Варвар 2. Исступление

Анастасия Шерр, 2020

После всего, что случилось, Марат дал себе слово забыть о Снеже. В его доме появилась еще одна комната-призрак, а все вещи, впопыхах забытые Белоснежкой, он бережно хранит. Он отдал приказ поселить ее и ребенка в самом лучшем доме, купил ей машину и обеспечил всем, что необходимо для счастливой жизни… Для жизни, в которой ему нет места. Марат с трудом нашел в себе силы уйти. Так было нужно – нельзя бесконечно эгоистично мучить ее и с усердием мазохиста истязать себя? Только вот без любимой рядом наружу вырывается Варвар – дикий зверь, пропитанный темной яростью и бешеной ревностью. Марат не сможет без Снежи, только с ней его жизнь снова обретает какой-то смысл. И ради Белоснежки он готов впервые в жизни нарушить собственное слово. Он его дал, он же его и заберет.

Глава 2

— Доброе утро, — Тая поставила на стол пирог, источающий нежный ванильный запах. Почти как она пахнет. Сладко. Слишком сладко. — Яблочный. И кофе твой готов.

Присел за стол и, приобняв её за талию, притянул к себе. Девушка испуганно охнула, ударила Али по рукам.

— Отпусти!

— Может, сегодня сходим куда-нибудь? — прошептал ей на ушко, чуть касаясь губами нежной кожи и сдерживаясь, чтобы не напасть на девчонку, как больной маньяк.

Тая тут же напряглась, вытянулась, как струна, а по пальцам Али прошёл ток. Сколько раз по ночам останавливал себя, когда хотелось ворваться к ней в спальню и сделать её наконец своей.

— Куда?

— Да куда ты захочешь. Ресторан, кино… Честно говоря, я не хожу на свидания, не знаю, куда водят девушек. Ты могла бы мне помочь в этом, мм? Что скажешь? — как бы невзначай провёл рукой по плоскому животу, и даже через одежду кожу обожгло от этого касания.

— На свидания ходят парами, — взяв его за запястье, отвела руку. — А мы не пара, — отскочила как ошпаренная. — К тому же ты сам говорил, что моя еда лучше ресторанной. Вот пирог, ешь.

— Спасибо, Тая, — не глядя на неё, отпил из чашки, отодвинул от себя тарелку. — Я не голоден.

Она замерла у плиты.

— Что-то не так? — поинтересовалась прохладным тоном.

Что-то? Всё не так. Всё! Он, как идиот, спит на диване, сдав ей свою кровать, ждёт по два часа, пока она освободит душ, день и ночь думает о ней и заботится о её комфорте. И в благодарность получает лишь ледяное равнодушие.

— Нет, просто не голоден, — отодвинул чашку. — И кофе ты готовить не умеешь.

— Но тебе же нравился всегда… — прошептала, глядя на спину уходящего Али. — Да плевать.

* * *

— Ну же, сынок. Скажи. Давай. Мама, — растягивая гласные, кривлялась перед сыном на манер обезьянки из его любимого мультика, но сын наотрез отказывался разговаривать. — Ну же, малыш.

Сын лишь радостно улыбался, играя любимой машинкой, и тихо жужжал, имитируя звук двигателя.

— Вот же упрямый, — резко поднялась на ноги и, схватившись за спинку дивана, сползла по ней обратно. Снова это головокружение… Нет, мне точно нужно отдохнуть. Слишком много всего навалилось в последнее время. А частое головокружение — первый признак подорванного иммунитета.

Взглянула на большие настенные часы. Уже скоро должен приехать Али и отвезти нас в город. Пока Виталик будет у доктора, я смогу прогуляться, зайти в аптеку. В идеале, конечно, неплохо бы и самой навестить доктора, но сначала я должна помочь сынуле заговорить, а потом уже и о себе можно подумать.

Али прибыл минута в минуту, за что была ему благодарна. Чувствовала себя всё хуже, и дошло до того, что не смогла даже поесть. К головокружению подключилась тошнота, а перед глазами всё плыло — то ли от голода, то ли от недосыпа.

Воспользовалась моментом, когда сын зашёл в кабинет доктора, а меня попросили подождать за дверью, пошла к выходу, но тут же дорогу мне преградил Али.

— Вас проводить куда-нибудь? — спрашивал настойчиво, так, что складывалось впечатление — отказаться от помощи я не могу.

— Нет, спасибо, Али. Мне нужно кое-куда зайти, скоро вернусь. Побудьте лучше здесь на случай, если Виталика отпустят раньше.

Но мужчина не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая сканировать меня взглядом.

— Я мог бы проводить вас. Сегодня футбольный матч, на улице полно пьяных.

— Али, — протянула предупреждающим тоном, но он всё так же оставался на месте.

— Я к тому, что Марату Саидовичу не понравится, если с вами что-то случится. Вы, кстати, очень бледная. Всё нормально?

Глубоко вдохнула, чувствуя, как к горлу снова подступает тошнота. Благо рвать больше нечем.

— Со мной всё хорошо, спасибо. Так это Марат велел следить за каждым моим шагом? — Не знаю, чего больше хотела услышать: «да» или же «нет», но сердце зашлось в приступе тахикардии при одном упоминании имени Хаджиева.

— Нет. Он велел заботиться о вас, как я заботился бы о своей сестре.

Стало вдруг приятно и тепло. Правда, не настолько, чтобы я согласилась изливать свои проблемы совершенно чужому человеку.

— Спасибо за беспокойство, — улыбнулась ему вполне искренне. — Но… Вы же не стали бы идти со своей сестрой в аптеку?

— Вы болеете? — он тут же напрягся, словно я действительно приходилась ему родственницей.

— Не сказала бы… Это ежемесячное недомогание, — кстати, может, именно из-за задержки мне стало так плохо? Нервы ведь прежде всего сказываются на женском здоровье.

— Недомогание? Ежемесячное… — Сдерживалась, чтобы не засмеяться, наблюдала, как до Али понемногу доходит.

Он вдруг поперхнулся, опустил взгляд в пол и отошёл в сторону.

— Прошу, Снежана Александровна.

* * *

— Здравствуйте, — склонилась к окошку, нашла взглядом женщину в белом халате. — Будьте добры… Что-нибудь от головокружения.

— С чем связано?

— Простите?

Женщина покачала головой, возвела взгляд к потолку.

— Головокружение — это, девушка, симптом. Так с какой болезнью он связан? Вы были у врача?

— Это просто от усталости. Нервничаю ещё много. Ну и вот… И от тошноты что-нибудь. Может, какой-нибудь комплекс витаминов?

— От тошноты? — изумлённо взглянула на меня из-под очков. — Хм… Это точно не от нервов. Вот, держи, — протянула мне розовую упаковку.

— Это… Тест на беременность?

— Он самый, — женщина кивнула, а у меня заныло в груди от тупой боли.

— Я не могу иметь детей. Поэтому, будьте так любезны, дайте витамины.

Женщина улыбнулась, склонилась к окошку, опираясь локтями о стойку.

— Я, моя хорошая, пятнадцать лет проработала в роддоме и очень хорошо знаю, как выглядят беременные. И бесплодных таких я там сотнями перевидала. Роды у них принимала. Так что бери тест, и с тебя шоколадка, если я права. А я права.

* * *

— Вот! — положила шоколадку на стойку, а женщина подняла на меня растерянный взгляд. Узнав меня, засмеялась.

— Я же говорила тебе, что беременна, а то бесплодная, бесплодная… У тети Веры глаз на это дело намётан. Ещё устанешь рожать.

Не в силах выдавить из себя ни слова, тихо плакала, закрыв лицо руками. Я ведь была уверена, что родить самой мне не светит. Я даже не сомневалась в вердикте врачей, просто приняла на веру всё, что мне сказали.

Грудь разрывало от счастья и боли одновременно, а тело трясло от шока. Я не поверила первому тесту. Я перевела их десять штук, прежде чем осознала — это правда.

Скрипнула дверь, и женщина взяла меня за руку.

— Пойдём-ка, милая. Я как раз чай пью с ромашкой. Тебе тоже не помешает, — завела меня в подсобку, усадила на стул. — Успокойся. Нельзя нервничать. Тебе теперь нужно думать о малыше.

О малыше… У меня будет ещё один ребёнок. Мой ребёнок. Тот, которого выношу под сердцем.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась женщине, принимая чашку с ароматным напитком.

— Папаша-то знает? И почему сейчас у меня рыдаешь, а не с ним делишься?

Подняв взгляд на добрую женщину, затаила дыхание. Марат… Это ведь его ребёнок. Как я скажу ему об этом? Я ведь убедила его, что не могу иметь детей… Да я и сама была уверена. А теперь… Что я ему скажу? Да и стоит ли? Что, если он заберет у меня малыша? Ведь он может! Он забрал Виталика у родного отца, и кто знает, как ему это удалось. Ведь меня он вряд ли захочет видеть в роли матери своего ребёнка. Не нужно забывать о том, как именно мы познакомились и что за отношения у нас были… Да и была бы я ему дорога, едва ли отпустил бы так просто. А учитывая, что одного ребёнка Хаджиев уже потерял… Нет, он совершенно точно отберёт у меня малыша.

Внутренности скрутило колючим жгутом страха, и по коже поползли мурашки.

* * *

— Добрый день, Марат Саидович, — Али вошёл без стука, задел дверь, а та ударилась о стену. — Извините…

— Что с тобой, Бали? Пьян? — Марат прищурился.

— Нет-нет, что вы. Я не пью, вы же знаете.

— Тогда в чём дело? Почему врываешься ко мне, как к себе домой?

Али потёр глаза, а Хаджиев заметил неестественную усталость, осевшую на его лице.

— Простите. Что-то я не выспался сегодня.

Марат даже знал причину этого недосыпа. И почти завидовал, как последний неудачник.

— Я рад, что твоя личная жизнь наладилась и теперь у тебя есть женщина. Тая очень красивая девушка, сложно перед такой устоять. Но я бы хотел, чтобы ты не раскисал, Али. Мне нужен в помощниках мужик, а не то, на что ты сейчас похож.

— Я понял, Марат Саидович, больше не повторится.

Отчего-то Али не выглядел счастливым, и Марат его искренне понимал. Не всегда притяжение к женщине есть хорошо. Очень часто совсем наоборот. Сам Хаджиев сбивал кулаки до костей и гонял себя до седьмого пота, лишь бы выкинуть Снежану из головы. И всё зря. Не исчезал её запах, хоть и велел отмыть весь дом, убрать любые следы её пребывания. Не забывали пальцы прикосновений к её светлым волосам и белой коже. И член всё время стоял, не расслабляясь ни на минуту, так хотел её. Снова ощутить вкус её тела, войти в неё и как следует оттрахать. Чтобы кричала и повторяла его имя. Чтобы зверь наконец успокоился.

— Что там Снежана? — голос прозвучал равнодушно, холодно. Только внутри снова пламя вспыхнуло. Как в котле адском.

— У них всё хорошо, Марат Саидович. Снежана Александровна передала вам благодарность за дом и удобства.

Скрипнув зубами, открыл ноутбук, делая вид, что занят, а о ней спрашивает как бы между делом.

— Что-то ещё говорила?

— Попросила меня приезжать пореже. Только для того, чтобы отвезти мальчика к доктору.

Марат сверкнул злым взглядом на Али.

— Хорошо. Делай, как она скажет, — слова давались с трудом, застревали в глотке, и никак их не протолкнуть.

Но он дал слово. Он отпустил её. А значит, больше не имеет права приказывать.

— Вы уверены?

— Да, — пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Привези мне шлюху. Блондинку.

— Как скажете, конечно, но… Не проще передать Снежане Александровне, что вы хотели бы её видеть?

Марат стиснул челюсти до хруста, закрыл глаза.

— Никогда больше не говори о ней. Если только что-то сверхважное. Это ясно?

— Ясно.

— Жду девку.