По ту сторону реальности

Анастасия Наумова, 2023

Наше сознание – огромная вселенная, научившись управлять которой, можно совершать великие дела.

Осколки сознания

К автобусу подходили двое в черном, на лицах маски.

–Помогите, у меня застряла нога, — простонала женщина, увидев мужчин.

–Заткнись, сука! — Один из них пнул женщину мыском ботфорта, отчего та застонала еще сильнее.

–Не трать зря время, — прохрипел другой. Наставив на женщину дуло пистолета с глушителем, он взвелкурок и послышался глухой звук. Короткий вдох и сердце женщины перестало биться.

Они обошли автобус со всех сторон, явно что-то или кого-то ища.

–Вот он голубчик, — радостно воскликнул один.

–Где твоя сучка и этот придурок? — Спросил он у Владимира.

–Я не знаю, кого вы имеете в виду, — начал мямлить тот, изображая недоумение.

–Ты че, совсем охренел! — Взвыл один из мужиков.

–Ничего, у шефа разговорчивее станешь. Грузи его в фургон, а я обойду все вокруг, может недалеко скрылись, — проговорил другой мужик, и, включив фонарик, направился к лесу.

Машина ехала на бешеной скорости, увозя Владимира все дальше от дочери. Он надеялся, что у нее все получилось и что их старания не прошли даром. Больше ему ничего не надо. Он готов был умереть и вновь воссоединиться со своей женой. Но его надежды не оправдались.

Фургон приехал к зданию лаборатории, как Владимир и предполагал. Его пинками вытащили из машины и поволокли ко входу. Посадив в подопытное кресло, ему зафиксировали руки и ноги. Яркий свет лампы ударил в глаза.

–Я возлагал на тебя большие надежды, — голос говорившего человека был строгий и властный, в интонации слышалась злоба, определенно чувствовалось все раздражение, которое испытывал говоривший, — но ты меня очень огорчил и подвел.

Корганов остановился у кресла, в котором сидел Владимир, и в стальном взгляде читалась враждебность и ненависть.

–Я многое тебе доверил, принял тебя в команду, а как поступил ты? — вопрос, который не требовал ответа.

–Видимо не до конца ты мне доверял, раз в секретной части лаборатории были еще более секретные эксперименты, — напряжение не сходило с лица Владимира.

–Тебе не следовало совать свой нос. Ты мог жить спокойно и не мешать мне в осуществлении моих планов. Все, что от тебя требовалось, работать и не создавать проблем. Но ты со своей любимой дочуркой слишком любопытные.

–Я бы сказал по-другому, — Владимир старался говорить спокойно, несмотря на тревогу и волнение, которые наполняли его разум, — я бы сказал, что мы слишком умные, а умным людям не стоит работать в твоей жалкой лаборатории!

–И куда привел тебя твой ум? — ухмылялся Корганов.

–По крайней мере, моя совесть чиста и мои руки не по локоть в крови!

–Ты очень глуп, Владимир, ты ничего не понимаешь! Жизни этих людей ничтожны по сравнению с той целью, которую я несу. Скоро я смогу управлять жизнями всех людей! Я подчиню себе весь мир! И ты не сможешь меня остановить! — Широко раскрытые безумные глаза нагоняли страх и заставляли все тело невольно съеживаться, — думаешь, ты первый, кто сует свой нос куда не следовало. Ты лишь пешка в этой игре! Но ты еще сможешь послужить мне службу.

Улыбка, наводившая ужас, появилась на лице человека, от которого зависела жизнь Владимира, не предвещая ничего хорошего.

Корганов вышел из комнаты, и Владимир остался один. Прошло не менее часа, прежде чем в комнату вошел человек, которого Владимир видел впервые. Он вставил иглу в вену и, наполнивколбу кровью, удалился. Тишина в лаборатории давила на мозг.

Владимир знал, что с ним собираются сделать, не просто так у него взяли кровь.

«Только не засыпай», — говорил он сам себе, — «Не смей терять сознание, ты должен все помнить, думай о своей дочери».

Владимир не переставал твердить себе установку, даже когда в комнату вошли несколько незнакомых Владимиру человек. Вену проколола толстая игла, и тепло разлилось по всему телу. Глаза помутнели, веки становились все тяжелее. «Только не спи», — это последние мысли, которые пришли в голову Владимира. Сон навалился тяжелой черной тучей, въедаясь в сознание и растворяясь в нем.

***

Дома витал запах пыли и затхлости. Такое чувство, что здесь давно никто не жил.

Проснувшись, мужчина долго лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. Только через четверть часа, он спустился на кухню и сварил себе кофе, аромат которого заполнил все пространство кухни, наполняя дом жизнью и присутствием человека.

«Так-то лучше, — подумал Владимир, — запах утреннего кофе — отличное начало дня. Но почему у меня такое чувство как будто я что-то забыл сделать? Почему с самого утра меня не покидает чувство страха и опасности? Я сижу дома, у себя дома, но я не помню этот дом. Я не помню этот стол, кухню, гостиную. Я не помню ничего. В моей голове пусто настолько, что даже ни одна маленькая мыслишка не витает там. Либо я сошел с ума, что тоже вполне вероятно, учитывая мое состояние, либо здесь что-то не так. Ладно, без паники, чем я могу себе помочь? С чего начать? Я думаю самое лучшее — это изучить дом, может, хоть что-то наведет меня хоть на одну мысль и поможет мне вернуть воспоминания».

Встав из-за стола, Владимир прошелся по кухне. Правая нога отозвалась болью, но все попытки вспомнить, что же с ним случилось, не увенчались успехом. Решив потом осмотреть себя на наличие старых травм, Владимир направился к кухонному гарнитуру.

Светлая мебель, посуда, кастрюли и сковороды, кухонное полотенце в цветочек. Ничего не говорит о том, кто живет в этом доме, кто хозяйничает на кухне. И везде пыль, видимо в этом доме уже несколько месяцев никто не жил.

«Тогда где я был эти несколько месяцев?» — подумал Владимир, озабоченно рассматривая обстановку.

Весь дом как будто вымер.

Владимир весь день скитался по дому, заглядывал во все укромные уголки, но не нашел ничего, кроме пыли. Уставший, он сел на диван и закрыл глаза. Тишина этого дома нагнетала.

«Я должен что-нибудь помнить, должны быть какие-нибудь мысли и воспоминания» — голова резко заболела, и острая боль пронзила виски. Схватившись за голову, Владимир лег на диван и, закрыв глаза, провалился в сон.

Люди, много людей. Давка. Лиц не вижу. Все говорят. Что-то говорят. Слов разобрать не могу. Тяжело дышать. Что-то давит на грудь и мешает вздохнуть. Пытаюсь растолкать людей и получить доступ к кислороду. Но давка сильнее меня. Падаю на колени. Люди пинают меня, не давая мне встать. Вокруг темнота. Воздуха не хватает. Голова наливается чем-то тяжелым. Сознание уходит от меня…

Владимир проснулся весь в поту и, сев на кровать, заплакал. Он не помнил, плакал ли он когда-нибудь, но сейчас ему захотелось плакать. И он плакал до тех пор, пока все страхи и переживания не отпустили его.

–«Слезами горю не поможешь», — решил Владимир и, взяв себя в руки и умывшись прохладной водой, стал опять обходить все комнаты средь темной ночи и с пристрастием самого упорного сыщика. Комод, на комоде нет ничего кроме пыли, внутри комода всякие лекарства, нитки и иголки, ручки и прочая ерунда. Полки тоже пустые. Шкаф, в нем одежда, футболки, шорты лежат, сложенные на полках, рубашки, брюки — развешанына вешалках. Голубая рубашка висит в самом конце шкафа, на вид сильно поношенная.

«Значит, я часто ее носил», — подумал Владимир, доставая рубашку и рассматривая ее.

Его взгляд остановился на нагрудном кармане. Присмотревшись, он понял, что в нем что-то лежит. Владимир засунул руку в карман и достал оттуда маленький клочок бумаги. Перевернув листок, он еле удержался на ногах. Ощущение, как будто ударило током, по телу прошла жгучая боль и пронзила голову. Зажмурившись и схватившись за шкаф, чтобы не упасть, Владимир смотрел на фотографию.

–Светочка, — только и смог проговорить Владимир.

Опустившись на колени и схватившись за голову, он стоял и вспоминал всю свою жизнь, как кадры кинофильма перед ним проносились эпизоды его прошлого. Все, что он пережил, всех родных и знакомых людей. Самую страшную трагедию — потерю жены. Все ему пришлось пережить заново.

Обессиленный, он упал на пол, и пролежал так не менее часа, прежде, чем пришел в себя и был в состоянии встать. Сев на край кровати, Владимир долго не мог отвести взгляд от фотографии. Он помнит, он все помнит. Он всегда носил эту фотографию с собой. Всегда в этой рубашке, в той, которую жена подарила на их первый совместный Новый год. До того самого момента, как Светочки не стало. После несчастного случая, он так и не смог надеть рубашку, которая так сильно напоминала ему о жене. Он повесил ее в шкаф вместе с фотографией. Так она и висела там все эти годы. Она ждала. Ждала этого момента, чтобы напомнить о себе, чтобы дать возможность вспомнить все.

Теперь Владимир знает, что с ним произошло, и он знает, кто «помог» ему все забыть.

«Так, надо мыслить рационально», — Владимир сел за стол и сделал вид, что он безумно увлечен чтением газеты, — «я все вспомнил и это замечательно. Надеюсь, об этом никто не узнал. Если Лене удалось спастись, она должна быть в укромном месте, в том самом домике, который я купил, на случай если нам придется скрыться. Как я понимаю, за мной ведут слежку. Нужно будет в ближайшее время проверить так ли это. Надо действовать поэтапно. Если слежка установлена, нужно будет придумать план, как мне сбежать от них. Мне обязательно нужно попасть к дочери, пока она не предприняла попыток найти меня и спасти. А она может, я ее знаю. Как только я найду дочь, нам надо будет придумать, как нам действовать дальше. Я очень сильно сомневаюсь, что Корганов даст нам спокойно уйти. Очень много мы знаем. Он не успокоится, пока мы не умрем. Поэтому у нас не остается выбора. Если мы хотим жить, Корганову придется умереть. Другого не дано. Но не будем забегать вперед. Главное — я все вспомнил! Теперь надо узнать, установлена ли за мной слежка или бросили тут одного, подохнуть в неведении.

***

Дом был пустой и холодный. Раннее утро веяло прохладой. Солнце только-только вступало в свои права и еще не проникло во владения унылого дома.

Первым делом я хотел позвонить своей маме, но Лена, девчонка, что была со мной в лесу, сказала, что в шесть утра мама вероятней всего спит, и если с ней все в порядке, ранний звонок заблудшего сына только испугает ее. Я согласился и прошел за девочкой в комнату, которая представляла собой гостиную и кухню, да вроде и спальню, вон в углу стоит кровать, и сказала, что приготовит завтрак. Только сейчас я понял, насколько я голоден. Лена оказалась шустрой и проворной девчонкой. А еще очень даже симпатичной. Глубокие выразительные глаза смотрели с такой нежностью и таким теплом, что сердце мое невольно согревалось и билось чаще, пытаясь выпрыгнуть из груди. За завтраком Лена в подробностях рассказала мне все, что знала, а я посвятил ее в свои «семейные» узы, рассказав, кто такой Корганов. Удивление, появившееся на ее лице, невозможно было описать словами. Она была не просто удивлена, она была потрясена услышанным.

–Отчим, с которым ты прожил почти с самого детства, так поступил с тобой?! Да как он мог? — Лениному возмущению не было предела.

–Я сам до сих пор не могу поверить в случившееся, — мой голос был тих, но суров, — я не ожидал, что человек, с которым я прожил не один год под одной крышей, который как мог, пытался мне заменить отца, поступил со мной как с подопытной крысой. Я не уверен, что я смогу когда-нибудь понять его поступок. И уж точно я не смогу простить его. И, после случившегося в автобусе, я уверен, что он не даст мне жить спокойно. И пока жив он, я не смогу чувствовать себя в безопасности.

–Я тебя прекрасно понимаю, Саш, — Лена старалась говорить мягко, чтобы успокоить мою возбужденность, — но что ты собираешься делать? Как мы сможем достать его, с такой охраной, которая его окружает?

–На этот счет у меня есть план, Леночка.

Ленкины щеки залились алой краской. Я увидел ее смущение и не смог сдержать улыбки. Она такая юная, такая чистая. Чтобы избежать прилива эмоций я решил продолжить разговор.

–И я надеюсь на твою помощь, твои знания мне будут очень нужны.

–Да, я помогу чем угодно, — все также смущаясь, проговорила Ленка, — но я не думаю, что чем-то могу быть полезна тебе.

–Поверь мне, можешь, и даже очень. Ты научишь меня сновидеть.

–Я? — Лена была шокирована услышанным, — но как?

–Начнем с азов. С теории. Потом перейдем к практике. У меня много времени.

–Хорошо, я согласна, но я не понимаю, зачем тебе это?

–Девочка моя, я расскажу тебе все, чуть позже, а сейчас давай спокойно позавтракаем, я безумно голоден.

***

Утро следующего дня было серым, мокрый снег с дождем принес сырость. Весь мир как будто замер в ожидании настоящей, снежной зимы. Деревья безмолвно стояли, принимая на свои ветки липкий снег и укутываясь белым, тяжелым покрывалом.

Владимир проснулся рано, выпил кофе и, потеплее одевшись, собрался на прогулку. Неприятная изморозь падала на лицо, налипая на ресницы и закрывая обзор. Идя вдоль озера, Владимир думал, как ему понять, ведется ли за ним слежка. Владимир шел не спеша и незаметно смотрел по сторонам. Он был уверен, что за ним кто-то идет, он чувствовал спиной хмурый, злой взгляд. Снег усилился и заволок озеро, словно опустился туман. Видимость сильно уменьшилась, и Владимир уже подумал было возвращаться домой, но тут мимо пробежала собака и, забежав за спину Владимира, залаяла. Он резко обернулся, делая вид, что испугался собаки. Взглядом поймал мужчину, в черной куртке с высоко поднятым воротом.

«Что ж, голубчик, вот ты и попался», — Владимир уже отвернулся и брел дальше вокруг озера, зная, как теперь ему поступить.

***

–Вставай, соня, — яркие солнечные лучи, вбежавшие в открытое окно, ослепили мне глаза, и я, невольно, зажмурился, застонав.

–Ленк, а по-доброму никак нельзя разбудить? Например, нежным и страстным поцелуем? — Сашка наигранно улыбнулся, раскрывая в сторону девушки объятия.

На Ленкиных щеках всегда появлялся румянец, когда я начинал с ней флиртовать, и это еще больше меня подстегивало, до чего же она наивная, чистая.

–С такими успехами и с такой ленью ты ничего путного не добьешься, — справившись со своей стеснительностью, Ленка посмотрела на меня суровым взглядом и, резко развернувшись, вышла из комнаты.

Дом был теплый и светлый, солнечные лучи проникали во все углы и добавляли уюта маленькому старому дому. Войдя на кухню, я увидел Ленку за приготовлением завтрака. Пахло свежим хлебом и жареными яйцами.

–Не обижайся, Леночка, — я хотел загладить свои пошлые шутки хорошим поведением, — давай я тебе помогу.

–Не надо, все уже готово, — Ленка по-прежнему дулась, или только делала вид, что дуется. Ах, эти девчонки, как они любят играть с нашими чувствами.

–Я просто не выспался, вчера полночи медитировал, лег спать только к утру.

–А я говорила тебе, что нельзя медитировать во вред сну, так как с отдохнувшим организмом намного лучше получается расслабляться и отпустить все мысли.

–Да, да, я помню все твои уроки. Но я не понимаю, почему у меня ничего не получается. Я много работаю, стараюсь осознаться, но еще ни разу так и не осознался. Что я делаю не так?

Ленка присела рядом со мной и окунула меня в глубину своих сочных глаз.

–Я не знаю Саш, я рассказала тебе все, что сама узнала. У меня получилось. Я думаю все дело в твоей голове, ты не можешь расслабиться, необходимо очистить разум, должна быть полная отрешенность от происходящего, никакие мысли не должны тебя тревожить. А ты полон гнева на своего отчима, твое сознание окутано глубокими проблемами, но тебе надо понять, что в мире нет ничего постоянного, освободить свое сознание от ненужных переживаний и научиться управлять им. Только так у тебя получится развить концентрацию, умиротворить и успокоить свой ум и когда ты достигнешь устойчивой концентрации, ты сможешь приобрести осознанность.

Я понимал, что Лена совершенно права, что все мои мысли наполнены гневом и пропитаны негативной энергией. Я не могу управлять своими мыслями и эмоциями, освободить свой ум и пока я это не сделаю, я не смогу осознать себя во сне. Мне во что бы то ни стало, надо разорвать цикл неприятных размышлений, переключиться и научиться управлять своими мыслями и своим телом.

–Я смогу, — мне было необходимо произнести эти слова вслух, это добавило мне силы и уверенности.

–Я в тебя верю, у тебя все получится, — Ленка улыбнулась и принялась за завтрак.

***

Декабрь полноправно вступал в свои права, окутывая город крепчающими морозами и сковывая дороги ледяной коркой.

–«Скоро Новый год и мне очень хочется провести этот день вместе с дочерью», — подумал Владимир, сидя за столом на пустынной кухне.

Тишина одинокого дома давила, заставляя впадать в уныние и апатию. Но большие хлопья снега, падающие за окном, внушают покой и дают силы и стремление к жизни. Владимир пытался продумать все до мелочей. Он понимал, что торопиться в данной ситуации опасно, и какая угроза исходит от этих людей. Поэтому самое главное было уберечь свою дочь от этих монстров и не привести их в тайное убежище. Владимир все еще надеялся, что Лене и Саше удалось спастись, он не давал негативным мыслям засорять голову и очень сильно надеялся, что Лене не придет какая-нибудь опасная идея по его спасению, а, зная ее характер, она уже давно могла что-нибудь придумать. Поэтому медлить особо было нельзя. Действовать надо было быстро и спланировано. Но планировать всегда намного проще, чем действовать, потому что потом что-то пойдет не по плану и придется импровизировать на месте, а с этим у него большие проблемы.

Около десяти утра подъехала машина с доставкой пиццы. Владимир уже был готов, и, открыв дверь, он впустил курьера в дом. Прикрыв немного дверь, Владимир, схватил электрошокер и прижал его к курьеру.

От удара у курьера наступил временный паралич, и он «отключился». Теперь медлить нельзя было ни минуты. Он схватил курьера в охапку и стащил с него куртку и бейсболку, очень надеясь, что «слежка» не увидит подмены. Надев куртку и бейсболку курьера, взяв ключи от фургона, он вышел из дома и направился к машине. Каждый шаг отдавался эхом в голове, и капли пота стекали по вискам. От напряжения мозг был готов лопнуть. Вот фургон. Он сел за руль и завел машину. Он едет. Едет не спеша, не привлекая к себе внимания. За ним едет машина, но на повороте сворачивает направо, а Владимир едет все дальше. Прибавив газу, он проехал город и выехал на МКАД. Всю дорогу он дергался от проезжающих мимо машин, если за ним кто-нибудь ехал, он сбавлял скорость и пропускал вперед себя, следя за ними. У него была мания преследования. Он не мог поверить, что ему удалось так легко уйти от них. Он специально свернул в совершенно незнакомую деревню, за ним не свернула ни одна машина, но все же он решил проехать несколько соседних деревень, останавливаясь и выжидая, не следует ли кто-нибудь за ними. На рассвете, окончательно убедившись, что их никто не преследует, Владимир выехал на шоссе. До деревни, в которой находился их дом, оставалось около семидесяти километров. Оставив фургон в лесной чаще за десять километров от их деревни, Владимир пошел оставшийся путь пешком. Холод сковывал все тело, идти было тяжело, но мысль о том, что он скоро встретится с дочерью, вела его и никакие другие варианты развития событий он не рассматривал. Он надеялся и верил, что его дочь сейчас там, в их доме и с ней все в порядке.

Подходя к дому, он увидел на крыльце знакомое лицо — его дочь стояла с кружкой кофе, укутанная в теплый шерстяной плед и всматривалась вдаль. Вот она, его малышка. Не веря своему счастью, он остановился у дома и никак не мог ступить шаг. Лена, увидев отца, испытала невероятный шок. От удивления, кружка Лены выпал из рук, разбившись на мелкие осколки, оставляя на снегу коричневые проталины от горячего кофе. Лена бросилась к отцу с глазами, полными слез, ступая тапочками по снегу.

–Папа, ты приехал! — Ленкин голос был тих.

–Да, солнышко, я обещал твоей маме, что с тобой ничего не случится, я не мог нарушить обещание, — Владимир сам еле сдерживал слезы.

На крыльцо вышел парень, в лице которого Владимир сразу узнал Сашу. Хорошо, значит, она справилась, его девочка все смогла.

***

Раннее морозное утро принесло свежесть и особую зимнюю тишину, словно выпавший снег поглотил все звуки, и природа погрузилась в молчаливый сон. Вздохнув полной грудью морозную свежесть зимнего воздуха и, наслаждаясь моментом, я вышел на крыльцо.

Услышав шум со двора, я увидел мужчину. На вид он был безумно уставший, но его лицо озарила счастливая, добрая улыбка, было видно, что от него не исходит никакой угрозы, наоборот, он излучал добро и тепло. Лена, подбежав к мужчине, назвала его папой. Неужели это он? Он сам смог выбраться из смертельной хватки моего отчима. Он жив,и это замечательно! Теперь осталось одно единственное дело — смерть моего отчима, и мы сможем жить спокойно, не опасаясь за свою жизнь.

С папой Лены все в порядке, с моей мамой тоже и нашим родным теперь ничего не угрожает. Маме я дозвонился еще в первый день нашего прибытия в этот дом. После недолгого разговора и безумной радости вновь услышать ее голос и узнать, что с ней ничего не случилось плохого, я узнал некоторые подробности. Мой отчим продумал все до мелочей. Моей маме он отправлял письма от моего имени, где подробно описывал мою работу в проекте и как мне все нравится. Мама говорила, что пробовала несколько раз до меня дозвониться, но отчим всегда находил ей, что сказать, и придумывал все новые и новые отговорки. У мамы не было повода переживать, так как письма к ней приходили регулярно, и она даже не подозревала, что со мной могло что-то случиться. Я вкратце рассказал маме, что со мной произошло за последние полтора года, пытаясь мягко описать все события, не вдаваясь в подробности, чтобы не сильно шокировать маму. Приняв все ее переживания и успокоив, что сейчас со мной все в порядке, я дал маме наставления, что ей нужно сделать дальше. Я сказал ей купить билет до Санкт-Петербурга. Есть у нас любимое место в историческом городе, о котором знали только мы с мамой. Я попросил ее снять квартиру недалеко от нашего любимого места. Телефон я сказал ей выключить и оставить в Ейске. С собой взять только документы и вещи. Я попросил ее записать на листок номер телефона. Не тот, с которого я звонил, так как эту симку мы уничтожим сразу после звонка. Я назвал ей другой номер, который Лена с папой приобрели у перекупщика без документов, как и тот, с которого я звоню, но его могут отследить после звонка и нам не стоило так рисковать. Я предупредил маму, чтобы она ни в коем случае не пыталась связаться с отчимом, сказав, что в скором времени все уладится и мы сможем увидеться. Положив трубку, я опустился в кресло и почувствовал, как камень с души упал, это было невероятное облегчение. Я надеялся, что теперь мама в безопасности. По крайней мере, в большей безопасности, чем я сам.

Мы прошли в дом и первым делом приготовили Владимиру горячий кофе, чтобы он смог согреться, расслабиться и успокоится. Его бил озноб, видимо он сильно замерз, пока шел к нам. Немного согревшись, Владимир принялся рассказывать нам, что с ним сделали.

–Я так рада, что с тобой все в порядке, что до сих пор не могу прийти в себя, — Лена сидела рядом с папой, положив ему голову на плечо и взяв его под руку. Видно было, что она боится его отпустить, как будто, если она уберет руки, он исчезнет, испарится.

Выслушав все до конца, я был не просто удивлен, а ошарашен. Вот что они решили сделать с Ленкиным папой, решив, избавиться от него таким же способом, что и от меня. Лишить его реальности. Но как удивительно, что ему удалось найти снимок жены, который помог ему все вспомнить и вернуться в реальность. Какое невероятное стечение обстоятельств.

Удача была на нашей стороне, я в этом уверен.

***

Наш маленький дом наполнился уютом и суматохой. Утро началось с приятных хлопот. Мы с Владимиром отправились в лес за запасом дров и елкой. Лена готовила праздничный обед. Войдя в дом и внеся за собой прохладу зимнего утра, мы вдыхали ароматы праздничного пирога, доносившиеся с кухни. Лесная елка, согреваясь с мороза, наполняла дом насыщенным запахом хвои и древесной смолы, создавая праздничное настроение. Созвонившись с мамой и удостоверившись, что с ней все хорошо, я пожелал ей счастливого Нового года и обещал скорейшей встречи. Я понимал, что все сейчас зависит от меня, чем быстрее я научусь сновидеть, тем быстрее все это закончится. Я очень старался очистить свой разум от негатива и последние события только помогали мне во всех моих начинаниях. Я научился успокаивать обуревавшие меня эмоции.

Новый год мы отметили тихо, уютно, по-домашнему. Ароматы хвои и выпечки наполняли помещение, принося в дом особую атмосферу праздника.

***

Утро следующего дня началось в хлопотах. Ленка готовила завтрак, Владимир колол дрова, а я пытался развести огонь в печи, где за ночь потухли все угли, окончательно впустив в дом холод морозной зимы.

Входная дверь распахнулась, впустив в дом снежные хлопья.

–Бегите! — Эти слова я услышал как во сне, и, машинально схватив Ленку, которая раскладывала завтрак по тарелкам, и, выбежав на крыльцо, побежал за дом, в сторону поля и леса. Владимир бежал за нами, пытаясь не отставать. Ленка то и дело оборачивалась и спотыкалась. Я, не разжимая руки, пытался бежать во весь дух, но, слыша топот позади нас, понимал, что они нас догоняют. Впереди появлялись первые деревья лесной чащи, и я поверил в наше спасение, но тут я услышал выстрел, потом еще один и еще. В голове была только одна мысль — бежать! Ленка резко дернула меня в сторону, останавливаясь. Обернувшись, я увидел Владимира, лежащего на земле вниз головой. На спине появилось пятно алого цвета, пропитывая куртку и стекая вниз, оставляя на снегу след, цвета красных роз. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что ему мы ничем не поможем. Резко дернув Ленку, я помчался прочь от пуль, трупа и преследователей. Лена покорно бежала следом, и только большие капли слез стекали с ее глаз, уносимые ветром прочь.

***

2 дня назад.

Владимир проснулся на рассвете и выбежал из комнаты, в которой мирно спал Саша. Он пробежал мимо кухни в соседнюю комнату и увидел там Лену, его маленькую крошку. Как он счастлив, быть рядом с ней, гладить ее по волосам, целовать ее нежные руки. Его доченька рядом, но почему тогда так больно жмет в груди?

Подготовка к Новому году, аромат праздника и родная дочь рядом, что может быть лучше?

На следующее утро, проснувшись от морозного холода, и, решив согреться активной работой, Владимир принялся колоть дрова. Утро было снежное, большие хлопья не спеша падали с неба, надевая на деревья серебряную шубку.

Со стороны проселочной дороги послышался звук подъезжающей машины. Но деревня почти вымерла, «живых» осталось два дома, да и там одни старики, нет у них машин. «Это они! Они выследили меня!», — единственная мысль, появившаяся в голове у Владимира до того, как он крикнул:

–Бегите!

Увидев, что Саша, схватив Лену за руку, бросился в сторону леса, Владимир метнулся вслед за ними, старался не отстать. Дыхание стало тяжелым, ноги уже не те, так и норовили споткнуться.

«Это я их привел», — мысли были тяжелые и грустные, — «они смогли бы нас найти только в одном случае — в меня вживили жучок. Я привел их к своей дочери».

До леса оставалось совсем немного. Лес — их шанс на спасение. В деревьях можно затеряться. Они с Леной знают здесь все тропы. Они много гуляли по лесу, стараясь изучить все окрестности.

Но тут раздался выстрел. За ним еще один. Следующий выстрел принес неожиданно сильную боль в грудной клетке. Ноги подкосились. Вытянув руку вперед, к дочери, Владимир упал на землю, успев сказать ее имя.

–Лена, — слово было хриплым и тихим, оно вырвалось на свободу с каплями крови, стекающими по губам. Следом за ним, свободной стала душа человека. Смерть пришла мгновенно и незвано, накрыв своей холодной рукою новую жертву.

***

Бежать становилось невыносимо, но останавливаться было равносильно смерти. Смотреть на Лену не было ни сил, ни желания. Слезы высохли на ее лице, не выражающем никаких эмоций. Она инстинктивно бежала, следуя за мной и не выпуская моей руки. Стрелять стали реже, топот ног, догоняющих с каждой минутой, слышался тише и, вскоре, я почувствовал, что за нами никто не бежит. Останавливаться не было никакого желания и, пробежав еще около часа, мы все-таки сбавили темп, перейдя на быстрый шаг. Звуки стрельбы и преследования прекратились, и мы решили перевести дух. Лена глубоко вздохнула. Я не знал, что сказать, не знал, как ее утешить. Не мог подобрать слов, с которых можно было бы начать разговор, но неожиданно для меня первой заговорила Лена.

— Нам нужно найти, где переночевать, скоро стемнеет, — ее голос был сух и не выражал никаких эмоций, — если мы возьмем немного южнее, выйдем к деревушке, я изучала с папой карту местности и приблизительно знаю, где мы находимся сейчас. Но в той деревне останавливаться нельзя, они могут прочесать все окрестности в поисках. Мы пройдем деревню и возьмем правее, мимо кладбища, ближе к лесу, примерно в километре будет заброшенный лагерь. Там мы и переночуем.

Я не стал с ней спорить, доверяя ее решению.

Мы добрались до лагеря, когда уже смеркалось. Небо приветствовало нас алым закатом, отчего сердце неприятно сжалось, впуская в реальность воспоминание о случившемся. Огонь решили не разжигать, чтобы не привлекать непрошенных гостей. Нам надо было решить, куда мы отправимся утром. Без еды и воды долго в этом месте мы не протянем. Лена была бледна, тихо сидела, прижавшись спиной к деревяшке.

Встав, я подсел к Ленке, сгреб ее в охапку и усадил к себе на колени. Она прижалась к моей груди и, спустя мгновение, заплакала. Плакала она долго, еле слышно всхлипывая. Я не стал мешать ей оплакивать своего отца, только гладил ее по головке и прижимал к себе крепко-крепко. Через некоторое время она успокоилась и посмотрела на меня, померкнувшими от трагедии глазами. Они многое увидели, увидели то, что им не стоило видеть. Сочные зеленые глаза потеряли всю жизненную силу и энергию.

–Лен…, — начал я тихим успокаивающим голосом.

–Не надо никаких слов, Саш. Я уже справилась со своей потерей. Твои слова утешения только опять вызовут у меня негативные эмоции. Папы больше нет, но он любил меня, всегда любил. И к тому же теперь они с мамой вместе. Они мои ангелы хранители.

–Хорошо, давай тогда подумаем, куда нам идти, я пытался перевести разговор в другое русло, раз Ленка так хотела.

–Мы поедем к морю, — сказала Лена, внимательно посмотрев в мои глаза, — я устала, мне нужно спокойствие и умиротворение, и тебе не помешает энергия моря, чтобы научиться расслабляться и найти гармонию с миром.

–Так и поступим, — я дал волю своим эмоциям, слегка улыбнувшись ей. Лена тоже попыталась улыбнуться, но улыбка ее получилась натянутой и безжизненной. Время лечит, подумал я, закрывая глаза и пытаясь уснуть.

«Я люблю ее», — мелькнула у меня в голове мысль, и ей на смену пришел сон, с преследованиями и погоней, с бегством и криками, буйный, неприятный сон, не дающий моему разуму расслабиться, воспроизводя заново пережитые моменты.