Комплекс крови

Анастасия Эльберг, 2023

Доктор Филипп Хобарт совершает гениальное открытие: изобретает синтетическую кровь, призванную исцелить вампиров от «комплекса крови», болезненной зависимости от их создателя. Дети ученого – удачный результат эксперимента, но они получились разными. Тристан ненавидит всех, кто не принадлежит к избранной расе. Терпсихора верит, что представители этой расы должны улучшать мир. Будущее за ангелами или за чудовищами? И кто, ангел или чудовище, охотится за братом и сестрой?

Глава четвертая. Ларри

6 июля 2009 года, позднее утро

Треверберг

Письменный стол Уильяма Боднера выглядел так, будто за ним работает не юрист, а хирург, и хирург этот планирует начать операцию. Помимо ноутбука и телефона, здесь была только семейная фотография в золотистой рамке. Сам Уильям, его жена, имя которой вылетело у Ларри из головы, и пятеро детей. Они стояли на белом песке, а за их спинами простиралась бесконечная синева океана.

— Как устроился? — спросил мистер Боднер, ставя перед гостем чашку с кофе.

Ларри отчаянно хотелось зацепиться взглядом хотя бы за что-нибудь, и за неимением лучших вариантов он сосредоточился на семейном снимке. У миссис Боднер были длинные темные волосы, а в выбранный ей купальник не облачилась бы ни одна уважающая себя темная эльфийка (для того, чтобы назвать несколько лоскутков ткани купальником, требовалась изрядная доля фантазии). Двое старших сыновей Уильяма учились в колледже, первенец, Джеймс, уже работал в юридической фирме отца, а дочери-близняшки из милых фарфоровых куколок с пухлыми щечками превратились в изящных девушек, но на фотографии, сделанной десять лет назад, все выглядели иначе: мальчики-подростки и очаровательные малютки в розовых платьях, похожие как две капли воды. Ларри помнил тот отпуск в Таиланде: восхитительные три месяца, наполненные солнцем, ленью и неспешными разговорами ни о чем. Отец не смог поехать с ними, зато согласился присмотреть за Таном, а Валери в кои-то веки отложила дела и на протяжении всех каникул не сказала ни слова о работе.

Они плавали, ели фрукты, по вечерам гуляли возле океана, лежали на песке и смотрели на звезды, и близость кружила голову так же сильно, как в те дни, когда Вэл еще не носила на пальце подаренное им кольцо. Они были счастливы и строили планы на будущее. Ларри получит пост руководителя лаборатории. Валери станет партнером в своей юридической фирме. Они приобретут дом в пригороде Орландо, который присмотрели прошлой весной. На диванах будут лежать вышитые подушки, в вазе на кухонном столе всегда будут стоять только свежие цветы, а в саду построят большую беседку для вечерних чаепитий.

Никто не сомневался в том, что мечты станут реальностью. Ведь он — сын гениального врача, о котором говорят по обе стороны океана, а она — дочь знаменитого адвоката, за плечами которого сотни успешных процессов. Оба они — первенцы, дети, на которых возлагают больше всего надежд. С малых лет им внушали, что они могут все, и мир принадлежит им.

Но красивые сказки заканчиваются в тот момент, когда вы закрываете книгу.

— Ларри? — позвал Уильям.

— О… что? Прости, я задумался.

— Как устроился? — повторил юрист, занимая свое кресло. — Снял номер в отеле?

— Нет, небольшую квартирку. Их тут почему-то называют «летними». Плиты там нет, как и кухни, впрочем. Зато есть телевизор с парой сотен спутниковых каналов.

— Ты мог бы поселиться у нас, места полно. Мальчики укатили в Индию на каникулы. И чего их тянет на экзотику?

Ларри сделал глоток кофе. Мистер Боднер варил его сам, обучил этому искусству своих помощников и настаивал на том, чтобы посетителям ни в коем случае не предлагали «бурду из машины».

— Все в порядке, Билл. Я же ненадолго.

Уильям положил перед собой тонкую папку из светлой кожи, но открывать ее не торопился.

— Я чертовски давно тебя не видел, Лариэль. Чем ты живешь?

— Надо же. Я был уверен, что папа держит тебя в курсе. Ну, по мере возможности, конечно. — Ларри в стотысячный раз оглядел стол, чтобы окончательно убедиться в отсутствии пепельницы. — Я чертовски давно не работаю в лаборатории, чертовски давно не живу во Флориде и… — Он запнулся. Кто бы мог подумать, что именно об этом говорить сложнее всего. — Мы с Вэл вроде как разошлись.

На последнее предложение юрист отреагировал едва заметным движением бровей.

— Вы разведены? — уточнил он.

— Все немного сложнее… намного сложнее.

— У вас есть брачный контракт? — деловым тоном осведомился Уильям. Упрекать его было не в чем. Он начинал карьеру как специалист по бракоразводным процессам. Юрист всегда остается юристом.

Ларри вздохнул и отставил чашку.

— В нем-то и проблема. Ситуацию до такого состояния довел я, что уж говорить. Но контракт составлен не в пользу Вэл, и разводиться она не хочет.

— А как же дети, Лариэль?

— Я вижу их… иногда.

Уильям развел руками.

— Послушай, Ларри. Я не знаю, что между вами произошло. Но я держал тебя на руках, когда ты был еще крохой, и, надеюсь, имею право на то, чтобы сказать пару слов. Валери — категоричная дама, она помешана на карьере, как и ее отец, с которым мы работали в одной конторе. Терпеть его было невозможно, и, подозреваю, что характер его дочери не лучше. Но дети ни в чем не виноваты.

Хорошо, что ты не знаешь всех ингредиентов этой чудовищной каши, подумал Ларри, прислушиваясь к неясному шуму за дверью. В приемной мистера Боднера звонили телефоны, властный женский голос отчитывал подчиненного, а подчиненный, в свою очередь, оправдывался.

— Спасибо, Билл, я приму к сведению. А теперь давай поговорим о делах.

— Ты до сих пор называешь ее «Вэл», и это вселяет надежду. — Уильям похлопал ладонью по папке из светлой кожи. — Кстати, где Лаурелия?

— Она не смогла приехать. Слишком много дел.

На лице юриста читалось «не смогла приехать на оглашение завещания собственного отца?..», но комментировать услышанное он не стал.

— Возможно, оно к лучшему, Лариэль.

— Пожалуй. Она была страшно расстроена, когда мы в последний раз говорили по телефону. В день похорон пила успокоительное — впервые на моей памяти. А еще она плакала. Очень, очень много плакала. Не думаю, что оглашение завещания добавило бы ей положительных эмоций. — Ларри пригладил волосы ладонью и зажмурился. — До сих пор не могу поверить. Это выглядит как дурацкая шутка.

Мистер Боднер медленно кивнул.

— Ты прав. Но повторюсь: хорошо, что Лаурелии сегодня здесь нет. И не потому, что мы в очередной раз вспомним об Альберте. Я имел в виду само завещание.

— Я даже не знал, что у него было завещание, — пожал плечами Ларри.

Юрист улыбнулся и открыл папку.

— Вы давно не общались?

— В последний раз я звонил ему… месяцев шесть назад. Поздравлял с днем рождения. Он спросил, чем я живу, где работаю, не нужны ли мне деньги. Это показалось мне странным: о деньгах мы не говорили с тех самых пор, как я окончил школу, поступил в университет и начал работать.

— Надеюсь, сейчас в деньгах ты не нуждаешься?

Секретарша Уильяма, высокая длинноногая блондинка в сиреневом деловом костюме с чрезмерно, как показалось Ларри, короткой юбкой, вошла в кабинет и приблизилась к столу шефа.

— От мистера Лоуренса, сэр, — сказала она и положила на стол несколько папок. — Он просил, чтобы вы связались с ним как можно скорее.

— Встреча состоится в два часа после полудня.

— Он попросил принять его раньше, сэр. Сказал, что дело срочное.

Мистер Боднер кивнул на Ларри.

— Если он позвонит, передай, что я занят.

— А… — начала секретарша.

— А если он будет упорствовать, переведи звонок мне в кабинет. И тогда я ему все доходчиво объясню.

Девушка осторожно улыбнулась.

— Будет сделано, сэр, — сказала она и выпорхнула за дверь.

Уильям сокрушенно покачал головой.

— Этот человек думает, что многомиллионное состояние дает ему право распоряжаться моим временем. Звучит забавно, особенно в свете того, что его деньгами распоряжается один из моих сыновей. Ну, Лариэль, ты готов? Приступим? Может, ты голоден? До обеда еще далеко.

— Вообще-то я хотел пригласить тебя на обед, Билл. Мы справимся за час?

Юрист глянул на электронный циферблат спортивных Casio.

— О да. Думаю, это будет самым коротким оглашением завещания на моей памяти.

Ларри посмотрел на лежавшую перед Уильямом папку так, будто она была ящиком Пандоры.

— Хочешь сказать, что папа потратил все деньги, и нам с Лорой ничего не достанется? — попытался пошутить он.

— Напротив, Лариэль. Мы говорим о сумме, которая может обеспечить тебе безбедное существование очень и очень надолго. Также Альберт владел землей в Орландо. И могу тебя поздравить. Ты гордый обладатель удивительно красивого особняка в старой половине Треверберга. Там много десятилетий никто не жил, и, наверное, придется вытереть пыль…

— Погоди. — Ларри поднял руку, останавливая юриста. — Ты говоришь обо мне. А Лора?

Мистер Боднер перевернул несколько страниц в папке из светлой кожи и передал ее гостю. С минуту тот молча вчитывался в короткий абзац, пытаясь понять его смысл.

— Кажется, я что-то путаю, Билл, — наконец сдался Ларри. — Тут написано, что…

Юрист накрыл одну из страниц ладонью.

–… что единственным наследником доктора Альбертиана Родмана является его сын, Лариэль Альберт Родман. Потому что он женат на Валери Родман и приходится отцом Натанаэлю и Адире Родман. Твоя сестра не имеет прав на наследство, потому что она не вышла замуж и не обзавелась детьми.

Ларри отодвинул от себя папку.

— Разумеется, после того, как деньги и недвижимое имущество Альберта официально перейдут в твои руки, ты сможешь распорядиться ими по своему усмотрению, — добавил Уильям.

— Когда папа составил завещание?

— Последние поправки мы вносили около трех лет назад. Обычные юридические тонкости и пара подписей.

— Я имею в виду, когда он сделал эту, — Ларри выделил последнее слово, — поправку.

Юрист посмотрел на красную лампочку стоявшего на столе телефона, но снимать трубку не стал.

— Признаться, он сказал мне об этом впервые давно, но я отговаривал его как мог. На мой взгляд, такое решение было… несправедливым. Но я — всего лишь юрист, пусть и близкий друг семьи. Кроме того, переупрямить Альберта удавалось только Филиппу.

Красная лампочка на телефонном аппарате погасла. Ларри задумчиво потер подбородок.

— Странно, — сказал он. — Это непохоже на папу. Совсем.

— Почему? — поинтересовался Уильям, забирая папку с завещанием.

— Как-то у нас состоялся разговор. Я бросил медицинский и решил, что хочу стать химиком. Папа, конечно, был расстроен, но не более. Он никогда не стал бы на меня давить, и мне, и Лоре предоставляли право голоса на семейных советах и право выбирать свою дорогую в жизни. Папа спросил, хочу ли я работать в одной из лабораторий, которые принадлежат его клиникам. Я отказался. А Лора согласилась. Она начала карьеру как обычный терапевт, а сегодня руководит центральной клиникой в Орландо… впрочем, ты знаешь.

— Да, — кивнул юрист.

— Во время того разговора отец заметил, что если кто-то из нас займет руководящий пост — в одной из клиник или в совете директоров — это не скажется на наших правах наследования. Мы хохотали до слез. Мама — тогда она еще жила с нами — принялась выискивать у отца седые волосы, а я сказал, что обижусь, если он умрет, ведь в таком случае он не будет присутствовать на церемонии вручения дипломов и не увидит меня в мантии и профессорской шапочке. — Ларри повертел обручальное кольцо и посмотрел на тонкую полоску светлой кожи под ним. — Ну, и сама мысль о том, что нам с Лорой придется что-то делить, была дикой. С самого детства мы всего получали поровну. Папа не мог лишить ее наследства только потому, что она не вышла замуж.

Под внимательным взглядом мистера Боднера Ларри допил свой кофе.

— Как я уже сказал, ты сможешь распоряжаться наследством так, как сочтешь нужным, Лариэль.

— Да, я слышал, но… что-то тут не вяжется.

— Вы были детьми. Альберт хотел научить вас тому, что не обязательно вырывать у кого-то его кусок — хватит всем. Но во взрослой жизни другие законы. Кроме того, ты помнишь, что семья для него была самой важной вещью на свете. Он смотрел косо на темных эльфов, которые ею не обзавелись.

Красная лампочка на телефоне загорелась снова.

— Кстати, он собирался жениться во второй раз, — сказал Ларри, изучая остатки кофе в чашке.

— Да, я слышал. Но его невесту мне увидеть не посчастливилось.

— Она очень красивая. Из простой семьи, но папу это, кажется, не волновало. Они любили друг друга до безумия.

Лицо невесты отца, наполовину скрытое под черной вуалью, до сих пор стояло у Ларри перед глазами. Она чувствовала себя неловко среди хорошо одетых мужчин и женщин, собравшихся для того, чтобы проводить доктора Родмана в последний путь, сжимала в руках кружевные перчатки и тихо плакала. В дешевом платье и туфлях без каблука она выглядела безликим серым камнем в украшенной изысканными драгоценностями золотой тиаре. Кольцо с маленьким бриллиантом, подарок отца, было ей велико, и она носила его не на безымянном, а на указательном пальце. Ларри не мог оторвать взгляд от этого кольца, и в голове его крутилась лишь одна мысль: в древности на церемониях венчания их предки, янтарные Жрецы, одевали своим женщинам обручальные перстни именно на указательный палец. Это символизировало честность перед богами.

— Где поставить подписи, Билл?

— Пока без подписей. Документы подготовим позже. Больше всего сложностей с особняком, как и с любой недвижимостью в старой половине. Я позвоню. Могу устроить тебе гида по городу. Тут есть, на что посмотреть.

— Спасибо, но я как-нибудь сам. Филипп звонил мне в день похорон, просил заглянуть. Поеду к нему.

Ларри прижал ладонь ко лбу. У него раскалывалась голова, и сейчас он не хотел никуда ехать. Желание было только одно: напиться до беспамятства.

Красная лампочка на телефоне загорелась в третий раз.

— Передавай привет от всех нас, — сказал Уильям, имея в виду себя, жену и детей, после чего добавил: — Прости, обед сегодня придется отменить. Можем встретиться завтра. Если я не отвечу, он будет мучить мою секретаршу до конца дня, — и снял трубку. — Уильям Боднер. Да, мистер Лоуренс, верно. Вам не солгали, я беседовал с клиентом. Конечно, мистер Лоуренс, вы платите мне, и я благодарен вам за то, что вы решили выбрать нашу фирму среди прочих юридических фирм Треверберга. Я в высшей степени доволен тем, сколько вы мне платите, мистер Лоуренс. Но это еще не дает вам права сводить с ума моих ассистентов.