скажем так… Моя работа связана с магическими артефактами, я всегда в разъездах. Не могу долго оставаться на одном месте. И буквально недавно мать позвонила и рассказала, что они с Тарасом прочли на небе некие знаки, предрекающие начало столетия разрушения, при котором будет открыт пространственно-временной разлом. Падут печати, и Бог тьмы освободится от оков и войдет в мир сущего, неся с собой торжество зла.

— Бог тьмы? Но это все религиозные сказки!

— Это наша история, Дрейк. Скажи, как много вы с друзьями знаете об истории? Пусть даже и на уровне сказок.

— Ну… — Дрейк смутился и посмотрел на Даниеля, который все еще в палате разговаривал по экрану. — Я знаю, что была космическая война, из-за которой образовалась дыра в континууме реальности, когда чуть не случился апокалипсис. — Дрейк жестами взял слово апокалипсис в кавычки, выделяя свое отношение к подобного рода историям. — Что ранее существовал Бог тьмы и Богиня света, которых создала сама магия, дабы они поддерживали равновесие во вселенной и были ее десницами. А после Бог тьмы убил Богиню света, и весы равновесия качнулись. Ну и с тех пор идут ожесточенные войны тьмы со светом. Темных и светлых, добра и зла. И так далее и тому подобное.

— Как-то по-детски звучит, — Джеймс усмехнулся. — И чему вас в школе учат на уроках истории?

— Очень смешно. К чему ты клонишь?

— Как я уже упоминал, моя работа связана с магическими артефактами, и как ты понимаешь, я должен отлично знать историю и языки, в том числе мертвые. И еще, Дрейк, — он понизил голос, — не бывает чисто темных или чисто светлых магов. Истинно чистая энергия — удел Богов. Мы можем принимать в себя энергию, окрашивая ее своими красками. Можем стремиться к тьме или свету. Но никто из нас не светлый и не темный. — он подмигнул.

Даниель закончил разговор и вышел из палаты:

— Кое-что случилось. Надо ехать домой.

Дрейк, ошарашенный словами Джеймса, не знал, как реагировать.

— Что там? — пытаясь осознать, сказанное Даниелем, произнес он.

— Еще одна жертва. И Лорел произнесла то же слово, что и та девушка.

— Neiteramo…

— Ад во мне… — неожиданно и зловеще произнес Джеймс.

Оба парня изумленно устремили на него взгляды. За окном по всему небу паутиной расползлась молния, и грохнул гром, заставив окна дрожать.

— Едем к вам. Думаю, нам есть что обсудить.