Выйти замуж за шейха

Анастасия Шерр, 2022

– Моя прекрасная Райхана, – его тёмные глаза обещают мне муки. А рука, сжимающая запястье, будто стальным прутом, причиняет боль. – Сопротивляться нет смысла. – Я не хочу, Халим. Не хочу, – закрываю глаза, силясь сдержать слёзы. Чтобы не явить свою слабость тому, кто давно хотел меня сломить. Ему. – Разве я спрашивал твоего позволения? – мне кажется, что его забавляет моя паника. В этой хищной улыбке сложно что-то разобрать, но удовольствие от происходящего я вижу явственно. – Однажды ночью я убью тебя! – обещаю, отчаянно веря своим словам. – И лягу спать в твоей крови! – Однажды ночью ты понесёшь от меня ребёнка. Спать времени у тебя не будет.

Глава 6

Глаза закрыты, дыхание сбивчивое, скачущее. Сердце в груди то замирает, то трепыхается, как запертая в клетке птица. А руки шейха требовательно и бесцеремонно задирают на мне платье, обнажая бёдра и ягодицы, вдавливаются в мою плоть сильными, длинными пальцами, оставляя горящие следы на коже. И его запах.

Халим слегка отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Взгляд тяжёлый, возбуждённый. В нём горит желание, которое не утолить даже сексом. Я боюсь этого взгляда и жутко стыдно признаться… Хочу его.

Он красив. Очень. Настолько, насколько может быть красивым мужчина. В нём ни одной приятной смазливой черты, лишь грубость и ярость, но я не могу оторвать глаз от смуглого лица.

— Я боюсь. Очень боюсь, что однажды не рассчитаю свои силы и сломаю тебя. Хотя иногда мне этого очень хочется. А иногда это желание перевешивает все остальные желания. Не заставляй меня совершать плохие поступки, Райхана. Тебе не понравится всё то, что я могу с тобой сделать, — вразрез со словами — нежные поглаживания по внутренней стороне моего бедра. Такие дурманящие, что начинает кружиться голова. — Не пытайся меня обмануть. Ты слишком молода и неопытна для этого. Не забывай, с кем имеешь дело и не рискуй вступать со мной в схватку. Ты не выдержишь, — его пальцы, почти подобравшиеся к моим трусикам, вдруг исчезают, а сам шейх встаёт, поправляя воротник своей рубашки.

И молча уходит, оставляя меня разложенную на диване с задранным до поясницы платьем и неутолённой жаждой в горле. Поправляю подол, глядя в широкую спину удаляющегося палача, и, схватив со столика чашку с его недопитым чаем, опустошаю её до дна.

В промежности горит огнём, а на глаза наворачиваются слёзы. В былое время я бы порадовалась, что он оставил меня в покое, но сейчас не испытываю облегчения.

Крепко зажмуриваюсь, чувствуя, как по щеке скатывается слеза. Теперь можно. Совсем немножко. Я поплачу и всё пройдёт. Он ведь ушёл, не увидит.

Выхожу спустя десять минут и тут же натыкаюсь на Саадат, что ждёт меня за дверью, нетерпеливо ловит за руку.

— Ну? Что было? Почему эмир так быстро ушёл? Снова взбунтовалась? А Фархад? Зачем эмир приводил его? Ты попросила прощения?

Вздыхаю, привалившись к стене.

— Много вопросов. Я устала, хочу отдохнуть. Оставь меня в покое.

Я, и правда, чувствую себя так, словно из меня всю кровь выкачали и вдобавок проехались катком. Даже полная неизвестность будущего больше не пугает. Устала бояться.

Саадат, как ни странно, больше не достаёт меня. Берёт под руку, уводит в мою комнату. Поначалу хочу воспротивиться этому жесту. По привычке. Но потом понимаю, что сама просто не дойду.

— Тебе нужно лучше питаться. Сейчас я прикажу приготовить суп с бараниной, он придаст сил. А потом поспишь. И всё хорошо станет. Мир заиграет красками, и ты будешь улыбаться, — не знаю, кого она хочет успокоить этим бредом, но молча соглашаюсь.

Саадат распахивает передо мной дверь спальни, проводит меня к кровати.

— Вот так девочка. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

Мотаю головой.

— А чего хочешь?

— Хочу услышать тётю, — поднимаю умоляющий взгляд на женщину и ловлю в её тёмных глазах сочувствие.

Она грузно опускается рядом, гладит меня по голове, как маленькую девочку.

— А стоит ли сегодня? Ты на себя взгляни, даже говорить сил нет. Твоя тётя давно тебя не слышала, подумает ещё, что заболела. А завтра встанешь, я сразу же тебе принесу телефон. Эмир позволил. Сказал, что ты теперь вольна выходить на улицу и даже ездить в город. Завтра сюда привезут твой новый гардероб. Скажи, как тебе это удалось?

— Завтра я стану его женой, — отвечаю бесцветным тоном и кладу голову на подушку. — Уходи, я хочу спать.

— Что значит, женой? Как это? — не унимается Саадат, а мне хочется заорать на неё.

— То и значит. Теперь я госпожа. А не шармута. Выйди и оставь меня в покое.

Саадат хмыкает, не верит. Что ж, плевать. Я бы и сама хотела, чтобы всё происходящее оказалось дурным сном. Закрываю глаза, вижу тётю. И с улыбкой засыпаю.

А посреди ночи резко сажусь на постели, чувствуя неясную тревогу. Что-то не так. Это ощущение просочилось в мой сон и выдернуло из него резко и болезненно. В комнате темно, но я чувствую, что больше не одна здесь. И тот, кто находится рядом пугает меня сильнее, чем эмир. Нет, это не он. Его я бы услышала, ощутила бы запах или дыхание на своей коже. Касание его горячих рук или аромат его желания. Он бы не держался поодаль. Он бы лёг рядом.

Слышно лишь моё частое дыхание и стук сердца. На лбу и спине выступила испарина, жутко хочется пить.

— Халим? — произношу совсем тихо, пискляво и жалко. Но в ответ ударяет наотмашь тишина. Она такая страшная, оглушительная, что горло перехватывает спазмом. — Кто здесь? Я тебя слышу. Я знаю, что ты здесь. Уходи. Иначе я закричу, — мы оба — я и тот человек, что находится здесь — понимаем, что я лгу. Не закричу. Не смогу. Не успею. Он рядом. Сбоку. Если немного скосить взгляд, можно увидеть силуэт. — Уходи, пожалуйста. Иначе… — новой угрозе прозвучать не дают. Кто-то набрасывает мне на шею петлю и резко стягивает её, лишая возможности кричать и дышать.

Схватившись за чьи-то влажные, до одурения ледяные руки, хриплю и сучу ногами, но противник намного сильнее. Это мужчина. И я точно не сплю.

Вонзаюсь в руки душителя ногтями, распарывая его кожу до крови, до мяса. Я бы и зубами вцепилась, но так извернуться не получится. И противостоять мужчине я не смогу, это физически невозможно. Моё сопротивление закончится сразу же, как только этот человек приложит чуть больше усилий. Я уже чувствую головокружение от нехватки воздуха.

Подавляя панику, рвущуюся из легких криком, соображаю, что может послужить мне оружием. Перебираю в голове вещи, до которых смогу дотянуться и отпускаю руки душителя. А тот сразу же затягивает верёвку сильнее, пользуясь тем, что я утратила силы для сопротивления. Но он ошибся. Схватив с тумбочки стакан с водой, который Саадат оставила мне на ночь, я ударила им нападавшего и, похоже, попала по лицу. Услышала хруст, и душитель, взвыв, на мгновение ослабил хватку, а я рванула от него в сторону выхода. Далеко убежать не вышло. Запутавшись ногами в простыне, я рухнула на пол, с хрипом втянула в себя побольше водуха и заорала так громко, что, кажется, задрожали стёкла. Однако из-за двери не донеслось ни звука, что вполне объяснимо. Только я от страха мало что соображала. Мне казалось, вот сейчас распахнется дверь и в комнату ворвется Халим с кучей охраны.

Осознание, что Халима здесь давно нет, а охрана так далеко, что никак не услышит моих воплей, пришло тогда, когда все мои попытки сбежать от нападавшего свела на нет его нога, которой он наступил мне между лопаток, прижимая к полу и снова лишая дыхания. Снова веревка на шее и дикий страх, пронзающий каждую клеточку мозга.

— Не… не надо… — прошу палача, хватая пальцами верёвку и силясь хоть как-то уползти из-под него. Это было плохой идеей. Я потратила на бессмысленную борьбу последние силы и теперь просто обмякала в руках душителя.

Когда тяжесть с лопаток ушла, а верёвка упала на пол, я подумала, что это галлюцинация, но потом до ушей донёсся чей-то визг, топот ног и зажёгся свет.

— Райхана! Девочка! Ты жива?! Девочка! Ох, какой ужас! Скорее! Скорее сюда! Помогите мне поднять её!

Чьи-то тёплые руки осторожно трогали моё лицо, из носа лилось что-то горячее, а глаза ничего не видели из-за слёз. Содрогаясь от истерики, я хваталась за руки спасительницы и что-то хрипела.

— Жива! Ох, Райхана! — я не ошиблась. Руки принадлежали Саадат. Усадив меня на постель, она принялась ощупывать моё лицо. — Скорее зовите врача! И принесите мне чистое полотенце! — женщина отдавала кому-то приказы, а я испуганно хватала её за запястья. — Ну-ну, девочка моя. Всё прошло. Прошло, — успокаивающе шептала она, продолжая трогать мои челюсти и нос. — Ну всё, хватит. Переломов нет, с тобой всё хорошо. Скорее несите воды! — рявкнула кому-то и принялась вытирать мой нос влажным, холодным полотенцем. Я тихо скулила от боли, практически ничего не соображая, и то и дело оглядывалась на распахнутую настежь дверь. Мне казалось, что в неё сейчас снова войдёт убийца, чтобы завершить начатое.

— Врач уже едет, госпожа Саадат, — услышала тонкий голос девушки рядом. — Что дальше делать?

— Пойди спроси, они поймали того человека? — отдала очередной приказ Саадат, а я, наконец, смогла увидеть её лицо. Взволнованное и перепуганное, побледневшее. — Ну же, смотри на меня. Сейчас самое время позвонить эмиру. Сделай это, милая, давай. Скажи ему, как сильно он тебе нужен, — я опустила отупевший взгляд на телефон в своей дрожащей руке. — Там один телефонный номер. Его. Звони, — ободряюще улыбнулась мне.

Я набрала загадочный номер, приложила телефон к уху и всхлипнула, когда услышала голос шейха.

— Что произошло? — спокойный, бархатный, согревающий… и я, не в силах вымолвить хотя бы слово, заревела.

— Мой эмир… — Саадат выхватила телефон, а я рухнула на постель. Ту самую, на которой совсем недавно меня пытались убить. И в этот раз я точно знала — это не розыгрыш и не наказание. Меня, правда, пытались уничтожить. — На Райхану напали… Какой-то мужчина пытался её задушить.