Первый всадник

Анастасия Сиалана, 2018

Что делать, если вас спас из-под колес машины ангел? Бежать! Что делать, если друзья оказываются опасными врагами и не совсем людьми? Скрываться. И что делать, если харизматичный незнакомец предлагает руку помощи? Конечно же, принять ее. Пусть будет сложно. Пусть внутри проснется непонятная сила. Главное, что он будет рядом. Всегда. Ведь так?

Глава 2

Мессия или шизофрения?

Привезли меня в третью городскую больницу, чему я была безмерно рада. Во-первых, она недалеко от моего дома, и, во-вторых, здесь работает моя подруга. Естественно, первым делом я попала в приемный покой. Однако надолго я там не задержалась. Прибежал молоденький ординатор и сказал медбратьям везти меня в реанимацию по распоряжению Любови Андреевны, главного реаниматолога больницы. Подруга подсуетилась.

Меня тут же начали обследовать, брать кровь из вены и пальца, ощупывать конечности, как это делал Константин, только тщательнее. В общем, крутили, как хотели. Поставили капельницу, и пообещали перевести в стационар через два часа, если состояние не ухудшится. Их сильно пугал синяк чуть ли не на всю мою спину, что я заработала от удара о байк. Однако врач сказал, что кости целы и никаких видимых повреждений нет. Вот только рентген позвоночника все равно назначил. Меня на него отвезли как раз перед капельницей. А сейчас я лежала и капалась. Аппаратура вокруг успокаивающе попискивала, шок сходил на нет, и навалилась усталость.

Соседей у меня не было, вторая специализированная кровать в боксе пустовала. Удивительно удобная вещь, кстати. Я больше получаса пролежала в одной позе, а ничего даже не затекло. И все время приходила медсестра, проверяла меня. Вторая сидела за стеной и смотрела через большое стекло. Я уже начала уплывать в сон, как дверь реанимационной палаты резко открылась, возвращая меня в реальность стуком о стену.

— Ви, как ты тут?

Ко мне быстрым шагом подошла высокая красавица в белом врачебном халате.

— Все хорошо, Люб, — я улыбнулась, — отделалась легким испугом.

— Тебя чуть не сбили. И Вольфыч не назначает рентген позвоночника просто так, — начала отчитывать подруга.

Вольфычем звали еще одного реаниматолога. Его полное имя Вольфган Руарович. Кажется, русифицированный француз во втором поколении. Люба часто о нем рассказывала.

— Так кто-то все-таки успел изучить историю моей болезни, пока так спешил ко мне. И как, доктор? Я буду жить? — поддела реаниматолога.

— Хватит ерничать, Ви. Раз я не согнала сюда консилиум, то жить тебе весело и продолжительно, — и Люба в ответ подбадривающе сжала мое плечо. Улыбками она никого не одаривает с самого рождения. Удивительно серьезная личность.

— Ага, значит, последние два часа ты мариновала светлые умы медицины в другом месте? — и это уже было не шуткой.

Я самая младшая в нашей компании девчонок лучших подруг, и те, в свою очередь, слишком меня опекают. Я бы даже сказала маниакально. Однако за семнадцать лет я с этим смирилась. Люба самая старшая из нас, ей двадцать восемь. Многообещающий специалист и светлая голова медицины в прямом и переносном смысле. Каждый хирург мечтает заполучить ее к себе на операцию анестезиологом. Выходец из семьи юристов, она сломала наследие, подавшись в одну из самых тяжелых и ответственных профессий. Ее втихую все называют серым кардиналом. В основном из-за положения, но также за сталь в глазах и вьющихся кудрях.

— Твой папа хотел сорвать сделку и примчаться. Я отговорила и обещала, что тебя осмотрят лучшие специалисты, — она наклонилась ко мне и проникновенно спросила, — я когда-нибудь нарушала слово?

— Нет, — и я тепло улыбнулась подруге, благодаря за заботу взглядом.

— То-то же. Кстати, я пришла тебя в стационар забрать. Сейчас медбратья придут, помогут.

Действительно, через несколько минут пришли два парня в форме медработников и увезли меня на третий этаж, в травматологию. Стоило им занести меня в платную палату, как в нее тут же ворвался вихрь.

— Где то чмо, что умудрилось тебя сбить? — неистовствовала Вера, — я скормлю его сибирской язве!

— Успокойся, Вер. Я успела отпрыгнуть. Он не сбил меня, — попыталась утихомирить свою самую взрывную подругу.

Верочка у нас микробиолог. Вирусы и болезни — ее страсть. Ей тоже двадцать восемь, но она младше Любы на полгода. Нашу горячую штучку сразу после университета прибрала к рукам международная фармацевтическая компания, однако она все равно закончила магистратуру и стремится получить докторскую. А за ней и Нобелевскую премию, что вполне реально при ее-то характере. Так что с нашей модельной блондинки станется достать сибирскую язву из лаборатории и травануть парня за наезд на меня. Мне уже было жаль этого несчастного. За своих ясноглазая Верочка мстила кардинально и неотвратимо.

— И это спасло ему жизнь, — пробурчала вирусолог, затихая, — но штамм бешенства не помешает умыкнуть из хранилища. На всякий пожарный, — уже более мирно высказалась без пяти минут злой гений.

От выведения смертельного вируса, что уничтожит весь мир, Веру останавливало только наше присутствие в этом самом мире.

— А мы тебе булочек принесли, — спокойно произнесла Люба, останавливая поток способов убить человека страшной болячкой.

— У меня тут с повидлом, маком, творогом, — Вера начала выкладывать кулинарные шедевры на тумбочку у кровати, — и, конечно же, торт. Без него Надя меня не отпустила. Увы, сама не пришла, занята своей кондитерской.

И она достала на свет полуторакилограммовый торт в глазури, с кремом и масляными лилиями. Чего еще можно было ожидать от повара со второй специальностью кондитер. Худющая Надя является шеф-поваром французского ресторана, но ее страсть всегда была в сладостях. В этом году подруга открывает свою кондитерскую, поэтому все время занята. Однако на сладости для себя и родных у нее всегда есть минутка. До сих пор ума не приложу, как, съедая столько сладкого, она остается тощей. Ей двадцать шесть, но выглядит на восемнадцать. Всегда такой задор и радость плещут в ней. Особенно когда что-то мастерит на кухне. Там она царица, художник и богиня. Любитель черного шоколада, что отражается в ее глазах схожестью цвета.

Вообще, меня давно волновал вопрос, как такие выдающиеся личности завязали дружбу с такой простотой, как я. Папа у меня человек волевой и сильный. Известен в довольно широких кругах, а вот я обычная. Цветом волос и глаз только отличилась, но это, увы, не мое достижение. Правда, девчонки пророчат мне карьеру крутого дипломата, но я как-то сомневаюсь, хоть и жутко хочу верить этому предсказанию. В экстрасенсорику не верю, пусть и обладатель колдовских глаз.

Когда мы от души наелись булочек и отшлифовали все это тортиком, заедая стресс, как все время говорит Надя, девчонки начали расходиться, пообещав навестить меня завтра. Люба еще задержалась на некоторое время, однако ее вызвали, и реаниматолог убежала спасать жизни.

До вечера меня никто не беспокоил, кроме медсестер и врача на обходе. А вот после ужина, который мне принесли в палату, внутрь просочился странный блондин с заклеенным носом поперек перегородки и под ноздрями. Его зелено-карие глаза украшали два цветастых фонаря.

— Простите меня, пожалуйста. Я не хотел… — мямлил довольно красивый парень.

Только вот с некоторых пор блондины меня пугали. Но этот казался нормальным. В смысле, не крылатым и не ангелоподобным.

— Я не гоняю. Всегда осторожен. Но сегодня сильно торопился и не рассчитал скорость, — он смотрел в пол и нервно заворачивал край медицинской рубашки в процессе словоизлияния. Его собственную одежду, похоже, залило кровью.

Из слов парнишки поняла, что именно он чуть не протащил меня по асфальту своим черным Порше.

— Ладно, с кем не бывает. Больше не будешь газовать, какова бы ни была причина, — миролюбиво ответила, заставляя тем самым парня нерешительно поднять глаза, — я Виктория. С тобой-то что?

— Луксор, — назвался парень, отчего у меня расширились глаза, — а это ерунда, — он указал на свое лицо, — затормозил в ограждении и выстрелила подушка безопасности. В результате перелом носа и феники. Теперь вообще красавец.

Я улыбнулась. Парень мне понравился. В конце концов, кто из нас не лихачил, когда очень нужно.

— Ладно, я пойду. Если что, меня можно найти в соседней палате, — и Луксор улыбнулся так, что где-то что-то подскочило. Должно быть, давление шалило.

Вот где настоящий сердцеед. Наверняка на его счету не одно разбитое сердечко.

Ночь выдалась беспокойной. Отчасти потому что на спине было больно спать. А вторая причина заключалась в ранней побудке и странном силуэте, что неожиданно и бесшумно пробрался ко мне в палату.

Ну что за халатность! Пускают фанатиков к больным. Еще ангелками наряжают.

Я сидела на кровати, боясь пошевелиться, и во все глаза смотрела на чудо чудное с шестью кубиками пресса.

Ух, какие экземпляры нынче в секту вербуют. Может, вступить на денек.

— Ты видишь меня, — ангел не спрашивал, он утверждал.

— Нет, — ответила без задней мысли, подтверждая его слова, — я скоропостижно ослепла, оглохла и обеднела!

— Поразительно! Неужели это из-за моего касания? — блондин в шароварах сделал шаг в мою сторону, а я вжалась в спинку кровати. Вдруг помешанный.

Слава богу, второй шаг он сделать не смог. Белоснежное крыло зацепилось за стол, который стоит во всех платных палатах, вынуждая мужчину остановиться. Значит, сквозь стены не ходит. Сквозь столы тоже.

Точно ряженный!

— Денег не дам, — осмелела я.

— Зачем мне твои деньги? — удивился больной верой.

Ответить не успела, вошла медсестра и принесла мне передачку от Нади. Эта егоза успела испечь кекс, прибежать в больницу и передать сладость мне. За это я была искренне благодарна подруге. Вот только признательность за заботу как-то потерялась, когда медсестра чуть не снесла ряженного. А чуть, потому что блондин исчез и резко появился уже возле меня.

Медсестра вышла, а я замерла, пытаясь осознать тот факт, что мой гость невидим и телепортом скачет. Или он вообще не существует, но это пугало даже сильнее.

— Что тебе от меня надо? — в лоб и с уткой наголо.

Продолговатый железный тазик очень кстати стоял под кроватью и удобно лег в руку. Если что, хряпну по темечку, а охрана пусть потом разбирается, видим или невидим ангел в отключке.

— Мне? Это я тебе нужен, — спокойно пояснил блондин, — я твой ангел-хранитель. Прости, что не предотвратил аварию должным образом. Меня отвлекли. Но я очень рад, что ты жива, и я выполнил свои обязанности.

Он говорил мелодично, со странными интонациями, что тепло растекалось где-то внутри от его голоса. Вот только страх все равно никуда не делся. Приятно осознавать, что тебя защищают, но лучше бы не знать об этом вовсе. Правду говорят, незнание — благо.

— А можно, я того… Перестану тебя видеть? — спросила, прикрываясь уткой.

— Ты отмечена дланью ангела. Как можно желать лишиться такой благодати? — поражался моей просьбе ангел.

— Да или нет? — слушать его было страшно, ибо я все больше склонялась к прогрессирующей шизофрении на почве обширной травмы мозга.

Ответа я не получила. В палату заявился сначала врач, а следом и девчонки во главе с Любой. Я была вынуждена опустить свое железное орудие, но припрятала его поближе. Когда осмотр крайне нервной меня закончился, девчонки не удержались от вопросов:

— Что с тобой? Тебе плохо? — начала Люба, начиная собственный осмотр. У нее профессиональный баг. Все время оценивает состояние здоровья у всех людей, что находятся в радиусе пяти метров от нее. При этом она совершенно не улыбается.

— Выглядишь хуже, чем вчера, — прямолинейно заметила Вера, — давай кровь возьму? Вдруг тут биотеррорист пробежался по больнице. Необходимо исключить все варианты, — и она выудила из сумочки не распакованный шприц.

— Я надеюсь, ты сейчас пошутила? — на нашего микробиолога строго посмотрела реаниматолог, — она у меня в больнице. Если кто и будет тыкать в нее иголки, то только я.

— А можно совсем без иголок? — жалобно спросила, кося взглядом на отошедшего в угол за дверь ангела.

Он стоял молча и ждал, чем пугал меня еще сильнее. Будто маньяк в ожидании, когда жертва останется одна. Девчонки совершенно его не замечали, и я не знала, плохо это или хорошо. Ели блондина нет, то по мне плачет психушка, а если есть, то церковный приход. Пора становиться мессией.

— Детка, что с тобой? — отвлекла меня Вера, — куда ты так пристально смотришь?

И все трое обернулись на ангела. Я затаила дыхание.

— Они не видят меня. Смертным такое не под силу, — успокоил и насторожил одновременно блондин.

— Так, ладно. Попрошу Вольфыча, пусть подержит тебя еще денек, — строго заговорила Люба, — стресс плохо сказывается. Побудь еще под наблюдением. В обед к тебе придут родители. Кстати, — и она опустила руку в карман, вытаскивая смартфон, — твой разбился, и я принесла тебе свой старый. Симку восстановила Надюха, так что позвони отцу. Он скоро тут всем головы поснимает, пока длится его командировка.

— Во сколько прилетает? — уточнила у подруги.

— Через два часа. А теперь отдыхай, — она подоткнула одеяло и встала, утаскивая за собой девчонок.

— Это тебе на полдник, — шепнула Надя и всучила в руки целый пакет эклеров. У нее в руках был второй побольше.

Да я буду выкатываться из этой больницы при выписке. Слишком хорошо Надя печет. Ее даже приглашали во Францию в один из лучших ресторанов, но она отказалась. Как по мне, то французы просто поняли, что эту «саранчу» не прокормишь. Наша кулинарная звезда все время что-то жевала в больших количествах, но вот на боках жирок не спешил откладываться. Как же мы все завидовали блондинке.

Девчонки как раз выходили, поравнявшись с моей крылатой галлюцинацией, когда Люба бросила косой взгляд на ангела сквозь матовое, искажающее стекло в двери в палату. И я могу поклясться, что она четко посмотрела в глаза блондину.

Да что здесь происходит?!