Похититель

Анастасия Шерр, 2020

Когда просыпаешься в логове маньяка, похитившего тебя на Хэллоуин, невольно оживает страх перед чем-то мистическим и жутким. Но на самом деле всё намного проще и страшнее… Просто он давно тобой одержим. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 3

Врезаясь в неё с громкими шлепками, кайфовал, как никогда прежде. Как же ему не хватало этого. Держать её в своих руках и драть эту суку так, чтобы выла. И так долго ждал. Держался, как мог, но каждый день ему срывает башку. Гадина въелась под кожу, как клещ и как он не пытался, не смог вытащить дрянь. Ему хочется владеть ею. Сломать дерзкую тварь, что даже сейчас, нихера не помня, умудряется качать ему свои права. Прогнуть её под себя и, наконец, получить то, чего так давно желает. Увидеть суку у своих ног.

Он, конечно, зря вспылил сейчас. Надо было ещё поиграть. Всему виной её ебучий взгляд. Взгляд этих блядских синих глаз, которые ему хочется выколоть, чтобы не глядела так. Чтобы, сука, больше не смела отказывать. Чтобы вообще нахуй забыла слово «нет». Нехочуха, блядь, грёбаная. Она готова разложиться перед любым, но только не перед ним. Не перед тем, кому должна принадлежать.

Оскал исказил его губы, когда Аня дёрнулась и зашипела от боли. Отстранившись, дал ей отдохнуть всего пару секунд и снова вогнал хер так глубоко, что она заскулила и сжалась, хватая его за руки. Дааа, блядь. Вот оно, твоё искупление, Аня. Теперь так будет всегда. Только так, как захочет он. Решит трахнуть — трахнет. Решит убить тебя — прикончит. Рано или поздно он сделает это. Но до того, сука, ты ответишь за всё в полной мере.

— Рустам… Пожалуйста… Мне неприятно, — заскулила, вырываясь и отталкивая от себя его руки, что взбесило ещё больше.

— Не смей мне отказывать! Заткнись! — зажав ей рот ладонью, продолжил долбиться, а Аня беспомощно повисла на его руке. — Дааа, теперь ты не такая дерзкая, а, сука? — и только когда слова вырвались из глотки понял, что сказал это вслух.

Плевать. Она на его территории, так или иначе. И никуда не денется отсюда. И мент её поганый будет долго искать свою невесту. И найдёт, конечно же. Где-нибудь в посадке прикопанную. Лет через пять. От этой мысли чёрный яд расползся по венам, отравляя кровь местью, а движения стали более резкими, отрывистыми.

Она больше не сопротивлялась, просто покорно ждала, когда всё закончится. Вытащив член, Рустам кончил, заливая её поясницу спермой, а Аня тихо всхлипнула. И тут же тупым ножом по позвоночнику её плачь. Нет, он ещё не готов. Не разлюбил ещё эту суку. Всё ещё копошится внутри проклятая тварь, которую не вытравить ничем. Он даже сдохнуть пытался, да не вышло. Без неё не смог уйти.

Подняв её за плечо, прижал к себе и уткнулся носом в затылок.

— Не плачь. Прости меня. Я не хотел делать больно. Раньше тебе нравилось так, — враньё. Враньё то, что не хотел сделать больно. Ещё как, блядь, хотел. Но чистая правда, что дряни нравилось орать на хую и давать прямо на лавочке, в парке, в лифте, на крыше высотки. Она любила трахаться, как кошка. Только не с ним. С ним сука корчила из себя целку.

Пришло время расплаты.

*****

Обнимая себя руками, дулась и смотрела в окно. Зря он сорвался. Нужно было и дальше играть в примерного мужа. Хотя бы попытаться влюбить её. Однажды ему даже почти удалось. А потом бы пусть вспомнила всё. Похуй. В любом случае теперь ей из его дома билет только в один конец.

— Может поможешь мне разобрать вещи? Тебе не интересно посмотреть, какие платья ты любишь?

Судя по взгляду, брошенному исподтишка, ещё как интересно. Да, он-то знает, как она любила шмотьё. Ради бабла, тряпок да ресторанов и водила его за нос.

Яд поднялся из глубин и заструился по венам, отравляя и без того разодранное в клочья сердце. Сука. И ведь не может отомстить ей, как собирался изначально. Всё угодить дряни пытается.

— Давай, открой вон ту коробку, — кивает на самую дальнюю, в углу. Каждая тряпка там куплена для неё, с мыслями о ней.

Ведьма. Отравила его, прокляла. А теперь стоит, невинными глазками стреляет.

Затянув пояс халата потуже, робко протянула руку к коробке, открыла.

— Смелее. Посмотри.

Как законченный придурок Рустам полночи разбирал все вещи и отрывал от них этикетки, чтобы сошли за уже ношенные. Долбоебизм какой-то. Но пока мысль, что она вспомнит всё не скоро почему-то ему нравилась.

Вытащив длинное вечернее платье, прикусила нижнюю губу и заблестели глаза, как случалось каждый раз, когда он покупал ей какую-нибудь хрень.

— Ну как?

— Красивое, — ответила тихо, заправила короткую прядь волос за ухо и полезла за следующей шмоткой.

Ближе к обеду переоделась в джинсы и простую футболку. Скромница, блядь. У мента своего небось в одних трусах бегала.

За столом вяло ковырялась вилкой в салате и украдкой посматривала на дверь, чем неимоверно раздражала. Размечталась, мать твою.

— Ешь, Аня, — кивнул на нетронутое блюдо.

— Мне что-то не хочется…

— В чём дело? — отложив свои приборы, сплёл пальцы в замок. — Боишься меня? Из-за секса? Извини, я не хотел тебя пугать. В следующий раз обещаю быть понежнее. Просто соскучился по тебе, понимаешь?

Аня подняла на него взгляд, натянуто улыбнулась.

— Я не ожидала… Твоей вины, конечно, в этом нет, раз мне нравилось так раньше… Но ты должен был сказать.

Стиснув зубы, кивнул. В себя ещё не пришла, а уже хвост поднимает. Сказать он ей должен был! Ты тоже, змея, много чего должна ему.

— Конечно. Договорились. А теперь поешь что-нибудь.

Она улыбнулась уже более искренне, наколола на вилку кусочек помидора.

— А ты много обо мне знаешь, да?

— Ты даже не представляешь насколько, — усмехнувшись, потянулся за её рукой, легко сжал прохладные пальцы. — Я знаю о тебе всё. Даже то, чего ты сама не знала.

*****

После обеда принялась убирать со стола, но Рустам усадил её обратно, понёс тарелки к посудомоечной машине. Сроду этим не занимался. Он даже не в курсе, как включается вся эта техника. Обычно в старом доме порядок наводила домработница, а ел он исключительно ресторанную еду. Но когда его кто-то проклял и в жизни Рустама появилась Аня, он понял, что всё время до этого питался дерьмом. Она так готовит, что день и ночь жрал бы. Ведьма.

— А мы всегда еду заказываем или я готовлю? — подала голос, а Рустам стиснул челюсти.

А что? Неплохая идея. Она же сейчас, как чистый лист. Что хочешь, то и пиши на нём. В конце концов дрянь ему должна. Вот пусть и искупает свои грешки. А он пока получит то, чего так хотел. И пусть это всё миф, выдуманная им же сказка и закончится она, как только Аня всё вспомнит. Но до того у него есть время. Сколько там врач сказал? Месяц-два? Отлично.

— Да, ты очень вкусно готовишь. Никакому шеф-повару с тобой не сравниться, — тут он не преувеличивал. Её обычная жареная картошка с луком лучше всякой фуагры.

— Вот как… Тогда, может… Я что-нибудь приготовлю на ужин? Руки ведь должны помнить?

Рустам повернулся к Ане и, облокотившись о кухонную панель, бросил на неё внимательный взгляд.

— А ты хочешь этого? Или просто пытаешься вернуть забытую жизнь?

Она поднялась со стула, нервно поправила волосы и шагнула к нему. Робко обняла за шею и молча прижалась к груди. Сглотнув, смочил пересохшее горло, стиснул её талию и зарылся лицом в проклятые, короткие волосы, что сводят его с ума не меньше блядских синих глаз. Локоны немного вьются и при ходьбе всё время подпрыгивают, а ему хочется поймать их руками, вцепиться в них пальцами и никогда не отпускать.

Ведьма.

— Слушай, — отстранив её, заглянул в глаза. Бля, как летнее небо они, аж зажмуриться хочется, чтобы не ослепнуть на хрен. — А давай вместе что-нибудь приготовим? Как раньше?

Рустам наблюдал за ней, как слюнявый пацан. Так он не смотрел даже на шлюху, которую когда-то трахал впервые в жизни. Он тогда считал, что нет красивее женщины, чем эта шалава. Она казалась ему идеальной. Да, блядь действительно была высшего класса, другую он бы не захотел. С молодых лет был избирательным. До идеала, конечно, ей далеко было, как и девяноста девяти процентам женщин, живущих на Земле. Но всё же красивая. Потом уже бабы приелись и служили только для разрядки после побоищ на стрелках.

Так было, пока не встретил её, эту солнечную девочку.

И вроде нет ничего особенного в ней, если только глаза, волосы, голос, запах… Нет, всё-таки особенная. Хотя бы потому, что он влюбился в неё. Никогда не влюблялся. Никогда чаще двух раз не «танцевал» тёлку. Даже не задумывался никогда, чтобы на свидание пригласить кого-то. Ему и так хорошо было. Выебал, дал денег, отправил. Всё.

И как так влип, сам не понимал.

— Рус, ты чего? — она растерянно огляделась по сторонам, смутилась. — Смотришь, будто съесть меня хочешь, — заулыбалась, скромно опустила глаза в пол.

— А я и хочу. Съесть, — проговорил достаточно громко и Аня покраснела, бросив косой взгляд на проходящую мимо старуху. — Всю тебя. Можно даже без сливок.

— Мы вообще-то в супермаркете. Тут полно другой еды, — приняла его игру, немного стесняясь. — Хотя, если между моим борщом и мной ты выберешь меня… — договорить ей не дали, какой-то бухой мужик толкнул девушку в спину и у Рустама всё почернело перед глазами.

Потом он долго бил алкаша за углом супермаркета, пока Аня набирала в тележку продукты и думала, что Рустам отошёл в туалет. А он никак не мог унять зверя внутри. Больного, одержимого зверя.

*****

Они готовили ужин. Вместе. Как раньше, когда он ещё не знал, какая она сука. Нарезая тонкими ломтиками мясо, Рустам с интересом поглядывал на неё. Как ловко она справляется с овощами, как умело держит в руке нож. Действительно руки помнят. Хорошо, что только руки. А то не увидел бы больше, как Аня снова готовит для него.

— Паста получилась обалденная, — Намотав на вилку длинные спагетти, с удовольствием отправила их в рот. А Рустам слюнями захлебнулся. Не от вида еды. От воспоминаний, как он учил её брать в рот. Она стеснялась и краснела, когда совал головку в её рот, но послушно выполняла его приказы. Да-а-а… Пожалуй, пришло время напомнить жене, как надо ублажать мужа.

Резко поднялся и, схватив её за локоть, заставил встать со стула.

— Рустам?

Молча, без каких-либо объяснений потащил за собой и Аня не стала противиться, что несомненно сыграло ей же на руку. Ему сейчас отказывать нельзя. Не тот момент, от слова «совсем».

Повалив её на кровать, лёг сверху, а девушка испуганно застыла, уперлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть. Рубашка была расстёгнута и касание её горячих рук обожгло аж до сердца. До гребаного обуглившегося сердца, где от неё лишь рубцы должны уже остаться. Но нет. Всё ещё жжёт, словно на свежую рану соли насыпали.

— Подожди. Подожди, пожалуйста… — прошептала, отстраняя его и он, как идиот, дал ей свободу. Как? Как, мать её, ей это удаётся? Корчить из себя недотрогу и в то же время быть шлюхой? Охуенная актриса, чё тут скажешь. Он первое время поверить не мог, что такая как она могла предать.

Она тут же отползла назад, потянула на себя покрывало, пытаясь прикрыться.

Конец ознакомительного фрагмента.