След белой ведьмы

Анастасия Логинова, 2021

Кто не вернется домой до темноты, станет жертвой Белой ведьмы. Такова легенда, коей стращают девиц уездного уральского городка. Только девушек и впрямь находят на окраинах города. Убитыми. Кошкин, бывший столичный полицейский, сосланный за провинность, не верит в легенду о ведьме. Он ищет душителя, а находит останки девушки с косой белее снега. Находка свяжет его с Алексом Риттером, таким же отверженным, потерявшим былое положение. Алекс должен жениться на дочке городского головы, Лизе Кулагиной. А Лиза выбирает жениха сама, такого, какой был бы ей удобен. А еще у Лизы есть тайны. И страстное желание понять, что стало с ее матерью, пропавшей много лет назад.

Глава 6

Алекс

В сторону Шарташей выдвинулись следующим утром.

Накануне до позднего вечера оговаривали план, готовили снаряжение, теплую одежду, лошадей и сани. Поначалу Виктор Алифанов участвовать в авантюре наотрез отказался: твердил, что земля мерзлая, что их всего трое и что затея эта — чистое безумие. Как иголку в стоге сена искать. Но после Алекс дал понять, что неловкая сцена в беседке Кулагиных, которую застал он нынче утром, ничего меж ними не меняет, — и Алифанов чуть оттаял. Посоветовал идти на снегоступах вместо лыж, как частенько делают местные охотники, и таки взялся показать дорогу.

И все же следующим утром, в противовес по-весеннему ясной погоде, что у Кошкина, что у Алифанова настрой был мрачнее тучи. Один лишь Алекс, сидевший на козлах рядом с извозчиком, не раз ловил себя, что откровенно наслаждается и здешними красотами, и звенящей тишиной леса, и неоправданно радостным щебетом птах. Мыслями, однако, он был далеко и сам не замечал за собою, как то и дело улыбается.

«Какая же она, в сущности, еще девчонка, — думал он, вспоминая давешний их разговор с Лизою. — Тоже мне суфражетка… Краснеет, как гимназистка, а иной раз и глаз от пола волнуется поднять. Смех, да и только!»

Удивительно, но после того, как сделал предложение Лизе, Алекс впервые за долгое время почувствовал себя спокойно. Это был странный и нелогичный порыв, который он даже сам себе объяснить не мог, но отчего-то у него было стойкое ощущение, что он наконец-то поступил правильно.

— Стой! — Алифанов тронул за плечо извозчика и объявил: — Дальше пешком идти надо — вон по той тропке меж соснами и вниз за озеро.

Извозчик остался караулить лошадей и сани, а они трое обрядились в снегоступы, взяли палки, лопаты, Кошкин перебросил через плечо мешок с мелкой утварью — и тронулись. В пути Алифанов попытался подобострастно, как барышне, уступить ему дорогу, что Алекса вконец разозлило:

— Прекратите, Виктор, ей-богу! Не то поссоримся!

Тот вымученно улыбнулся:

— Вы зла не держите, Алекс, я ведь не знал ничего… Мне вот-вот перед выходом от Елизаветы Львовны письмо доставили, где она объясняется за вчерашнее и пишет, что вы с нею обручены. Богом клянусь, я о том и не подозревал прежде! Ежели б знал, ни за что бы не позволил себе тот наш разговор и… остальное все.

Алекс машинально отметил, что о помолвке Лиза первым сообщила Виктору, но виду не подал. Бросил лишь:

— Пустое все. Забыто. — И попытался переменить тему: — Скажите лучше, почему люди этих мест сторонятся? Красота же вокруг!

Алифанов многозначительно хмыкнул и мотнул головой в сторону:

— Скоро сами увидите: дорога как раз мимо лежит.

— Мимо чего? — мрачно уточнил Кошкин.

Но на этот вопрос Алифанов не ответил, посоветовал меньше разговаривать, а поторапливаться.

Дальше долго шли молча: Алифанов впереди, за ним Алекс и Кошкин — замыкающим. В низине, к северу от их пешего маршрута, различалось покрытое коркой льда и засыпанное снегом озеро затейливой формы бобового плода. Шарташ — как Алекс догадался и сам. Поначалу пейзаж мало отличался от виденного прежде: снежная целина вокруг, пригорки, неглубокие овраги да вековые, искрящиеся на морозе сосны, что упирались верхушкой в лазурно-голубое небо. Однако чем дальше вел их Виктор, тем чаще стали попадаться не просто пригорки, а внушительных размеров каменные глыбы.

В глыбах^[5], хоть они и были щедро припорошены снегом, отлично виднелась удивительная их структура: плоские, широкие, будто блины на Масленицу, они слоями укладывались друг на дружку. Не веря своим глазам, Алекс даже отбился от компании и подошел — варежкой из дубленой кожи отер снег с одной из глыб. Швы меж камнями оказались ровными и настолько тонкими, какими не всегда бывают в кирпичных городских домах.

— Кто это строил? — спросил он, но дождался от Виктора только сдавленного смешка.

— А там что? — Кошкин, козырьком приложив руку, глядел вдаль.

Алекс обернулся было — и на миг лишился дара речи. Посреди затянутого льдом пруда на высоком камне стояла девушка в перепачканном грязью розовом платье. Белые как снег волосы безжалостно трепал ветер.

Еще миг — и все исчезло.

Алекс в панике оглянулся на товарищей, но те, хоть и смотрели туда же, девушку наверняка не видели. Их заинтересовало другое.

Алекс и сам уже разглядел, что пруд был непростым. Со всех сторон света спускались к нему удивительно ровные лесенки, выбитые в камне. Изо льда же ввысь поднимались припорошенные снегом валуны красного с черным вкраплением цвета. Особенно выделялся один — высокий, гораздо выше остальных, с заостренной, глядящей в небо алой верхушкой. Явно рукотворный. Похожий то ли на языки пламени, то ли на…

— Каменный цветок^[6], — глухо подсказал Виктор. — Его кержаки так называют.

— Кто?

— Раскольники-староверы. Село у них на той стороне Шарташа, я рассказывал.

— Так это они сотворили? Сами кержаки?

Виктор качнул головой. Обернулся к северу и указал на едва заметный дым от печных труб, поднимающийся над озером Шарташ:

— Кержаки здесь расселились еще до того, как Екатеринбург основали. Слышали, наверное: после Никоновской реформы много таких сел стало появляться и на Урале, и в Сибири. Живут они тихо, обособленно… хотя богато живут, торгуют. Березовские золоторудные шахты — их рук дело. Так вот, кержаки пришли сюда в семнадцатом веке — а каменные гряды уже здесь стояли. Бог весть сколько стояли…

— Что же это тогда? Древний город, храм? — предположил Алекс. — Британские газеты то и дело пишут о подобных находках на севере Черного континента.

— Быть может, и город, — пожал плечами Виктор. — Под снегом не видать, но здесь всюду широкие, плоские, будто нарочно отесанные плиты — словно и впрямь руины древнего города. А к самому Шарташу — озеру — то там, то тут спускаются ступени, вырезанные в камне.

Алексу трудно было представить, как выглядит озеро летом, но сейчас оно представляло собой ледяную равнину, чуть подернутую с берегов желтым известняком.

— Откуда ж такое название — Шарташ^[7]? — спросил он.

Виктор пожал плечами:

— Право, я не лингвист… Знаю только, что таш с тюркских языков переводится как «камень». А шар, — Виктор вдруг рассмеялся, — может быть, именно шар и означает. Озера, что Большое, что Малое, округлой формы, и дно у них, говорят, как чаша. А кое-где, милый Алекс, здесь и валуны можно найти идеальной сферической формы. И я уж молчу про огненные шары, которые кержаки якобы видят в темные безлунные ночи восточнее озера.

— Что? — напрягся Алекс.

А Виктор снова рассмеялся, уже совершенно становясь собой.

— Об огненных шарах вам, впрочем, Елизавета Львовна расскажет, ежели будет у нее такое желание. Вы разве не знали, что родственники Елизаветы Львовны по материнской линии из кержаков и вышли?

— Не знал…

— Вот теперь знаете.

Виктор дружески хлопнул его по плечу и, трамбуя снегоступами снег, ушел вперед по одному ему видимой тропе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

Сейчас описанная местность находится в черте города Екатеринбурга, является природной достопримечательностью и местом отдыха горожан.

6

Авторское допущение. Только в 1970-х гг. в окрестностях оз. Шарташ действительно был построен своеобразный каменный цветок из различных горных пород. Однако на этом месте прежде существовали гранитные каменоломни, и теоретически что-то подобное вполне могло быть.

7

Название водоема имеет самодийское происхождение — от Сор-То, «озеро на протоке». Позже было переосмыслено в тюркских языках (башкирами и татарами) как сложение двух тюркских корней: сары — «жёлтый», таш — «камень», в связи с оттенком прибрежных скал. Так объясняет значение слова А. К. Матвеев, советский и российский лингвист, в своих словарях, однако он добавляет, что происхождение топонима, возможно, также связано с башкирским словом «шар» — «болото» (которое также является рефлексом самодийского Сор).