Бог умер, да здравствует Бог

Анастасия Талалаева, 2021

Что делать, если тебя свергли, а развлечений никаких не предоставили? Правильно – самому находить их на свою пятую точку. Существование Ма Онши, свергнутого младшего бога Войны, было настолько скучным и унылым, что он решил разнообразить его самым необычным способом. Каким? Он вам сам об этом расскажет.Содержит нецензурную брань.

Глава 7. Когда хотел по-хорошему, а получилось по-хорошему

На северном краю деревни Атто, не затронутом огнем, я нашёл в стойле лошадь, полудохлую, худую и истощенную, но всё-таки лошадь. Я впряг её в покосившуюся телегу, которая теперь вряд ли кому понадобится, и приглашающим жестом предложил Ючке занять лучшее место на моём импровизированном транспорте — в стогу лежалого сена.

Ючке окинула телегу равнодушным взглядом и с варварским благородством плюхнулась в стог, напрочь позабыв о моём существовании.

Избалованная девица. Хотя чего стоило ожидать от дочери Верховного божества? Но надо отдать ей должное: Ючке не закатывала истерик, не плевалась в мою сторону и вообще была довольно дружелюбна, если подчеркнутую холодность можно назвать дружелюбием. Но для меня даже это, по своему обширной опыту скажу, дорогого стоит. Её братья за мной по всем Юдолям с копьями гонялись, так что равнодушие их сестры меня вполне устраивало. Хотя для полного счастья ещё не помешало бы, если б свергнутая богиня сообщила мне о своих ближайших планах. Свое священное орудие, как я понял, она искать не собирается, раз уж так быстро решила покинуть деревню, тогда что, позвольте узнать, этой особе ещё может быть нужно?

— Куда вас везти, сударыня? — я непринужденно занял место извозчика, словно всегда этим занимался, но признаюсь честно, управлять лошадьми не из седла мне никогда ранее не приходилось. Все четыреста лет своего изгнания я протопал своими ножками.

— В город, — отрезала она. — Желательно крупный и многолюдный.

— Зачем тебе? Решила ворваться в местное благородное общество? Думаешь, тебя там примут с распростертыми объятьями, раз уж ты дочь такого высокопоставленного бога? Или ты считаешь, что твоё орудие утопало в ближайший город, чтобы наверстать упущенное время и повеселиться всласть? А? Так или не так? А если так, то что именно так?

Она промолчала. Неудивительно. Похоже, даже если я с этой дамочкой надолго, выуживать из неё информацию придётся по крупинкам и это в лучшем случае. В худшем — она просто воспользуется моими бесплатными услугами экскурсовода и исчезнет, а моё любопытство так и останется неудовлетворенным.

Нет уж, надо подгадать момент и все узнать. Ничего, я терпеливый, готов хоть сотню лет прождать, мне торопиться некуда, ещё шестьсот лет срок мотать, топча смертные Юдоли.

Мы двинулись вперёд с протяжным скрипом дерева и моими ругательствами, и не без труда выехали на дорогу, что вела в сторону столицы Холгоя.

— Что это за земли? — спросила богиня, когда сожженная деревня скрылась за каменистым кладбищенским холмом.

— А, мы в царстве Холгой, в южной его части. В двух днях пути на северо-восток будет столица — Холлас. Эти земли, кажется, находятся в ведении твоего старшего брата, Бо Юлуна. Сомневаюсь, что ты о них ничего не слышала.

Она промолчала. Интересная из неё выходит собеседница, ничего не скажешь. Но говорила она, всё же, больше, чем её прославленные в Юдоли Смертных братья — те вместо того, чтобы говорить, предпочитали стрелять в говорящего или протыкать его копьями. Боги вообще, если честно, полные невежды во всем, что касается общения, особенно — солнечные.

— Насколько велика столица? — послышался голос Ючке, спустя довольно продолжительный промежуток времени.

— Ты никогда не бывала во владениях своего брата? — она не ответила, а я продолжил: — Там живет тысяч десять, если не больше. Для такого небольшого царства, как Холгой, где занимаются исключительно сельскохозяйственными делами, это огромный город, самый большой в царстве.

Понятное дело, она на мои слова никак не отреагировала. Что ж, я начинаю привыкать.

Дальше мы ехали молча, что совсем неудивительно. Лошадь постоянно спотыкалась на ровном месте, а я с тревогой смотрел на её тощие бока с торчащими ребрами, которые трепетали от частого хриплого дыхания. Кляча ещё та, на два дня её точно не хватит. Надо хотя бы до соседней деревни, Лотта, добраться, а там уже пересесть на коня получше. Благо в деньгах мы пока нуждаться не будем: отколупаем от доспеха Ючке все драгоценные камушки, и на несколько десятков лет безбедной жизни точно хватит, если, конечно, она позволит — эти солнечные боги слишком горделивые и принципиальные, кто знает, как сильно Ючке привязана к своим вещам.

Пейзажи вокруг были совершенно непримечательные, типичные для Солнечной Юдоли Смертных: пустынные земли с пожухлыми кустарниками и низкорослыми деревьями, каменистые холмы — невысокие, но встречающиеся на каждом шагу, так, что дорога постоянно извивается, огибая их, отчего путь становится длиннее раза в два. Редкие птицы и пустынные звери иногда попадаются по дороге, но тут же исчезают в темных норах, скрываясь от палящего зноя.

Жарко.

— Кстати, забыл спросить, — нарушил я гнетущее меня молчание. — Солнце-то всё ещё висит на одном месте. Уже почти полдня прошло, смертные, наверное, давно заметили. В чём там дело? Отец тебя свергнул и забыл вернуть солнце на место?

Ючке в очередной раз не ответила.

— Хотя бы голос иногда подавай, а то я подумаю, что ты окочурилась или чего похуже, — я обернулся назад. Она сидела в сене, в позе лотоса, скрестив руки на груди. Лицо её выражало сосредоточенность, тонкие брови почти соединились в одну линию, а пухлые губы она с остервенением покусывала. Ючке настолько не подходила этому месту в своем ослепительном доспехе, что становилось смешно.

Кстати, о доспехе. Почему он всё ещё на ней? Неужели у неё осталось столько божественной энергии, что она до сих пор может поддерживать его в рабочем состоянии? Сколько же тогда у неё должно было быть сил до свержения? Моего запаса после падения с небес хватило на разрушение одного небольшого города или деревни, уже и не вспомню, что это было, но вот доспех мой моментально испарился, стоило только ступить на смертные земли, а тут — уже несколько часов прошло после свержения, а обмундирование Ючке блестит как новенькое. Хоть она и дочь Верховного бога, но для младшего божественного поколения такое явление не нормально, они все на порядок слабее любого бога долгожителя, такого как я, например.

— Я подам голос тогда, когда в этом будет хоть какой-то смысл, — вырвала меня из размышлений Ючке, заметив моё пристальное внимание. — На дорогу смотри.

— Смысл? — я не последовал её требованию и развернулся к ней всем телом, благо дорога на этом участке была ровной. — Для меня, между прочим, каждый вопрос, заданный тебе имеет смысл. Ты только представь, я уже четыре сотни лет живу, ничего не зная о том, что происходит в мире богов, прямо-таки умираю от любопытства!

Я, конечно, лукавил. Плевал я на этих заносчивых ублюдков с небес, но особа передо мной и вправду чрезвычайно меня интересовала. Почему её свергли в таком юном возрасте? Почему она так отреагировала, когда я рассказал ей про то, что её священное орудие обзавелось ногами и ушло по своим делам? Зачем ей в город? И почему, в конце концов, у неё такой странный левый глаз? Я серьёзно, он слишком жуткий.

— Когда же ты стал таким любопытным, господин Ма Онши? — богиня лукаво улыбнулась, сверкая золотистым глазом, тогда как белый буравил меня насквозь. — Раньше тебя не особо заботила жизнь и судьба твоих товарищей по бессмертию. Ты славился на всю Небесную твердь своим отвратительно пренебрежительным характером.

Вот это новости. Откуда ей известно, каким я был раньше? В трактатах о таком вряд ли пишут. Или пишут? Надо будет всё-таки ознакомиться с ними на досуге.

— О чём это ты? — притворно возмутился я. — Мы разве знакомы лично, раз тебе известны особенности моего характера?

— Какая разница: лично или нет, я читала трактаты о тебе и слушала истории братьев, — пожала плечами Ючке. — Тот, кто уничтожил царство Зухаре, выкрал младшего сына бога Солнца, ранил единственного сына бога Луны и был свергнут на тысячу лет, сейчас сидит передо мной и ведёт себя как неуемный подросток. Это странно. Не знала, что вместе с божественной энергией у свергнутого бога исчезают и личностные качества.

Ючке произнесла всё это ровным и спокойным тоном, ни единого намёка на осуждение или презрение — просто констатация фактов.

Да, вместе с пропадающими душами из меня, возможно, вышла часть жизненного опыта и каких-то навыков, но сознание у меня на месте, память я не терял, а уж личностные качества тем более, так как они никоим образом с людскими поглощенными душами не связаны. Насколько молода эта Ючке, раз не знает таких элементарных вещей? И вообще, чему там сейчас младших богов учат? Отвратительная нынче система образования.

— Говори, что хочешь, — пожал плечами я, возвращаясь к своей хромой подопечной. Лошадь стала спотыкаться гораздо чаще, и телега замедлила свой ход. — То, что ты так заботливо сейчас перечислила, я не отношу к списку своих заслуг. К ошибкам молодости — возможно, но не к достижениям.

— Как это понимать? — искренне удивилась Ючке. Ого, мои слова сбили её равнодушие. Интересно. — Что значит — ошибки?

— Понимай, как хочешь, — мне захотелось обернуться и взглянуть на выражение её лица, но я все же решил напустить на себя немного таинственности. Всё же я из старших младших богов, а значит, мудрее и опытнее. Пускай почувствует себя неполноценной.

Да-да, боги иногда ведут себя также глупо, как люди и даже хуже, но кто из нас не безгрешен? У меня тоже есть гордость, и иногда потешить её не повредит. Наверное.

— Боги вольны делать все, что взбредет в голову, и никто их за это не осудит, ибо законов у богов не так уж и много и они не так строги, как законы смертных, — философски заметил я, вживаясь в роль мудрого наставника. — Но иногда они всё же совершают ошибки, хотя не многие признают их таковыми. Признают свои ошибки лишь те, чьё сознание достигло пика развития на пути становления истинным благословенным богом. А я уже давно перешёл ту грань, перед которой топчутся мелкие божки… Приехали.

Телега резко затормозила и слегка накренилась вниз.

— Куда? — непонимающе вопросила Ючке, когда я неожиданно прервал свой монолог.

— Понятия не имею, — я повернулся лицом к телеге, широко и задорно улыбаясь. Как и ожидалось, лицо Ючке представляло собой яркий образец эмоции, под названием недоумение. — Но то, что мы приехали это факт.

— Поезжай дальше, тут ничего нет, пустыня кругом, где мы, по-твоему, находимся? — она вскочила на ноги и принялась суетливо озираться по сторонам. Полегче, дорогуша, а где же ваше равнодушное самообладание?

Сложившаяся ситуация меня по-настоящему веселила.

— Не могу ехать дальше, — еле сдерживал я рвущийся наружу смех.

— Почему? — вопросила она, уставившись на меня.

— Лошадь сдохла.

Ючке громко и протяжно вздохнула, закатив глаза. Прошу прощения, глаз. Левый белесый смотрел на меня неотрывно и осуждающе, словно я был виноват в том, что кляча без сил рухнула на пыльную дорогу.