Дышать водой

Анастасия Ригерман, 2022

Говорят, назови любимую сказку и увидишь свой жизненный путь. Я – Арина Сереброва, профессиональный дайвер и любимая дочь влиятельного отца. Меня с детства называют Русалочкой. Спасать разбитое сердце я приехала на берег океана, где трое сногсшибательных мужчин навсегда перевернули мою жизнь. Вот только случайности не случайны. Как быть, когда узнаешь, что ты – лишь пешка в большой игре? Когда вопросов больше чем ответов? Чей голос слушать: разума или сердца?

Глава 10.1. Юрий

«Одно из самых удивительных заблуждений — что счастье человека в том, чтобы ничего не делать».

Л.Н. Толстой

— И что она там так долго делает?

— Шмотки выбирает, что же еще. Расслабься, мы заслужили пару часов отдыха.

Красная точка на экране смартфона уже три часа, как была неподвижна. Да, это торговый центр, но что-то Сухого все равно смущало. Еще и Бонд, которому едва полегчало, притащил его в бар на пляже.

Вид у него был тот еще! Франкенштейн на его фоне выглядел бы лучше. Краснота спала, но обгоревшая кожа начала пузыриться и сходить пластами. Бонд не хотел обращать на это внимание, считая себя, как всегда неотразимым. Ковыряясь трубочкой в коктейле, он даже придумал теорию по этому поводу.

— Не важно, что снаружи, Сухой. Важно то, что у тебя внутри! — Бонд с дельным видом постучал своей лапищей по груди напарника. — Харизма, мать ее. Люди, они ж, как звери, все чувствуют. Как собаки за версту чуют страх, телки имеют нюх на уверенность. Им нужен сильный самец, понимаешь? Все, как в природе.

С таким богатырским размахом в плечах хорошо было рассуждать про уверенность. А когда природа наделила тебя, разве что выдающимися мозгами, которые с первого взгляда и незаметны вовсе, где взять уверенность, Юрий понимал с трудом.

— Может, все-таки проверим, что она там зависла?

Сухой заерзал на барном стуле. Ему было некомфортно ни в этом баре, ни в этой компании. Уж лучше делом заняться. А еще такая штука, как интуиция, подсказывала, что здесь что-то не так.

— Сидеть, говорю! — настаивал Бонд, допивая четвертый коктейль. — Лучше быть алкоголиком, чем трудоголиком.

Считая, что отмочил удачную шутку, он снова заржал. Девушка бармен вежливо улыбнулась Федору, на что тот подмигнул Сухому, якобы в подтверждение своей теории, и сделал знак рукой: «Повторить».

Звонок от шефа заставил Бонда резко протрезветь и собраться.

— От девушки ни на шаг! Ситуация изменилась, как дам сигнал, произведете захват.

— Ясно, — отчеканил Бонд, почесывая затылок. — Хотел работы, получай! — бросил он с упреком Сухому. — Поднимай задницу, погнали.

Через пятнадцать минут в торговом центре они остановились возле окна с вывеской: «Ремонт смартфонов».

— Твою ж, мать! Она что, телефон разбила? — Бонд принялся нервно вытирать пот с лица.

— Или утопила. Похоже на то.

Когда темнокожий паренек опознал девку на фото, чьим братом Сухой представился, то сомнений не осталось вовсе.

«Неужели догадалась и избавилась от аппарата? Потому что, если случайно, то мы самые что ни на есть невезучие криминальные отморозки!» — корил себя Юра.

— Возвращаемся в отель, действуем по плану Б.

Сухой был спокоен, на его лице не дрогнул ни один мускул, в то время как Федюня наматывал круги по залу, то и дело нервно почесываясь в разных местах.

— Какой еще план Б? — ничего не понимая, он снова размахивал руками, открывая взгляду изрядно вспотевшие подмышки.

— Проверим, на месте ли ее батя, просмотрим записи с камер. Разберемся, пошли! — в такие моменты растерянный Бонд смотрел на Юрика, как на божество, не иначе. Для закрепления эффекта тот решил спародировать шефа и добавил философски с дельным видом. — «Кто знает, куда смотреть, рано или поздно увидит то, что хочет увидеть».

Мужчины уже двинулись по направлению к выходу, но Бонд, все еще обдумывая сказанное, находился под впечатлением. Он очень хотел реабилитироваться за свою растерянность и ответить что-то умное, то и дело поглядывая на Сухого. Но ни одной умной мысли, как назло, не приходило и только было он открыл рот, решив действовать по привычной схеме, Юрий его добил:

— Не смотри так. Нет, ты его не знаешь. И это не Толстой!