36. Dies diem docet

Анастасия Подорожная

На этих страницах вам встретятся зарисовки в стихах и прозе. Вы можете перебирать их, осторожно касаясь пальцами бусин пронзительно-искреннего волшебства, а можете прочесть единую историю о дождях и дорогах, волках и кошках, солнце и счастье… Впрочем, как бы вы ни читали, получится о любви.

Детство, которое пахнет небом

1.

Я — очень маленькая девочка, мне три года. Сейчас очень поздно, двенадцать часов ночи. Моих родителей нет дома. Я лежу в своей кровати и кутаюсь в одеяло. Мне страшно. Думаю, что мама должна быть у соседки на шестом этаже (мы живем на третьем).

Встаю и одеваюсь. Включаю свет. Он вспыхивает ярко, непривычный перепад тьмы и света режет глаза. Потом он начинает гаснуть. Наверное, перегорела лампочка, думаю я. Включаю светильник. Светильник тоже гаснет. Я начинаю злиться. Я маленькая, но очень хорошо умею злиться. Выхожу в коридор и включаю свет там. Он гаснет. Медленно так, почти незаметно, он яркой вспышки до полной тьмы. Глубоко вздыхаю, чтобы побороть ощущение страха.

Не умею прятаться под одеяло, хотя, говорят, помогает. Я иду на шестой этаж, к соседке, для того, чтобы забрать оттуда мою маму, вернуться и лечь спать. У меня под мышкой плюшевая собака. Она размером с кролика и розового цвета. И морда у нее, как у кролика. Ее подарила мне моя бабушка. Эта собака очень смелая, она придает мне уверенности. Я иду босиком по бетонным ступенькам. Они холодные. Я глухо топаю. Дохожу до шестого этажа, но поворачиваю не вправо, а влево. Я точно знаю, что мне туда. Нажимаю на кнопку звонка. Звонок не работает. Неудивительно. Вдруг я замечаю приоткрытую дверь. Захожу.

Весь пол заставлен восковыми свечами, и почти все они зажжены. Свечи — единственный источник тепла и света сейчас. Я знаю, что моя мама на кухне, с соседкой. Наверное, они пьют чай и разговаривают. Но их не слышно. Огоньки свечей неровные, словно от сквозняка. Я иду в зал. Мои ладони потеют, и я стискиваю плюшевого зверька изо всех сил.

Вдруг я замечаю коляску. Зеленую. Это моя коляска. Только у нее нет колес. Она летняя, прогулочная, и у нее есть тент от солнца. Ее все называли танком из-за формы и цвета. Я забираюсь в нее. Она начинает двигаться. Мы с собакой едем в зал. Там тоже свечи. И люди. Много людей. Я смотрю на них. Они все мертвы.

Каждый из этих людей почти сгнил, я вижу кости и лохмотья одежды, пахнет мхом, землей, еще чем-то. Очень темно. Очень.

В глазах моей собаки отражаются блики свечей. Потом один из этих людей идет к коляске. Он не знает, что я там — я вжалась в заднюю стенку, под самый тент, я прикрылась собачьим тельцем. Но он идет прямо на меня. Коляска двигается в самую середину зала. Останавливается. Потом я вижу его — это мужчина. Не знаю, откуда мне это известно. Он тянется ко мне. Я жмурюсь. Провал.

Открываю глаза. Я внутри его. Непонятно, то ли я за стеной из ребер осталась сама собой, то ли я стала одной из них. Я все вижу. Я говорю — нам туда, я приказываю ему. Он послушный, но медлительный. Моя собака со мной. Теперь мы идем на кухню. Там тоже свечи. Нас трое — я, он, и мой розовый пес. На кухне сидит моя мать и соседка. Они мертвы. Но они пьют чай и разговаривают, как я и предполагала.

Я не слышу голосов — это словно мысли, информация, бегущая строка в моем сознании. Я не понимаю, о чем они говорят. Может быть, так говорят все мертвецы. Мне надоело. Я устала. Вдруг меня осеняет, что я сплю. Это просто сон. Я хочу проснуться. Щипаю себя и кусаю. Но я продолжаю спать.

Я — очень маленькая девочка. Мне три года. Я нахожусь внутри мертвого человека. Он холодный. Хватаюсь за ребра и рвусь на свободу. Провал. Прихожу в себя на третьем этаже, в моей квартире, в моей кровати. В двенадцать часов ночи. Мои родители спят. Я с ужасом рву шнурок ночника. Раздается чуть слышный треск. Лампочка гаснет.

2.

Я учусь в средней школе во вторую смену. Сегодня у нас биология — последним уроком. Осень. Ноябрь. Большая перемена. Мы играем в «выше ноги от земли» с классом «Г», который сегодня учится в кабинете по соседству. Мы играем вдохновенно, на всю катушку, чтобы развеять себя и осень. За мной бежит Димка, вот-вот поймает.

Я мчусь по коридору быстрее ветра, на ходу обдумывая путь возможного спасения. Подоконник. Он широкий, сантиметров тридцать. Взлетаю, разворачиваюсь спиной и врезаюсь в крашеное дерево. Удержаться бы…

Мгновение — время замедляется, и я вижу свои руки, они уходят локтями назад, по касательной к телу, я слышу звон стекла, и осколки, блестящие, разные, они пролетают из-за моей спины куда-то вперед и на пол, стеклянные снежинки, толстые, я не чувствую их — только слышу. Закрываю руками голову, прячу ее в плечи, а потом мгновение заканчивается, и секунды набирают свою привычную скорость. Грохот осыпавшегося стекла. Чей-то крик. Боль.

Соскальзываю с подоконника. Стою. Меня шатает. Все давно бросились врассыпную. Я тоже бросаюсь. Врассыпную. Навстречу мне бежит Димка. Он смотрит на меня, и глаза у него становятся по копейку. Он пристально так заглядывается на мой живот. Я опускаю глаза. Там, чуть правее левого бедра, осколок шириной со спичечный коробок. И он во мне. Перпендикулярно плоскости тела. Укол страха. Рывок. Еще одно дзинь.

Кровь. Полные штаны. Димка как заколдованный смотрит на меня. Меня шатает. Я разворачиваюсь и иду домой. Господи, мне очень не хочется, чтобы об этом узнал кто-нибудь еще. Господи, пожалуйста…

Ну, пожалуйста…

Ноябрь. Осень. Холодно и очень темно. Все дома глазастят окошками, желтенькими и белыми. А некоторые — светло-голубые, надо же! Надо мной большая туча. Он ворчит. Потом начинается дождь. Маленький, крапчатый и частый. Потом он усиливается. Молния. Вспышка. Еще одна — дальше. Потом еще — и… по всему городу выключается свет.

Кромешная тьма. Я уже дошла до подъезда. Я плачу — я благодарна своему Богу. Кровь течет по ногам, а слезы не отличишь от дождя. Захожу в квартиру. Открываю дверь своим ключом. Мои родителя в зале, и на столе пара свечей — остальные все то ли подевались куда, то ли не зажглись. Водка — говорит кто-то в моей голове. Я неслышно иду в кладовку и беру бутылку.

Захожу в ванную, снимаю трусы и медленно, с наслаждением, выливаю ее на себя. Колготки и трусы прячу в пакет — выброшу. Штаны стираю. Мама окликает меня, я бодро говорю, все в порядке, дождь, грязь…

Конец ознакомительного фрагмента.