Остров Невезения

Анастасия Корепина

Завораживающая и мистическая история любви американского индейца и испанской девушки, происходящая на фоне старого проклятия Зеленого Острова. Острые ощущения гарантированы.

Книга первая

Глава I

Испания. Небольшой городок в ста пятидесяти километрах от океана.

Луч солнца осветил лицо тринадцатилетней девочки, вышедшей на порог своего дома. По ее плечам золотистыми потоками рассыпались длинные вьющиеся волосы.

Слегка прищурившись от солнца, девочка что-то внимательно разглядывала на дальнем конце улицы. Там клубилась пыль. Вскоре показалось несколько всадников. Следом ехала карета, а за ней медленно катилось несколько тяжело нагруженных телег.

— Отец! — крикнула девочка и бросилась навстречу группе.

Да, это возвращался из дальнего путешествия ее отец, дон Хосе Манидо.

Это был толстый неопрятный человек с маленькими карими глазками, обрамленными редкими ресницами. Он содержал собственную тюрьму и отличался необычайной жестокостью и кровожадностью. Местные власти посылали к нему для дознания пойманных преступников, так как у него были для этого вполне подходящие условия и у него вполне сносно получалось добывать нужную информацию. Дон Хосе старательно исполнял свои страшные обязанности, и потому его жертвы, особенно строптивые, в лучшем случае были сильно изуродованы. В худшем — от них сложно было найти даже тело…

Тем не менее, Эльмира по-своему любила своего отца и не вмешивалась в его дела. Правда, она пару раз бывала в его подземельях, и они оставили у нее крайне неприятное впечатление — холодно, сыро, темно… И крысы. Огромные, толстые…

Заметив бегущую дочь, Манидо приказал процессии остановиться. Не успел он вылезти из кареты, как девочка повисла на его шее.

— Ну, как жила ты тут без меня, Эля? — весело спросил он и потрепал ее по щеке. — Андро не обижал тебя?

— Нет, он всегда очень хорошо ко мне относился.

— Вы поезжайте пока, а мы с Элей пойдем пешком, тут ведь недалеко, — распорядился дон Хосе и опять обернулся к девочке.

Она хотела что-то сказать ему, но вдруг сзади раздался чей-то грубый голос: «Эй ты, скотина, давай быстрей!» Потом Эльмира услышала свист кнута и звон цепей. Обернувшись, она увидела странную картину:

За одной из телег плелся чужеземный юноша лет шестнадцати. Это был очень красивый смуглый человек с короткими волосами иссиня-черного цвета и узковатыми пронзительно-черными глазами. Он был высокого роста, и под его гладкой бронзовой кожей бугрились мускулы. Но прибыл он сюда не по доброй воле — его приковали цепью к телеге за железный ошейник, а руки сковали за спиной. Видно было, что он едва держался на ногах, до крови стертых тяжелыми кандалами. Всадник, ехавший сзади, подгоняя пленника, периодически обрушивал на обнаженные плечи и спину юноши удары кнута, который оставлял на его теле ярко-красные вздувшиеся полосы, сочившиеся кровью. Он сносил эти удары молча, плотно сжав губы. Его глаза горели такой бешеной злобой и ненавистью, что Эля не сомневалась: он растерзал бы кого-нибудь, если бы был свободен.

Почувствовав на себе взгляд девочки, юноша резко повернул голову в ее сторону. Их взгляды встретились. На несколько секунд в его глазах мелькнула отчаянная мольба, но потом он, словно опомнившись, отвернулся и больше не смотрел в сторону Эльмиры.

— Эля! Увидела краснокожего? — рассмеялся дон Хосе, когда она догнала его.

Девочка побледнела.

— Кто он? Почему его ведут, как… как собаку? — спросила она.

— А какого же отношения он заслуживает? Слушай, дочка, не смей даже смотреть на это отродье! Не тех он кровей, чтобы быть достойным даже жить на одной с нами земле. Ведь он всего лишь… — его лицо, заплывшее жиром, заулыбалось. — Ну вот мы и дома!

Со скрипом опустился подъемный мост, и вся группа, переправившись по нему во двор, остановилась у парадного входа в здание. Дона Хосе понуро встречали слуги и солдаты, состоящие на службе при тюрьме. Несколько слуг бросились разгружать телеги, доверху нагруженные какими-то тяжелыми ящиками.

— Ну как, дочка? Видишь, сколько всего? Это все я взял в той стране, из которой сейчас вернулся. Понимаешь, взял!

Манидо открепил конец цепи от телеги и подтащил пленника к себе.

— Представляешь, поймали мы их главаря и стали спрашивать у него, где, мол, у вас сокровища спрятаны. Пришлось припугнуть его немного. Он сказал, что об этом знает его приемный сын. Лично помог захватить парня — видно, тот мешал ему в чем-то. Вот этого самого! — дон Хосе загоготал и ткнул своим толстым пальцем чуть ли не в лицо юноше.

Пленник с презрением отвернулся.

Манидо побагровел от такого пренебрежения к собственной персоне.

— Да как ты смеешь! Да я тебя… — он грубо схватил его за подбородок своими короткими грязными пальцами с обкусанными черными ногтями и повернул к себе его голову. — Послушай, ты, сволочь, у тебя есть только один шанс сохранить свою жалкую жизнь — сказать мне, где спрятано золото…

Не успел Манидо договорить, как пленник резким движением высвободил голову и укусил его за палец своими крепкими белыми зубами.

Взбешенный дон Хосе со всего размаху ударил его кулаком в лицо так, что тот отлетел назад и рухнул на спину. Ударом сильно, до крови, рассекло правую скулу юноши, и без того изуродованную глубоким кривым шрамом. Он начинался в самом уголке глаза и, пересекая всю щеку, заканчивался где-то под ухом.

Сопя, как рассерженный паровоз, Манидо подошел к лежащему на земле пленнику, поставил ногу на его высоко вздымающуюся от бессильной злобы грудь и низко наклонился к нему.

— Ты мне за все заплатишь, собака! Я тебя так изуродую, что мать родная не узнает! Двое суток без воды и еды да полторы сотни километров в кандалах на цепи — это только начало! Ты скажешь мне все, что я захочу! — угрожающе прошипел дон Хосе.

— Нет! — резко ответил незнакомец. — Бледнолицый никогда не узнает, где спрятаны сокровища. Они принадлежат духам.

Манидо выпрямился и убрал ногу с его груди.

— На дыбу его! И еще сделайте то, что я вчера сказал вам! — приказал дон Хосе и злобно пнул юношу.

— Не надо! Оставьте его! — неожиданно для самой себя вскрикнула Эля и попыталась загородить собой беспомощного пленника от двух мужчин, приближающихся к нему. — Не надо! Отпустите его!

Оттолкнув ее в сторону, они грубо схватили чужеземца за ошейник и потащили его, хрипящего и извивающегося, на задворки, где находился вход в тюрьму.

Это огромное мрачное здание с высокими башнями, окруженное мощными стенами и глубокими рвами с водой, представляло собой грозную крепость, охраняемую целым гарнизоном. Одну из больших башен занимала жилая часть с роскошной обстановкой. Здесь жил дон Хосе с семьей. В глубоком подземелье находилась тюрьма. Сюда не попадал ни один луч света, на сырых каменных стенах была плесень, а по полу бегали отвратительные жирные крысы… Жуткое место. В остальной части крепости размещался гарнизон.

— Ну, как ты себя чувствуешь, доченька? — весело спросил дон Хосе, подходя к девочке.

Она не слышала его, глядя вслед удаляющимся мужчинам.

— Эля!

Она вздрогнула и обернулась.

— Что ты с ним теперь сделаешь? — спросила девочка.

— С кем? — будто не понял Манидо.

— С тем юношей. Его будут пытать, да?

— Ах, с этим! — дон Хосе опять заулыбался. — Если ничего не скажет, то придется. Да ты не волнуйся, я в лепешку разобьюсь, но вырву у него тайну. Подумай, Эля, мы станем очень богатыми, этот парень действительно знает место, где спрятаны сокровища. Их там так много, что я даже не решусь назвать точную цифру. Когда он мне скажет, где это место, я привезу все богатства сюда, куплю себе большой дом, нет, несколько домов, потом найму огромную армию и флот, с ними завоюю всю Европу и страны Востока и стану там императором. У меня будет роскошный дворец, нет, два дворца, то есть штук пятьдесят, а потом…

— А что будет с ним? Ты сломаешь ему жизнь, изуродуешь… Так нельзя! — голос Эльмиры дрожал.

— Подумаешь, сломаю! Подумаешь, изуродую! Да мне нет до него никакого дела! Грязная тварь! Рано или поздно этот щенок не выдержит и расколется, а потом я его убью. Вот так! — дон Хосе медленно потирал руки.

— Я знала, чем ты занимаешься, но никогда не думала, что ты настолько бесчеловечен! Не знаю как, но я помогу ему сбежать!

— Ха, как же! Сейчас ему, наверное, уже перерезали сухожилия на ногах, он не удерет. Вряд ли в ближайшее время сможет сделать хоть шаг самостоятельно и на всю жизнь останется хромым. Если вообще выживет…

В немом изумлении и ужасе Эльмира подняла на него свои голубые глаза.

— О нет!.. Хромым!.. Как ты можешь быть таким жестоким? Отпусти его, пожалуйста, пока не поздно! Я никогда тебя ни о чем таком не просила, но ради меня, отец, отпусти!

— Ради тебя?! — он рассмеялся. — Да кто ты мне? Всего лишь падчерица! — тут Манидо побледнел и закрыл рот рукой. — Нет, нет, это неправда! Ты ведь веришь, что это неправда?

— Верю, — машинально ответила Эльмира. Она все еще была слишком глубоко потрясена трагедией, разыгрывающейся в жизни совсем незнакомого ей человека, чтобы обратить внимание на странные слова стоящего перед ней дона Хосе.

— Ну и хорошо, малышка. Ладно, мне пора! — он развернулся и отправился на задворки, туда, куда утащили пленника.

— Отпусти его, прошу тебя! — крикнула ему в спину Эля.

В несколько прыжков она догнала толстяка и повисла на его плече, надеясь хоть как-то задержать его. Манидо одним движением стряхнул ее и быстрыми шагами пошел дальше, чтобы предаться своему страшному занятию.

Эля вздохнула и, закрыв лицо руками, убежала в дом. Там она поднялась по лестнице и закрылась в своей маленькой уютной комнатке. Девочка упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она не понимала, что с ней происходит, почему этот чужеземец, которого ее отец (или отчим?) привел с собой на цепи, так запал ей в душу. Что это — любопытство, жалость или что-то еще, гораздо более сильное и глубокое, но пока недоступное ей? Одно она знала точно: именно в этот момент дон Хосе Манидо терзает своего пленника, пытаясь вырвать у него тайну сокровищ.

И как раз в это самое на другом континенте, на далеком уединенном острове, образовавшемся в заполненном водой жерле древнего вулкана, замолкли птицы в кронах деревьев, словно прислушиваясь к чему-то. В лучах солнца ослепительно блеснул алмаз, наполовину присыпанный землей у самой стены прекрасного золотого дворца, который занимал добрую часть этого острова. Алмаз был огромен, очень огромен. Прозрачный, как слеза, но в самой глубине его что-то было, темное, тревожащее. Оно мрачно вспыхивало алым отблеском крови, когда орудия пыток калечили и раздирали тело загадочного пленника дона Хосе.

Наступил вечер. Вся семья — дон Хосе, Андро и Эльмира — собралась за ужином. Манидо молча уплетал за обе щеки жареную курицу, а двадцатилетний Андро забыл про еду, пытаясь рассмешить Элю, которая о чем-то сосредоточенно думала.

Андро был худощавого телосложения и вообще очень некрасив собой. Его лицо с бесцветными невыразительными глазами и обрамленное жидкими рыжими волосами больше походило на звериную морду. У него были глубоко впавшие глаза, острый нос с неестественно большими ноздрями, квадратная, выставленная вперед, вечно жующая челюсть с обвислыми губами, которыми невозможно было прикрыть кривые желтые зубы. Он жил в этом доме с давних пор, хотя, как знала девочка, он не был сыном дона Хосе и даже не приходился ему родственником.

Хоть и пыталась эта образина рассмешить Элю своими плоскими шутками, ей было не до смеха. Ее всерьез встревожила судьба пленного юноши. О жестокости того, что с ним недавно вытворяли, красноречиво говорили пятна крови на руках Андро, видимо, не замеченные им, когда он умывался. Девочка знала, что Андро помогал Манидо в его страшных занятиях.

После ужина Эля подошла к дону Хосе.

— Послушай, если ты не хочешь отпустить его, то позволь мне хоть повидать его! — взмолилась она.

— Хорошо, сходи, полюбуйся на него, — неожиданно согласился Манидо. — Но тогда завтра утром я отправлю тебя к тетке Терезе. Нечего девушке делать в этом доме! Проводите ее! — он усмехался и перемигивался с Андро.

— Сомневаюсь, что она сумеет привести его в сознание, если до этого не грохнется в обморок сама, — сказал Андро, едва Эльмира ушла.

— Ага!

Они оба заржали.

Спустя несколько минут сопровождавший ее по подземным коридорам охранник открыл перед ней массивную железную дверь одной из самых дальних камер подземелья. Эля шагнула вперед, едва не поскользнувшись на осклизлом полу. Мужчина захлопнул за ней дверь, предварительно укрепив на стене камеры пару горящих факелов.

Когда ее глаза привыкли к полумраку камеры, она увидела пленника, подвешенного за скованные руки на цепи, свисающей с потолка. Одежды на нем не было, кроме окровавленного куска ткани, обмотанного вокруг бедер. Вся спина его превратилась в сплошную кровавую рану, с плеч было выдрано несколько кусков мяса, губы разбиты, один глаз заплыл, а на левой скуле ярко алело выжженое раскаленным железом клеймо в виде круга с буквами Х.М. внутри. Эти буквы — инициалы Хосе Манидо. Девочка увидела также на ногах юноши две глубокие раны с запекшейся кровью. Перерезали сухожилия… Хромой навсегда… Все крупное смуглое тело его было в многочисленных кровоподтеках и ссадинах. На шее по-прежнему был надет железный ошейник. Только сейчас Эльмира заметила, что ошейник этот с внутренней стороны был снабжен острыми шипами. Голова пленника бессильно свесилась на грудь и, похоже, он был без сознания.

Эльмира сдавленно охнула, вдруг почти физически ощутив боль, раздирающую его крепкое смуглое тело. То, что с ним сотворили, — было ужасно и бесчеловечно. Кусая губы, девочка подошла к нему.

— Эй, ты живой? — спросила она, заглядывая ему в лицо и с трудом сдерживая слезы.

Он не издавал ни звука, и Эльмира робко прикоснулась к его щеке и сразу же отдернула руку, испугавшись собственной смелости. Его кожа была теплой, даже горячей на ощупь. Почувствовав ее прикосновение, незнакомец вздрогнул и медленно открыл здоровый глаз. Его ошалелый от боли взгляд, поблуждав немного, сфокусировался на посетительнице.

— Зачем?.. — хрипло прошептал он разбитыми, потрескавшимися губами.

— Я принесла тебе воды…

Взгляд его переместился на принесенный ею небольшой кувшин, который она бережно прижимала к груди. Девочке пришлось встать на цыпочки, чтобы поднять над своей головой кувшин и наклонить его ко рту измученного пленника.

Он пил долго и жадно, а Эльмира внимательно разглядывала его, стараясь запомнить все детали, поражаясь удивительной красоте чужеземца, которую не скрывали даже следы нанесенных ему побоев. Впервые она видела его так близко. У него были довольно-таки резкие черты лица, но они придавали какую-то диковатую, первобытную красоту его облику. Обращали на себя внимание его выразительные глаза — пронзительно-черные, чуть раскосые, с длинными густыми ресницами. Взгляд Эли сместился ниже. Там, на крепкой мускулистой груди юноши, располагалась красиво выполненная татуировка в виде орла, раскинувшего в застывшем полете свои крылья.

Утолив жажду, он уткнулся лицом в свою руку, по которой стекало несколько тонких струек крови, и устало закрыл глаз. Ему было больно, настолько больно, что хотелось взвыть, но он лишь упрямо стиснул зубы, не желая показывать своих страданий.

— Почему ты не скажешь им, где эти проклятые сокровища? — снова спросила девочка. — Неужели они тебе дороже жизни?

Он дернулся на цепях, гордо вскинул голову. Во взгляде вновь полыхнула ненависть.

— Дочь бледнолицего идет по его стопам?! — в усталом голосе зазвучала сталь.

— Нет, нет!.. Я хочу лишь помочь тебе. Мне… мне очень стыдно за своего отца… Я просила его отпустить тебя, но он даже слушать меня не стал!.. — всхлипнула Эля. — Он… он злой, нехороший!..

Взгляд пленника потеплел, стал печальным.

— Открыв им, где спрятаны сокровища, я предам свой народ, свою семью, — глухо проговорил он. — Прольется кровь… В любом случае, твой отец убьет меня. А предателем умирать я не хочу.

— Нет!!! Только не это! Ты не умрешь! — испуганно вскрикнула она.

— Мне уже все равно… — едва слышно прошептал юноша.

— Но это неправильно! — возмутилась девочка. — Так не должно быть, когда все равно!

Он ничего не ответил, лишь сжал разбитые губы.

— А я так мало могу сейчас для тебя сделать… — горестно посетовала Эля. — Даже снять с тебя проклятые цепи не могу!..

Сочувственный взгляд ее скользнул по всему его вытянувшемуся окровавленному телу, по стальным браслетам, прочно удерживающим его сильные смуглые руки. Ему было еще больнее, еще тоскливее от ее жалости и странного интереса к нему, но что-либо изменить он был бессилен.

— Забудь меня, добрая фея. Ты и так сделала много. Я благодарен тебе, — он с нежностью посмотрел сверху вниз на скорбно опустившую худенькие плечики золотоволосую девочку. — Пусть твое сердечко не тревожится обо мне. Если мне суждено выжить здесь — твой светлый образ навсегда останется в моем сердце. Если ж нет… Значит, такова судьба…

— Нет!.. Ты должен выжить! Обещай мне! — Эля невольно поднялась на цыпочки. — За нашу встречу с тобой я должна буду завтра уехать к тете, это далеко отсюда, но я… я буду вспоминать о тебе! И, наверное, уже не смогу забыть…

Кривая, печальная усмешка тронула его губы.

— Постараюсь. Ради тебя.

С тяжелым сердцем Эльмира покидала подземелье. А он долго смотрел ей вслед…

— Представляешь, он не издал ни звука, когда мы перерезали ему сухожилия! — рассказывал Андро. — Хотя наверняка боль была адская.

— Интересно, сдержит ли этот парень свое слово, сказав, что не выдаст свою тайну? — дон Хосе уже допивал третий стакан вина.

— Не-а. Никто не мог, да и он тоже не сможет долго висеть на цепях без воды и еды. Вот увидишь, завтра он обязательно расколется! — Андро налил себе второй стакан вина и залпом осушил его. — О, глянь, Манидо, идет наша сестра милосердия!

Дом затрясся от их оглушительного хохота.

— Ну как, подружка, небось, компания этого заморского принца приятнее моей? — спросил Андро заплетающимся языком, давясь от смеха.

— Намного приятнее быть с ним, чем с местной обезьяной! — ответила она, усмехаясь.

— Что?! Да как ты смеешь! Вот не буду на тебе жениться, тогда пеняй на себя!

— Ха—ха—ха, очень ты мне нужен, урод!

— Замолчите! — дон Хосе грохнул кулаком по столу и обратился к девочке. — Ну, как сходила, Эля?

— За что его так избили?..

— Это еще только начало! — дон Хосе и Андро переглянулись.

Их оглушительный смех снова сотряс стены дома и эхом прокатился по подземельям.

Только Эльмира осталась серьезной. Перед ее глазами был тот же окровавленный человек. Сможет ли он пережить этот ужас или этот ужас переживет его?

— Ну, рассказывай скорее, что там у вас произошло, — Андро нетерпеливо стучал пальцем по столу.

Девочка схватилась за голову и стремительно выбежала из комнаты. Больше она не могла смотреть на этих кровопийц. В ее ушах все еще звучал дикий хохот отчима и Андро. Эля устало привалилась спиной к стене и, закрыв глаза, задумалась: «Теперь нет сомнений, что не родной он мне. Но как, почему он не сказал мне сразу обо всем? Почему?»

Ее мысли опять перенеслись в глубокое подземелье. Образ загадочного юноши с изображением орла на груди вновь всплыл перед глазами. У него необычайно красивый низкий голос. Кто же он? Откуда? Ох, забыла спросить его имя!!!

Было раннее утро, когда Эля выехала из крепости в сопровождении Манидо. Они сидели рядом на мягком сиденье роскошной кареты, запряженной шестеркой породистых лошадей.

Дон Хосе долго ворочался на пуховых подушках, делая вид, что хочет устроиться поудобнее. Только ему не удалось обмануть девочку. Она заметила, как тряслись его руки, плотно прижатые к коленям.

— Я давно говорил, что твое пребывание здесь ни к чему хорошему не приведет, — наконец сказал он. — И что же вышло? Ты уже забыла, что обещала не лезть в мои дела, а теперь пытаешься спасти этого парня. Не понимаешь разве, что он может сделать нас самыми богатыми людьми в Испании?

— Но он все же человек и не заслуживает такого отношения!

— Какого, например?

— А клеймо? Ведь клеймят только преступников. И так сильно избили его… А этот ужасный ошейник!.. Как можно!..

— Это другой случай. Если он вдруг сбежит, то его легко смогут узнать по этому знаку.

— Но это жестоко! Представляешь, какое это унижение для него! — возмутилась Эля.

— Нас с тобой не касается, что он думает об этом.

Эля ничего не ответила и стала смотреть в окно.

— Ты вчера сказал, что я тебе не родная дочь… Расскажи, как все было. Кто мои родители? Живы ли они сейчас? — спросила она после долгого молчания.

— Я давно ждал этого вопроса. Это очень короткая история. Был у меня дружок. Однажды он тяжело заболел и, умирая, попросил позаботиться о его беременной жене и о будущем ребенке. Я выполнил его просьбу и перевез ее к себе, потому что семь лет назад от меня сбежала моя жена, увидев своего новорожденного сына. Тогда я думал, что другая сможет заменить утрату. И вот та женщина, жена друга, вскоре родила, но через неделю после родов она тоже сбежала, оставив тебя. Кажется, ее звали Розалия.

— А где сейчас твой сын? — спросила Эльмира.

— Ты видишь его каждый день. Это Андро.

— Андро??? Но почему ты не говорил никому об этом, даже ему?

— Не хочу позора и насмешек…

Они опять замолчали. Эля глядела в окно, а Манидо нервно барабанил пальцами по своему колену. Девочка думала о своих родителях. Где сейчас ее мать? Жива ли она? Почему она ни разу не пришла к ней, к своей дочери?

А шестерка лошадей везла ее все дальше и дальше от мрачной крепости, но все ближе к маленькому домику тетки Терезы, сестры дона Хосе. Эля никогда не видела ее, но много раз слышала о ней. Тереза Манидо ни разу не была замужем. Однако у нее был сын, почти ровесник Эли. Они жили в двенадцати часах езды от дома дона Хосе.

Громкое ржание лошадей и резкая остановка кареты прервали ее мысли. Манидо выругался и выскочил на дорогу. Затем девочка услышала высокий визглявый голос кучера и резкий, каркающий — дона Хосе. Ей были непонятны слова, но ясно было, что они ругаются.

Спустя несколько минут Манидо вернулся, раздраженно хлопнув дверью кареты. Лошади тронулись.

— Что случилось? — встревоженно спросила Эля.

— Опять этот разиня свалился с козел! А у самого вино из ушей скоро польется!

Остальная часть этого путешествия прошла спокойно, если не считать того, что кучер упал еще два раза подряд.

У крыльца их встретила сама тетка Тереза. Это была высокая остроносая женщина с маленькими быстрыми глазками зеленого цвета. На ней было надето строгое черное платье с белоснежным воротничком. Она, не обратив внимания на Эльмиру, мелкими шажками направилась к брату. Ее движения были какие-то резкие и угловатые, даже двигалась-то она боком.

Следом за ней из дома выскочил бледный мальчик с большими красными ушами. Указывая на девочку длинным тонким пальцем, он пронзительно заверещал: «Мама! Мама! Вот стоит! Она!»

Тереза Манидо повернулась к Эле и окинула ее небрежным, пронизывающим насквозь взглядом.

— Что стоишь? Проходи в дом! — резко сказала она и оскалилась в неприятной улыбке.

— Да, тетя Тереза, — еле слышно пробормотала Эля, трясясь от страха.

На деревянных негнущихся ногах она медленно направилась к крыльцу с распахнутой, словно пасть чудовища, дверью. Эльмира совсем упала духом, но тут дон Хосе немного разрядил обстановку, устыдив племянника, что он плохо встречает гостью.

Мальчик догнал ее на ступеньках.

— Проходи, не бойся! — сказал он ей своим высоким голосом. — Меня зовут Карлос, но все называют меня Кар. А тебя как зовут?

— Эльмира. Как вы меня напугали! Тетя Тереза всегда такая? — поинтересовалась она.

— Да, характер у нее прескверный!

Так, разговаривая, они зашли в прихожую и остановились. Кар с видом заговорщика огляделся по сторонам, и, не заметив никого, подошел ближе к Эле.

— Я хочу убежать отсюда. Хочешь со мной? — шепотом спросил он.

Глава II

Кар выжидающе смотрел на Элю.

— Ну, убежим или нет? — повторил он свой вопрос.

Эля молчала, не зная, что ответить ему. Это застало ее врасплох.

— Ну! — мальчик нетерпеливо топнул своей худощавой ногой. — Ты будешь отвечать или нет?! Мне уже надоело ждать! Все еще молчишь? — и он обрушил на нее поток ругани.

Эля ошарашенно смотрела на него, издавая лишь какие-то нечленораздельные звуки. Карлос вдруг расхохотался, довольный произведенным эффектом.

— Не обижайся, Эля! Я просто хотел тебя рассмешить, а то у тебя было такое выражение лица, будто ты проглотила пару килограммов соли! — весело сказал Кар, похлопав ее по плечу.

Она отвернулась, пряча предательскую улыбку, но не выдержала и засмеялась. Мальчик тоже улыбался, и в глазах его горели озорные огоньки.

В дом зашел Хосе Манидо с Терезой.

_ Ты чего опять задумал, озорник? — ласково спросила она сына, быстро окинув Эльмиру холодным взглядом.

— Да я того… этого… Ничего! — ответил Кар с глупой подхалимской улыбочкой.

Тереза неловко потрепала его по щеке и опять повернулась к брату.

— Зачем ты привез сюда эту девку? Ты же знаешь, что я ненавижу ее! — сказала она тихо, чтобы не услышали дети.

— Мы уже много раз говорили на эту тему! Она родилась и выросла в моем доме, и я считаю ее своей дочерью! И относись к ней, пожалуйста, должным образом.

— Но Хосе…

— Никаких «Но»! Эльмира — моя дочь, запомни. Если тронешь ее хоть пальцем, то пожалеешь, что на свет родилась! — он забрался в карету и уехал, даже не попрощавшись со своей приемной дочерью.

После скудного ужина Эля вышла во двор, слегка освещенный полной луной. Ветер трепал длинные золотистые волосы девочки, но она этого даже не замечала. Она смотрела в ту сторону, где находилась мрачная крепость дона Хосе. По ее щекам катились слезы. Вспоминался тот смуглый чужеземец, его глаза, такие черные, пронзительные, полыхающие ненавистью, но такие прекрасные…

Вдруг на плечо ей легла чья-то рука. Эльмира вздрогнула от неожиданности и оглянулась. За ее спиной стоял Кар.

— Ты плачешь? — тихо спросил он.

Она всхлипнула и уткнулась ему в плечо. Кар совершенно растерялся и стал рассеянно гладить ее по волосам.

— Пойдем домой, ты замерзла! — сказал он.

— Ты иди… Я скоро вернусь…

Кар послушался и вернулся домой.

— Кто там бродит? — каркнула Тереза, заслышав шаги.

— Это я, мама!

— Иди сюда, Карлос! — угрожающе произнесла женщина.

Мальчик медленно подошел к ней. Она сидела на диване, черная, прямая. Когда он приблизился, Тереза вскочила.

— Я говорила тебе не разговаривать с ней. Ты забыл?

Этот худощавый четырнадцатилетний мальчик весь сжался под ее ледяным взглядом. Кар молчал, он ничего не мог сказать от страха.

— Забыл?! — визгливо крикнула она и угрожающе двинулась в сторону сына.

Неизвестно, что бы Тереза сделала с Карлосом, если бы в этот момент не зашла Эля. Злобная мегера притихла, как кошка, застигнутая на месте преступления, и ласково погладила мальчика по голове. Девочка этого даже не заметила. Она медленно прошла мимо них в свою комнату. Глаза ее горели, щеки заливал лихорадочный румянец.

— Ну что ж, продолжим! — прошипела Тереза и подошла к нему, но вдруг отпрянула. — Ладно, в другой раз, а то она услышит. Убирайся!

Когда сын ушел, она опустилась на диван и задумалась. На губах ее была злорадная улыбка. Тереза встала и направилась на кухню. Там она достала из шкафчика маленькую бутылочку и сжала ее в руке.

— Ты умрешь. Умрешь! — проговорила женщина.

Ночь. В комнате было темно, только луна слабо просвечивала сквозь занавеску. Девочка встала с кровати и, пошатываясь, подошла к окну, чтобы открыть его, так как в комнате было душно. Из распахнутого окна на нее повеяло прохладой, но это не принесло ей облегчения. Эльмира уже собралась вернуться обратно в кровать, как вдруг ее внимание привлек какой-то шорох под окном. Она насторожилась. Кто-то полз вверх по стене.

— Кто здесь? — встревоженно спросила Эля, но в ответ ей была лишь тишина.

Сердце девочки громко стучало. Она хотела захлопнуть окно, но не успела. Ночной посетитель легко, словно кошка, запрыгнул к ней в комнату. По силуэту Эля сообразила, что это мужчина. Ее охватил панический ужас, когда она увидела сверкнувший при свете луны нож. Теперь девочка все поняла. Через два месяца после ее приезда в этот дом тетя Тереза попыталась напоить ее, больную, какой-то жидкостью, красной, как кровь. Неведомая сила удержала Элю выпить это. А теперь, через год, этот человек с ножом. Ясно, как день, что тетя хочет избавиться от нее.

Эля лихорадочно пыталась что-то придумать, но мысли лишь беспорядочно вертелись в голове. Помощи ждать неоткуда, ведь ближайшие соседи находились очень далеко отсюда. Значит, надо рассчитывать только на себя. Она метнулась к двери, но та оказалась запертой снаружи. А убийца ястребом набросился с ножом на девочку, но та успела увернуться. Она шарила в потемках рукой, пытаясь найти какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы ударить им преступника, но, как назло, ничего подходящего, кроме подушки, ей не попалось. Незнакомец снова было кинулся на Эльмиру, но неожиданный удар по голове подушкой помешал ему. От неожиданности нож вылетел у него из рук и упал к его ногам. Убийца быстро опомнился и, подобрав с пола оружие, двинулся на девочку, освещенную лунным светом. Она попятилась, но вскоре уперлась спиной в стену. Больше ей никуда не убежать. Она видела, как преступник занес над ней нож, и зажмурилась.

«Что же делать? Неужели все кончено?» — мелькнула у нее мысль.

«Ударь его посильнее по ноге ниже колена», — ответил чей-то голос, почему-то похожий на голос того черноволосого пленника, привезенного доном Хосе.

Она тут же воспользовалась этим советом, даже не подумав, откуда он все-таки появился. От души пнула нападавшего по кости ниже колена. Результат превзошел все ожидания. Убийца, взвыв, отлетел в сторону.

Вдруг дверь распахнулась и в комнату ворвалась разъяренная Тереза.

— Олух! Ты все еще не разделался с этой девчонкой?! — рявкнула она.

— Но сеньора… — робко начал он.

Эльмира не стала дожидаться окончания их разговора, а кинулась прямо в раскрытую дверь. Тереза попыталась было помешать ей, но девочка, поступив с ней так же, как минуту назад с бандитом, выскочила из дома и бросилась бежать, куда глаза глядят.

Наконец она остановилась и огляделась. Уже светало. Место, где Эля оказалась, было совершенно ей незнакомо. Вокруг, до самого горизонта, простиралась каменистая равнина.

Только сейчас девочка задумалась о том, что же произошло. Кто сказал ей, как надо поступить с убийцей и почему голос был так похож на голос того пленника? И как этот неизвестный ответил на ее вопрос, если она только подумала, не говоря ничего вслух? Тут девочка сообразила, что никто ничего не говорил, а эти слова прозвучали в ее голове. Мистика какая-то…

Но надо было думать, что делать дальше. Эльмира еще раз огляделась. Кругом была одна трава да камни. Она решила, что лучше всего будет поспать. Только теперь Эля почувствовала, как она устала. Девочка тут же устроилась на траве между двух камней и моментально заснула.

Она вставила ключ в замочную скважину и открыла тяжелую дверь. Его она увидела сразу. Парень со шрамом на щеке сидел на полу, прижавшись к стене. Увидев ее, он поднялся, громыхнув кандалами. Эля подошла к нему и, достав ключ, освободила пленника от оков. Девочка схватила его за руку, и они бросились бежать. Вдруг на их пути встали стражники. Он отбивался изо всех сил, но не смог одолеть врагов. Его схватили и куда-то потащили. Эля пошла за ними. Стражники вывели его на улицу. Там стояла толпа и палач с топором. Эля догадалась, что юношу хотят казнить. Его вели все ближе и ближе к месту казни. Девочка хотела броситься за ним, но ее схватили и стали трясти.

— Нет! Нет! Отпустите! Не трогайте его! — громко крикнула она и… проснулась.

Она увидела какие-то длинные птичьи ноги. Много — много. Птицы то дико хохотали, то орали ослами, то гавкали. Приглядевшись, Эльмира поняла, что это люди. Они стояли рядом, плечом к плечу. Двое молодых мужчин, двое чужеземцев. Высокие, смуглые, черноволосые, с узковатыми глазами. Но почему они оба были чем-то похожи на того парня? Только сейчас она осознала, насколько ее тянет к нему.

Самый старший из них приблизился и присел рядом с ней на корточки. Эльмира попыталась встать, но не смогла. Какая-то слабость охватила ее, в глазах все потемнело, и девочка провалилась в пустоту. Там было совершенно тихо, лишь что-то постоянно цокало в ушах.

Она впервые очнулась за все время болезни и сразу же услышала ЕГО голос. Девочка приподняла голову и увидела только тех двоих, сидевших неподалеку от нее у костра. Рядом с ними паслись две лошади. Заметив, что Эльмира пришла в себя, незнакомцы сразу же замолчали.

— Наконец-то! — воскликнул по-испански самый старший и подошел к ней.

Девочка внимательно посмотрела на его лицо и еще раз поразилась странному сходству его с тем юношей из подземелья Манидо.

— Кто вы? — спросила она.

Незнакомцы переглянулись.

— Не бойся, мы не сделаем тебе ничего плохого, — опять ответил старший. — Мы ехали по равнине и случайно наткнулись на тебя, но так как ты была не совсем здорова, взяли с собой.

— А где мы сейчас?

— Очень далеко от того места, где нашли тебя. Примерно пару недель пути.

— Там меня хотели убить, но я убежала, — задумчиво произнесла Эльмира и, сев на траве, посмотрела на собеседника.

Это был человек лет двадцати пяти на вид, с красивым мужественным лицом. И вновь его внешность и гордая осанка напомнили ей того пленника.

— Кто хотел убить тебя? — тем временем встрепенулся он, но, заметив ее бегающий взгляд, удивленно посмотрел на нее. — Что такое?

— Нет, нет, ничего, — пробормотала она.

Двое мужчин опять переглянулись. Наступило долгое молчание.

— Да, мы так и не представились. Меня зовут Ирэ, а это мой двоюродный брат Лано, — опомнился старший и указал на своего спутника.

— А я Эльмира, — ответила девочка, поежившись от холода.

— Иди к костру, ты замерзла! — пригласил Лано.

Скоро они втроем устроились у огня. Братья угостили ее жареным мясом.

— Куда вы едете? — спросила Эльмира.

— Извини, но мы не можем тебе этого сказать, — ответил Ирэ.

— А можно мне… с вами? — вдруг выпалила она.

Они оба с удивлением посмотрели на нее.

— С нами?! — переспросил Ирэ.

— Да. Мне совершенно все равно, куда ехать, лишь бы подальше от этих мест. Может быть, я чем-то могу быть вам полезной?

— Ладно, мы возьмем тебя с собой, но при условии, что ты не будешь спрашивать, кто мы и откуда. Этого тебе знать не надо, — согласился Ирэ после короткого совещания с Лано.

— Хорошо, я не буду вас ни о чем расспрашивать.

— Тогда оставайся, но предупреждаю, что это путешествие очень опасное.

— Я не боюсь.

Ветер свистел в ушах, перед глазами проносились горы, реки, равнины. Неподкованные копыта лошадей едва касались земли. Эти красивые рослые животные были необычайно выносливы и умны, с полуслова понимали все желания своих хозяев.

Мужчины везли девочку поочередно. Ирэ и Лано почему-то относились к ней настороженно, с недоверием. За два с лишним месяца путешествия они перекинулись с ней всего несколькими короткими фразами. Между собой они разговаривали на незнакомом Эльмире языке. Ее сильно расстраивала их холодность, но она не требовала от них большего. По крайней мере, с ними она чувствовала себя в безопасности. Мысли же ее все время возвращались к нему, тому парню в подземелье дона Хосе. Жив ли он сейчас? Не давала покоя мысль о том, что она что-то не сделала, что-то очень важное. Не помогла ему сбежать… Но что она, тринадцатилетняя девчонка, могла сделать?.. Даже если бы ей каким-то чудом удалось стащить ключи от его кандалов, то что бы она стала делать с ним дальше? Крупный, высокий, да еще избитый и с поврежденными ногами… Ей было бы его даже не утащить, а сам он идти не мог.

Днем маленькая группа продолжала свой путь, почему-то далеко огибая все населенные пункты, а к вечеру останавливалась где-нибудь в укромном месте. После короткого отдыха братья куда-то исчезали, оставляя Эльмиру караулить лошадей. Мужчины возвращались только под утро, бывало, приносили какую-нибудь добычу, которую Эльмира жарила на костре. Первое время девочка не обращала внимания, куда и зачем они уходят, но после того, как Лано вернулся с глубокой раной на ноге, стала внимательнее приглядываться к ним. Только сейчас Эльмира заметила, как они оба, мрачные, усталые, были измотаны. Но однажды произошел случай, разрушивший стену между ними и Эльмирой.

Шел уже пятый месяц их скитаний. Во время одного из привалов в горах Лано отправился на поиски воды. Что-то подсказало Эльмире пойти с ним, на что он неохотно согласился. Они долго бродили по горам, но воды нигде не нашли. Вдруг он насторожился и, приподняв голову, потянул носом воздух.

— Что случилось? — спросила Эльмира.

— Тут поблизости какой-то крупный зверь. Надо уходить отсюда, — ответил Лано.

Они осторожно пошли назад. Он сжимал в руке нож. Так прошло минут пять томительного ожидания. Внезапно с высокого дерева стремительная серая молния ринулась на Лано, и они вместе рухнули на землю, перевившись телами в смертельной схватке. Рысь. Острые когти и зубы гигантской кошки впились в его тело, выдрав несколько кусков мяса. Эльмира не растерялась и, подхватив с земли крупный камень, обрушила его на голову рыси, уже приготовившейся вцепиться в горло Лано, распростертого на камнях. Зверь возмущенно взревел и повернулся к девочке. Тем временем мужчина, воспользовавшись этим, змеей вывернулся из-под когтистой лапы, придавившей ему грудь. Не теряя ни секунды, он с силой вонзил нож в грудь чудовища, которое тут же повернулось к нему.

— Беги отсюда, Эля! — крикнул истекающий кровью мужчина.

Она не могла сдвинуться с места. Лано во второй раз вонзил нож в сердце зверя, но не смог вытащить его. Рысь все-таки изловчилась и вцепилась зубами в его горло, но тут же застонала и, не разжимая челюстей, неловко повалилась на бок, поверженная еще одним ударом камня по голове. Лано, теряя сознание, из последних сил рванулся назад и высвободил шею из зубов хищника.

Разделавшись с рысью, Эльмира оттащила мужчину подальше от страшного места. Она села на траву рядом с Лано, перевязала его раны полосками ткани, оторванными от ее платья, и стала ждать, когда он очнется. Больше девочка ничего не могла сделать в этой ситуации, боясь оставлять раненого одного. Самым ужасным было то, что она не знала дорогу назад, к Ирэ, и как ни звала его, он не откликался. Хорошо еще, что она нашла невдалеке родник.

День уже клонился к вечеру, когда Лано открыл глаза, почувствовав, что на его щеку капнуло что-то горячее. Сквозь красную пелену, застилавшую ему глаза, он увидел склонившуюся над ним девочку. Он слабо улыбнулся ей и попытался подняться. Эльмира мягко положила ему на грудь свою руку.

— Лежи спокойно! — сказала она, — А то опять кровь пойдет.

Они молча смотрели друг на друга.

— Ты… плачешь? — наконец спросил он, заметив слезы на ее глазах.

— Ох, Лано! — лишь вздохнула Эльмира.

Он с искренним восхищением смотрел на нее.

— Ты очень смелая девушка! Если бы не ты, не жить было бы мне на этом свете! — сказал Лано.

— Не преувеличивай. Ты-то вообще с рысью сцепился!

— Когда жить хочешь, не очень задумываешься, кто твой соперник — рысь или человек, — усмехнулся он.

— Лано, — Эльмира внимательно посмотрела на него, — а почему вы не хотите сказать мне, зачем уходите куда-то по ночам, что ищете? Может, я могла бы вам помочь?

— Не могу я сказать тебе это… Иначе Ирэ убьет меня… — глухо произнес Лано.

— Понятно. Не говори ничего. Я не должна была спрашивать тебя об этом…

Они долго молчали, глядя друг на друга. Эльмира машинально погладила его по волосам, вспомнив о НЕМ, юноше со шрамом на щеке.

— О чем ты задумалась? — спросил Лано.

Эльмира уже собралась ему рассказать обо всем увиденном дома в последние дни пребывания там, но вдруг неизвестно откуда появился Ирэ, бледный и встревоженный. Увидев раненого брата, мужчина остолбенел.

— Что… что у вас тут произошло? — спросил он.

— С рысью повстречались, — ответил Лано.

Ирэ устало опустился на камень.

Раны, нанесенные Лано свирепым зверем, зажили очень быстро, и путешестеннии продолжили свое загадочное путешествие.

Прошло еще полтора года. После того случая братья перестали держаться с Эльмирой так холодно и недоверчиво. Только теперь девушка узнала их истинные характеры. Это были спокойные молчаливые люди, никогда не дававшие свободу своим чувствам. Даже в самых трудных ситуациях братья оставались хладнокровными. Лано был более общителен, чем Ирэ, и часто смешил своих спутников.

О цели их путешествия Эльмира знала только то, что они ищут своего брата, а больше они ничего ей не сказали.

Однажды Ирэ и Лано купались в озере, а Эльмира лежала на песке и, подперев голову руками, смотрела на них. Ирэ вышел из воды и улегся рядом с ней на берегу. Девушка посмотрела на него и невольно вздрогнула. На влажном от воды плече Ирэ она заметила татуировку в виде летящего орла. Ту самую татуировку, уже увиденную ею, но на другом человеке.

Ирэ посмотрел на свое плечо, а потом вопросительно глянул на Эльмиру.

— Ч-что… что эт-то т-такое? — она медленно указала на эту до боли знакомую татуировку.

— Что случилось? — он приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза.

— Я уже видела это изображение… На груди одного человека. И ты так похож на него…

— Как его зовут? — быстро и встревоженно спросил Ирэ.

— Не знаю…

— А были ли у него еще какие-нибудь знаки, шрам на щеке, например, или…

— Шрам на правой щеке и еще этот орел! — перебила его девушка.

Услышав это, Ирэ даже подскочил на месте.

— Лано! Иди сюда! Скорей!!! — крикнул он.

— В чем дело? — спросил его брат, подбежав к ним.

— Кажется, она видела его! — глаза Ирэ возбужденно сверкали.

— Кого?

— Дангала!!!

— Дангал?!! Где ты его видела? — тоже оживился Лано.

— В доме Хосе Манидо, моего отца… отчима. Мы жили в небольшом городке недалеко от Атлантического океана, на западном побережье Испании.

— Манидо — твой отчим?! — изумленно воскликнули братья.

— К сожалению…

Она посмотрела на братьев. Ирэ нервно метался по берегу, а Лано стоял неподвижно, не в силах что-либо сказать.

— Если бы не наше недоверие, то он был бы уже с нами, — твердил Ирэ. — Кто знает, что случилось с ним за все это время!

— Почему же вы мне не доверяли? — спросила Эльмира.

— Во время болезни ты была в бреду и часто повторяла слова «отец» и «полиция». Это нас и вспугнуло. Мы не могли понять, друг ты нам или нет. Но ты не бросила тогда Лано, когда на него напала рысь, а это не может сделать враг.

— Не надо, не вини себя, это уже ничего не изменит. Лучше поедем скорее обратно и освободим его, может быть, он еще жив. Может быть… — и сама ойкнула, испугавшись своих собственных слов.

Последняя фраза девушки заставила вздрогнуть и Ирэ с Лано.

— Расскажи, что ты знаешь о нем, — попросил Ирэ.

Эльмира поведала им обо всем, что видела в те далекие дни, а под конец добавила, что он был похож на гордого, дикого и злобного зверя и даже укусил ее отчима.

— Укусил Манидо?!! — в изумлении воскликнул Ирэ, когда девушка закончила свой короткий рассказ. — Невероятно! Это же был раньше очень веселый и добродушный человек, его даже считали легкомысленным и никогда не относились к нему серьезно. Никакой агрессии и злобы в нем никто никогда не видел. До чего же довели парня!

— Чего мы ждем? Поехали! — торопил Лано.

И друзья опять пустились в свой нелегкий путь.

Глава III

Долгих три месяца ехали они. Ехали до тех пор, пока кто-то ночью не увел у них лошадей. Начавшийся после этого проливной дождь смыл все следы похитителей, и отыскать исчезнувших животных стало совершенно невозможно.

Все трое переглянулись. Они не стали ни ссориться, ни разбираться, кто прав, кто виноват, а просто пошли дальше пешком. Путь был еще неблизкий.

Все трое постоянно чувствовали на себе чьи-то недобрые взгляды. Кто-то явно следил за ними, держа их в постоянном напряжении. Ирэ и Лано пытались выяснить, что происходит, но бесполезно.

Нападение было неожиданным и стремительным. Их вдруг окружила толпа вооруженных людей, возникшая, будто из-под земли. Эльмиру оттеснили от ее спутников и куда-то увезли. Ирэ и Лано отчаянно сопротивлялись пленению, но силы были неравны. Вскоре и их со связанными руками посадили на коней и увезли в горы, где у разбойников обнаружился хорошо укрепленный лагерь. Там братьев поодиночке заперли в двух небольших пещерах.

Они сидели в небольшой уютной пещере. Все стены и пол были покрыты цветастыми коврами и циновками. В углу стояла кровать, накрытая потертым бархатным покрывалом.

— Не бойся, голубушка! Если ты, зорька моя ясная, согласишься стать женой моего сына, никто тебя больше не тронет, — нежно мурлыкал на ухо Эльмире невысокий человек средних лет.

Внешность его очень располагала к себе, но одновременно и отталкивала. Масленые глазки, задорно вздернутый носик, улыбка до ушей — вот что представлял собой Киса, атаман разбойничьей шайки.

В памяти сразу же всплыл образ Дангала, уже сильно помутневший за это время, но все еще такой… желанный. Вот его женой она хотела бы стать…

— Что молчишь? Не согласна? — сладким голоском пропел Киса. — Вот что, красавица, мы не торопимся. До совершеннолетия ему осталось несколько месяцев, так что ты имеешь много времени обдумать сложившуюся ситуацию. А пока поживи у нас, привыкни. Впрочем, сразу скажу, что выбор у тебя невелик.

Эльмире очень хотелось спросить, что же стало с ее спутниками, живы ли они вообще. Но спрашивать что-либо у Кисы было бесполезно.

Так и не дождавшись от нее ответа, он вышел, и вход в пещеру опять завалили огромным камнем.

Эльмира уже потеряла счет дням, но ее больше беспокоило то, что братья не идут к ней на помощь. Может, что-то с ними случилось или они их вообще уже нет в живых?

Девушка не могла пожаловаться на свое житье у разбойников. Никто ее не обижал, на прогулки частенько выпускали (под охраной, конечно). Киса появлялся редко, он вечно был чем-то занят. Зато частенько появлялся его сынок — избалованный подросток с большим самомнением. Он важно заходил к ней в пещеру, усаживался в кресло и начинал расспрашивать ее о том, как она докатилась до такой жизни, что скиталась по всей Испании с двумя мужчинами, не изнасиловали ли они ее. Естественно, на дурацкие вопросы он не получал ответа, и уходил разгневанный и разочарованный. А на следующий день опять начинал все сначала. Сначала Эльмиру это забавляло, потом начало раздражать. Впрочем, она не подавала виду, понимая, что ни к чему ей злить разбойников своими эмоциями.

Ирэ еще несколько раз копнул твердый грунт, и в глаза ему ударил яркий солнечный свет. Но надо было спешить. Он расширил проход и, выбравшись наружу, завалил его камнями.

Он, тоже, как и Эльмира, не мог сказать точно, сколько времени находился в заточении. По его расчетам, около полугода, но у него было подозрение, что этот срок значительно больше. Все это время он рыл подкоп из пещеры, в которой его держали.

Ирэ бесшумно скользнул в заросли и притаился. Совсем рядом прошел незнакомый разбойник. Скоро он исчез из вида, но не успел Ирэ вылезти из кустов, как опять послышались шаги. На этот раз — легкие, плавные и чьи-то тяжелые, уверенные. Мужчина едва не вскрикнул от радости, увидев Эльмиру в сопровождении какого-то человека. Ирэ тихо и осторожно пошел за ними. Когда девушка с разбойником отошли довольно далеко от лагеря, беглец, выбрав удобный момент, молнией кинулся на ее спутника. Между ними завязалась короткая драка. Вскоре разбойник оказался неподвижно лежащим на земле. Эльмира молча бросилась к Ирэ и крепко прижалась к нему.

— Как ты вовремя подоспел! Меня хотели насильно выдать замуж за сына атамана этой шайки. А Лано его убил, и теперь его, наверное, казнят! — взволнованно рассказывала девушка.

— Кого он убил? Атамана или его сына? — уточнил Ирэ.

— Самого атамана.

Он все понял. Прячась в кустах, они короткими перебежками побежали к центральной площади лагеря.

Там царила суматоха. В самом центре, у главного входа в пещеры, был врыт столб. Ирэ и Эльмира похолодели, когда увидели привязанного к этому столбу Лано. Несколько разбойников укладывали вокруг юноши вязанки хвороста и дров.

Ирэ стиснул зубы.

— Ума не приложу, как вытащить его из этой переделки! Их слишком много и все они тут вертятся! — тихо сказал он.

— А я придумала!

И она рассказала ему о своем плане. Ирэ с удивлением и недоумением поглядел на нее.

— И ты на такое решишься?!

— Да. Я отвлеку их, а ты уж не зевай, — сказала она и стала пробираться по зарослям, чтобы выйти с противоположной от него стороны.

Он с беспокойством наблюдал за ее действиями.

— А что, ребята, давненько мы такого костерка не устраивали! Будет знать, как атамана убивать! — пьяным голосом воскликнул какой-то коренастый разбойник.

— Ты хорошо придумал, Одноглазый. Киса там, на небе, будет доволен, — вздохнул другой, маленький, худенький человечек с необычайно глупым и печальным лицом. — Только убийце его веселиться особо не придется.

Они вдвоем стояли недалеко от столба, наблюдая за приготовлениями к казни.

— О чем грустите, ребята? — раздался вдруг нежный звонкий девичий голосок.

Оба разбойника разом оглянулись и увидели Эльмиру.

— О, вот и наша красотка пожаловала! — обрадовался Одноглазый и потянул к ней волосатые руки.

— Да ладно, погоди! — она отстранила его и подмигнула другому разбойнику. — Я не о том.

— Так о чем же? — поинтересовался Одноглазый, с завистью покосившись на своего печального собеседника.

— Пора бы вам подумать о новом атамане! — намеренно громко сказала девушка.

На ее голос тут же сбежалось сразу несколько разбойников.

— И кого же ты предлагаешь? — загалдели они.

— По логике им должен стать его сын, но он не имеет для этого ни характера, ни наклонностей. Мне кажется, самый подходящий для этой роли человек — он! — она кивком головы указала на Одноглазого, хорошо зная, что его очень не любят в шайке.

— Как?!! — возмутились одни разбойники. — Одноглазого — атаманом?!!

— Законного наследника Кисы — побоку??? — заорали другие.

Крики становились все громче, споры ожесточеннее. Вот уже замелькали кулаки, кто-то отлетел в сторону и стал искать в траве выбитый золотой зуб. Внезапно девушка увидела, как сбоку взметнулось пламя. Разбойник, который поджег дрова, сразу же радостно кинулся в свалку, образовавшуюся около Эльмиры. Почти все члены шайки были уже здесь.

Девушка с ужасом посмотрела на костер. Огонь все ближе и ближе подбирался к Лано. Несчастный метался в огне, но ему не под силу было разорвать веревки, державшие его.

Ирэ выскочил из кустов и со всей силы ударил в живот разбойнику, вставшему у него на пути, а затем в несколько прыжков очутился около брата. Короткий взмах ножа, и Лано был свободен. Братья бросились в то место, куда Эльмира должна была привести лошадей. Девушка появилась одновременно с ними. Вскоре беглецы ускакали далеко-далеко, а разбойники, увлеченные дележом власти, так и не заметили их побега.

Прошло еще три месяца, а быстрые кони несли их все ближе и ближе к грозной крепости Хосе Манидо. И долго еще в ужасе вскакивал Лано среди ночи, пробуждаясь от какого-то страшного сна.

Скоро братья и девушка уже ехали по той дороге, по которой ровно четыре года назад вели Дангала. На горизонте уже виднелся город — цель их долгих скитаний. Друзья остановились, разглядывая его. Двое высоких крепких мужчин и стройная девушка с локонами длинных золотистых волос.

Каждый думал о чем-то своем, созерцая верхушки крыш и деревья виднеющегося вдали города. Эльмира пыталась представить свою встречу с Дангалом. Жив ли он? И какой он теперь? Узнает ли ее?

Ире с Лано молчали, лишь переглянулись между собой.

К сожалению, никто из них не придал значения всаднику, промчавшемуся мимо них в сторону города. Это была еще одна их ошибка.

Дон Хосе сидел за богато уставленным различными яствами столом и поглощал сочащуюся жиром жареную куриную ножку. Вдруг дверь комнаты с грохотом растворилась, и в комнату ввалился запыхавшийся коренастый человек.

— Что же ты без стука, Одноглазый? — упрекнул Манидо гостя.

— Не до церемоний! — недовольно ответил разбойник. — У меня есть тревожные новости. Несколько месяцев назад мы захватили в плен двух мужчин и женщину, но они убежали, убив нашего атамана. Только потом до меня дошло, что это были его чертовы братья, а с ними — твоя дочка. Они уже подъезжают к городу. Вероятно, ищут твоего дикаря.

— Не отдам им его! Но… что же мне делать? Весь мой гарнизон утопал на войну, а я тут один совсем без охраны…

— Не горюй. По пути я кое-что придумал. У тебя есть гроб и какая-нибудь женская одежда?

— Н-найдется… Но… зачем? — Манидо был ошеломлен.

— Увидишь, — загадочно ухмыльнулся гость.

Трое путников подъехали к крепости. По дороге они никого не встретили, кроме повозки с двумя сипло рыдающими над гробом женщинами. Эльмире они показались очень подозрительными, но она не была в этом твердо уверена и потому промолчала.

Еще больше девушка встревожилась, увидев опущенный подъемный мост, распахнутые, скрипящие на ветру ворота замка. Создавалось впечатление, что по какой-то причине он был спешно покинут своими обитателями.

Друзья решили все-таки зайти. Жилые комнаты были пусты, только на кровати Манидо лежал человеческий скелет. При виде этого зрелища Эльмира упала в обморок.

Когда девушка пришла в себя, то увидела, что лежит на траве во дворе крепости. Рядом сидели мрачные братья.

— Нашли что-нибудь? — спросила она.

— Нет. Мы обследовали все подземелья, но там лишь одни скелеты и изуродованные до неузнаваемости полуразложившиеся трупы, но… кажется… не видели никого похожего на него. По крайней мере, хочется так думать… Только кто знает, может и он среди них, — отозвался Ирэ и опустил голову.

По щекам Эльмиры текли слезы, но она не замечала этого.

— Эля, ты как-то говорила, что недалеко отсюда живет сестра твоего отчима. Вдруг она что-нибудь знает? — вспомнил вдруг Лано.

— А ведь верно! Как же это я забыла? — оживилась девушка. — Поехали, что ли?

Был уже вечер, когда они увидели свет в окошке маленького домика Терезы Манидо. Девушка постучалась в дверь. Ей открыла сама хозяйка, все такая же прямая и строгая.

— Ой, Эльмирочка, родненькая! Неужели это ты? Заходи, милая, ко мне! Я сейчас ужин приготовлю, покушаем с тобой. Ты, наверное, голодненькая, устала после дальней дорожки? Ох ты, дитятко мое хорошее! — быстро отчеканила Тереза, стараясь не смотреть гостье в глаза.

— Добрый вечер, тетя Тереза! Ты одна? — вежливо сказала девушка, очень удивившись про себя переменам в тетке.

Хозяйка вздохнула.

— Одна. Карлос уже год живет в столице, учится, а больше ко мне никто и не заходит. Ну, проходи!

— А я вот не одна.

— С подружкой, наверное? — спросила Тереза, неестественно улыбаясь.

— Не совсем…

— Ничего страшного, — перебила ее тетка и за руку затащила в комнату, а затем высунулась в дверь. — Эй, кто там, заходите, чего на улице стоять!

Ирэ и Лано, пригнувшись, прошли в дверь.

Комната была маленькая, чистая. В центре ее находился круглый стол, накрытый белой скатертью, а вокруг него — несколько стульев. У стены стоял старинный комод, на нем — зеркало в деревянной оправе. Вдоль других стен была пара диванов и кресел. Четвертую стену занимали вход в кухню и лестница на второй этаж.

Хозяйка убрала со стола три грязных тарелки и чашки и унесла все на кухню.

— Посидите пока тут, я скоро присоединюсь к вам! — крикнула Тереза и загремела посудой.

Друзья молча переглянулись.

Вскоре появилась хозяйка с ужином.

— Мы вообще-то не голодны. Скажи только, что случилось с моим отчимом? Дом пустой.

— Об этом потом. Сначала надо поесть, — ответила женщина, и глаза ее забегали.

— Нет, большое спасибо, но мы не хотим, — вмешался Ирэ.

— Ладно, не настаиваю, — но, бросив быстрый взгляд в кухню, поспешно заговорила. — А все-таки поешьте, не обижайте меня.

Ужин прошел в тишине. Спустя несколько минут Эльмире вдруг страшно захотелось спать. Она поглядела на братьев, и сердце ее тревожно забилось. Лано уже спал, откинувшись на спинку стула, а Ирэ клевал носом.

Луч света попал на лицо девушки, и она открыла глаза. Эльмира лежала на кровати в той самой комнате, где жила у тети несколько лет назад. Ничего здесь не изменилось, если не считать зарешеченных окон. В смутной тревоге девушка соскочила с кровати и бросилась к двери, но та, конечно же, оказалась заперта. Эльмира заметалась по комнате.

— Ирэ! Лано! — наконец в отчаянии крикнула она.

За дверью послышался злобный хохот Терезы.

— Не зови своих дружков, все равно не услышат! — веселилась хозяйка.

— Они живы? — срывающимся голосом спросила девушка.

— Какая тебе разница? — хихикнула женщина и убежала.

Эльмира упала на кровать и беззвучно заплакала, уткнувшись лицом в подушку.

Вокруг было совершенно темно и сыро. Лано в ужасе приподнялся. Беспокойство его немного улеглось, когда он разглядел рядом с собой спящего брата.

— Ирэ! — тихо позвал юноша и тряхнул его за плечо.

Тот вскочил, как ужаленный.

— Что происходит? Где мы? — быстро спросил Ирэ.

— Еще не знаю, но, похоже, мы опять попали в ловушку.

Они исследовали помещение и поняли, что их заперли в небольшой подвальной комнате. Ирэ попытался вышибить дверь, но вскоре оставил это бесполезное занятие.

Вдруг они услышали за дверью шаги и насторожились.

— Ну что, попались? — раздался голос Терезы. — И не надо так с дверью обращаться, она вам ничего плохого не сделала. Посидите пока тут, а Хосе из вашего братца тем временем винегрет сделает!

В ответ ей было гробовое молчание.

— Эй, вы че там притихли? — но, так и не дождавшись ответа, она ушла.

Братья посмотрели друг на друга в темноте.

— Значит, он еще жив, — прошептал Ирэ. — Пока жив.

— Хочется верить. Но как будем выбираться? — спросил Лано.

— Подождем. Рано или поздно сюда кто-нибудь должен зайти. А там уж не надо зевать, — ответил Ирэ.

Однако он ошибся. Никто не заходил и даже не разговаривал с ними. Еду спускали из люка в потолке.

Так прошло еще два месяца.

Однажды они услышали, что кто-то прокрался к двери и начал тихонько отпирать замок. Ирэ с Лано притаились, готовые броситься в любой момент.

— Тише, это я, — послышался в темноте голос Эльмиры. — Идите за мной.

Друзья довольно долго пробирались по каким-то закоулкам. Скоро они почувствовали, что вышли на улицу. При свете луны братья увидели мужскую фигуру с двумя лошадьми.

— Это Карлос, сын Терезы, — шепнула им девушка. — Это он помог нам всем сбежать.

— Добрый вечер! — поздоровался с ними юноша и улыбнулся.

Теперь Карлос был выше Эльмиры. Из худенького лопоухого мальчишки он превратился в статного широкоплечего юношу.

— Спасибо тебе за все, Карлос, но нам надо спешить. Может, еще увидимся! — сказала девушка, ловко вскочив вслед за Лано на одного из коней.

Они скакали около часа, но вскоре остановились, чтобы решить, что делать дальше. Ирэ предположил, что дон Хосе вернулся в замок. Только не успел он договорить, как сзади послышался конский топот. Они оглянулись и увидели, что к ним быстро приближается группа всадников с явно не мирными намерениями.

Друзья не стали терять времени и, вскочив на своих коней, снова помчались во весь дух.

— Девчонку взять живой, а остальных можете убить! — послышались чьи-то крики.

Несколько часов продолжалась бешеная погоня. Расстояние между преследователями и беглецами быстро сокращалось. Братья поняли, что обречены. Эльмира прижалась к спине Лано, сидевшего впереди нее.

Вдруг раздался выстрел. Эльмира увидела, как Ирэ побледнел и стиснул зубы. По плечу его заструилась кровь.

— Ирэ! Лано! Надо остановиться, иначе они точно убьют вас! — взмолилась Эльмира.

Братья одновременно остановили уже выбившихся из сил коней. Ирэ слез на землю и устало присел на корточки, глядя на приближающихся всадников. Лано и Эльмира подошли к нему.

— Очень больно? — спросила девушка.

— Ерунда. Но только какая теперь разница? Скоро все будет кончено, — он посмотрел на нее снизу вверх. — А вот зачем ты им нужна, интересно знать?

— Сейчас узнаем.

Ирэ ничего не ответил, так как подъехали преследователи. Тут был Карлос, Андро, Одноглазый и еще трое незнакомых разбойников.

— И ты тут?! — воскликнула Эльмира, увидев Андро.

— А чему ты удивляешься? Разве можно не присутствовать при поимке собственной невесты? — нагло ответил он, спешившись вслед за остальными своими спутниками.

— Что?!! — взвизгнула девушка. — Этому не бывать!

Ирэ вскочил и встал рядом с ней и Лано. Поняв их намерения, Эльмира загородила им дорогу.

— Ну а ты, Карлос, что тут делаешь? — тихо спросила она.

— Сказать честно, мне все равно, кому помогать, лишь бы заплатили получше.

Эльмира отступила.

— Что вам опять от нас надо? — спросила она.

— Тебя мы увезем с собой, а их убьем. Хотя нет. Продадим в рабство. Я знаю одного арабского торговца, который не откажется от такого предложения и увезет их с собой. Жаль только, подстрелили одного, — ответил Одноглазый.

Вскрикнув, девушка прижалась к сильному плечу Ирэ. Лано стиснул зубы, глаза его засверкали.

— Нет, Лано! — Эльмира схватила его за руку.

— Что, нелегко командовать дикарями? — хихикнул Одноглазый.

Нож Ирэ, свистнув в воздухе, вонзился в лоб разбойника. Одноглазый замертво рухнул на землю.

Эльмира закрыла лицо руками.

— Когда же кончится этот кошмар? Ирэ! Андро! Да вы что, с ума все посходили?! — воскликнула она.

И опять опоздала. Двумя черными молниями метнулись братья вперед, на разбойников. Завязалась короткая драка. Андро и Карлос, пользуясь ситуацией, вскочили на своих коней и, подхватив Эльмиру и коней Ирэ и Лано, быстро поскакали прочь.

Братья стояли рядом, плечом к плечу, ошарашенно глядя им вслед.

— Кто эти люди? — спросил между тем Карлос, оглянувшись назад.

— Это североамериканские индейцы. Их отец — вождь ирокезов. Они приехали сюда в поисках своего брата, — ответил Андро.

— Индейцы?! Они?! — изумилась девушка.

— Да. Ты разве этого не знала?

— Нет.

Андро расхохотался.

Спустя неделю каких-то странных петляний по лесам и дорогам они приехали в лагерь разбойников. Узнав о гибели своего нового атамана, шайка отправилась на поиски и уничтожение его убийц.

А Карлос, Андро и Эльмира поехали дальше, к зловещему замку дона Хосе. Через две недели они увидели его высокие башни. Сам Манидо встречал их. Он с нескрываемым восторгом смотрел на свою приемную дочь, неземной красоты девушку с нежной загорелой кожей и копной длинных золотистых волос.

Прошло несколько месяцев. Эльмира по-прежнему жила в своей уютной комнатке. Теперь девушка внимательно прислушивалась к разговорам дона Хосе и Андро. С большим облегчением она услышала известие о том, что Ирэ и Лано удалось уйти от разъяренных разбойников, и с тех пор братьев никто не видел.

Глава IV

Однажды утром Манидо позвал Эльмиру и Андро в свою комнату для какого-то очень важного разговора.

— Я пригласил вас сюда вот по какому поводу, — сказал дон Хосе Эльмире и Андро. — Ко мне приходила Розалия, мать Эльмиры. Она сказала мне, что хочет вернуть себе свою дочь и увезти ее с собой. И еще Розалия сказала мне, кто настоящий отец Эльмиры. Это вовсе не тот бедняк-простолюдин, который помер от чахотки, а сам король Испании. После того, как я все это узнал, я послал Андро, Карлоса и Одноглазого найти и привезти тебя сюда. Вы оба знаете, что Андро — мой родной сын. Так вот, прежде чем вернуть тебя матери, — Манидо посмотрел на девушку. — я решил породниться с королевским родом, женив на тебе моего сына.

— Но я вовсе не хочу выходить замуж, тем более за него! — вспылила девушка.

— Выйдешь! Я знаю способ заставить тебя сделать это! — рявкнул дон Хосе.

— Ну и какой, хотела бы я знать? — насмешливо поинтересовалась Эльмира.

— Идем в подземелье! Ты увидишь, как умрет человек. Умрет долгой мучительной смертью только из-за твоего упрямства! — Манидо схватил ее за руку и потащил за собой.

Андро молча отправился за ними.

Они прошли по роскошным комнатам и оказались в маленьком коридорчике. В конце его была небольшая дверь, а за ней — длинная грязная лестница, ведущая вниз, в подземелье. Скоро перед ними в свете факелов, которые держали Манидо и его сын, возникла массивная железная дверь. Зайдя в нее, дон Хосе и двое молодых людей долго петляли по жуткому подземному лабиринту, пока не очутились в маленькой, грязной и темной комнатке. Несколько каких-то мрачных мужчин принесли и установили в стенах еще несколько факелов, и в помещении стало светло. Около одной из стен находилась печь, а топка была закрыта заслонкой.

Посреди комнаты она увидела его, того человека, которого грозился убить Манидо — изможденного мужчину неопределенного возраста, одетого в какое-то грязное рванье. На руках и ногах его были массивные кандалы, на шее виднелся железный ошейник. Он сидел на полу, а его шея, руки и ноги были зажаты в отверстиях деревянной колоды. Явно неудобная поза, при которой колени его были выше согнутой в три погибели спины. По его спине с резко торчащими ребрами и позвонками змеились многочисленные шрамы толщиной с палец, где-то свежие, где-то уже давнишние. Длинные волосы, слипшиеся от грязи и крови, спадали ему на лицо. Периодически странные спазмы сотрясали его изможденное тело. И было от чего. Всю нижнюю половину его лица закрывала жуткая железная конструкция. От нее две полосы металла шли вдоль носа, соединяясь в одну на переносице, затем поперек лба и темени до затылка, пересекаясь там с перпендикулярной полосой, охватывающей его голову. Все это было скреплено на его затылке висячим замком. Эльмира вспомнила, как когда-то такую штуку показывал ей Манидо. Он рассказывал, что длинная широкая железная трубка глубоко вталкивалась в горло жертве, жестко закрепляясь на ее голове с помощью системы железных обручей замком, и человек на это время напрочь терял возможность издавать какие бы то ни было звуки, не говоря уже о возможности есть, пить или хотя бы нормально дышать. При этом многих тошнило (так как раздражались соответствующие рецепторы), но не находя выхода, все содержимое желудка оставалось в горле (глотать человек тоже толком не мог), разъедая его и без того ободранную железом поверхность. Иногда жертвы задыхались или захлебывались в собственной… гм… Девушку невольно передернуло, едва она представила ощущения несчастного мужчины, которому заткнули рот таким зверским способом. Сердце ее сжалось от ужаса и сострадания к нему. Что же он натворил такое, чем заслужил подобное обращение? Она подошла ближе. Услышав шаги, он с трудом приподнял голову, насколько позволяла удерживающая его колода, и посмотрел на девушку исподлобья своими черными, чуть раскосыми глазами. Их взгляды встретились. Охнув, Эльмира невольно отшатнулась, пораженная внезапной догадкой. Дангал!..

Дангал, которого она уже не надеялась увидеть живым, был здесь! Избитый, изуродованный, жалкий в этой неудобной позе, бессловесный с железным кляпом во рту, но он был жив!.. Жив!

— Что вы с ним сделали, нелюди?!! — вскрикнула Эльмира, все еще с трудом узнавая в скорчившемся у ее ног человеке того потрясающе красивого юношу, которого Манидо привел сюда на цепи пять лет назад. Сейчас от его былой внешности не осталось почти ничего…

— Вижу, что узнала, — к ней подошел дон Хосе. — Пауло! Хуан! Да где вы там запропастились?

Вошли двое молодых нагловатого вида испанцев, похожих друг на друга. Они убрали заслонку с печи, и Эльмира почувствовала жар, шедший из топки. Один из вошедших щипцами достал оттуда докрасна раскаленный железный прут, подошел с ним к пленнику и быстро приложил этот прут к его беззащитной обнаженной спине. Запахло горелым мясом. Дангал безмолвно дернулся от боли, зажатый в проклятой колоде.

— Изверги, прекратите немедленно!!! — взвизгнула Эльмира, бросаясь к Манидо.

Но Манидо кивнул головой своим помощникам, и они с хладнокровным видом хотели продолжить истязание.

— Прекратите… Я сделаю это…

Манидо расплылся в улыбке.

— Так-то лучше! Хуан, Пауло! Оставьте ублюдка!

— Отпусти его! — взмолилась Эльмира.

— Не спеши. Сначала — ты выполнишь свою часть нашего договора, — ответил Манидо с усмешкой.

— Сними хотя бы эту штуку с его головы! Ты же видишь, ему от нее плохо!..

— А кто сказал, что ему легко? Эта штука будет на нем, пока ты не выполнишь свое обещание.

Она отошла от него и опустилась на колени прямо на грязный пол рядом с Дангалом. Вблизи мужчина выглядел еще ужаснее: кровоподтеки по всему телу и лицу, сломанный когда-то и неровно сросшийся нос, темные круги вокруг глаз, впалые щеки с жутким клеймом, посеревшая кожа, покрытая ссадинами и шрамами…

— Дангал… — она нежно провела пальцем по его лбу, щеке, отодвигая спутанную прядь волос с его лица. — Теперь я знаю твое имя. Вот мы и встретились снова… Ты столько лет находился в этом кошмаре… Прости…

Он нервно дернулся от ее прикосновения.

— Потерпи еще немножко. Я выйду замуж за Андро, и за это они обещали освободить тебя.

Шумно вдохнув, Дангал так резко поднял голову, что в его шее что-то хрустнуло. Выразительно глядя на Эльмиру снизу вверх, он отрицательно качнул опутанной железом головой.

— Так надо. Может, это твой единственный шанс вырваться отсюда, — убеждала его Эльмира.

В ответ он снова покачал головой. Не верит? Или не хочет получить свободу такой ценой? Остается только догадываться…

Дон Хосе, Андро, Пауло и Хуан изумленно глядели на них.

— Может… не надо со свадьбой? Они… ох!.. Отпусти их! — неуверенно пробормотал Андро.

— Молчать! — Манидо погрозил ему кулаком.

Розалия Мариоринье, одетая лишь в пеньюар из тончайшего шелка, лениво возлежала на мягком диване, посасывая через соломинку цветочный нектар.

Это была красивая женщина лет тридцати пяти. Она была высока ростом, стройна и длиннонога. Сквозь шелковый пеньюар просвечивала пышная грудь и округлые бедра. Длинные волосы золотистым ореолом окружали ее маленькую изящную головку, томно откинутую на подушки. Лицо женщины было овальное, с нежной белой кожей и очаровательным румянцем. У нее были большие светлые глаза, курносый носик и полные сочные губы, на которых играла загадочная улыбка.

Розалия жила в роскошном особняке недалеко от королевского дворца. Ее дом и интерьер отличались красотой и великолепием.

Вдруг в залу, где находилась женщина, робко вошла горничная и доложила, что пришел граф Митский и просит принять его.

Розалия поднялась с дивана и, накинув накидку из собольего меха, велела пригласить гостя.

Граф был высоким представительным мужчиной с русыми волосами и небольшой бородкой. Одет он был небогато, но со вкусом.

— Ох, Алексей Михалыч, как я рада снова видеть тебя! Ну, как наши дела? Надеюсь, все хорошо? — крикнула по-русски Розалия и бросилась на шею своего друга. — Я так хочу домой, в Россию! Мне так надоели эти бесконечные интриги и сплетни! Жизнь при дворе просто утомительна!

— Дела идут великолепно, милая Розалия. Я нашел подходящий корабль. Его капитан готов везти нас в любую минуту хоть на край света. А как у тебя дела? — спросил в свою очередь граф, отдирая от себя Розалию.

— Этот тупица Манидо все тянет. Говорит, что Эльмира должна свыкнуться с мыслью, что ей скоро придется покинуть родной дом. Но, мне кажется, этот человек лжет и тянет время, чтобы выдать мою дочь за своего сынка.

— Но почему же ты не помешаешь этому? — возмутился Алексей, оставив бесполезные попытки отцепить повисшую на нем Розалию.

— Я думаю, Эльмира не так глупа и не наделает глупостей. Но, кто знает, может она действительно любит этого Андро?

Как ни торопила Эльмира, венчание состоялось только вечером следующего дня. Она была прекрасна в своем белом свадебном платье, но никто не видел, как по ее лицу, закрытому густой вуалью, текли слезы. Бесчисленные яства свадебного пира не шли ей в горло. Дангал мучается в сыром холодном подземелье, голодный, в цепях и с ужасным железным кляпом во рту, а она теряет тут время…

После утомительной свадебной церемонии и связанных с ней торжеств, которые продлились еще сутки, все вернулись вечером в замок. К Эльмире приблизился дон Хосе. В его глазах застыло выражение сытости и умиротворенности.

— Ты стала женой моего сына, а тот выродок теперь свободен! — сказал Манидо и небрежным движением бросил к ее ногам связку ключей.

С чувством какой-то смутной тревоги девушка, как была в свадебном платье, поспешно бросилась в мрачное подземелье, а следом за ней — Манидо с сыном. По пути они встретили одного из охранников, которому дон Хосе приказал сбросить в ров вчерашние трупы.

Вот и знакомая железная дверь.

Дангал стоял уже на коленях, прикованный к стене за ошейник и вытянутые перпендикулярно телу руки. Ноги его были скованы тяжелыми кандалами, а на голове по-прежнему была надета та жуткая железная конструкция. Он не шевелился, повиснув на цепях. Его удерживали в вертикальном положении лишь ошейник и прикованные руки.

Девушка не слышала, как сзади бесшумно подошли дон Хосе и Андро. Следом за ними шли Пауло и Хуан. Пауло небрежно вертел в руке два железных браслета, соединенных короткой цепью.

— Ну, что же ты стоишь? Освобождай свое сокровище, — насмешливо сказал Манидо.

— Он… Он жив?

— Ночью был живой. Немного, — последовал ответ.

С ненавистью глянув на отчима, Эльмира с помощью ключей открыла замки оков, удерживающих его руки. Девушка с ужасом заметила страшные раны на запястьях молодого мужчины, оставленные железными браслетами. Кончики пальцев Дангала были в запекшейся крови — все ногти его были зверски выдраны. Этого не было два дня назад…

Заминку у нее вызвали кандалы на его ногах и ошейник. К ее удивлению, отверстия для ключей были запаяны. И Дангал был по-прежнему пристегнут за ошейник к стене. Заметив растерянность девушки, к пленнику подошел Андро и склонился над ним. Раздался резкий щелчок замка, и Дангал рухнул на руки Эльмире. С трудом удержав его длинное тощее тело, она опустилась с ним вместе на холодный склизкий пол. В связке оставался последний ключ, наверное, от железной штуки на его голове. Так и есть, ключ легко открыл замок. Но когда она попыталась вытащить трубку из его рта, она как-то странно застряла, а Дангал вздрогнул, даже будучи без сознания.

— Осторожно! — предупредил Андро.

— Что?.. Что еще вы с ним сделали???

— Ничего. Просто шипы внутри торчат, надо их сначала убрать, — пояснил он.

Его пальцы ловко покрутили что-то на этой конструкции, и с легким усилием он, наконец, вытащил ее и бросил на пол. Дангал хрипло вздохнул с явным облегчением и закашлялся. Изо рта несчастного мужчины вытекло несколько бурых сгустков крови.

Эльмира оглянулась, разглядывая ту штуку, что три дня терзала его. Трубка вся была в крови. Оказалось, шипы жестокого орудия все это время впивались ему в небо, щеки, язык…

— А это? — спросила девушка, указывая глазами на кандалы и ошейник, оставшиеся на молодом мужчине. — Ты же обещал его освободить…

— А это ему на память от меня, — холодно ответил Манидо.

— Ты чудовище… — прошипела Эльмира.

Она тормошила Дангала, пытаясь привести его в чувство.

— Ты так долго будешь с ним возиться, — это был опять Андро, державший в руках ведро воды. — Отойди на секунду.

— Поливай так, — не решаясь больше отпускать Дангала из своих рук, Эльмира лишь слегка отстранилась.

Андро окатил пленника ледяной водой. Мужчина вздрогнул, шевельнулся и открыл глаза. Он медленно обвел взглядом всех находящихся тут людей — Эльмиру в мокром свадебном платье, ухмыляющегося Манидо, Пауло, все так же беспечно вертящего в руке кандалы, настороженного Хуана и стоящего в стороне хмурого Андро. И вдруг словно какая-то сила подкинула Дангала на месте. С глухим рыком вырвавшись из рук Эльмиры, взвившись в воздухе, словно распрямившаяся пружина (откуда только силы взялись!), он одним прыжком с яростью набросился на Манидо. Крепкие белые зубы молодого мужчины вонзились в рыхлое горло дона Хосе. Но не удалось ему закончить начатое дело. На его голову с грохотом обрушилась связка кандалов, которую Пауло все это время предусмотрительно держал в руках. Вдвоем помощники Манидо завернули руки оглушенного Дангала за спину, защелкнули на его запястьях браслеты и бросили на грязный заплеванный каменный пол. Обезвредив бунтовщика, Хуан и Пауло поспешили к дону Хосе. Он буквально задыхался от ярости, и, держась за поврежденное горло, злобно сипел: «Убейте эту падаль!»

— Но это будет слишком просто для него, — возразил Хуан, ухмыляясь.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Манидо, и они ожесточенно заспорили, решая судьбу пленника.

Пользуясь суматохой, Эльмира метнулась к Дангалу, склонилась над ним. Он тяжело, порывисто дышал сквозь сжатые зубы. Девушка прикоснулась к его плечу.

— Зачем, Дангал?.. Зачем ты это сделал?!

— Убей меня… Просто перережь горло. Там, на полу кто-то уронил нож, — глухо произнес он.

— Но… я не могу поднять руку на человека, которого люблю! — вырвалось у Эльмиры неожиданно для нее самой.

Дангал удивленно глянул на девушку. Его глаза сверкнули и тут же потухли. Больше он ничего не сказал. Не успел.

Вернувшиеся помощники дона Хосе оттолкнули ее от него.

— Держите его крепче, чтоб не рыпался! — приказал дон Хосе, все еще держась за горло.

Пауло и Хуан прижали Дангала к полу. В руках Манидо неизвестно откуда появился шприц, заполненный какой-то густой черной жидкостью, который он одним выверенным движением воткнул в бедро пленника. Глаза несчастного широко распахнулись, и он отчаянно заметался в руках мучителей, пока ему медленно вводили содержимое шприца. Покончив с этим, Манидо недобро покосился на Дангала и направился к своеобразному пульту на одной из стен, нажал там на рычаг. Вверху что-то зажужжало, и с потолка до самого пола спустились две цепи с браслетами на концах. Пауло быстро защелкнул их на руках мужчины. После этого из отверстий в полу вытянули еще две такие же цепи и прикрепили их к ногам пленника. Рывком его вздернули вверх. Одновременно и верхние, и нижние цепи стали натягиваться, пока он не повис на вывернутых руках. К нему приблизился Манидо вместе со своими помощниками. Пауло держал в руке какую-то странную конструкцию, Манидо — жуткого вида щипцы и нож…

— Не трогайте его!!! — вскрикнула Эльмира, пытаясь закрыть собой беспомощного Дангала.

— Хуан, привяжи ее тоже, а то будет мешать, — устало распорядился Манидо.

Верный помощник Манидо легко сгреб упирающуюся девушку и толкнул к стене. Там он ловко защелкнул на ее руке металлический браслет от вмурованной в стену цепи. Так и Эльмира тоже оказалась прикованной, почти лицом к лицу с Дангалом. Он был так близко, но в то же время так далеко! Не дотянуться, не прикоснуться. Не помочь. Прямо перед ней были его узковатые глаза, пронзительно-черные, затуманенные дымкой боли и бессильной злобы. Она видела, как он стрельнул взглядом в Манидо и на металлический браслет, охвативший ее нежное тонкое запястье.

Дангал хотел что-то сказать, но бдительный кулак Хуана ударил его по губам, не дав произнести ни звука. Из разбитых губ несчастного мужчины заструилась кровь. Далее Пауло и Хуан вдвоем стали надевать принесенную Пауло конструкцию на Дангала. Оказалось, она была предназначена для того, чтобы раскрыть пленнику рот и зафиксировать так, чтобы он не смог закрыть его обратно, что и было проделано. Несчастный мужчина отчаянно брыкался на цепях в бессильной попытке избавиться от надетой на него конструкции и предчувствия того, что с ним сейчас сделают. Но вот к нему в рот сунулся Манидо со щипцами и ножом… Пронзительно взвизгнула Эльмира. Почти выворачивая себе руку, она рвалась к любимому…

— Не трогай его!!! — истошно кричала девушка. — Нет! Нет!!! Не-ееет!!!

…Вскоре все было кончено… Манидо небрежно бросил на пол окровавленный кусочек плоти. Дангал дикими от боли и шока глазами проследил за его жестом, пока с него снимали надетую недавно конструкцию. Изо рта его обильно текла вспененная кровь.

— Нет, нет, нет… — одними губами шептала Эльмира сквозь слезы.

Но и этого мучителям показалось мало. По знаку дона Хосе Хуан подобрал с пола железный кляп и грубо вогнал его трубку в горло Дангала.

— Нет! Хуан, прекрати, пожалуйста! Не надевай опять на него эту штуку!.. — взмолилась плачущая девушка. — Вы и так уже лишили его возможности говорить!

Не обращая на ее слова никакого внимания, испанец молча закрыл ключом замок на затылке Дангала и стал что-то хищно подкручивать в конструкции. Несчастный пленник извивался от боли и рвотных спазмов. Эльмира сама тихо застонала, увидев, что шипы с холодным металлическим лязгом насквозь проткнули его щеки, третий вышел под подбородком, а четвертый, судя по всему, раздробил ему нёбо… Снова…

— Так-то лучше! — Хуан издевательски потрепал пленника по окровавленной щеке.

— Зачем еще эта жестокость, Хуан? — упрекнула Эльмира.

— Скоро ему будет все равно. Впрочем, не так уж и скоро, — и отошел в сторону, как будто ничего не случилось. Проходя мимо специального отверстия в полу для оттока крови, он выбросил туда ключ от маски.

Тяжело, судорожно дыша, Дангал проводил его диким взглядом, в котором смешались и отчаяние, и ненависть. Метнул взгляд на Эльмиру. Тоска, страх, боль в глазах. И опустил длинные ресницы. Из-под железной маски капала на пол кровь.

Вот и все… Он уже навсегда немой…

— Прости, Дангал… Я ничем не смогла тебе помочь… Если бы я могла взять себе хотя бы часть твоей боли, любимый!.. — прошептала Эльмира так, чтобы слышал только он.

Будто в ответ послышался резкий свист, и черные глаза несчастного мужчины широко распахнулись. Первый удар кнута обрушился на его беззащитную спину, за ним последовали еще и еще.

Девушка плакала. Словно издалека слышала она эти звуки, повторяющиеся с убийственной методичностью. Кто-то громко считал: «Восемь, девять… десять… одиннадцать…» Несколько теплых капель крови брызнуло на ее щеку. Его кровь… Она чувствовала каждый удар, который наносили любимому. Больше всего ее мучила мысль, что она сама обрекла его на это, не дав ему шанса умереть, как он просил. Выживет ли Дангал? Вряд ли — после того, как набросился на Манидо. И смерть его будет мучительной и долгой. А может, он знал, что при любом раскладе опять окажется под ударами кнута, и это была его бессильная попытка продать свою жизнь дороже? Дон Хосе не насытится, пока человек, посмевший поднять на него руку, не умрет… Как она теперь ненавидит того, кто вырастил и воспитал ее!

«Пятнадцать… шестнадцать…»

— Боже, помоги ему! — тихо прошептала девушка.

Она уже даже не понимала сама, что просит для него у Бога — то ли побольше сил, чтобы вытерпеть все экзекуции и в конечном итоге умереть или же просто быстрой смерти…

Со свистом кнут обрушивался на его спину, обвивая его тело. Каждый жестокий удар выдирал куски плоти с его спины, боков, груди, живота…

«Двадцать один, двадцать два…» — продолжался неумолимый счет.

Она так близко видела его лицо. Окаменевшее от боли. Черные глаза смотрят куда-то вдаль. По ногам струится кровь. Ни стона, ни вскрика — из-за кляпа и немоты.

«Двадцать девять… тридцать… тридцать один…»

На ее плечо легла рука Андро.

— Что с ним… что с ним сделают? — спросила Эльмира, холодея от собственного вопроса.

— Его разорвут на части на этом агрегате…

— Нет… — слезы застилали ей глаза.

«Тридцать четыре… тридцать пять… Да облейте же его водой!..»

Эльмира вздрогнула и посмотрела на Дангала. Голова его бессильно свесилась на грудь. Весь пол вокруг был залит кровью.

Пленника окатили водой, и он медленно поднял голову. Весь мокрый, грязный, окровавленный, висящий на вывернутых руках. Слипшаяся черная с сединой прядь волос, с которой стекала вода, упала ему на лицо. Сердце Эльмиры сжалось от жалости и сострадания.

— Вколите ему еще, — распорядился тем временем Манидо.

И опять появился шприц со странной черной жидкостью. Бессмысленный взгляд широко распахнутых глаз Дангала был направлен куда-то вдаль, но после укола молодой мужчина пришел в себя.

— Что в этом шприце? — спросила девушка своего новоиспеченного мужа.

— Одно из изобретений Манидо, — ответил Андро. — Это вещество очень сильно влияет на мозг, и человек долгое время не теряет сознания, при этом резко усиливаются болевые ощущения. Кроме того, у этого вещества много побочных эффектов. Один из них заключается в том, что человек постепенно сходит с ума, если, конечно, останется жив. А впрочем, эти эффекты еще недостаточно изучены…

— Какой кошмар…

«Сорок шесть, сорок семь…»

Эльмира закрыла глаза.

«Пятьдесят…»

— Ладно, хватит с него, а то не увидим самого интересного, — сказал дон Хосе и направился к своему пульту.

Манидо нажал на рычаг, и цепи, на которых был подвешен Дангал, вновь стали медленно натягиваться, как и в начале, но теперь они дрожали от напряжения. В наступившей мертвой тишине послышался жуткий треск костей и рвущихся связок.

— Не-е-ет!!! — отчаянно закричала Эльмира, и голос ее сорвался в крике.

Дон Хосе ухмыльнулся и потянул рычаг в другую сторону. Цепи ослабли, и его измученная жертва с грохотом рухнула вниз.

Истерзанный Дангал, жалкий и ничтожный, теперь неподвижно лежал на полу у ног Эльмиры. Кожа на его руках и ногах висела лохмотьями, правая рука оторвана, держалась лишь на нескольких связках. Из плеча левой руки торчали острые края кости. Спина его вообще представляла собой кровавое месиво. Под несчастным мужчиной быстро растекалась лужа крови.

Хуан подошел к нему и ногой перевернул его на спину. Смертельная бледность покрывала лицо Дангала. Непонятно было, живой он еще или уже нет, во всяком случае, глаза его были плотно закрыты… Испанец пнул в бок неподвижное тело. Никакой реакции. Пнул еще раз посильнее, по ребрам. Что-то хрустнуло. Дангал не реагировал.

— Андро! Ну, сделай же что-нибудь! — взмолилась девушка. — Зачем его еще мучают?

— Ему уже не больно, Эльмира…

— Он… он уже… все?.. Так не должно быть… Это неправильно! — рыдала она, — Андро, пожалуйста! Сделай что-нибудь…

— Молчать!!! — рявкнул дон Хосе. — Сбросьте труп в ров, нечего крыс плодить.

Он освободил рыдающую девушку и поволок из подземелья, чтобы запереть в ее комнате. Побледневший Андро отправился вслед за ними.

Между тем Хуан и Пауло затащили Дангала на окружавшую замок стену и стали привязывать к его шее старую лохматую веревку с тяжелым камнем на конце.

А тем временем за замком уже давно следили Ирэ и Лано. Братья, еле отвязавшись от разбойников, упорно преследовавших их в течение нескольких месяцев, пробрались в город в надежде разыскать там Эльмиру.

Был уже вечер. Они сидели в кустах у самого рва.

— Да что они тут все вымерли, что ли? — тихо ругался Лано.

— Похоже на то, — задумчиво пробормотал Ирэ и опять закрыл глаза.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, когда вечернюю тишину разорвал громкий всплеск. По темной воде рва пошли круги.

— Ирэ! Да проснись же! Там кого-то сбросили в ров! — тормошил Лано брата.

— Ну и что? Пока ты спал, я уже раза два видел, как они скидывали со стены чьи-то трупы, — сонно пробурчал Ирэ и закрыл глаза.

Лано подошел к самому краю жуткого рва. В нос ему ударил резкий запах тухлой воды, но мужчину это не испугало. Он лег рядом на траву, свесив руку с обрыва, и стал задумчиво глядеть на покрасневшую воду, поглотившую свою очередную жертву.

В воде Дангал пришел в себя. Там, на дне этого рва он увидел кости, ржавые цепи, камни, какие-то бесформенные сине-зеленые массы. Ему стало дурно в этой мутной гнилой воде с трупным привкусом. Его тело уже окутывал холод, перед глазами опять поплыли красные круги. Липкая темнота постепенно обволакивала его, кружа голову покоем и тишиной. Дангала охватил ужас перед этим могильным холодом. В отупевшем от пыток и страха сознании молодого мужчины промелькнула мысль о том, что если он не освободится от камня, то может стать такой же отвратительной частью этого рва. Дангал заметался. Захлебываясь, невольно вдыхая и заглатывая зловонную воду, он пытался разорвать проклятую веревку. Из последних сил он рванулся в сторону, и она, наконец, оборвалась. Молодой мужчина, уже теряя сознание, устремился вверх, к свежему воздуху, и только теперь понял, насколько ослаб. Тяжелые кандалы на ногах тянули ко дну, левой рукой было нестерпимо больно шевелить, а правую вообще не чувствовал. Кое-как он добрался до крутого берега, но выбраться из воды не смог. Молодой мужчина сделал несколько отчаянных попыток, но каждый раз срывался вниз. Силы совсем оставили его, и он, чтобы окончательно не утонуть, уцепился левой рукой за одну из свисавших над водой веток, как ему показалось в тот момент, и потерял сознание.

— Ирэ!!! — тихо позвал Лано брата, в ужасе пытаясь оторвать чью-то тощую руку с выдранными ногтями, судорожно вцепившуюся в его запястье. — Убивают!!!

Ирэ подскочил к нему. Несколько секунд он смотрел на эту сцену, а затем бросился помогать. Вдвоем они быстро вытащили человека на берег. Это оказался какой-то жутко изуродованный мужчина непонятного возраста, закованный в кандалы, в железной маске, закрывающей пол-лица. Он истекал кровью, а исхудавшее тело его дугой изгибалось от спазмов.

— Как думаешь, кто это? Очередная жертва Манидо или… — растерянно спросил Лано.

Ирэ пожал плечами. От запаха воды у него сильно кружилась голова.

— Помощь нужна? — вдруг раздался за их спинами чей-то голос.

Ирэ подскочил от неожиданности.

К ним подошел пожилой человек в очках и с небольшой бородкой.

— Что вы собираетесь делать с этим несчастным? — снова негромко спросил он, так как братья ничего не ответили на его первый вопрос.

— Ему нужен лекарь, но, судя по всему, он умирает, — ответил, наконец, Ирэ.

— Мда… Тащите-ка его ко мне домой. Хм… Посмотрим, что можно сделать… И сами переночуйте, если хотите.

Братья охотно согласились, и вскоре спасенный был доставлен в дом незнакомца. Гостеприимный старичок оказался одним из лучших лекарей города. Звали его Дориан Матини. Доктор еще раз повторил свое предложение остаться у него на ночь, а сам тут же занялся раненым.

— Да-а, тяжелое положение. Не знаю, выживет ли с такими повреждениями, — разговаривал сам с собой Матини, раскладывая на столе свои инструменты для предстоящей операции. — И никакого пилящего инструмента тоже, как назло, нет.

Манидо ворочался на кровати с боку на бок, но никак не мог заснуть. Хруст костей Дангала почему-то до сих пор стоял в его ушах… Перед глазами дона Хосе проносились последние минуты жизни этого совсем еще молодого человека, тело которого покоилось на дне окружающего замок рва.

Манидо закрыл лицо руками. Не душе у него было неуютно, а вскоре стало и совсем невмоготу. Он встал с постели и поглядел на часы. Был уже пятый час утра. Пошатываясь, дон Хосе вышел из комнаты и, спустившись по лестнице, отправился на кухню. Там он достал еще непочатую бутылку своего любимого вина.

Манидо пил долго. В глазах его уже все двоилось, когда он бросил опустевшую бутылку на пол. Кряхтя и рыгая, дон Хосе поплелся обратно в свое логово. На лестнице он оступился и полетел вниз с поросячьим визгом.

Из своих комнат выбежали перепуганные Андро и Эльмира (девушку чуть раньше все-таки выпустили из заточения).

Андро склонился над отчимом, но тут же отпрянул.

— Да он мертв! — вскрикнул он. — Наконец-то.

— Я к Матини! — вдруг сорвалась с места девушка.

— Эльмира! Назад! — Андро бросился за женой, но опоздал.

Она была уже далеко.

Глава V

Дориан Матини устало опустился на кресло рядом с низеньким столом, на котором лежал раненый. Всю ночь он сшивал разорванные связки, сосуды, кожу, накладывал гипс на искалеченные плечи и сломанные ребра своего пациента, останавливал кровь. Несколько раз у измученного незнакомца останавливалось сердце, прекращалось дыхание, и доктор вновь и вновь возвращал его к жизни. Ему по мере сил и возможностей помогали Ирэ с Лано.

— Совершенно удивительный человек. Другие на его месте сто раз уж померли, а этот… — сказал лекарь, прислушиваясь к тяжелому дыханию человека на столе. — Но он все равно долго не протянет. Это видно… Сломано два ребра! Да и изможден слишком — кожа да кости.

— Да-а, странно, конечно, — задумчиво произнес Лано. — Мы можем еще чем-нибудь помочь?

— Да… Наверное… — Матини задумчиво поскреб в затылке. — Он потерял очень много крови. Если вы поделитесь с ним сей живительной влагой, это, возможно, немного увеличит его шансы. А, возможно, убьет его… если кровь не подойдет.

— Если это поможет — я согласен, — Ирэ поднялся со своего кресла.

Вскоре по артериям и венам Дангала заструилась кровь его брата, но ни Ирэ, ни тем более он сам даже не подозревали сейчас, что породнились во второй раз. Ирэ и Лано так и не узнали его…

Темная ночь еще окутывала дикие леса Северной Америки. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь редкими криками птиц да богатырским храпом часового.

Молодая индеанка бесшумно вышла из вигвама своего отца и, пройдя несколько шагов, опустилась на траву.

Она была обыкновенной женщиной, ничем не примечательной. Бойка и речиста, она все же часто привлекала внимание мужчин, но это обстоятельство только раздражало ее. Икомо любила лишь Итаса, дитя греха ее и одного молодого индейца. Этому греху было пять лет.

Икомо подняла голову вверх и увидела там много-много звезд. Они каждую ночь любили смотреть на звездное небо. И снова он, словно живой, появлялся перед ее глазами. Она безумно любила этого веселого и озорного юношу. Когда-то Икомо провела с ним дивную ночь среди высоких деревьев и душистой травы.

Приступ кашля прервал ее воспоминания. Этот ужасный кашель начался месяц назад, когда она простудилась.

Эльмира, тяжело дыша, прислонилась к дереву. Она убежала, чтобы хоть ненадолго покинуть этот проклятый дом. Сейчас она придет к Матини и посидит у него немного. Этот добрейший человек, ее друг в этом городе, всегда помогал ей. Он умел сказать всего несколько слов, и ей становилось легче.

Девушка прижалась щекой к шершавому стволу дерева и закрыла свои красные, опухшие от слез глаза. И вдруг она снова услышала жуткий треск ЕГО костей.

Эльмира вздрогнула и заткнула уши руками. Она больше так не могла. Он мертв, лежит на дне ужасного водоема. Но в голове девушки постоянно звучало: «Он жив! Он жив! Он жив…» И сердце ее отбивало дробь: «Жив, жив, жив, жив…»

Она в ужасе отскочила от дерева и бросилась к доктору. А вдруг она и в самом деле сходит с ума?

По пути девушка едва не сбила с ног Ирэ и Лано, но один из них успел схватить ее за рукав.

— Уходите, уезжайте из этой проклятой страны! — воскликнула она, вырываясь из рук Ирэ. — Некого вам тут больше искать! Нет его больше! Нет… Они убили его! Избили кнутом до полусмерти и… и…

Горькие слезы вновь полились из заплаканных глаз девушки. Она уткнулась в плечо Лано. Глухие рыдания сотрясали ее тело.

— Не надо, прекрати! — Лано грубовато погладил Эльмиру по спине.

— Уезжайте, вам нечего здесь больше делать! — она вырвалась из его рук и убежала.

Братья переглянулись. «А ведь это правда. К сожалению… В таком состоянии она не могла соврать. Надо уходить», — прочитали они это друг у друга в глазах и молча направились по дороге в сторону океана.

Вскоре Эльмира остановилась перед домом лекаря. Постучав, девушка зашла в дверь.

— А, здравствуй, здравствуй! — оглянулся Матини. — Как поживаешь? Плохо, да? А почему слезы? У меня вот тоже дела плохи. Вишь, пациент помирает… Э-э-э, да ты меня совсем не слушаешь!

Эльмира с ужасом и изумлением уставилась на стол, с которого доносилось судорожное и хриплое дыхание лежащего там мужчины. Значит, каким-то чудом он остался жив после всего, что с ним сотворили!.. Девушка медленно подошла к столу и упала рядом на колени. Она схватила холодную безжизненную руку Дангала и стала целовать его изуродованные пальцы.

— Прости, любимый!.. — всхлипнула она. — Я ничего не смогла сделать, не смогла защитить тебя. За что?.. За что они так поступили с тобой??? За что? За что?!!

У нее явно начиналась истерика после всего увиденного и пережитого.

Дориан Матини некоторое время изумленно смотрел на них, потом бросился за успокоительными каплями, заставил выпить их плачущую и дрожащую, как в лихорадке, девушку.

Вскоре Эльмира немного успокоилась под их действием.

— Как он оказался у вас, Дориан? — спросила она его.

Он рассказал, как, прогуливаясь перед сном, встретил двух молодых людей. Они только что вытащили изо рва, окружающего замок Манидо, этого несчастного. Дотащили до его дома, потом помогали во время операции по зашиванию ран, дали ему свою кровь.

— К сожалению, — закончил лекарь свой короткий рассказ. — За неимением нужных инструментов мы не смогли снять с него оковы. И меня не покидают сомнения насчет крови его спасителей, что я в него влил. На анализ не было времени.

— Это же… Это его братья!.. Я встретила их недалеко от твоего дома!.. — тут только Эльмиру осенило. — Ох, они же ушли…

— Гм, не догнать уже. Но раз братья — шансы, что переливание крови прошло успешно, значительно выше.

— Скажи честно, Дориан, он выживет? — спросила она лекаря.

— Если честно — шансы у него очень и очень ничтожны. С такими ранами, как у него, обычно не живут… Он потерял много крови. И он очень истощен. Попытки спасти ему жизнь лишь продлят его мучения еще на пару дней. Но кто знает?.. Всякое в жизни бывает… Если он смог выжить после стольких лет жизни в тех условиях… Может, он действительно крепкий парень. Но если мы не снимем с него все эти железяки… На запястьях, лодыжках и шее у него язвы, незаживающие раны. А эта маска… Ни накормить, ни напоить его с ней невозможно. Он едва может дышать с этой штукой в глотке, да еще и мутит его из-за нее. Надо немедленно избавить его от всего этого барахла. Иначе… Шансов у него нет…

— Он… он ничего не ел уже четыре дня… Я сбегаю к Андро. Он, кажется, может помочь. Как-то он изменился. Ой, чуть не забыла — Манидо по пьяни слетел с лестницы и, кажется, насмерть, — крикнула она уже в дверях.

— Этим бы все и кончилось рано или поздно, — пробормотал Матини. — Только через свой труп я пошевелю хоть пальцем ради этого Манидо.

Энни не могла заснуть. Вот уже несколько минут она ходила взад-вперед по вигваму. Все шло вкривь и вкось. И противные улыбочки Орты, и странное исчезновение мужа да сына, долгое отсутствие Ирэ и племянника Лано. Все в племени, а особенно Орта, говорили, что ни Мэнди, ни Дангала, ни Ирэ уже давно нет в живых, но Энни не хотела и не могла им верить.

Она в изнеможении опустилась на свое ложе из веток и мягких шкур. «Как все плохо! А я-то! Ведь я еще не так стара, а уже чувствую себя старушкой», — подумала Энни.

За стенкой поскуливал во сне выставленный на улицу Орта.

Вдруг мимо Энни бесшумно мелькнула чья-то тень. Женщина насторожилась.

— Кто здесь? — спросила она.

В ответ не раздалось ни звука, но Энни чувствовала, что ночной гость не ушел. Она протянула было руку за ножом, как вдруг ее подхватили чьи-то сильные руки и закружили в воздухе.

Такого отношения Энни не позволяла никому. Она извернулась и ловко впилась своими острыми ноготками в гладкую, упругую кожу обидчика. Он, издав изумленное восклицание, опустил Энни на пол.

— Что, получил, нахал? Попробуй только еще раз прикоснись ко мне! — негромко произнесла женщина и зажгла свечу.

Когда неяркий свет озарил вигвам, свеча едва не выпала из рук Энни. В углу стоял Мэнди, прижав ладонь к исцарапанной щеке. Он улыбался, слегка наклонив голову набок.

Энни растерянно окидывала взглядом его ладную крепкую фигуру, от которой словно веяло молодостью и здоровьем.

— Не ожидала? — спросил он.

Потерявшая дар речи женщина только покачала головой. Легкими бесшумными шагами Мэнди подошел к ней и грубовато обнял ее за плечи своей тяжелой рукой.

— Где ты пропадал? — спросила Энни.

— В Турции. Я попал в плен к вайтанам, а они продали меня работорговцам.

— Боже!

Мэнди засмеялся.

— Да что об этом вспоминать! Что было — то прошло. Почему у тебя перед дверьми мой брат спит?

Энни вздохнула.

— А где Ирэ?

Она опять вздохнула.

— И еще. Когда я уходил на войну, ты ждала ребенка. Кто это был? Сын или дочь?

— Сы-ы-ын! — простонала Энни и уткнулась ему в плечо. — Без тебя все стало так плохо! Все! У нас ведь будут еще дети?

— Да… Конечно…

Мэнди недоуменно смотрел на нее.

Утро выдалось на редкость холодным и ветреным. Кутаясь в шаль, по мосту через ров пробиралась женщина, а следом за ней — мужчина.

— Как думаешь, Алексей Михалыч, удастся нам забрать дочь у этого чурбана?

— Тише, Рози! Не знаю.

У ворот они натолкнулись на Андро.

— Где Манидо? — спросила Розалия, даже не поздоровавшись.

— Он умер. А вы, вероятно, Розалия?

— Да, да. А это мой жених, — ответила она, указывая на Митского. — А вы, надо полагать, Андро, муж Эльмиры?

— Н-не совсем. Я потом все объясню. Если вы хотите ее видеть, то я могу вас отвести к ней.

— Конечно. Мне надо с ней поговорить.

Так они, разговаривая, отправились к Дориану Матини, старому знакомому и лучшему другу Андро. Уже подходя к домику лекаря, они увидели бегущую Эльмиру.

— Андро, Андро! — закричала она, едва заметив его. — У тебя есть ключ или напильник?

Она стремительно подлетела к нему, даже не заметив стоящих рядом с ним мужчину и женщину.

— Погоди немного, не спеши так, — он схватил ее за руку. — Ты не хочешь сначала познакомиться со своей матерью и будущим отчимом?

— Успею еще, — отмахнулась она, слишком возбужденная, чтобы реагировать на что-то еще. — Он в доме у Дориана Матини! Он жив! Жив!

— Бог мой! — то ли удивился, то ли испугался Андро.

А Эльмире вдруг стало страшно. Полными слез глазами она взглянула на него.

— Только не забирай его обратно ТУДА, только не забирай! Пожалуйста! Ему и так слишком много пришлось пережить! Пожалуйста!

— Не слишком ли много замужняя девушка думает о постороннем мужчине? — попыталась привлечь на себя внимание Розалия.

Ее реплика осталась без внимания.

— Успокойся, девочка! — Андро ласково обнял Эльмиру за плечи. — Я не трону его, а Манидо тем более ничего ему не сделает — в своем нынешнем состоянии. Хуан и Пауло ничего не узнают. Но… не знаю, ох, не знаю, долго ли протянет твой Дангал, а если и выживет, то КАКАЯ это будет жизнь. Ты видела, он страшно искалечен. Ни говорить, ни нормально ходить он уже не сможет никогда. Рук он тоже, видимо, лишился. Кроме того, недавно я заметил, что у него цинга. Если ничего не сделать — он лишится зубов. Плюс ко всему, на парне ошейник, который можно снять только вместе с головой. Какой-то особый сплав — ничего не поделать, увы. Насколько я понял, там, у себя на родине, он принадлежит к какому-то знатному роду, так что представь, какое это для него унижение — иметь такое «украшение» на шее, да еще и клеймо на лице. Кандалы на ногах перепилим, а от маски и ручных кандалов у меня есть запасные ключи. Я все взял с собой. Но подумай сама, как к нему будут относиться люди. Может, лучше отпустить его? Я знаю, что он у Матини. Это я попросил его покараулить около рва. На всякий случай… Но не думал, что он все-таки останется жив после всего…

Эльмира едва верила своим ушам. Оказывается, Андро на стороне Дангала!

— Я всегда знал, что ты никогда меня не полюбишь, — снова заговорил Андро, словно прочитав ее мысли. — И я не хочу тебя принуждать. Тем более видел с самого начала, что он запал тебе в душу. Я старался хоть немного облегчить положение Дангала, поддерживать его за спиной Манидо и его людей. Конечно, приходилось притворяться, ловчить, чтобы они ничего не заподозрили. К сожалению, побег я не смог ему устроить. Наблюдая за тобой и Дангалом, я постарался втайне от Манидо сделать нашу свадьбу пустым фарсом, священник ненастоящий. Ты свободна, Эльмира. Делай выбор сама.

Все трое ошалело смотрели на него, каждый по-своему понимая его слова. Но предназначались они для Эльмиры.

Лекарь ничуть не удивился приходу гостей. Эльмира, а следом за ней Розалия и Митский, прошли вглубь комнаты к Дангалу, а Андро остановился поговорить с Матини.

— Спасибо, что подоспел вовремя! — начал было Андро, поздоровавшись с приятелем.

— Не стоит, Андро, — Дориан улыбнулся своей очаровательной улыбкой.

— Да, кстати, как он там себя чувствует?

— Очень плохо. Очень. Но… я все же надеюсь… Он… Его… Короче, с появлением этой девочки состояние его не то чтобы улучшилось, а перестало останавливаться сердце… Не знаю… Это так странно…

— Любовь, Дориан, любовь. Она может вершить большие чудеса.

Дангал лежал на кушетке на животе, кверху своей несчастной, израненной спиной. Оба плеча забинтованы. Тощий, измученный, истерзанный, в ошейнике и в железной маске, в кандалах на ногах и вывернутых за спину руках — молодой мужчина представлял собой действительно жалкое и неприглядное зрелище.

— Что ЭТО??? — воскликнула Розалия, сморщив свой хорошенький носик, показывая на Дангала пальцем. — Фу-у! Что это за тип? Что у него на голове?

Только сейчас Эльмира заметила, что за ней следом таскается какая-то разодетая дама с представительным мужчиной под ручку.

— Кто вы? — спросила девушка, удивленно уставившись на странную парочку.

Гробовое молчание наступило после ее слов.

— Здравствуй, дочка! — сквозь зубы почти прошипела Розалия. — Наконец-то я снова вижу тебя. А ведь я приехала за тобой. Через неделю мы уедем в Россию.

И она бросилась обнимать дочь.

— Я без него никуда не поеду, — Эльмира попятилась, придвинувшись ближе к Дангалу.

— Вот как! — демонстративно зажав нос тонкими наманикюренными пальчиками, Розалия склонилась над молодым мужчиной, разглядывая его, затем вновь посмотрела на девушку. — Да-а, когда-то он, вероятно, был очень красив. Но сейчас… Выглядит паршиво. Зачем тебе нужно это ободранное отребье? Могу поспорить, у него целый набор всевозможных болезней! Он…

— Довольно! — прервала ее Эльмира. — Ваше мнение меня интересует в последнюю очередь. Вы сами когда-то бросили меня, так что я вполне привыкла обходиться своим умом!

— Э-э… Х-хорошо, можно и отложить поездку, пока ЭТОТ не поправиться, а там видно будет, — сдалась Розалия.

— Это верно, — вдруг вмешался присоединившийся к ним Андро. — Будет видно. Но неизвестно, как на это отреагирует сам Дангал. На родине у него, кажется, есть сын. Он сам когда-то это сказал. В бреду.

— Что? — слабо вскрикнула девушка. — Как… сын? Дангал — женат?

— Не знаю, не знаю!..

Говоря это, Андро достал ключ и отомкнул замок на ручных кандалах Дангала, обнажив незаживающие раны на его запястьях, затем снял с головы несчастного мужчины ужасную маску. Следом за ней изо рта Дангала вытек крупный бурый сгусток, а затем хлынула алая кровь.

— Фу-у-у! — завопила Розалия и бросилась вон из комнаты, прикрывая рот рукой. Она едва успела выбежать за порог, как ее начало тошнить.

Следом за ней, извинившись и попрощавшись, вышел русский граф Алексей Михайлович Митский. А старенький лекарь был уже на боевом посту. Озабоченно склонившись над Дангалом, он пытался определить причину кровотечения.

— Дориан, у него отрезан язык, — подсказал Андро. — А также сквозные раны на щеках и подбородке, раздроблено верхнее небо и сильно повреждено горло.

— Вижу. Мда, придется прижигать, чтобы остановить кровотечение.

Доктор вколол Дангалу еще одну большую дозу сильного обезболивающего и стал поспешно собирать нужные инструменты.

— Как он будет… без языка? — задала Эльмира мучивший ее все время вопрос, когда через некоторое время доктор, вытирая лоб, устало опустился на стул.

— Как, как?.. — поддразнил ее Матини. — Трудно ему будет. На его счастье, эти нелюди оттяпали ему не все. Остался небольшой обрубок… Говорить он однозначно больше не сможет… Глотать тоже сложно будет, пока приспособится… А пока что питание только через трубку…

Эльмира, схватившись за голову, тихо раскачивалась туда-сюда.

Словно какая-то сила подняла его вверх, и вмиг исчезла вся адская боль, которая терзала его. Теперь ему было хорошо. Он почувствовал необыкновенную легкость и свободу. А внизу лежало его истерзанное жалкое тело, около которого зачем-то суетились трое. «Он умирает! Ни дыхания, ни сердцебиения,» — сказал мужской голос. Слабый женский крик, крик Эльмиры, раздался после этих слов. Он увидел, как обняла она то распростертое тело, поливая его слезами. А он не хотел больше страданий и боли, не хотел жить калекой. Тишина и покой иного мира звали его, но в тоже время какая-то сила неумолимо тянула его вниз. «Ты нужен мне, Дангал! Не уходи! Я люблю тебя,» — слышал он слова Эльмиры и не верил им, как бы ему этого ни хотелось. Зачем нужен ей, теперь уже замужней женщине, он, сломленный, раздавленный, изуродованный, хромой, немой? «Я не хочу жить!» — безмолвно крикнул он в отчаянии, и его вновь окутала темнота.

Вернувшись домой, Андро вызвал Пауло и Хуана.

— Ваши услуги мне больше не потребуются. Вы свободны, — сказал он, когда они подошли.

Хуан слегка усмехнулся и вплотную приблизился к нему.

— Дон Хосе очень плохо платил нам за работу в последнее время. Должок за тобой, Андро Манидо!

Андро невольно поморщился.

— Сколько? — устало спросил Андро, а затем, получив ответ, выдал им нужную сумму.

Молодые люди направились к двери. Уходя, Хуан опять нагло усмехнулся на прощание.

Андро с облегчением вздохнул, когда затихли шаги Пауло и Хуана. Эти двое никогда ему не нравились. После этого он отправился в одно из подземных помещений, где должно было находиться тело его отца. По мере приближения Андро все сильнее начало овладевать чувство какого-то смутного беспокойства. Так и есть: что-то случилось. Дверь была распахнута, в камере опрокинут гроб и скамья, на которой он стоял. Тело исчезло… Все это создавало ощущение, будто Манидо ожил и покинул это помещение. Или его унесли? Схватившись за голову, Андро в ужасе бросился вон. Перескакивая через три ступеньки, он за несколько секунд выбрался из подземелья и остановился. «Хуан! Его ухмылки!» — мелькнула мысль в его голове, и он бросился догонять испанцев. Но было уже слишком поздно, и он вынужден был вернуться.

Эльмира задумчиво ворошила влажные после мытья и подстриженные черные волосы Дангала. Седых прядей с того кошмарного дня в них заметно прибавилось — еще одно свидетельство пережитых им нечеловеческих страданий. Прошло уже два дня, а он все еще так и не приходил в сознание.

— За что же они так тебя? — прошептала она. — Варвары!

Девушка осторожно тронула железный ошейник, свободно болтающийся на его израненной шее. Тот самый, с шипами. Подняла глаза выше, на его скулу. Там виднелись выжженные инициалы Хосе Манидо…

— Дориан! Можно как-нибудь убрать это? — она указала глазами на позорные знаки.

— Ничего тут уже не поделаешь… Все равно останутся безобразные следы, слишком явные. Да к нему и прикасаться-то страшно. В чем только и душа держится?

Матини протянул ей чашку с мясным бульоном. В другой руке он держал длинную тонкую трубочку с воронкой на конце.

— Вот, держи это, — сказал он. — Видела, как я это делал. Попробуй теперь сама. Вставь ее осторожненько прямо в горло, поглубже, только не задень там ничего.

Девушка медленно приблизилась к Дангалу и поставила чашку на столик у кровати. Немой… Надо сначала как-то открыть ему рот. Но там уже ничего нет… Эльмира зажмурилась. Очень осторожно она приподняла голову Дангала. При ее попытке заставить его открыть рот он вдруг отчаянно забился в ее руках, вырываясь, и судорожно стиснул зубы, но все движения Дангала были неосознанные, вероятно, действовала сила привычки и впечатления того дня, укрепившиеся в подсознании.

— Тихо, любимый. Не сопротивляйся. Тебе надо поесть, чтобы жить. Я не сделаю тебе больно, — прошептала она, нежно целуя его разукрашенное синяками лицо, и одновременно пытаясь приоткрыть ему рот.

Он сдался, в конце концов, сам разжал челюсти. По совету доктора Эльмира тихонько пропихнула трубочку ему в горло. Что-то резануло по сердцу Эльмиру, когда у него опять начались спазмы. Тело молодого мужчины выгнулось в дугу, его буквально выворачивало наизнанку от ощущения инородного тела в горле. Как он вытерпел ту штуку в горле? Впрочем, выбора у него тогда не было… Эльмира, смахнув застилающие глаза слезы, обняла его, пытаясь успокоить.

— Пихай, пихай дальше, я его подержу, — спохватился Матини. — Похоже, начал оживать, если сопротивляется.

Совместными усилиями им удалось вставить трубку в горло извивающегося Дангала.

— Готово! Теперь лей бульон понемногу…

— И так будет каждый раз?! — всхлипнула Эльмира, подливая жидкость из чашки в воронку.

— Пока он без сознания — да. И еще недели две будет заживать то, что осталось от его языка. Раньше никак.

Когда с кормлением было окончено и трубка вынута, Матини, словно что-то вспомнив, перевернул Дангала с живота на бок и стал внимательно разглядывать побелевшие шрамы на ногах молодого мужчины. Потом хмыкнул и протянул руку, досконально ощупав одну его ногу, затем другую.

— Не нравятся мне его ноги, — пробормотал Дориан, вновь принявшись их изучать, сравнивая одну с другой. — Похоже, он едва может ходить, так как на его ногах явно были повреждены сухожилия.

— Ему их перерезали… чтобы не сбежал… — пояснила Эльмира, с тревогой наблюдая за его действиями.

— Я так и думал, — Матини провел пальцем по шраму над коленом ноги Дангала. — Слишком ровный, аккуратный разрез. Такого не бывает при обычной травме. Это было уже давно, да?

— Да. Как только его привезли в тюрьму пять лет назад.

— Пять лет… Плохо. Но ничего, может, я смогу хотя бы частично восстановить его ноги. Естественно, когда минует угроза его жизни.

Бесконечной вереницей шли часы за часами, дни за днями. Так миновало три месяца.

Дон Хосе медленно открыл глаза. Потянулся, зевнул.

Было уже утро. Солнечные лучи слабо пробивались сквозь плотные шторы, освещая небольшую грязную каморку. Во всех углах скреблись мыши, по заплеванному полу, по ободранным стенам, по столу, на котором вперемешку с какой-то прокисшей едой валялся всякий мусор от бумажек до драных сапог, бегали жирные, заботливо откормленные тараканы. Вот в такой обстановке уже несколько месяцев жил Манидо и его верные помощники.

Пауло и Хуан перетащили его сюда мертвецки пьяного, пока Андро отводил Розалию и ее спутника к Матини. Манидо очнулся уже через день после своего знаменательного падения и первым делом спросил, не объявлялся ли как-нибудь Дангал, чем немало удивил своих благодетелей, ничего не знавших, правда, о дальнейшей судьбе молодого мужчины.

Сейчас Манидо был совершенно здоров. При падении он даже не получил сильных повреждений. Теперь же дон Хосе больше помалкивал, думая о чем-то своем и вовсе не горел желанием приняться за свои когда-то любимые дела.

Дангал был еще жив, хотя ни разу за все это время не приходил в себя, да и бесчисленные раны его заживали очень плохо и медленно. Неделю назад Дориан Матини снял гипс с обеих его ног, где проводил операцию по восстановлению поврежденных сухожилий.

Ни одного звука, ни одного стона не сорвалось еще с бледных, плотно сжатых губ Дангала. Безобразное клеймо все так же ярко виднелось на его щеке, и железный ошейник все так же холодно поблескивал на шее молодого мужчины как напоминание о самых страшных днях его жизни.

А тем временем обстановка постепенно накалялась. Розалия нервничала и уже жалела о своем великодушии. Она приставала к Эльмире, к своему жениху, изводя их бесчисленными капризами. Мариоринье почти ненавидела Дангала, «этот якорь, вставший посреди дороги», как она сама выражалась.

Но вскоре все разрешилось само собой.

Как всегда, Эльмира зашла утром к Дангалу. Он находился все в том же состоянии, потому девушка, немного посидев с ним, собралась уже выйти в другую комнату, чтобы приготовить ему еду. Внезапно она что-то почувствовала и оглянулась. Черные глаза молодого мужчины были открыты, но их выражение заставило бы содрогнуться кого угодно. Это был пустой и неподвижный взгляд, без блеска, без выражения, без жизни. Мертвый взгляд живого человека.

В ужасе девушка попятилась и даже ничуть не испугалась, наткнувшись в дверях на что-то костяное.

Там была какая-то незнакомая женщина, вероятно, одна из пациенток Дориана Матини.

— Здесь есть лекарь? — спросила гостья, неуклюже закатываясь в комнату на кресле с колесиками.

Она была почти совсем парализована.

— Нет, его здесь нет, но скоро будет, — ответила Эльмира, понемногу приходя в себя.

Но незнакомка уже не слышала ее, увидев Дангала. Глаза женщины буквально полезли на лоб, и волосы зашевелились у нее на голове. Затем, опомнившись, она с истошным визгом взмыла со своего кресла и стремительно выскочила вон, совершенно забыв о недуге.

Эльмира бросилась за ней, да где уж ей было догнать инвалидку!..

Девушка вернулась в комнату и метнулась к мужчине. Он все так же отрешенно глядел куда-то в одну точку.

— Дангал, Дангал! — принялась она тормошить его. — Очнулся, наконец! Ты меня видишь?

Никакой реакции.

После долгих споров и раздумий решено было взять его с собой в Россию. Возможно, смена климата и обстановки поможет ему выздороветь и прийти в себя.

Через несколько дней от испанского берега гордо отчалил великолепный и очень красивый корабль с удивительным названием «Эос». Этим изящным и легким судном командовал капитан Билл, старый, убеленный сединой человек, который, по слухам, когда-то состоял в одной загадочной бандитской шайке, служившей королю Испании. На борту его корабля в удобных каютах разместились Розалия с графом Митским и Эльмира с Дангалом.

Все, казалось, было хорошо. Испания далеко, Манидо тоже, но Дангал не желал возвращаться к миру людей. Он, безмолвный и неподвижный, с застывшим взглядом, был похож на каменное изваяние. Что-то гнетущее, тяжелое исходило от этого полуживого — полумертвого сломленного человека. Эльмира все время проводила с ним, тормошила его, пыталась разговаривать с ним, что-то рассказывала ему, но он словно не слышал и не видел ничего. Просто смотрел в одну точку и все.

Так шли дни за днями. Однажды утром Эльмира принесла в большой кружке в их с Дангалом каюту специально приготовленный для него суп, перетертый до пюреобразого состояния. Каждый раз, когда она запихивала трубку в горло мужчины, чтобы таким образом хоть как-то накормить и напоить его, сердце ее обливалось кровью. До сих пор она не могла спокойно думать о том, во что превратил нормального здорового парня ее отчим. Питаться через трубку, вставленную через рот в его желудок из-за того, что практически нет языка… Такого она не пожелала бы даже врагу. Но что есть, то есть. Другого способа накормить его, поддержать его жизнь она не знала. Дангал особо не сопротивлялся, все так же глядя в одну точку отсутствующим взглядом, не считая того, что у него начинались спазмы, едва посторонний предмет оказывался в его горле. Но сегодня что-то пошло не так.

Эльмира уже смазала кончик трубки маслом, чтобы хоть немного облегчить ее введение и хотела приоткрыть рот мужчины, когда его жесткая ладонь обхватила ее запястье, отводя ее руку в сторону. Молодая женщина посмотрела в его лицо и встретилась с его взглядом. Дангал отрицательно покачал головой.

— Ну, с возвращением, — улыбнулась она ему, откладывая ненавистную трубку в сторону и протянула мужчине кружку с супом. — Попробуешь сам? Тебе все равно надо поесть.

Он слегка поерзал на койке, усаживаясь поудобнее, взял кружку из рук Эльмиры — левой рукой. Осторожно отпил маленький глоток. Поперхнулся при попытке проглотить. Откашлявшись, попробовал еще раз и… тот же результат.

Эльмира поспешно опустила глаза, пытаясь скрыть навернувшиеся слезы. Ее сердце отчаянно сжалось от боли при виде его мучений. Только сейчас до нее полностью дошел смысл вопроса Андро о том, не следует ли просто отпустить его, вместо того, чтобы вытаскивать его с того света… Самое страшное для Дангала началось именно сейчас, когда он пришел в себя с осознанием всего того, что с ним сотворили и чего он теперь навсегда лишен. Тем не менее Эльмира выдавила из себя ободряющую улыбку.

— Не сдавайся, Дангал. Пожалуйста. Тебе пока непривычно. Постепенно наловчишься, и все будет хорошо.

Он посмотрел на нее взглядом, полным отчаяния, и понурил голову. Эльмира забрала кружку, поставила ее на столик, а сама опустилась на пол возле его койки. Она взяла его руку в свои ладошки, прижала к своей щеке.

— Дангал… Пожалуйста, не замыкайся опять в самом себе. Тебе надо жить, потому что…

Мужчина вырвал свою руку из ее рук и резко отвернулся, сжав челюсти. Эльмира видела лишь, как на его изуродованной клеймом щеке задергалась какая-то мелкая мышца.

Вечером случилось так, что Дангал был один в каюте. Слегка приподнявшись на локте, он медленно обвел взглядом стены, пол, потолок, как будто ища чего-то. Молодой мужчина сел, затем с трудом поднялся на ноги и, придерживаясь за стену, сделал несколько неуверенных шагов. Его шатало от слабости, ноги подкашивались и почти не повиновались ему. Так, сильно хромая на обе ноги, он доковылял до противоположной стены. Дангал поднял голову вверх, осматривая каюту, и заметил висевшее на гвоздике небольшое зеркало. Он вздрогнул и отшатнулся, увидев собственное отражение. На него смотрело изуродованное до невозможности лицо с бледной серой кожей, обтягивавшей его, с ввалившимися глазами, казавшимися огромными, с красующимися буквами Х.М. на левой скуле. Глухой протяжный стон вырвался из широкой груди молодого мужчины. Диким блуждающим взглядом заметался он по каюте в поисках ножа или еще чего-нибудь, чем можно было прервать опостылевшую ему жизнь. Заметил лишь веревку, натянутую под самым потолком. Этого ему было вполне достаточно…

Эльмира смотрела на вспененные океанские волны, стремительно разрезаемые носом корабля, когда к ней подбежал испуганный и бледный матрос, который убирался в каютах.

— Не знаю, как это получилось… Он… он повесился… Но я вовремя успел перерезать веревку… — растерянно пробормотал матрос.

Ни слова не говоря, девушка со всех ног бросилась в каюту Дангала, где к тому времени собралась большая часть команды. Растолкав толпу, она подбежала к молодому мужчине.

Он лежал на полу с закрытыми глазами и тяжело, хрипло дышал. Рядом валялась снятая с его шеи веревка. Девушка осторожно приподняла его и, прижав к своей груди, заплакала. Все любопытные постепенно покинули каюту.

Вскоре Дангал пришел в себя и увидел рядом Эльмиру. Он хотел что-то сказать, но, опомнившись, испуганно захлопнул рот.

— Ч-что… что ты хотел сказать? — неуверенно спросила она.

Молодой мужчина с трудом сел на полу и протянул левую руку к низкому столику, на котором лежали замеченные им ранее клочок бумаги и карандаш. Положив бумагу на пол, он стал что-то писать — левой рукой. Эльмира изумленно наблюдала за ним. Он — грамотный? Вот неожиданность! Но о том, где он этому научился, решила спросить потом.

Когда Дангал отдал ей написанное, там было лишь два слова: «Отпусти меня».

— Почему ты решил убить себя? — спросила она его.

«Не хочу жить. Я не просил меня спасать», — написал он.

Эльмира побледнела. Вот так, грубо и резко. Выходит, его раны гораздо глубже и болезненней, чем могут видеть ее глаза.

— Ты обещал тогда, в подземелье, пять лет назад. Обещал, что будешь жить, — мягко сказала девушка.

«Помню. Я лишь обещал выжить. Не знаю, что ты нашла во мне такого. Особенно после того, что со мной сделали» — последовал его письменный ответ.

— Я не могла поступить иначе… Я люблю тебя, Дангал. И мне не важно, как ты выглядишь.

Он опять удивился, забрал у нее бумагу, и вновь его исхудавшая рука задвигалась по ней, выводя корявые буквы.

«Спасибо за все, что ты для меня сделала, Эльмира, но не думаю, что это тебе действительно нужно. Лучше было бы, если б ты вообще меня ТОГДА не увидела. Да, воспоминания о тебе и помощь Андро помогли мне выжить, вытерпеть все, хотя легче было просто сдохнуть в этом проклятом подземелье. Я не тот, с кем тебе стоит связывать свое будущее. Я имел не слишком хорошую репутацию у себя на родине, да еще и Манидо выжег клеймо на моем лице… Помимо всех прочих «украшений», которые он мне оставил. И этот ошейник… Лучше будет, если я навсегда уйду из твоей жизни. И из жизни вообще».

Прочитав эти горькие строки, девушка посмотрела на Дангала. Он сидел рядом с ней на полу с поникшими плечами и понуро опущенной головой. Что-то было сломлено в нем…

Она провела пальцем по его руке.

— Ты нужен мне и такой. Для меня не имеют значения эти шрамы и твой… ошейник.

Он опять стал что-то писать, а затем резко бросил почти исписанный листок ей на колени. Отвернулся, нервно стиснув зубы.

«Зато для меня — имеют!» — корявились на бумаге новые строки.

Она еще тупо смотрела на записку сквозь непроизвольно накатившие слезы, когда Дангал отобрал бумагу и вновь стал что-то писать.

«И еще — Андро. Ты ведь стала его женой, пытаясь спасти мою шкуру…» — написал он.

— Свадьба с Андро оказалась лишь спектаклем. Он сам подменил священника. Андро уже потом мне об этом сказал, пока ты был без сознания. Так что я свободна и вольна быть с тем, с кем захочу.

«Куда мы плывем?»

— В Россию.

Немой мужчина вопросительно взглянул на Эльмиру, но потом махнул рукой и опять опустил голову, о чем-то задумавшись.

— Все будет хорошо, — вновь попыталась ободрить она Дангала. — Самое главное — ты жив, а все остальное наладится.

Кривая усмешка появилась на его изможденном, изуродованном лице. Он хотел еще что-то написать на бумажке, но заметил, что места на ней уже нет. Лишь в бессильной ярости треснул кулаком по стене, а в раскосых темных глазах его затаилась тоска.

— Пойдем на палубу, Дангал! — взмолилась Эльмира. — Там такое солнце сегодня! Увидишь, ты сразу почувствуешь себя лучше. Сможешь?

Пожав плечами, он с трудом поднялся и, хромая на обе ноги и придерживаясь за стены, поковылял к двери. Видно было, что каждый шаг причиняет ему боль. Опасаясь, что он может рухнуть, Эльмира попыталась поддержать Дангала, но он одарил ее таким зверским взглядом, что она предпочла отказаться от этой мысли.

«Гордый!» — подумала Эльмира, с болью наблюдая, как он с трудом переставляет искалеченные ноги. «Он на всю жизнь останется хромым» — вспомнились вдруг слова Манидо. Это уже не пройдет, хотя без операции было бы, наверное, хуже…

Свежий ветер и соленые океанские брызги с силой ударили в лицо молодого мужчины, а затем бросились обратно в сумрачную даль, туда, где лучи заходящего солнца золотили седые волны.

Тяжело оперевшись о бортик, Дангал задумчиво смотрел на бескрайний океан, а ветер трепал его черные с проседью волосы.

Все в лагере еще только открывали глаза, когда из-за деревьев показались двое мужчин. Оба шатались от усталости, еле держась на ногах.

— Ирэ! Лано! — громко вскрикнула какая-то женщина.

Моментально собралась огромная толпа, в том числе Энни, Мэнди и его брат, сразу же протиснувшийся вперед.

Энни выбежала навстречу сыну и его спутнику.

— Где… где он? — слабеющим голосом спросила она.

Братья потупились.

— Они убили его, — глухо сказал Ирэ и рухнул без сил к ногам матери.

— О нет!!! Нет… — вскрикнула Энни и уже тихо. — Как это случилось?

Лано открыл уже было рот.

— Молчать!!! — вдруг рявкнул Ирэ, подскочив на месте.

— Нет-нет, говори! Я прошу… — проговорила несчастная женщина.

— Кнутом… Избили кнутом… — ответил за него Ирэ.

Лано с досадой смотрел на Орту, который после этих слов попытался скрыться в толпе. Молодому мужчине было очень стыдно за отца. Он помнил тот уже далекий день, когда Орта бувально откупился Дангалом от чужеземцев, пришедших на их землю.

Мэнди приблизился к жене, обнял ее за плечи. Она спрятала лицо на его груди, и его одежда вмиг стала мокрой от слез. Мэнди мрачно смотрел куда-то вдаль. «Ребенок, которого я никогда не видел. Теперь он уже взрослый мужчина. Был. Ну и смерть!.. Кнутом… Как это знакомо!..» — подумал он и украдкой прикоснулся рукой к шрамам на спине.

На палубу выскочила Розалия со своим женихом. Прослышав о попытке самоубийства, они кинулись в каюту Дангала, надеясь увидеть весьма невеселую картину, и потому сильно удивились, встретив молодых людей за ее пределами.

— Вы?! Уже здесь? — изумленно спросила Розалия.

Эльмира ничего не успела ей ответить. К ним подошел сам капитан, которого еще, кстати, никто из них ни разу не видел.

Он в упор разглядывал Дангала, буквально пожирая его глазами. Из-за своего странного любопытства он, видимо, не осознавал, что это несколько нетактично с его стороны.

Дангал попятился.

— Я, кажется, где-то видел вас, — обратился капитан к нему. — Хотя нет, вы слишком молоды. Ведь это было более тридцати лет назад. Вероятно, я знал вашего отца. Его звали… звали… Как же его звали?.. Мэнди! Ему было лет шестнадцать, когда его на моем корабле перевозили в Испанию. Тогдашний король очень хотел выведать у него тайну некоего острова, полного сокровищ.

Розалия вздрогнула и обернулась на капитана.

— Он потом удрал с одной девушкой, испанкой, — продолжил он. — Кажется, Энни. Удивительно красивая девушка! Ведь это ваши родители, не так ли, молодой человек? Как они сейчас поживают? — он смотрел на него, ожидая ответа.

Молодой мужчина отступил еще на несколько шагов.

— Он не может говорить, капитан, — тихо сказала Эльмира.

— Погодите, погодите, — Розалия уже чуть ли не подскакивала на месте. — Я знаю эту историю! Та самая Энни — моя троюродная сестричка. А этот… Хорош родственничек отыскался! Вот уж никак не думала! Ты, значит, ее сын, да?

Дангал в ужасе отшатнулся от нее.

— Замолчите все! — крикнула Эльмира.

Но разошедшаяся Розалия уже ничего не слышала.

— Так-так, а этот полудикий Мэнди — твой папаша? — допытывалась она. — Весь в него! Такой же бандит!

Молодой мужчина резко развернулся и, хромая, уковылял в каюту.

Капитан проследил за ним удивленным взглядом.

— Что это с ним? — спросил он.

— Довели его уже, вот что! Не видите разве, что он и так весь издерган? — и Эльмира бросилась вслед за Дангалом.

— Что, что! Чокнутый он, вот что! — глубокомысленно заключила Розалия, ничуть не скрывая своей антипатии к этому человеку.

— Гм… Издерган… После какой-то мясорубки, — пробурчал капитан.

Тяжело дыша и закрыв лицо руками, Дангал прислонился к стене своей покрытой шрамами спиной. Мысли его были далеко отсюда. Всю жизнь он считал, что его отец — Орта. Про то, что тот лишь его приемный отец, он услышал от Манидо. О человеке же по имени Мэнди и слыхом не слыхивал. И тут ему вспомнились печальные глаза матери, ее тихие рыдания по ночам. Да, тут, действительно, было что-то не так…

Весь остаток вечера молодой мужчина метался по каюте, как тигр в клетке. А потом Эльмира застала его за попыткой распилить ошейник неизвестно где добытым напильником. Он был так увлечен этим занятием, что даже не заметил, как она вошла. Девушка тихонько устроилась в уголке, наблюдая за ним в сгущающихся сумерках. Было уже почти совсем темно, когда он бросил это бесполезное дело. Эльмира услышала, как стукнул на полу выпавший из его ослабевшей руки напильник. Потом послышался тяжелый вздох Дангала.

Она понимала, что его терзают все эти «украшения», но как ему помочь? Они с Дорианом тоже по очереди пытались пилить проклятый ошейник, этот символ неволи и унижения, но все без толку. Даже следа не осталось на нем. Все бы и ничего, может быть, можно и одеждой как-то прикрыть. Но шипы! Острые, заразы! Малейшее неосторожное прикосновение, и на его шее появляются неглубокие, но многочисленные и болезненные кровоточащие ранки. А ведь его еще за этот ошейник через полмира протащили! Самому бы Манидо такое «украшение» на шею!..

— Дангал! — позвала Эльмира.

Он так и подпрыгнул на месте. Мда, нервы у него ни к черту.

Эльмира зажгла свечу, подошла к нему, но когда попыталась обнять, он дернулся, отшатнулся, дико взглянув на нее.

— Мы тоже пытались снять с тебя эту штуку. К сожалению, все без толку…

Дангал опустил голову, а потом вдруг вскочил и опять заметался по каюте.

Она молча наблюдала за ним. Что его гложет? И не поговорить толком. Черт бы побрал Манидо за то, что лишил его языка!

Молодой мужчина, наконец, устало опустился на койку, поднял с пола напильник. Задумчиво повертел его в руках и отложил в сторону.

Эльмира подошла к нему, села рядом.

Дангал резко отшатнулся, вскочил и судорожно стиснул зубы, сдерживая рвущийся из груди стон. С трудом переставляя ноги, он направился к выходу из каюты.

На палубе уже никого не было. Светила луна, поблескивали звезды в небе. А за бортом лениво шуршали волны. Бездонная пучина… Вот туда ему и дорога!

Холодная вода обожгла его, и тут же по всему измученному телу молодого мужчины разлилась приятная свежесть. Он почувствовал, как его тело, мышцы, каждая клеточка стали наливаться силой и бодростью, они как бы вновь помолодели. Дангал даже забыл, зачем прыгнул в воду, забыл свои мечты о темной бездне. Теперь он понял, что именно это купание в ледяной воде так нужно было ему. Его сильное тело стремительно взметнулось в воздухе, окруженное целым ореолом сверкающих в лунном свете брызг, и исчезло под водой, но ненадолго. Рассекая широкой грудью упругие волны, Дангал быстро плыл, далеко обогнав их корабль.

Где-то далеко позади раздался слабый крик Эльмиры. Дангал оглянулся.

Девушка барахталась в воде, изо всех сил стараясь догнать его. Волны захлестывали ее, и все попытки Эльмиры были тщетными. К тому же она явно не очень хорошо плавала.

— Подожди меня! Я с тобой! — снова закричала она.

Дангал круто развернулся и устремился к ней. Он едва не опоздал: Эльмира уже совсем тонула. В последний момент молодой мужчина успел подхватить бесчувственную девушку. Бережно прижав ее к себе, он поплыл обратно к кораблю.

На палубе была только Розалия, которая и помогла Дангалу затащить ее дочь. Молодой мужчина тоже хотел подняться на палубу, как вдруг Розалия со всей силы ударила его ногой в лицо, и он рухнул обратно в воду.

— Ты никогда не будешь вместе с моей дочерью, если надеешься на что-то. Никогда! Ты понял меня, ненаглядный мой родственничек? — крикнула она, перегнувшись через борт. — Я ненавижу тебя, ты, дикарь! Моя дочь заслуживает более достойного человека, который хотя бы может говорить. Но ты ведь, кажется, хотел поплавать? Так и плавай себе, но только подальше от нас!

А на палубе по-прежнему стояла тишина…

Удар лишь ненадолго оглушил Дангала, но когда он пришел в себя, корабль был уже далеко.

Он с тоской глянул ему вслед и, вытерев кровь, сочившуюся по щеке, устало закрыл глаза. На душе у него было невесело. Опять судьба жестоко подшутила над ним.

Эльмира с беспокойством оглядывалась по сторонам.

— Где Дангал? — наконец спросила она у матери.

— Какой Дангал? Что ты несешь такое, доченька? Может, у тебя температура? — Розалия кончиками пальцев тронула ее лоб.

— Да нет же! Нет! — девушка вскочила с койки. — Он прыгнул в воду, я за ним. А что было потом? — Эльмира пощупала свои волосы. — Странно. Они совершенно сухие…

— А как они, по-твоему, должны быть мокрыми, если ты даже и не была в воде?

— Да как же так, мама? Ведь он же был! Был! — вскрикнула девушка.

— Это тебе, наверное, приснилось. Хочешь, я лучше тебе чаю принесу?

— Не надо мне ничего! Зачем ты меня обманываешь?! Ладно, пойду спрошу у остальных. Они наверняка знают, что случилось с Дангалом.

— Пожалуйста! — Розалия задумчиво прикоснулась пальцами к своему носу и поспешно почесала его.

Никто из обитателей корабля не знал о произошедшей трагедии. Так ничего и не узнав, Эльмира вернулась в каюту Дангала в полной растерянности. Внезапно она вспомнила о маленьком клочке с его каракулями и тут же извлекла его из-под подушки. Вот и все, что от него осталось. Увидятся ли они еще?..

Потом, опомнившись, она вытерла слезы и поспешила к капитану.

— Вы видели того парня… С которым я была, — обратилась к нему Эльмира. — Он прыгнул в воду… Надо вернуться назад…

— Это, к сожалению, невозможно. Сейчас ночь, темно. Не бойтесь, его наверняка подобрало какое-нибудь судно, в этих местах много их ходит. Не волнуйтесь.

Он-то видел, что случилось с Дангалом и куда тот подевался, да только решил пока промолчать.

Глава VI

Немного раньше на небольшом и легком судне с черным флагом царило буйное веселье. Пираты словно потеряли головы. Они, как малые дети, дико хохоча, прыгали и скакали по всему кораблю. Эти люди от всей души радовались необычайно богатой добыче, награбленной с одного торгового судна. По этому случаю капитан приказал выкатить для них бочку рома, и потому многие были пьяны.

Только сам капитан по-прежнему оставался абсолютно трезвым и спокойным. Он стоял на своем мостике и с видом полного властелина оглядывал из-под своих густых и косматых бровей бескрайние океанские просторы. Матросы, члены его бравой команды, очень уважали своего капитана. Хайрис Маквелл был очень смел, отважен и щедр.

— Эй вы, осьминоги-суслики, куда глядите? Человек за бортом! — вдруг вскрикнул капитан своим сиплым голосом.

Едва спасенного вытащили на палубу, как по всему кораблю раздалось восхищенное оханье и аханье.

— Бедный парень!

— Досталось же ему!

— А он, наверное, отчаянный! За просто так не разукрашивают до такой степени!

Кто-то стал тормошить его, чтобы привести в сознание. Незнакомец открыл глаза и вскочил, ошалело глядя вокруг.

— Кто такой? — спросил капитан, сверля его взглядом.

Спасенный попятился, пока не уперся спиной в мачту.

— Как звать тебя? — снова обратился к нему Хайрис, но Дангал молчал.

Капитан приблизился к нему почти вплотную, глянул прямо в его черные глаза, с неподдельным интересом разглядывая молодого мужчину, Хайрис успел заметить и все его «украшения». Обратил он внимание и на необыкновенную худобу гостя.

— Так-так, интересно!

Отодрал мужчину от мачты, глянул на его покрытую рубцами спину.

Дангалу до глубины души был неприятен подобный осмотр, но он уже давно отвык сопротивляться всякому насилию над собой.

— Так-так! — повторил капитан и вдруг несильно ткнул его кулаком в бок.

Дангал лишь устало глянул на него.

— Нехорошо, парень! — Хайрис с осуждением покачал головой. — Очень нехорошо! Мужчина должен уметь защищаться! А я не потерплю баб на своем корабле! Ясно? — и уже мягче. — Ты кто такой? Говорить можешь?

Дангал отрицательно мотнул головой.

— Жаль. Ладно, по крайней мере, ничего лишнего не наболтаешь. Эх ты, суслик-осьминог! — Хайрис уже отправился было на свой мостик, но тут опять оглянулся. — Грамотой владеешь? Написал бы свое имечко, а то как мы тебя называть будем?

Дангал вполне мог бы написать свое имя, но решил пока на всякий случай не делать этого, и потому просто неопределенно развел руками.

Капитан задумчиво стучал пальцами по перилам.

— Ладно, — наконец решил он. — Назовем тебя Джой, а то не быть же тебе безымянным. Так? Эй, помощник! Возьмешь его к себе! И дайте там ему поесть чего-нибудь!

Широко улыбнувшись, помощник капитана, голубоглазый великан со светлой бородой, поманил Дангала за собой.

— Меня зовут Федор Грабля, я из России, — сказал ему моряк. — А ты попал на пиратское судно. Знаешь, что с пиратами делают, если поймают? Ну, не буду об этом, надеюсь, обойдется без этого. Так вот, мы грабим британские торговые корабли. Говорят, англичане чем-то насолили нашему капитану, вот он и лютует. Но ты не волнуйся, мы народ хороший, своих не обидим. А из тебя человека сделаем. И где это тебя так угораздило? Или тут не обошлось без проделок нашего Хайриса? Ишь, буковки-то какие выжжены на физиономии, хэ и эм! — он добродушно рассмеялся.

Дангал, стиснув зубы, опустил голову.

— Ладно, не обижайся! — Грабля дружески похлопал его по плечу своей тяжелой лапой.

Сзади них послышался топот.

— Грабля! Эй, Грабля! Как вы там, общаетесь? — послышались крики.

Их окружила целая толпа пиратов. Они суетились, беспрестанно переходили с места на место, стараясь занять более удобное положение, тормошили Дангала, Граблю, засыпали их бесконечными вопросами.

Опять могильный холод мрачного подземелья, сырой каменный пол. Избитый Дангал лежит на нем пластом, со скованными за спиной руками, и у него нет уже сил даже поднять голову. Он еще дико, недоуменно озирался вокруг, в этом пока новом и страшном для него месте. Странно было ему, выросшему на воле, не знавшему ни оков, ни побоев, что с ним так обращаются.

Он думал, что его после всех этих мучений, наконец, оставят в покое, но дон Хосе после небольшого совещания с помощниками вновь подошел к нему. Он схватил Дангала за волосы и грубо задрал его голову вверх, при этом шипы ошейника, туго обхватывающего шею несчастного юноши, больно вонзились в его кожу.

— Так ты будешь говорить или нет?! — рявкнул Манидо. — А то мне что-то очень захотелось заняться выжиганием. Правда, дерева для этого тут нет, но это ведь ничего страшного, не так ли? — он провел пальцем по его щеке. — Какая у тебя гладкая, нежная кожа, как у девушки! И не жалко тебе будет, если этакая красота будет испорчена, а?

Дангал по-прежнему молчал и только еще сильней сжимал зубы.

На него навалилось сразу несколько человек, придавив его к полу. Глаза Дангала в ужасе расширились, когда он вдруг увидел перед собой что-то раскаленное и понял, что это что-то сейчас отпечатают на его лице. В мгновение ока сбросив с себя всех, кто его держал, Дангал попытался вскочить на ноги, но изувеченные ноги не держали его, и он неловко грохнулся на пол. Опять несколько рук схватили его за плечи, за голову. Пленник изо всех сил крутанулся на месте, откинув плечом одного своего мучителя, а другого ударив головой в челюсть.

— Успокойся, парень! Чего ты так разбушевался? Это же будет всего лишь маленький ожог и все, — попытался успокоить его один из помощников Манидо.

Дангал не собирался сдаваться. Он бешено брыкался и вертелся волчком со скованными за спиной руками, изо всех сил вырываясь из рук палачей. Зубы, плечи, голова — все шло в ход. Но силы были не равны. Один из испанцев крепко ухватил его за ошейник, трое других уселись ему на плечи, на спину, распластав по грязному полу. Четвертый обхватил его голову рукой, крепко прижав к полу. Пятый на всякий случай стал держать его ноги.

Пленник дышал часто и тяжело, не спуская напряженного взгляда с приближающейся к его лицу докрасна раскаленной круглой пластины с буквами в центре нее.

— Нет! — в отчаянии вскрикнул он. — Не-е-ет!!!

От дикой боли все поплыло перед глазами, а потом и вовсе померкло.

Когда Дангал все-таки пришел в себя, перед ним по-прежнему растекался красноватый туман. Боль и запах собственной горелой кожи окутывали юношу.

Его подвесили за руки под потолком и на том успокоились. Оставили так висеть в кромешной тьме. А он же, чувствуя, как рвется кожа на немеющих руках, недоумевал: «За что?» Очень хотелось пить… А потом пришел этот светлый ангел, Эльмира.

Дангал, совершенно бледный, сел и ошалело моргнул глазами спросонок, не понимая, где он находится. Прижал к вискам дрожащие руки. Это был лишь сон, но он чувствовал себя так, будто с ним снова сотворили все это. Все тело ныло.

— Эй, Джой! Ты чего, а? Наконец-то проснулся! — тормошил его Грабля.

Дангал, обессиленный, повалился на койку. Ему было тяжело, очень тяжело. Он почти физически ощущал ту боль, то глухое отчаяние.

— Да что случилось-то, хоть намекни? Может, чем смогу тебе помочь? — встревоженно проговорил Грабля.

Дангал молча отвернулся к стене.

Долго потом, очень долго приходил он в себя. Не один месяц шарахался от людей, не веря в их хорошее, теплое отношение к себе. Не один месяц в ночных кошмарах мерещились ему жуткие картины из своей жизни ТАМ. Долго еще он не мог смириться со своей бедой — немотой и этим железным ожерельем на шее, которое осталось на нем после освобождения. Но новые друзья не оставляли его и все же сумели вернуть к жизни. Дангал вновь почувствовал, что и он тоже имеет право на место под солнцем.

Взметая снежную пыль, разнося вокруг мелодичный перезвон колокольчиков, по полю летела тройка тонконогих коней, запряженных в сани. Из саней раздавался смех женщины, довольной собой, своей судьбой и всем, что ее окружало. Рядом с ней сидели мужчина и молодая девушка. Это были Алексей Михайлович и Розалия Митские с Эльмирой. Они ехали в небольшую, занесенную снегом, мезенскую деревушку, где проживали родители Розалии.

Эльмира задумчиво оглядывала этот снег вокруг, деревья, кусты, тут и там торчащие из снега. Она не то чтобы была грустна, а стала как-то спокойнее, взрослее со времени исчезновения Дангала. Она знала все. В последние часы их плавания капитан поведал ей, как Розалия столкнула молодого мужчину за борт. Эльмира до сих пор вспоминала о Дангале. Она сердцем знала, что он жив и что они когда-нибудь еще встретятся.

Вскоре они остановились около высокого дома с резными окошками, поднялись на крыльцо и зашли в горницу. Хозяева ужинали. За столом сидел крепкий квадратный дед, его румяная супруга, рослые сыновья с женами и дети разных возрастов. Особенно среди всей этой семьи выделялась девушка лет пятнадцати. Она была круглолица, темноглаза, на губах ее почти постоянно играла такая светлая, солнечная улыбка. От этой девушки словно веяло молодостью, счастьем и жизнью. Пестрое, немного узковатое платье особенно подчеркивало всю милую прелесть и здоровье ее фигуры. От ее ровного дыхания плавно вздымалась и вновь опускалась упругая грудь, округлые бока. С живым любопытством глядела эта девушка на незнакомых гостей и при этом немного застенчиво и кокетливо теребила одну из своих длинных, толстых кос в сильных полных руках с ямочками на локтях.

— Батюшки! Кто к нам пожаловал! — первой опомнилась хозяйка и бросилась обнимать гостей.

— Полно, мать! Они, небось, устали с дороги! — проговорил хозяин.

Он хоть и старался сохранять степенный вид, как и подобает деду, главе большой семьи, но видно было, что ему тоже очень хотелось броситься в поднявшуюся кутерьму.

Приехавшим представили все семейство. Хозяина звали Иван Федорович, его жену — Матрена Степановна, их сыновей — Михаил, Степан и Николай. Детей тут имелось неисчислимое количество — человек двадцать, и Эльмира запомнила лишь маленькую Машеньку, ее сестру Аксинью (ту самую круглолицую девушку) и чересчур вертлявых и бойких на язычок мальчишек — Кузьку да Демку, которые уже успели ввернуть несколько слов насчет ее «кислоснегобелой физиономии».

Приятным облегчением после стольких тревог и переживаний для Эльмиры стала добрая и истинно семейная атмосфера этого дома.

Глава VII

Море было неспокойно. Хайрис Маквелл с тревогой посмотрел на небо.

— К ночи начнется сильный шторм, — сказал он своему спутнику.

Они много времени проводили вместе, и их уже отвыкли видеть поодиночке. Что-то сильно сближало этих двух людей. Вот и сейчас рядом с Максвеллом безмолвно стоял этот худощавый хромой человек высокого роста, внушавший теперь многим членам команды почти суеверный ужас. Нет, он был с ними вполне дружелюбен и готов был голову за них отдать, так же как и они за него. Но было в его облике что-то темное, пугающее, эти его угольно-черные дьявольские глаза и сжатые губы, из которых никогда не вырывалось ни одного звука. Под черным свитером с высоким воротом отчетливо бугрились железные мускулы его рук, плеч, спины. На нем были надеты черные широкие брюки с кожаным ремнем, украшенным металлическими пластинами. За поясом торчал тяжелый, острый и длинный нож, а на плече висело ружье. От самого этого человека, от его гордо поднятой головы, от его смелого взгляда горящих глаз и даже от странного, уродующего его клейма на смуглом, обветренном лице веяло какой-то нечеловеческой силой и кровью. Если надо, он стрелял очень метко и никогда не промахивался, и его рука с ножом всегда была тверда. Да, это был он, Дангал. Дангал через четыре с лишним года после своего освобождения из лап Манидо. Свежий морской ветер и работа на открытом воздухе и в холод, и в зной, под обжигающим ли солнцем или дождем, вернули былую силу его мускулам, ослабшим в неволе. Кожа его, испещренная безобразными шрамами, вновь приобрела ровный бронзовый цвет. Но на душе его по-прежнему оставались незаживающие раны…

Эльмира тоже изменилась за это время, но не так сильно, в отличие от Дангала. Из молоденькой девушки с испуганным взглядом она превратилась в цветущую тихой и робкой красотой женщину. Эльмира уже вполне освоилась в этой новой для себя стране, но очень часто вспоминала Испанию и особенно Дангала. Она не имела никакого понятия о том, где он находится и что с ним, но надежда когда-нибудь вновь увидеть его жила в ней до сих пор. Многие деревенские парни добивались ее руки, но с ними Эльмира обращалась одинаково холодно и всем отказывала, не принимая никаких ухаживаний. Все в доме удивлялись странному поведению молодой женщины, которой давно бы уже пора замуж, однако помалкивали, предоставляя ей самой решать свою судьбу. Ни с кем Эльмира не откровенничала, даже с Аксиньей, с которой она сильно сдружилась. Аксинья еще в шестнадцать лет была выдана замуж за древнего старика и жила теперь в доме напротив, часто прибегая в родной дом повидаться с многочисленными родственниками.

Погода хмурилась. Небо быстро затягивалось тучами, по океану, постепенно нарастая, пошло волнение, ветер нерешительно топтался среди спускаемых парусов. Наступившее затишье скоро нарушилось, и тут — началось. Ветер и гигантские волны, рассвирепев, легко мотали и кидали судно из стороны в сторону, считая его своей игрушкой, обыкновенным развлечением. Оно же, несколько раз почерпнув воды и едва не перевернувшись, вдруг выпрямилось и пошло вперед, сминая и рассекая волны. Оно шло тяжелой поступью, уверенно, смело, уже не сворачивая со своего пути, и уже ничто не могло сломить его. Кроме одного. А вокруг бушевала стихия. Казалось, само небо пошло войной на этот корабль. Молнии часто и монотонно рассекали черное небо, освещая его безграничный простор. Оглушительно грохотал гром, исполняя какую-то жуткую, но вместе с тем удивительно прекрасную в своей стихийности какофонию. Даже корабль на миг приостановился, чтобы послушать столь талантливого исполнителя. Кругом была вода. Соленые океанские брызги смешались с небесными, и все это вместе, подхваченное ветром, кружилось в дикой пляске, проникая всюду, заполняя собой все. А потом все вдруг как-то стихло, и не осталось ничего.

Все это время Дангал стоял на палубе, слегка придерживаясь за мачту, и на губах его играла никем не увиденная улыбка.

Почувствовав, что шторм закончился, из всех углов и щелей, ежась и охая, потихоньку начали выползать мокрые и помятые пираты. Они очень удивились, увидев Дангала на палубе.

Их корабль бездомным бродягой мотался по морям и океанам, приближаясь к суше лишь для того, чтобы сбыть награбленные сокровища да пополнить запасы воды, пищи и боеприпасов, а затем он вновь уходил. Уходил туда, где была свобода и воля, туда, где дышалось так легко.

Вот и сейчас они приближались к землям Северной Америки. Дангал стоял на палубе, с жадностью вдыхая родной воздух, которым он дышал восемь лет тому назад.

Капитан оглядывал берега в бинокль, выбирая место для высадки. Вскоре он заметил тихую и удобную бухту и приказал спустить якорь.

— Будь осторожен, Джой, и береги людей! — напутствовал Хайрис Маквелл своего друга.

Дангал кивнул и спустился в шлюпку, где уже сидело трое его товарищей.

Несколько сильных взмахов — и нос шлюпки уткнулся в прибрежный песок. Дангал первый соскочил на берег, а за ним остальные, и все четверо углубились в лес.

Дангал озирался вокруг, стараясь запомнить все то, что ему было когда-то так дорого. Его босые загорелые ноги ступали по родной земле, и он чувствовал, что ощущение невыразимого счастья разливается по всему его телу. Он узнавал эти места. Вот здесь, на этой поляне он еще мальчиком любовался на блистательную луну, скромную повелительницу ночной тьмы. А тут, под этим деревом, он когда-то обнимал Икомо. «Икомо! У нее мой сын! А мой ли? Уже нет…» — с грустью подумал Дангал и вдруг понял, что ему страстно хочется увидеть своих родных и друзей.

Вдруг его чуткий слух уловил какие-то подозрительные звуки. Он поднял руку, делая знак остановиться, а сам продолжал прислушиваться. Странные шорохи стихли. Друзья подождали немного и вновь осторожно двинулись вперед. И кто-то тоже пошел. Дангал велел своим спутникам подождать, а сам отправился на разведку. Он раздвинул кусты и вдруг увидел нескольких индейских девушек. Они тоже смотрели на него несколько секунд, а затем с пронзительными визгами бросились бежать, охваченные паническим страхом.

— Что случилось? — к нему подошли его друзья.

Он кивнул в сторону удиравших во все лопатки девушек и неопределенно пожал плечами.

— Да, Джой, у тебя определенный талант до смерти пугать женщин! — пошутил было кто-то, но тут же смолк под его тяжелым взглядом.

Они пошли дальше. Выполнив поручение капитана, пираты вернулись на корабль.

Не успели они поднять якорь, как из-за мыса вдруг вывернуло какое-то незамеченное ранее судно и уверенно направилось к ним, а вслед за ним — еще несколько. Это была английская военная эскадра, и потому Маквелл приказал поднимать паруса и удирать во все лопатки.

Но англичане оказались гораздо быстроходнее, и потому быстро догнали пиратское судно и пошли на абордаж. Разгорелся бой. Он шел с переменным успехом, однако вскоре удача оказалась на стороне английских военных. Со стороны же пиратов осталась лишь небольшая кучка отчаянно защищавшихся людей. Они засели за баррикадой из ящиков и вели оттуда стрельбу. Особенно выделялся Дангал. Он занимал наиболее удобное положение и стрелял оттуда, точно и методично, одного за другим выводя из строя англичан.

— Молодец, Джой! — крикнул ему один из разбойников.

Он мрачно и невесело усмехнулся в ответ.

А между тем один английский офицер давал приказ, указывая на Дангала: «Достаньте мне этого парня, он мне нужен живым».

Один за другим смолкали выстрелы последних защитников корабля. Раненный в ногу Дангал отбросил ставшее уже ненужным ружье, покрепче зажал в руке нож и бросился в рукопашную, а за ним — его друзья. Не стоит описывать эту отчаянную схватку, в которой озверели те, кто обычно называют себя людьми.

На Дангала навалилось сразу несколько человек. Хоть он и сопротивлялся изо всех сил, ему все же скрутили руки за спиной и затолкнули в трюм отдельно от остальных пленных. Он прислонился к стене и закрыл глаза. Из-за раны и потери крови голова его кружилась, и перед глазами плыли красные круги.

Вскоре за ним пришли, проверили, крепко ли связаны руки, и повели на допрос. Перед ним стоял тот самый молодой офицер, который отдавал приказ взять его живым.

— Кто такой? Твое имя? — отрывисто произнес англичанин.

Дангал не шелохнулся. Он ведь ничего не мог сказать, а со связанными сзади руками даже не имел возможности показать знаками, что он нем.

— Быстро говори! — повысил на него голос офицер, но, вторично не дождавшись ответа, снова заговорил. — Ладно, не хочешь отвечать на эти вопросы — не надо. Ты был главным на вашем судне?

Дангал кивнул. Это на самом деле было так. Федор Грабля уже давным-давно погиб, а капитан почти отдал свои полномочия Дангалу, насколько это было возможно с немотой последнего. Сейчас, в этом бою Хайрис Маквелл был убит.

— Ладно. Чем вы еще занимались, помимо грабежей? — спросил офицер.

Последовавшее за этим молчание Дангала окончательно взбесило англичанина.

— Так ты будешь говорить, разбойник, или нет?! — зарычал он и ударил пленника в лицо кулаком.

— Ладно, — уже спокойнее произнес после этого молодой офицер. — Можешь молчать, если так хочется. А я предлагаю тебе сделку. Мы видели, что ты отлично стреляешь. Выбирай: либо тебя как главаря вздернут на виселице, но твоим дружкам будет сохранена жизнь, либо ты перейдешь на нашу сторону, а всех их повесят. Ну, согласен стать солдатом нашей славной британской армии?

Дангал отрицательно покачал головой.

— Что?! Ты согласен на смерть ради какой-то паршивой кучки людей?!! Воистину странный человек! Уведите его.

На следующее утро его снова пытались допросить. Руки Дангала были, как и вчера, связаны, и потому от него опять ничего так и не добились.

— Опять будешь молчать? — рявкнул, не выдержав, все тот же офицер и угрожающе приблизился к нему.

Тут в каюту вдруг заглянул какой-то уже немолодой военный.

— Господин офи… — он вдруг увидел Дангала и потерял дар речи. — Г-г-гос-п-подин… оф-фи… офи… офимэнди, я того… этого… — он смущенно замолчал, поняв, что несет какую-то чушь.

— В чем дело?

— Разрешите поговорить с этим человеком? Наедине.

— Действуй! — молодой офицер вышел вместе со своими помощниками.

Едва они остались одни, пожилой военный метнулся к Дангалу.

— Я сразу узнал тебя, парень! Ведь твой отец — Мэнди? — поспешно сказал он.

Уже второй раз Дангал слышал это имя. Он продолжал вопросительно смотреть на своего «собеседника», спокойно ожидая, что будет дальше.

— Ты про Энни что-нибудь слышал? Я ведь Лиго, ее родной брат!

Дангал вздрогнул. Вот и встретился он со своим дядей. Мать много рассказывала ему о Лиго и о его золотом сердце.

— Так что же ты молчишь? Как она там?

Дангал покачал головой.

— Неужто умерла?!

Дангал пожал плечами.

— В тогда дело? Ну говори, говори!.. Я видел ее двадцать пять лет назад! Или… ты не можешь говорить?

Молодой мужчина опустил глаза.

Лиго некоторое время молчал, что-то соображая.

— Слушай меня внимательно, парень! Завтра на рассвете они повесят тебя. Таков закон. Но ничего не бойся. За друзей не переживай: они увезены на берег и получили небольшие сроки, так что скоро выйдут на волю. Понял?

Сказав это, Лиго позвал того офицера и сказал ему, что этот пленник немой, и потому бесполезно его допрашивать.

Еще не рассвело, когда почти обессилевшего от раны Дангала со связанными сзади руками вывели на палубу. Его заставили встать на небольшую скамейку, накинули ему на шею петлю и в присутствии всего экипажа стали зачитывать приговор.

Дангал не слышал того, что они читали. Он смотрел в туманную даль, туда, где виднелись смутные очертания родных берегов. Нет, он не боялся смерти, но в то же время совсем не хотел умирать. Он хотел иметь свою семью, чтобы у него были дети с золотистыми кудряшками. Но неужели теперь, через пару минут, все будет кончено? И он недоумевал, что значили слова дяди: «Ничего не бойся»? Бессильное уже утешение или намек на возможность спасения? Дангал ждал.

Из-под его ног вышибли скамейку. Свет померк у него перед глазами, и он почувствовал, что задыхается. Вся его жизнь пронеслась перед ним, пустая и бессмысленная. Ему стало страшно, что он так ничего и не сделал хорошего, не принес никому ни счастья, ни радости. Ему стало жалко напрасно потерянных лет. Он увидел свою поседевшую мать и Икомо, склонившуюся над ЕГО спящим сыном, тихонько рыдающую в подушку Эльмиру. «Я не хочу!!! Не хочу!!!» — надрывалась от беззвучного крика его душа.

И вдруг что-то случилось. Он оказался на деревянной палубе. Дангал понял, что это под его тяжестью оборвалась веревка. Или… она была подрезана? Долго не раздумывая, он моментально вскочил на ноги, и не успели англичане опомниться, как его сильное тело оказалось в воде и скрылось в волнах. Сколько они не оглядывали слегка волнующуюся водную поверхность, никак не могли заметить беглеца.

Дангал все плыл и плыл, а до берега еще было очень далеко. Он плыл медленно, извивался змеей, так как руки его по-прежнему оставались крепко связаны за спиной. Волны то и дело захлестывали его, и Дангал едва не захлебнулся. Но, несмотря на эти трудности, молодой мужчина не сдавался. Вскоре он почувствовал под собой опору и, выбравшись на берег, рухнул на мокрый песок.

А между тем, там, в далекой России, была глубокая ночь. Спавшая Эльмира вдруг вскочила, дико озираясь вокруг. «Нет, вы не можете так с ним поступить!» — прошептала она. Только что молодая женщина своими глазами видела, как он задергался на веревке, туго затянувшейся на его шее. Эльмира не могла сказать, сон это был или видение, но она точно знала, что это на самом деле случилось несколько минут назад.

Он очнулся не сразу, а когда открыл глаза, солнце медленно уходило за горизонт. Дангал поднял голову, приподнялся сам и тут же вновь без сил растянулся на песке. Рана давала о себе знать.

В каком-то полузабытье он все лежал у самой кромки воды, и ему было абсолютно все равно, что с ним и где он. Дангал даже не соображал, что он до сих пор жив, что ушел от смертельной опасности. Молодой мужчина равнодушно оглядывал помутневшим взором видневшуюся вдалеке рощу, чувствуя лишь тупую ноющую боль в раненой ноге.

Вскоре, однако, сознание окончательно вернулось к нему, и он понял, что надо как-нибудь освободить руки и попытаться убраться с видного места, ведь его могут найти англичане. Превозмогая боль, он нашел в себе силы подняться и направился в сторону рощи. Там Дангал перетер веревку о шершавый ствол дерева. После этого он нашел укромное, сухое место под вывороченным бурей деревом и тут же устроился там, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Молодой мужчина пришел к выводу, что если по воле судьбы он вновь оказался на родной земле, то стоит пробраться к своим, хотя бы издали взглянуть на них. Решив так, Дангал заснул крепким сном.

Был поздний осенний вечер. Туман плотной пеленой окутывал сырой лес. За два шага было уже ничего не видно. Продрогшие люди ежились, жались к кострам. Разговоры почти не нарушали окружающую тишину. Лишь где-то вдали тоскливо выли волки, нагнетая атмосферу таинственности и смутного страха, да в кустах неподалеку притаился человек.

Икомо чинила одежду своего сына, когда к ней бесшумно подошел Ирэ и сел рядом, молча наблюдая за ловкими руками женщины. Так продолжалось несколько минут, пока она, не выдержав, не встала, чтобы уйти в другое место.

Ирэ поймал ее за руку и выразительно посмотрел ей в глаза.

— Нет, Ирэ! — твердо и немного грустно произнесла Икомо. — Я не могу сделать этого, не могу выйти за тебя, пойми! Я все еще люблю его и, наверное, никогда уже не забуду!

— Любить кости?! Это безумие, Икомо!

— Пусть. Просто я не хочу калечить тебе жизнь, потому что никогда не сумею полюбить тебя!

— Но я люблю тебя! Разве этого мало? — возразил Ирэ.

— Мало, слишком мало…

У Икомо опять начался приступ кашля, и потому она вынуждена была замолчать. Ирэ медленно отошел в сторону.

— Мама! Мама! — ей навстречу выбежал мальчик лет десяти и обнял ее. — Пойдем к огню, он согреет тебя, и ты скорее поправишься!

Позже появились еще двое, мужчина и женщина. В последней неподвижно притаившийся в своем убежище Дангал сразу же узнал свою мать Энни. Сердце его учащенно забилось в груди, особенно после того, как услышал их разговор.

— Ах, Мэнди! — Энни впилась ногтями в руку мужчины. — Я не знаю, что со мной. Мне кажется, что наш сын где-то здесь, рядом. Но ведь Дангала убили в Испании, так сказал Ирэ.

— Может, его дух бродит неподалеку…

Больше Дангал вынести это он не смог и тихонько попятился. Его так и подмывало выбежать из своего убежища, обнять мать, схватить на руки сынишку — а это был именно его сын, он не сомневался. Но… Так и не решился. Он навеки заклеймен…

Мужчина направился к побережью в ближайший порт, надеясь уехать отсюда и совсем забыв, что его могут искать английские власти.

Когда он шел по городу, его остановили двое полицейских.

— Вдоволь набегался? Ты арестован, Джой! — совместными усилиями его скрутили и отвели в тюрьму.

Вскоре был суд, на котором Джоя признали опасным преступником и постановили расстрелять.

— О нет!!! — кувшин с молоком вылетел из рук Эльмиры. — Ты ни в чем не виноват, любимый! За что они хотят сделать это с тобой?

Казалось, Эльмира совсем забыла, где находится. Все обедающее семейство дружно посмотрело на нее.

— Что с тобой? Ты нездорова? — заботливо спросила ее Матрена Степановна.

— Нет, бабушка, все хорошо…

— Да щас! — вмешалась Розалия. — Вбила себе в голову, что любит какого-то уголовника! Он уж потонул давно, а она все еще по нему вздыхает!

— Мертвый беспокоит тебя, Эленька? — спросила Матрена Степановна. — Седни вечерком сходим к нашей знахарке. Может, она что-нибудь придумает. Хорошо?

Эльмира рассеянно кивнула.

Когда после еды все разошлись, Аксинья боком подошла к Эльмире.

— Кто он, Эля? — робко поинтересовалась она.

— Я люблю его, а с ним сделали что-то ужасное… — невпопад ответила Эльмира и замолчала.

Тактичная Аксинья поняла, что ей неприятен этот разговор, и потому ушла, сославшись на то, что ее уже заждался старый пень, как она называла своего мужа.

Вечером Матрена Степановна надела свой любимый цветной платок и вместе с Эльмирой отправилась к местной знахарке по имени Пелагея.

Пелагея одиноко жила в старом доме, обросшим мхом и расположенном на краю деревни. Старуха жила здесь с давних пор, и никто не знал, сколько ей лет, да и она сама вряд ли знала об этом.

— Шо тя ко мне привяло, кака кручина? — спросила древняя знахарка, едва они переступили порог ее дома. — С кем эт ты пришла, Матрена? С девкой шо ли? Не вижу ничяво, слепа уж стала совсем.

— Внучку я привела, Эльмиру. Покойники ее беспокоят.

— А ты выди лучше, наедине с ней потолкую.

Матрена Степановна вышла.

— Мужчина те покою не дает, девка? — спросила затем Пелагея.

— Откуда вы знаете? — встрепенулась Эльмира.

— Как не знать? Скажу ишо, что этот мужчина молод. Ты любишь его, но щас, вдали от тя он глубоко несчастен.

— Так он жив? Жив?! Я несколько раз видела во сне его казнь!

— Конешно он жив, — уверенно произнесла старуха. — И не сны ты видела. Между вами существует очень прочная связь. Он думат о тебе, и ты ето чуешь. Я не знаю, как назвать все ето, но ты поняла мою мыслю?

— Да, да! Но что с ним? Увидеть бы его сейчас…

— Это можно, но не знаю, получится иль нет. Далеко-далеко этот человек.

Пелагея подвела Эльмиру к дымящемуся котлу, бросила туда какой-то порошок и стала что-то быстро бормотать. Из котла вырывались клубы пара и клочья пены, но вскоре и то, и другое исчезло. Прозрачная вода, находящаяся там, окрасилась вдруг в ярко-красный цвет, и Эльмира даже почувствовала запах крови.

— Фу ты, кровишша! Молчи, девка, молчи! — проговорила знахарка и замахала над котлом корявыми черными руками.

Постепенно на кровавом фоне появилось мутное изображение. Какой-то небольшой дворик. У стены стоит связанный Дангал в белой рубахе и с завязанными глазами, напротив него — взвод солдат с нацеленными на него ружьями. Рядом с ними офицер заоткрывал рот: видно было, что он скомандовал «Огонь!» Но тут прибежали какие-то люди и что-то закричали, размахивая перед самым носом офицера бумагой. Он, судя по движениям губ, приказал взводу разойтись. Потом прибежали еще какие-то люди и тоже с бумажками. Офицер снова построил солдат и отдал, наконец, роковой приказ. Спустя секунду Дангал рухнул на землю. По его груди медленно растекалось алое пятно. К нему подошли двое солдат, сняли повязку с глаз и, ухватив его за ноги, куда-то потащили.

— Дангал, милый!!! — в ужасе вскрикнула Эльмира, не выдержав. — Да сколько же можно?!!

Вода в котле тут же замутилась, и изображение исчезло.

— Его убили, да? — спросила молодая женщина и, не выдержав, зарыдала.

— Ты ишо встретишься с ним, девка, не плачь. Его токо ранили. Он выкрутится, не бойсь. А теперь поди, поди.

Дангал очнулся в полной темноте. Он немного приподнял голову и тут же ударился лбом обо что-то твердое. Молодой мужчина шевельнулся и только сейчас понял, что находится в тесном ящике. В отчаянии он стал биться в его нетесаные стены, обдирая руки и ноги в кровь. Тут он наткнулся на что-то мягкое, склизкое и холодное, неподвижно лежащее сбоку. Дангал отдернулся назад и только сейчас почувствовал в душном спертом воздухе трупный запах. Значит, он здесь еще и с соседом не первой свежести. Под землей. Похороненный заживо. Волосы зашевелились на голове у несчастного мужчины. Ему уже не хватало воздуха. Дангал попытался крикнуть, но из его горла вырвался только тихий сдавленный стон. Подземный узник, задыхаясь, потерял сознание.

В темноте кладбища появились двое с лопатами.

— Ну, где ты их закопал? Мы уже, наверное, все кладбище вдоль и поперек изрыли! Нашел местечко! — ворчал один из них.

— Да тут где-то, — второй стал с силой вгрызаться лопатой в тщательно утрамбованную землю.

Его спутник молча помогал ему копать. Вскоре они наткнулись на краешек деревянного ящика.

— Сюда ты пушки закопал? — спросил нетерпеливый помощник.

Другой человек что-то промычал и лишь еще усерднее заработал лопатой. Вдвоем они, наконец, откопали находку и, вытащив на поверхность, с трудом открыли крышку.

— Идиот! — выругался первый, когда вместо оружия перед их глазами предстали два трупа с огнестрельными ранами на груди.

Глаза ночных бродяг полезли из орбит, когда один из покойников вдруг шевельнулся.

— А-ааа-а-а!!!!!!!!! — двое, побросав лопаты, в панике бросились наутек.

Он открыл глаза. На светлеющем небе алел восход. Дангал чуть приподнялся на локте и почувствовал, что его рубаха, пропитавшаяся кровью, прилипла к телу. Странно, но он не чувствовал никакой боли, хотя в грудь ему было всажено две или три пули. Он оглянулся. Рядом с ним лежал мертвый человек, в котором он узнал одного из своих друзей с пиратского корабля. «А говорили, что им всем оставят жизнь», — устало подумал Дангал. Острая боль вдруг пронзила его, и он рухнул обратно в гроб, снова потеряв сознание.

— Ой, смотрите, что это? — несколько женщин пришли днем на кладбище навестить своих усопших и увидели выкопанный гроб.

Они подошли поближе.

— Бедные мальчики! Их расстреляли в тюрьме. Я слышала ночью выстрелы.

— Гляньте, гляньте: один, кажется, живой, шевелится!

— Который?

— Да тот, с какой-то штуковиной на шее.

— Кошмар, что с ним вытворяли!

— Он совершенно седой! А ведь еще молодой вроде… Или нет?..

Так, переговариваясь, женщины подняли Дангала и оттащили в сторону. Одна из них побежала за своим мужем и братом, чтобы похоронить казненного. Оставшиеся четыре с трудом потащили молодого мужчину к себе в дом.

Через несколько недель Дангал был почти здоров. Он как мог поблагодарил своих спасительниц и отправился в путь. В далекую северную страну, в Россию, к Эльмире. Какая-то странная сила тянула его к ней. Он вспомнил, что Эльмира, наверное, сотни раз снилась ему, и она плакала, звала его. После долгих колебаний и мучительных сомнений Дангал твердо решил отыскать ее, хотя понимал, что шансы у него ничтожно малы, даже если б он мог хоть как-то говорить. А у немого их практически нет… Но все-таки!.. Да и идти ему было больше некуда…

Глава VIII

В ночи по волнам стремительно летел корабль. Огромный грузовой корабль. Курс — Сибирь.

На палубе в темноте появились двое с ломами.

— Ну, где ты их спрятал? Мы уже, наверное, все ящики проверили! Там кроме чая и специй ничего нет! Нашел местечко! — ворчал один из них.

— Да тут где-то, — второй стал с силой вгрызаться ломом в очередной большой ящик.

Его спутник молча стал помогать. Вскоре они выломали несколько досок.

— Сюда ты пушки спрятал? — спросил нетерпеливый помощник.

Другой человек что-то промычал и лишь еще усерднее заработал ломом. Вдвоем они, наконец, открыли крышку.

— Идиот! — выругался первый, когда вместо оружия их взглядам предстал тот самый «живой» труп, которого они не так давно откопали на кладбище, тот самый жутко изуродованный человек с седыми волосами. Он спал, обнимая мешок чая, но, пробудившись от их возни, открыл свои дьявольские, блеснувшие в темноте глаза.

Глаза ночных бродяг полезли из орбит.

— Караул!!!!!!!!! — двое, побросав свои ломы, в панике бросились наутек.

В Мезени вовсю бушевала зима, с метелями, с ледяным ветром, с морозами. Все избы были по самые крыши занесены снегом. Ночью и даже днем по деревне рыскали вконец обнаглевшие стаи голодных волков.

Однажды вечером Эльмира отправилась за водой к колодцу, около которого обычно собирались поболтать деревенские женщины. Пока она набирала воду, то услышала такой разговор:

— Ой, девоньки, говорять, Васька-то Загребун вчерась вернулся. Поймал какого-то самоеда. Поедеть нонче в Петербурх, торговать его будеть, — сказала одна женщина с коромыслом.

— Кого?

— Да самоеда того!

— А кто говорить-то? — спросили ее.

— Да он сам. И самоед-то чудной какой! Нем, как рыба — язык у него выдран.

Эльмира, не обращавшая до этого внимания на их разговоры, насторожилась.

— А на шее у его, — продолжала женщина с коромыслом. — будто ошейник собачий, только железный. И шрамов-то — батюшки! Хоть глаза у него узкие, одет он не по-самоедски. Вот князь Ла…

Сердце подсказало Эльмире, что это за самоед объявился, хотя умом она не могла понять, как он здесь очутился, как нашел ее в этой глуши, не зная ни местного языка, ни вообще будучи не в силах произнести хоть слово. Она бросила ведра и, взметнув подолом снежную пыль, кинулась к себе домой. Эльмира сняла пальто и надела единственную свою шубу из песца. В карман она сунула золотое обручальное кольцо, которое когда-то на липовой свадьбе надел на ее палец Андро.

Только после этого молодая женщина побежала в дом к Василию Загребуну, весьма хитрому и жадному мужику.

Когда Эльмира прибежала, хозяин уже закладывал сани.

— Добрый вечер, Василий Ефимович! — поздоровалась она.

— Здравствуй, здравствуй девушка! — он оценивающе оглядел ее шубу, прикидывая, как бы ее присвоить себе да сколько она стоит. — Что это ты така румяна? Бегом, небось, бежала?

— А меня любопытство разбирает. Бабы говорят, будто ты какого-то самоеда поймал. Больно уж посмотреть его охота! Никогда не видела! — выпалила Эльмира.

— Изволь, покажу! А что ты мне за это дашь?

— Когда увижу, тогда и узнаю, сколько за него дать.

— Во как! Ну, пошли, красавица!

Василий Загребун провел ее в чистый аккуратный сарайчик. Там, прислонившись спиной к стене, сидел связанный по рукам и ногам пленник.

Сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди от радости, едва она его увидела. Во все глаза она уставилась на него, не веря, что это действительно он. Четыре года назад это был сломленный, уставший человек, не оправившийся от многочисленных и тяжелых увечий, полученных в подземелье ее отчима. Сейчас же она видела перед собой хоть и сильно потрепанного жизнью, но уверенного в себе мужчину. Его тело уже не выглядело болезненно-костлявым. Худощавым — да, но крепким, с рельефными буграми мышц.

Увидев вошедших, «самоед» вскочил одним легким, упругим движением, вперив в девушку напряженный взгляд.

— Только осторожней, он дикий, — предупредил Загребун. — Дрался, как бешеный, когда мы попытались захватить его.

Но его никто не слышал.

— Дангал! — Эльмира порывисто метнулась к любимому, крепко обняла его, укнувшись лицом в его широкую грудь.

Связанный мужчина зарылся носом в ее слегка припорошенные снегом волосы, с наслаждением вдыхая их свежий морозный запах.

— Как ты сумел найти меня? — она подняла голову, вглядываясь в его черные глаза, — Я боялась, что больше никогда не увижу тебя…

Дангал чуть наклонился, слегка потерся щекой об ее щеку, а потом вдруг коснулся губами губ Эльмиры. Охнув, она еще сильнее прильнула к нему, пылко отвечая на его поцелуй.

Василий Загребун громко икнул и сел на пол.

— Ну дела! — только и сумел сказать он.

Но Эльмира и Дангал даже не слышали его, забыв обо всем на свете. Они целовались так, будто делали это последний раз в жизни. Лишь спустя несколько минут вспомнили о Василии.

— Развяжи его, — потребовала Эльмира. — И никакой он не самоед вовсе.

Загребун насупился, понимая, что возможный заработок ускользает из его рук.

— Между прочим, торговля людьми запрещена, так что ты лишь наживешь себе проблем, — продолжала давить на алчного мужика девушка.

Василий засопел, сжимая и разжимая кулаки. Тогда Эльмира достала из кармана золотое кольцо и протянула его Загребуну. Он тяжело вздохнул, сгреб драгоценность и поплелся в дом за ножом.

Эльмира повернулась к Дангалу. Она до сих пор не могла еще до конца поверить в происходящее, в то, что он сейчас стоял перед ней. Ее тонкие пальчики нежно коснулись его лица, жестких поседевших волос.

— Я знаю, тебе было нелегко, Дангал, — прошептала она, — У меня несколько раз были видения… Ну почему тебя все время хотели убить?..

Он прижался к девушке, успокаивая ее и негодуя про себя на свою немоту и крепко связанные за спиной руки.

К счастью, вернулся Загребун и острым ножом перерезал веревки на запястьях Дангала.

— Забирай своего самоеда! — пробурчал Василий. — Значит, вы знакомы. Вот почему ты всех женихов гнала!

— Именно поэтому, — улыбнулась Эльмира. — Люблю его больше жизни. Ни о ком другом больше думать не могла.

— Странный выбор… Ну, это не мое дело, — он пожал плечами.

— Ладно, мы пойдем. Спасибо тебе за все.

Эльмира потянула было Дангала к выходу, но Василий Загребун остановил их.

— Погодите-ка! На улице жуткий мороз, а твой самоед одет слишком легко для такой погодки. Я еще тогда удивился, когда поймали его в тундре. Пусть возьмет мой полушубок, потом отдашь.

Кое-как отделавшись от надоедливого мужика, который пристал к ним с еще тысячей вопросов, они, наконец, вышли из сарая и, как держались за руки, так и отправились по деревне.

Из окон тут же повысовывались любопытные жители посмотреть на эдакое диво. Эльмира не могла наглядеться на Дангала. Да, он выглядел намного лучше, чем во время их последней встречи, но хромота его так и не прошла. Интересно, восстановились ли функции его правой руки, особенно сильно пострадавшей в последний день его пребывания в подземелье дона Хосе Манидо? Судя по рассказу Загребуна о его сопротивлении при пленении — да.

Внимание их привлек шум в конце улицы. Одинокая, изголодавшаяся волчица украла у зазевавшейся матери новорожденного младенца и теперь вместе со своей добычей неслась прямо навстречу Эльмире и ее спутнику. Следом за зверем гнались бабы с ведрами и коромыслами.

Дангал высвободил руку из руки Эльмиры и бросился навстречу волку. Животное так спешило, что даже не сочло нужным свернуть с дороги, а решило быстро проскочить мимо. Когда волчица пробегала мимо Дангала, он молниеносным движением вдруг схватил ее левой рукой за загривок и рывком повалил на спину. Она выпустила ребенка из пасти и, взвившись, с рычанием бросилась на молодого мужчину.

Конец ознакомительного фрагмента.