Госпожа Потусторонья

Анастасия Никитина, 2021

Приглашение посетить адвокатскую контору оказалось западней. Вместо желанного домика я стала владелицей Врат в иной мир. И хоть я теперь госпожа настоящего Потусторонья, легче жить от этого не стало. Теперь моя работа – общение с душами, пришедшими с Серых троп. Но что это? Неужели вместе с Вратами мне самой досталась в наследство чья-то душа, да еще влюбленная?

Глава 3

Работа, работа, перейди на Федота

Я шла, желая вытряхнуть наглого кота из его шубы вместе с так необходимой мне информацией. А выяснилось, что то же самое планировалось в отношении меня. Прямо в холле я столкнулась со скелетом. Изогнувшись в подобии поклона, тот держал на руках темный бесформенный балахон и настойчиво совал мне его под нос.

— Отстань, — отмахнулась я, оглядываясь в поисках кота.

Судя по тому, что ответом мне послужило только тихое пощелкивание костяной челюсти, котяры в прихожей не было.

— Да что это за дом такой?! — в сердцах проворчала я, потопав в сторону гостиной.

Кот нашелся там же, где я его оставила, — на каминной полке.

— Убедилась? — лениво приоткрыв один глаз, муркнул он.

— Я — пленница? — зло прищурилась я, стараясь подавить предательскую дрожь в голосе.

— Ты — госпожа, — потянулся кот. — Я же тебе это уже говорил. Ах да… Твой прогрессирующий склероз я не учел. Повторить приветственную речь? Я могу, но ты лучше запиши. Я не попугай по сто раз одно и то же талдычить.

— Не попугай, — согласилась я. — Попугаи такими наглыми не бывают.

— А коты бывают? — вдруг заинтересовался рыжий.

— Не знаю, но уже начинаю в этом сомневаться. Может, ты не кот, а какой-нибудь неудачный эксперимент секретной лаборатории?

— Это почему еще неудачный?! — возмутился котяра. — Да любой экспериментатор должен быть в восторге, сотворив такое чудо, как я.

— Не-а, не катит, — хмыкнула я. — Ни одному даже самому чокнутому экспериментатору не придет в голову создать такое чу-у-удовище, как ты. Такое наглое, болтливое…

— Точно! — перебил рыжий и возбужденно вскочил, едва не свалившись с каминной полки. — Я всегда подозревал, что я нечто большее! Да и кому под силу сотворить такое совершенство? Я не эксперимент! Я — венец творения!

Тут я наконец не выдержала и расхохоталась.

«Венец творения» обернулся, удивленно прижав уши:

— Ты чего?

— Да так… — ухмыльнулась я, вспомнив, зачем, собственно, сюда явилась.

— Смех без причины — признак сама знаешь чего, — оскорбленно тряхнул хвостом кот.

— Тебя как зовут хоть, венец творения?

— Можешь называть меня господин Совершенство, — задрал нос рыжий.

— Васька его зовут! — раздался вдруг надтреснутый, хриплый голос у меня за спиной. — Так и знала, что ничего этому балбесу поручить нельзя!

Котяра зашипел и, вздыбив шерсть, уставился куда-то мне за спину. Я обернулась, ожидая увидеть вдруг разговорившегося скелета. Но с некоторых пор мои ожидания резко расходились с действительностью: в полуметре от пола парила полупрозрачная женщина в длинном платье. Сквозь нее были прекрасно видны портьеры и какая-то картина в простенке, и в то же время не составляло труда рассмотреть недовольно поджатые губы, чопорный пучок на макушке и наглухо застегнутый высокий воротничок. А самое страшное — я знала ее… Именно она дважды появлялась в детском доме, представившись моей двоюродной то ли теткой, то ли бабкой.

— Паршивая из тебя, Секлетинья, наследница получается. Уже час, как Врата госпожу признали, а тут как был бардак, так и остался, — между тем сердито проскрипела старуха, брезгливым взглядом смерив меня от отвисшей челюсти до замызганных во время пробежки по кладбищенскому парку кроссовок. — Значит, так… Для начала переоденься. Ты выглядишь, как дешевая…

И тут ко мне вернулся дар речи, и я завизжала так, что зазвенели стекла. И злости в этом визге было куда больше, чем страха. Оставили наследство, мать вашу: вместо газона — кладбище, за экскурсовода — хамоватый кот, в роли дворецкого — обглоданный труп… Теперь еще и ворчливое привидение в качестве дуэньи?! Нет уж!

— Сгинь! — рявкнула я, как только смогла выдать нечто членораздельное. — Сгинь, нечистая сила! Пропади!

Даже перекрестила чертову галлюцинацию для надежности. С безумным воем, от которого раскололся хрустальный бокал на столе, привидение лопнуло ошметками грязно-серого тумана. А когда затихло эхо, рассеялись и они. Шумно выдохнув, я расправила плечи: оказывается, и на бредовых обитателей этого безумного дома можно найти управу!

Поделиться успехом было не с кем, и я бросила победоносный взгляд на кота: мол, знай наших. Котяра разделять мой триумф не спешил:

— Мр-р-да… Склерозная истеричка с маниакальными наклонностями… Ты почто бабку свою упокоила, живодерка?!

— К-какую еще бабку?! — опешила я.

Кот зашипел и совсем по-человечески хлопнул себя лапой по лбу.

— Да за что ж нас Последняя Гостья так не любит? За что нам, горемыкам, эту убивицу послала? За что…

— Хорош причитать! — буркнула я, уже понимая, что вытворила что-то совсем не то. — Лучше объясни нормально, что тут происходит, пока я еще какого-нибудь новоявленного родственника не упокоила. Ты мне, кстати, не родственник?

— Еще чего не хватало! — вполне достоверно открестился рыжий. Даже уши прижал в притворном ужасе. — Спаси Последняя от таких родственничков!

— Тогда ближе к делу, черти тебя разде…

— Замолчи! — взвыл котяра, не давая мне договорить, и испуганно огляделся.

Заразившись его паникой, я примолкла, не рискуя ляпнуть еще что-то «упокойное», и демонстративно нахмурилась.

— Фух… За языком-то следи! Ты же здесь госпожа. Что велишь, то и случится.

— Тогда говори, — буркнула я, как никогда осознавая старую истину, что краткость не только сестра таланта, но и залог понимания.

— Пошли, — вздохнул Васька, спрыгивая на пол.

Я не стала спорить и вышла за нахалом в коридор.

— Ты здесь госпожа и хозяйка, — повторил кот, сворачивая к лестнице в подвал. Он даже обернулся, словно желая убедиться, что я его внимательно слушаю.

— И?

— Что «и»?! Хозяйка, значит, твоя воля во всем. Врата тебе всесилие дают. Понятно?

— Хороша всесильная хозяйка, которая даже выход найти не может, — невольно усмехнулась я.

— Это пока, — отмахнулся Васька, нетерпеливо дернув хвостом. — Пока Врата с тобой знакомятся. Потом можешь идти куда хочешь.

— Вот радости-то будет.

— А уж я-то как обрадовался бы! — фыркнул кот. — Только не уйдешь ты никуда. Кошмар… Поверить не могу, я стараюсь, чтобы тут осталась подобная тупица. Что я вот этими вот лапами…

— Ты лучше языком постарайся, — подсказала я. — Судя по тому, что оставаться меня пока не тянет, лапами у тебя не получается.

— Язва…

— С кем поведешься, — пожала плечами я. — Ты ближе к делу, Василий.

— У тебя и со зрением проблемы? Куда уж ближе? Пришли.

За перепалкой с наглым животным я и не заметила, как вновь оказалась в подвале. В том самом подвале, где несколько часов назад чуть не свалилась в бассейн с мутноватой зеленой водой. Только теперь тут все выглядело по-другому.

— Вот твоя работа, — мотнул подбородком кот.

Но я и без его напоминаний пристально разглядывала преобразившееся подземелье. Его большую часть занимал причудливый бассейн с матовой светящейся жидкостью. А может, и не жидкостью вовсе: толстые витые веревки из той же субстанции уходили куда-то под неожиданно высокие своды и тонули в зеленоватом полумраке. Движимая каким-то болезненным любопытством, я подошла и провела ладонью по ближайшим ко мне струнам. Слово всплыло в мыслях само собой: кот в кои-то веки заткнулся. Воздух загудел на разные голоса, едва теплая упругая поверхность коснулась кожи. И было в этом странном звуке нечто безмерно чужое и одновременно родное. Словно со мной заговорил давно забытый, но когда-то очень дорогой человек, словно я вернулась домой из дальней поездки длиною в жизнь.

Не в силах насытиться этим чувством, я касалась то одной, то другой струны, наполняя подземный зал их гулким откликом. В какой-то момент я слишком сильно сжала струну, и она вдруг стала истончаться под моими пальцами, меняя тональность, но все так же лаская слух.

Наверное, я смогла бы провести в этом подземелье вечность и даже не заметить, как пролетело время, но кто бы мне позволил?! Резкая боль под коленом живо вернула меня на землю.

— Ай! За что?! — взвизгнула я, переводя ошарашенный взгляд со свежих прорех на штанине, сквозь которые виднелись сочащиеся кровью царапины, на кота, с демонстративной брезгливостью вылизывающего когтистую лапу.

— А тебе мало было бабку упокоить? Решила еще и какую-нибудь общину к ней присовокупить? — прошипел кот.

— Так, зверь, — я кое-как подавила раздражение и присела на край потустороннего бассейна, — или объяснись нормально, или все, кого я еще по незнанию «упокою», будут на твоей совести!

— Это Струны! — проговорил Васька таким тоном, словно это все объясняло. Но, наткнувшись на мой скептический взгляд, все же снизошел до подробностей. — Мир большой, и живет в нем много кого. Это, надеюсь, тебе уже понятно? С оборотнями, раз уж шастаешь тут, на нашу беду, ты уже познакомилась. Вот они — одна из общин.

Конец ознакомительного фрагмента.