Рубиновый. Сборник стихов

Анастасия Наводей, 2022

От очерствения и до того, Что нельзя любить дураков сотни шагов… Обиды, слёз, вздохов и пепельниц полных окурков, Разбитых бокалов, бессонных ночей и неодетых платьев… И все в один голос, мол, сама виновата… …И оставив собачий оскал, лишь для тех, кто в ответ ухмылялся, ты разбился о скалы, страдал, но себе ты позволил лететь (c)

…И оставив собачий оскал лишь для тех, кто в ответ ухмылялся,

ты разбился об скалы, страдал, но себе ты позволил лететь. (c)

«Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть, в одной постели, а может быть — за тысячу верст. — Любовь не как „связь“, а как стихия!»

(Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Проза).

«Благословляю того, кто изобрел глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!».

(Марина Цветаева. Повесть о Сонечке).

«Как я люблю — любить! Как я безумно люблю — сама любить! С утра, нет, до утра, в то самое утро — еще спать и уже знать, что опять… Вы когда-нибудь забываете, когда любите — что любите? Я — никогда».

(Марина Цветаева. Повесть о Сонечке).

«Я хочу, чтобы ты любил меня всю, все, что я есмь, все, что я собой представляю! Это единственный способ быть любимой или не быть любимой».

(Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Проза)

Так чувствовать, так жить как Марина Ивановна порой кажется совсем не выносимо, но и по другому, к величайшему сожалению моей натуре, не возможно существовать. Люблю ЕЁ безмерно.

Ps: если ты в моих стихах увидел себЯ, не обольщайся,

в моих стихах только Я.

пламя ниже нуля

От очерствения и до того, что нельзя любить дураков,

Сотни шагов обиды, слёз, вздохов и пепельниц полных окурков.

Разбитых бокалов, бессонных ночей и не одетых платьев.

И все в один голос: — Мол, Сама виновата!

А ты, стоишь без кожи и шепчешь: — Хватит, хватит!

И никто не знает кроме тебя,

Что градус твой понижен далеко ниже нуля.

Что стала ты, совсем холодной,

А тебе нельзя быть такой ледяной.

И ты, проснувшись утром,

Посмотрев в глаза, продолжений своих,

Не имеешь права быть айсбергом, снегом в ущелье

И льдом, волнистым заливов, своих.

У твоего очага греться всем —

И кровным, и тем дуракам.

Ты в последний момент, дашь кров путнику, согреешь, накормишь

И вылечишь раны на душе, водой и мёдом.

Но, теперь исключительно тем, кто попросит.

Тем, кто поймёт, что к тебе дорога была, совсем уж по краю пропасти…