Неудачница

Анастасия Медведева, 2016

Что, если объединить в одном человеке все достоинства сказочных принцесс, но приправить всю эту дикую смесь сказочной неудачливостью? Тогда можно хрустальной туфелькой зарядить принцу прямо по затылку, да и сам бал устроить в честь самой себя, а точнее – в честь скорого увольнения с нелюбимой работы! А ещё можно сразу признаться, что это и не принц вовсе, а настоящее чудовище, потому что с таким везением на большее рассчитывать не приходится! И что чудесный голосок, который по сюжету сказки привлекал птичек на помощь героине, в суровой действительности не такой уж и чудесный, а обладает довольно специфическим свойством… Интересно? Тогда читайте!

Глава 3. Это что, бал?

Несколько минут мы ехали в тишине. Я сидела, стараясь вообще не шевелиться, и искоса поглядывала на шефа. Хорош, засранец. Находиться так близко к нему и игнорировать этот факт — оказалось довольно сложно. Наверное, у всех плохих парней такие лица: с идеальными (для нас, простых смертных) чертами, с широкими скулами, с чувственными губами, слегка нахмуренными черными широкими бровями, с гладкой кожей без намёка на щетину и с чуть выпирающими желваками… а, это он сердится — вот они и выпирают…

Глеб посмотрел на меня, — внимательно так посмотрел, — и мне пришлось сделать вид, что пейзажи за тонированным окном очень меня интересуют…

Через пару минут вновь кошусь в сторону шефа. Интересно, каким шампунем он моет свои волосы, что они выглядят так… дорого?

Идеальная причёска. Идеальная голова. Идеальный носитель головы с причёской. Жаль, что такой злобный монстр…

Думать о своём уже не таком светлом и не таком счастливом будущем под началом этого самого монстра не хотелось вообще, потому до особняка губернатора я доехала, просматривая всю информацию о самом губернаторе — на встроенной в салон сенсорной панели с подключенным интернетом. Информации было много, потому я не заметила, как с головой погрузилась в глубины мировой паутины, и вернулась в реальность лишь тогда, когда машина затормозила перед огромным особняком — резиденцией, прямо напротив входа, между достаточно высокой лестницей, ведущей к входным дверям, сейчас распахнутым настежь, и фонтаном, радующим глаз красивой скульптурой полуобнаженной девы, льющей воду из кувшина. Передо мной открыли дверь, и я смогла выбраться из салона. Огляделась. М-да, теперь понятно, куда уходят деньги налогоплательщиков. Следом из иномарки выбрался Глеб Самойлович и подошёл ко мне, предлагая свой локоть. Никакой романтики, просто этикет.

Водитель двинул авто в сторону парковки, а мы начали медленный подъем по ступенькам. Прихожая особняка губернатора была временно превращена в гардеробную, где услужливые молодые люди в форме помогли нам избавиться от верхней одежды. Как только я сняла плащ Лины, краем глаза заметила на себе взгляд Глеба. Кажется, я его не опозорила — ещё бы! Теперь в этом платье и в этих туфельках я являюсь носительницей целого состояния, сумма которого годна как для первого взноса на ипотеку, так и для первоначального капитала для открытия какого-нибудь малого бизнеса. Было бы странно, если бы мой шеф вдруг заскрипел зубами и заявил, что я выгляжу неподобающе, потому как… куда уж лучше?..

Фея не могла меня подвести, потому я абсолютно уверена в своём внешнем виде. Кажется, это отражается в моих глазах, потому что Глеб неожиданно усмехается краешком губы и вновь подаёт мне руку. Теперь, когда его верхняя одежда была сдана в гардероб, как и моя, я имела возможность разглядеть его: готовая восхищаться отменным вкусом своего шефа, я едва сдержала разочарованным вздох — на Глебе был очень простой (естественно, только на вид) костюм двойка черного цвета. Судя по фасону, новая коллекция очень дорогого бренда, но… почему-то я ожидала чего-то менее…строгого. И даже светло серая рубашка с тонким галстуком матового черного цвета не спасала положения.

Да, мой шеф выглядел на миллион, но всем своим видом он демонстрировал, что данное мероприятие ему неинтересно…

Ну, ему не интересно, зато мне — очень. Я в первый раз выбираюсь в свет, потому едва могу скрыть лёгкую дрожь. И когда мы доходим до конца холла, и перед нами открываются двери в огромный светлый зал, весь мой пессимизм по поводу долгов и грядущего рабства уходит на второй план.

Какая красотища!

Все гости в дорогих костюмах и невероятно элегантных бальных платьях! Струящийся шёлк, блеск тканей, сверкающие стразы, бриллиантовая россыпь — здесь было всё, что могло привлечь внимание и заставить любоваться, даже издали, даже понимая, что моё платье ничуть не уступает остальным. Я едва сдержала готовую расплыться улыбку и неосознанно сжала ладонь на руке Глеба. Брюнет поморщился, явно давая понять, что думает по поводу этого приёма и по поводу этих костюмов, и вообще… по поводу всего! Ну, да и ладно! Мне радоваться никто не запретит! Единственное, за чем придётся следить — так это за выражением своего лица: Лина ясно дала понять, что оно всегда должно быть спокойным и безмятежным. Сложная задача, учитывая обстоятельства, но я прикладываю все усилия, чтобы держать марку.

На следующие двадцать минут мне перекрывают обзор все гости, изъявившие желание поприветствовать Бондарёва младшего, потому стою, дежурно улыбаюсь и киваю головой в случае, когда Глеб решает представить меня своим знакомым — таких счастливчиков были единицы. А тех, кто удостоил меня пары фраз — и того меньше.

Самое интересное, что, представляя меня, шеф не называл моей должности — лишь имя и фамилию. И закралась ко мне мысль, что таким образом он делает себя недосягаемым для остальных барышень, что бросали на него весьма красноречивые взгляды, но подходить флиртовать не спешили — встречая мои холодные глаза на своём пути.

Да, пусть это странно, но я буду оберегать шефа от их внимания! Судя по плотно сомкнутым челюстям, Глебу на данном мероприятии было некомфортно, и он хотел как можно быстрее свалить отсюда, куда подальше. В чем дело, я поняла лишь тогда, когда в зале появилась виновница торжества — милая, непосредственная русоволосая девушка с бегающим, слегка взволнованным взглядом, в невероятно дорогом платье из атласа изумрудного цвета с пышным шлейфом. Она так быстро пересекла весь зал, что я начала размышлять о соблюдении правил приличия в светском обществе, и о том, имеет ли именинница право нарушать их… столь откровенно? В общем, когда это чудо в зелёном остановилось прямо напротив моего окаменевшего шефа, я едва сдержала желание прыснуть. Татьяна была неподражаема. Правда. Потому что, подойдя к нам, она не стала дожидаться традиционных поздравлений, а заявила сразу:

— Ты пришёл.

— Таня, веди себя прилично, — тихим, вибрирующим голосом приказал Глеб.

Не попросил, не сказал, а именно приказал. А от этих вибраций в его голосе даже в моём теле начались странные процессы: оно (моё тело) почему-то решило, что мой начальник достоин нашего с ним особого внимания…

— Я рада, что ты пришёл, — сказала Татьяна, подавила на него своим напряжённым взглядом и перевела его на меня, — А ты — Мила?

— Да, мы с вами разговаривали днём, — негромко ответила я.

Бровь Татьяны самопроизвольно взлетела вверх.

— И впрямь… странный голос. Я думала, он такой только по телефону, — без особого восторга сухо заметила она.

— Он такой всегда, — поспешила заверить я, чувствуя, как расслабляется плечо Глеба.

Он был явно доволен, что внимание с него плавно перешло на меня.

— Привет, Глеб, — кучерявая блондинка, появившаяся позади Татьяны, растянула губы в обаятельной улыбке, — Это твоя новая девушка?

Блонди кивнула на меня. Не знаю, что собирался ответить Глеб, но Таня его опередила:

— Это его личная помощница, — не поворачиваясь к своей подруге (сестре? Знакомой?), коротко сказала она, затем вновь устремила свои голубые очи на Глеба, — Не уходи рано. Я хочу поговорить.

— Мы всё обсудили, Таня, — и вновь эта волнующая вибрация в голосе.

Мой шеф умеет чувствовать?.. Или нет, он умеет проявлять не только презрение и самодовольство, он способен и на чувство такта по отношению к женщине?..

Правда, назвать Татьяну женщиной — язык не поворачивался, и тем не менее, было очевидно, что между ними было что-то, о чём брюнет вспоминать не хотел. Абсолютно.

— Урны для пожертвований вынесут только через час, — пропуская его слова мимо ушей, сказала Татьяна, — Ты всё равно не сможешь уйти раньше.

Я услышала скрип зубов. Реально. Не думала, что этот звук действительно существует в природе — всегда воспринимала его описание на страницах романов, как большое преувеличение с целью четче передать внутреннее состояние героя.

Была не права.

— Тебя ждут гости, — глядя девушке прямо в глаза, сказал Глеб.

Таня тут же развернулась на каблучках и направилась ко всем тем, кого она так явно проигнорировала в начале. Официант, проносивший в этот момент поднос с бокалами мимо нас, был остановлен взмахом мужской руки. Чёрт. Меня начинает мелко трясти: наставления феи я помнила очень чётко, потому сейчас обоснованно опасалась за своё здоровье, но — будь, что будет! И как только бокал с игристым оказывается зажатым между пальцами Глеба, я молниеносно перехватываю его своей рукой и опрокидываю в себя. Так справиться с собственным страхом будет легче.

— Ты что творишь? — одними губами спрашивает шеф, и в его голосе я слышу предвестие своей скорой казни.

— Не даю вам пить, — как удивительно высоко может звучать мой голос в моменты отчаяния!

Даже Глеба проняло. Он настолько привык к моим «глубоким низам», что сейчас приподнял брови в молчаливом изумлении.

Разворачиваюсь к нему всем телом, вбираю воздух в лёгкие и выдаю на чистом глазу:

— Я не позволю вам пить алкоголь, Глеб Самойлович.

— Ты что, страх потеряла? — совершенно искренне удивляется шеф.

В сочетании красивых зелёных глаз, чуть приподнятых бровей и приоткрытых в вопросе губ, его слова звучат даже обаятельно.

— Нет. Я очень боюсь, — решила быть честной до конца, — Но у меня есть чёткое указание вашей бывшей помощницы.

— Лина вылетит из компании быстрее, чем ты до дома доберёшься, — очень спокойно сказал Глеб, отчего вся фраза прозвучала так угрожающе — что меня проняло.

— Я обучалась у вашей помощницы целый месяц. По вашему приказу, — собрав всю волю в кулак, сказала я, — А это значит, что ей вы доверяете.

— К чему эти очевидные факты? — холодно поинтересовался зеленоглазый брюнет.

— Если Лина сказала, что вам нельзя пить, значит, вам нельзя! — проговорила я, справляясь с дрожью в голосе, — И это значит, что я вам пить не дам.

— Очень спорное высказывание, — невзначай заметил Глеб, в руке которого каким-то волшебным образом вновь появился полный бокал.

Как я не заметила того официанта?!

В этот раз выхватываю алкоголь резче и ещё быстрее опрокидываю его в себя.

На виске Глеба дернулась вена. Зелёные глаза сузились, и, казалось, готовы были прожечь во мне дыру.

— Ты уволена, — прошипел брюнет, наклоняясь к самому моему лицу.

А мне что? У меня в крови буянят два бокала дорогого вина — мне теперь ничего не страшно.

— С большим удовольствием покину вашу компанию, — честно призналась, глядя ему в глаза.

То, что расстояние между нашими лицами было минимальным, мой внезапно охмелевший мозг проигнорировал. Странно, а с чего бы это мне так быстро напиваться?.. А! Месяц прессинга без выходных ускоренного курса «Личной помощницы» с финальным экзаменом сегодня днём. Точно. Я ж вообще сегодня держалась на голом энтузиазме. А тут такое дело — в ослабший организм, забывший о нормальной еде, влито целых два бокала дорогого игристого вина! Как тут крышу не сорвёт?

— И подругу свою с собой прихватить не забудь.

Урод.

— Она может идти на все четыре стороны, — скалю зубы в улыбке.

Брюнет давит на меня холодным пристальным взглядом.

К следующему бокалу мы тянем руки одновременно. Так выходит, что каждый получает по желаемому, потому я быстро осушаю свой и отрываю следующий уже от самых губ босса. Секунда — и содержимое уже внутри меня, а в глазах слегка мутнеет.

— У тебя же нет непереносимости, — хмурится Глеб, замечая неладное.

— С моей медицинской книжкой ознакомились? — хмыкаю я, отставляя пустые бокалы на свободный поднос, — Неважно, — отмахиваюсь от него, как от мухи.

Начинаю оглядывать зал в поиске партнёра по танцу, не собираясь объяснять ему очевидное — мой организм просто устал от стресса. Это нормально.

Загонять человека ускоренными курсами по профессии от него далёкой — вот это ненормально. Угрожать увольнением подруги (пусть и бывшей, судя по всему) — это ненормально. Желать быть повелителем всего города — это тоже ненормально.

Но что я буду объяснять этому самовлюблённому ослу с монстрячими повадками? Раз уж я уволена, то смысла разговаривать больше не было.

Собираюсь идти на поиски своего принца и даже делаю первый шаг в сторону уже во всю танцующих гостей губернатора (кстати, он-то появился или нет? Кто скажет?), как чувствую жесткий хват на своей руке. Оборачиваюсь, смотрю на бывшего босса.

— То, что я должна вашей помощнице целое состояние, не делает меня вашей рабыней! — выдаю с гордостью в слегка ошалевшее от моего высказывания лицо.

Делаю второй шаг и почему-то возвращаюсь обратно. Не порядок. Так меня принц не заметит. Смотрю по сторонам, размышляю, как избавиться от чужой культяпки на руке. Может, вырубить его по-тихому? Нет, все смотрят. А что смотрят-то? Красивых исхудавших личных помощниц не видели, что ли?

Бывших личных помощниц. Кошусь на ноги. Если руку не пускают, надо отправлять туфлю в пляс! Пусть принц ищет меня по моей новенькой Manolo Blahnik, пока я стою здесь, обездвиженная монстром!

Нога уже согнулась в колене, готовая отшвырнуть туфлю (пусть в этот раз и не хрустальную) как была перехвачена и поставлена на место. Удивленно кошусь вниз. Опять. На этот раз вместо своей торчащей из-под платья туфельки вижу своего бывшего шефа, делающего вид, что он завязывает шнурок, а на самом деле одной рукой держащего меня за голень под платьем. Горячая рука… На моей ноге. Под платьем.

Замираю, не зная, как на это реагировать. Почему-то это его прикосновение ощущается ужасно интимно.

— Эй, чудовище, ты чего делаешь? — полупьяным шепотом вопрошаю у брюнета.

Взгляд, который был направлен на меня снизу, слегка отрезвил.

— Кто я? — очень тихо, но так, что я почему-то слышала его через громко играющую музыку, спросил Глеб.

— Чудовище, — медленно повторила я, ощущая, что загоняю себя в какую-то странную ловушку.

Брюнет поднимается с колен во весь рост и встает прямо передо мной, в непозволительной близости.

— Ты меня сейчас… чудовищем назвала? — повторяет, сузив глаза, метающие молнии в мой мозг.

— Ага, — киваю, сознаваясь в содеянном.

— А ну-ка пошли отсюда, — почти в самое лицо прошептал мой бывший шеф, но почему-то фраза прозвучала совсем не интимно.

И хват на моем предплечье не был нежным… совсем. Скорее — болезненным.

— Ещё урны не вынесли, — заметила я, как бы, между прочим.

— Я пришлю им чек, — прошипел брюнет и повёл меня на выход.

И это что, был бал?..

Не-е-е-е! Так не пойдёт!

Вырываюсь из рук черноволосого монстра и стремлюсь туда — к свету, к танцующим, к музыке, неизвестно, когда зазвучавшей! Внезапно взлетаю на воздух, не имея сил скрыть радостную улыбку! Да, я лечу к тебе, моя сказка! Даже руки к тебе тяну! Как меня резко разворачивает в пространстве, и выносит в холл, — звук захлопнувшихся за моей спиной дверей, отрезает чудесные аккорды музыки…

Быстрый проход по пустому холлу, ощущение пола под ногами — лишь на несколько секунд, пока бывший шеф принимал нашу верхнюю одежду, снова взлет (но уже не такой радостный), выход на холодный воздух, спуск по ступеням, — и меня забрасывают в салон тонированной иномарки.

Как-то не так всё пошло… там же сказка, радость, танцы, музыка! Тянусь к дверце, чтобы выбраться на свободу, как внутрь салона забирается брюнет и нажимает кнопку блокировки.

Становится страшненько…

Глеб разворачивается ко мне лицом и некоторое время прожигает своими зелёными глазищами.

— А мы куда? — спрашиваю несмело.

Но босс меня игнорирует; он достает свой навороченный телефон и делает дозвон.

— Нет, планы поменялись, — холодно отзывается на чей-то вопрос, расслышать который я не в состоянии, — Даже не спрашивай, расскажу на месте. Да, давай в «Огонь и Лед».

О! Я знаю это место! Наикрутейший клуб с самым злючным фейс контролем! Хочу туда!

Смотрю на брюнета глазами кота из «Шрека» — его от этого зрелища нехило передёргивает. Интересно, в чём я ошиблась?..

— А я?.. — уточняю, вытягивая ноги перед собой и складывая ручки, как прилежная школьница.

— Со мной, — как-то нехорошо усмехается бывший босс.

— Ееее! — кричу, вскидывая руки вверх, затем так же непосредственно спрашиваю: — А меня в этом пустят?

Брюнет косится на моё новомодное, но совершенно не клубное платье. Что-то мне подсказывает, что с Ним меня пустят без проблем, но в своём подвыпившем состоянии я не слушаю это «что-то». Вопрос моей внешности волнует меня чрезвычайно.

— Надо спросить у Лины! — заявляю вслух и начинаю набирать номер феи.

Как ни странно, она отозвалась почти сразу, выдохнув в трубку такое же нетрезвое «Алло».

— Линаааа! — закричала я, не обращая внимания, как поморщился бывший босс, — А я уволена!

— Да? — недоверчиво протягивает та.

— Да! — радостно сообщаю ей.

— И где ты сейчас? — интересуется моя персональная фея-крестная.

— Еду с шефом в клуб «Огонь и Лед»! — делюсь последними новостями.

— Здорово! А я уже здесь! — восклицает фея, и мы дружно хохочем друг другу в телефоны, — Давайте быстрее! Скоро выйдет крутой диджей!

— Мы уже мчимся! — обещаю на радостях и сбрасываю номер; поворачиваюсь к шефу, — Она уже там!

— Этого следовало ожидать, — прикрывая лицо рукой, отвечает мой брюнет… ой… мой шеф. Бывший.

— Она, наверное, тоже радуется окончанию моего обучения! — со знанием дела, вещаю на весь салон, кивая головой; затем вновь смотрю на своего бывшего брюнета… шефа…

Запуталась…

А Глеб уже вовсю звонит кому-то ещё:

— Да, снова я, — отвечает раздраженно, — Может, не в «Огонь и Лёд»? Там Лина… да нет, я не против, она уже упитая в хлам, но быть под присмотром… нет… знаю я, кто там сейчас выступает… Возьмешь на себя? Ну, ты сам это сказал. Всё, будем через пару минут.

Я начинаю улыбаться. Понятия не имею, о чём разговор, но теперь знаю точно — мы с феей увидим друг друга! И неважно, что я не очень-то её люблю! После сегодняшнего дня у меня вообще нет подруг, так, пусть будет хоть эта!

Когда машина остановилась на парковке перед известным в городе ночным заведением, я едва не завизжала от восторга! Выбралась наружу, чуть поморщившись оттого, что подол сковывал движения, но тут же снова растянула губы в улыбке — Лина шла к нам в весьма фривольном наряде, слегка пошатываясь из стороны в сторону с поднятыми вверх руками:

— Ты ж моя куколка! Приехала! — воскликнула она, обдавая меня крепкими парами во время объятия.

— Я уволена и мне неудобно! — сообщаю ей очевидное, тыкая пальцем в платье.

— Сейчас исправим! — поднимает сведённые большой и указательный пальцы Лина и нагибается к подолу моего платья, провоцируя всех стоявших вокруг мужчин на внимательные взгляды, направленные на её короткое облегающее черное платьице-чулок.

Фея уверенным движением руки превращает мой дорогой наряд в мини, отрывая ткань по строчке, а я начинаю хохотать оттого, как просто ей удалось это превращение.

— Это явно лишнее, — глядя на внушительный слой материала со стразами в руках, сообщает Лина и закидывает шматок ткани в салон машины Глеба, затем вытыкает из моей головы пару шпилек, освобождая тяжелые локоны, — Идём отмечать твоё назначение?

— И увольнение! — весомо добавляю я, и мы обе направляем свои ножки в дорогой обувке прямо к входным дверям в клуб.

Это странно, но пускают нас без всяких проблем, хотя, помнится, пару месяцев назад мы пытались попасть в это заведение нашим выпускным курсом, и нам дали от ворот поворот. Нынче же я внутри, и совсем не впечатлена интерьером — после резиденции губернатора, этот клуб — фуфло. Так и заявляю Лине, ведущей меня на танцпол. Зато какая музыка! Она пробивает мозг своими басами, заставляя тело реагировать на чёткий ритм и уходить в транс, двигаясь в центре зала, окруженная сотней таких же пьяных, как я, людей! Через пятнадцать минут я вырываюсь из этой толпы и иду к столику, на который указывает Лина — там уже сидит Глеб, покуривая кальян, а рядом с ним…

— ТЫ! — весело тыкаю в лицо блондину.

— Я, — улыбается голливудской улыбкой тот.

— А я уволена! — сообщаю новость дня.

— Ты знаешь, это не совсем очевидно, — странно отзывается Макс, и я делаю вывод, что он также пьян, как и все.

Официант приносит заказ: на столе появляются салаты, горячее, напитки и алкоголь.

Вообще-то я уже уволена. Но помню наставления крестной. Ой, феи… Лины!

Короче…

Качаю головой, глядя, как Глеб тянется к графину с виски. Кто вообще подаёт виски в графине?! Перевожу взгляд на Макса. Неужели он не знает, что Глебу пить нельзя?..

Похоже не знает. Так смотрит на меня, словно ожидает какого-то шоу. Хочу его разочаровать — шоу не будет. Зато будет акция по спасению уже не своего начальника. Иду к диванчику, проскальзываю между столом и светловолосым Максом, плюхаюсь на место рядом с Глебом и отодвигаю графин от него.

— Вам нельзя, — сообщаю скорбно.

Позади слышатся странные звуки, словно кто-то чем-то давится. Нет времени проверять, я не медсестра, в конце концов. Я — гуманитарий. О чём и сообщаю бывшему шефу.

— И? — он смотрит на меня таким взглядом, что я чувствую очень чутко — убьет.

Только непонятно за что: за то, что гуманитарий или за то, что пить не даю.

— Меня нужно слушаться. Я же социальный работник, — сообщаю шефу, глядя в злющие зелёные глаза.

— Она прелесть! Глеб, оставляй! — давится за моей спиной Макс.

Я сжаливаюсь, поворачиваюсь к нему и пододвигаю к краю стола кувшин с вишнёвым соком. Разворачиваюсь обратно к шефу.

— Вам нельзя пить, — повторяю, зачарованно глядя на красивое лицо самого злобного монстра.

— Мне кажется, я готов убить Лину, — Глеб смотрит на Макса совершенно серьёзно, игнорируя меня.

Ему вообще не смешно.

— Не получится, сам знаешь, — отмахивается блондин, не скрывая веселья в голосе, — Пойду-ка найду её, пока опять кого не подцепила. Развлекайтесь без меня.

Да какое уж тут развлечение? Смотрю на Глеба Самойловича и отмечаю про себя его невероятную сексуальность… а может, не очень про себя… в любом случае, поганый характер портит дело, о чём и сообщаю ему.

— И почему же это у меня поганый характер? — сжав губы в тонкую линию, медленно спрашивает Глеб.

— Вы же просто злой, — сообщаю ему очевидное.

Да я просто капитан всего очевидного в этот славный вечер!

Ночь…

Что за время сейчас?..

— И почему это я злой? Потому что захотел, чтобы моя будущая помощница стажировалась у лучшей в своём деле? — он поднял абсолютно трезвую бровь на холодном лице. Или абсолютно холодную бровь на резвом лице?.. Что-то в этом предложении явно меня смущает… — Или потому, что пригрозил тебе уничтожением твоей трудовой за вопиющее нарушение всех норм и порядков в своей собственной компании?

— Ну, компания-то не ваша, — вновь сообщаю очевидное, глядя на него с таким многозначиииительным выражением на лице, — Она вашему папе принадлежит.

— Да что ты? — Глеб как-то нехорошо улыбается.

И тянется к графину.

Не дам!

Графин вместе со мной взмывает в воздух, и собирается лететь на встречу свободе, но моё тело вдруг резко возвращается на место, обхваченное двумя горячими ладонями.

— Я вот одного понять не могу, как ты могла сдерживать свой фонтан весь этот месяц? — прошипел Глеб мне на ухо, а я вдруг осознала, что неровности под моей попой, это не диван.

Это мужские колени.

— Так я ж занята была. Готовилась быть вашей помощницей, помните? — поворачиваюсь к брюнету, держа графин на вытянутой руке.

Всё очень неудобно. Отчего-то явно хочется избавиться.

От графина?.. От брюнета?..

— Это я хорошо помню. Незабываемый месяц твоего молчания, — отозвался Глеб и вновь сделал попытку отнять у меня виски.

Зря он так. Мы же знаем способ, как ему помочь! И я опрокидываю содержимое тары через узкое горлышко прямо в своё горло. Как жжётся!!! Резко убираю бутыль, стараюсь продышаться, получается плохо. В теле всё начинает странно вибрировать, словно организм решает, как ему реагировать на влитую внутрь неопознанную жидкость. Мне становится реально плохо, музыка гремит, начиная бить набатом прямо мне в уши; поворачиваюсь к своему шефу, осознаю, что запить мне нечем, и закусываю его губами.

Охххх, хороши на вкус! Мягкие, тёплые, такие близкие — даже тянуться не приходится. Почему сделала то, что сделала — не задумываюсь. Смысл? Если его руки вдруг смыкаются на моей ставшей сказочно хрупкой талии?.. Не уверена, что он рад моему нашествию… но, кажется, это его единственный способ получить алкоголь — потому быстро отрываюсь от его рта, понимая, что совершила ошибку! На моих губах всё ещё был привкус виски! Надо валить отсюда — последствия от употребления шефом алкоголя должны быть просто адскими! — иначе Лина бы не стала упоминать об этом. Дважды! Так что хватаю графин и мчусь от стола подальше. Оборачиваюсь: чудовище растеряно. Но ненадолго! Вот уже выбирается из-за стола и шагает вслед за мной. Бежать! На танцпол! Почему туда? Там народу много… Танцую вместе с графином виски, поднятым вверх правой рукой. Все вокруг очень радуются, забирают пойло себе, испивают прямо из тары. Лина хохочет, но в какой-то момент исчезает с моего поля зрения, унесённая светловолосым ураганом по имени Макс, набежавшим на неё со спины и утянувшем её куда-то в толпу.

Оборачиваюсь. Пожимаю плечами, глядя в зелёные глаза, полыхавшие яростью: да, нет больше виски. Я позаботилась о вас, как смогла. Последние слова произнесла вслух, но, кажется, никто, кроме меня, их не услышал. Брюнет хватает меня за руку и тащит с танцпола, подводит к столу, заставляет есть. Но я не хочу! Во мне буйствует алкоголь вперемешку с адреналином, потому я рвусь обратно, к живо двигающейся массе. Тогда шеф просит о чём-то официанта — я уже не очень слежу за всеми его действиями, мне всё нравится, — и идет со мной к выходу. Свежий воздух охлаждает меня, и я улыбаюсь всем, кого вижу перед входом в клуб. Охранники мне рады. Пара парней с сигаретами в зубах — тоже. Меня тащат к машине и запихивают в салон; не успеваю я заметить, что ещё не успела натанцеваться с Линой, как всё моё внимание забирает куча светлого блестящего материала на сидении — мой собственный подол! Ложусь на него, чувствую себя купающейся в облаках! Сколько проходит времени, не понимаю, потому что отключаюсь буквально через пару секунд. Будит меня очередное ощущение полёта, затем чувство, что я замерзаю… но оно быстро проходит, и меня возвращают в тепло. А дальше моё сознание уплывает в такие дали, что возможность фиксировать отпадает в принципе…