Если не родилась красивой или Счастье вопреки

Анастасия Кобякова, 2018

Считаете, что в параллельные миры попадают только исключительно красавицы, знающие себе цену? А вот и нет! Моя история является неоспоримым доказательством того, что и на улице таких, как я, совершенных не красавиц, случаются праздники. А если ещё и попадаешь в магический мир вместе с подругой, то держитесь мужики! Землянки – это вам не инфантильные барышни, мы привыкли действовать не мешкая. Хотите узнать подробности? Скорее приступайте к чтению!

Глава 5

Сознание возвращалось медленно и со скрипом, хотя покидало меня резко и быстро. Я то приходила в себя, то снова проваливалась в беспамятство, глаза открыть не могла, казалось, что веки налились свинцом и отказываются подчиняться. В какой-то момент я снова пришла в сознание, и на этот раз оно не спешило меня покидать, я постаралась удержать это состояние, привыкнуть к нему и запомнить, похоже, у меня это получилось. Я некоторое время просто лежала с закрытыми глазами, не решаясь их открывать. Потом всё же решилась и открыла глаза, по ним резануло ярким светом, пришлось поспешно зажмуриваться и после уже потихоньку их приоткрывать, давая возможность привыкнуть к свету. Когда же получилось нормально видеть, то я смогла оглядеться пока что не поворачивая головы, она болела и кружилась, толи с похмелья, толи от чего ещё. Я лежала на кровати на спине, а взгляд мой упирался в окно напротив, которое одновременно можно было назвать и окном, и стеной и даже балконом. Вся эта стена представляла собой стеклянное окно с раздвижными дверями. Шторы были открыты, поэтому вид ничто не загораживало. А посмотреть там было на что, я такое только в зарубежных фильмах встречала, когда в домах сделаны стеклянные стены и ты как бы с одной стороны живёшь в цивилизации, а с другой на лоне природы. Одним словом — красота.

Как я поняла, комната, в которой я сейчас пребывала, была на первом этаже, потому что сразу за стеклом находилась небольшая поляна с зеленой небольшой травой, обрамленная неизвестными мне цветами. За цветами исполинами вставали явно вековые деревья увитые толи плющом, толи лианами, пока непонятно и форму листьев не различить. Солнце светило прямо на поляну и проникало оттуда в комнату, значит уже день, отметила я для себя. Нужно оглядеться вокруг, подумала я, потихоньку поворачивая голову влево. А слева, рядом с моей постелью стоял стул, интересный такой, изящный, украшенный резьбой по спинке, явно дорогой. Да и убранство самой комнаты просто кричало, о богатстве хозяина этого дома. Комната была выполнена в золотисто-бежевых тонах, не смотря на такой не очень удачный, на мой взгляд, выбор цветовой гаммы, оформлено было всё не вычурно, не кричаще. Наверное, такое впечатление производил не ярко-насыщенный, как зачастую бывает, цвет, а приглушённый, совсем светлый.

Помимо кровати и стула в комнате находилась небольшая обеденная группа на три человека, что-то типа туалетного столика с большим зеркалом в резной раме и приставленный к нему небольшой пуфик и всё, больше тут не было ничего, кроме нескольких дверей. Понятно, что я в комнате была одна, хотя это и показалось странным, могли бы сиделку приставить для меня, я всё же без сознания была. Но делать нечего, придётся вставать и самой искать туалет, выпитое уже активно просилось обратно. Я с трудом села, голова тут же отдалась тупой болью и головокружением, к горлу подступила тошнота. Немного справившись с тошнотой, я стала оглядывать себя: на мне были всё те же футболка и джинсы, в которых я ходила дома, на ногах носки жёлтенькие, мои любимые, обуви, разумеется, не было. Я ведь дома хожу босиком или в носках, не люблю тапочки с тех времён, как родители всегда заставляли их надевать, а вырвавшись из-под их заботливого крыла, я про тапочки вообще не вспоминала.

Кровать, на которой я лежала, была широкая, явно двуспальная, заправленная светло-золотистым покрывалом с вышитыми цветами по краю. Полагаю, что меня сюда принесли, положили на кровать и ушли. Ну, спасибо хоть принесли, тело не болит, значит, не тащили. Я попробовала встать — ноги слушались плохо, но слушались, и я побрела по стеночке обследовать двери. Открыв первую дверь, я поняла, что за ней находится ещё одна комната, судя по виду — гостиная, вторая дверь вела туда куда я и хотела — в ванную. Я зашла и огляделась, всё вокруг было непривычное, кроме, пожалуй, зеркала. Но непривычность больше оказалась в форме, материале и цвете, механизм же работы был очень похожим, что весьма меня порадовало. Я ополоснула лицо в раковине, не знаю, как это приспособление у них тут называется, но я буду пока что всё называть своими, привычными именами. Жить стало легче, в смысле на одну проблему стало меньше.

Я потихоньку пошла исследовать жилплощадь дальше. За третьей дверью оказалась огромная гардеробная, да моя однушка была меньше, чем эта гардеробная. За Ленку я не волновалась, думаю, что её, как и меня бросили в какую-нибудь комнату. Да это скорее не комната, а целые покои, если судить по количеству помещений. В гардеробной на полу обнаружился мой багаж в полном составе, значит, Второй позаботился, с благодарностью подумала я. А на многочисленных полках и плечиках стояли, висели, лежали предметы женского гардероба, такого женского-приженского, совсем не в моём стиле. Я, конечно, засунула свой любопытный нос в вещички, надо же было посмотреть, во что в этом мире принято одеваться. Одно было понятно сразу — однозначно в платья, просмотрела платья, даже некоторые прикинула на себя. Слава Богу, что никаких корсетов и пышных юбок не предполагалось, платья были длинными, длина варьировалась от самого пола до щиколоток. С декольте было не так строго, встречались как откровенно открытые, так и наглухо закрытые, но со средним декольте платьев было всё же больше. Лифы у платьев были жёсткие и сделаны из плотной ткани, это видимо для того, чтобы ничего из женских прелестей ни в коем случае, не просвечивало и даже не обрисовывалось тонким материалом. Туфли были как обычные — по типу балеток и сандалий, так и на каблуке. Мода, нашей, совсем не соответствовала не по форме не по стилю. Не найдя для себя ничего подходящего, я достала из своего чемодана свободные, по виду спортивных штаны, майку и толстовку. Быстренько переодевшись, я решила разбором чемоданов пока не заниматься, а пойти посмотреть гостиную и поискать Ленку, если получится.

Головная боль постепенно уменьшалась, что прибавляло мне хорошего настроения. Гостиная оказалась в золотисто-оливковых тонах и тоже пустая в плане людей. В ней стоял большой угловой диван, на полу лежал ворсистый оливкового цвета однотонный ковёр, около дивана расположился журнальный столик. Тут был даже камин, добротный такой, настоящий, сейчас он не горел, что было логично — лето же на дворе. Около него стояли два плетёных кресла-качалки, в каждом из которых был аккуратно сложенный плед. Окно, точнее стена, выходящая в сад или лес, ещё не знаю, была сделана, как в спальне, стеклянной, в ней угадывались и раздвижные двери. Ещё тут был обеденный стол, который оказался сейчас накрыт и манил меня ароматом, как ни странно кофе, и какой-то выпечки. Я присела за стол, накрыт он был на одну персону, и я справедливо решила, что это для меня. Кофе был горячим, и когда только успели, удивилась я, подхватывая с блюда круасан. Желудок мой благодарно принял угощение, тошнота давно прошла и головная боль практически угасла. Пока завтракала, рассматривала книжный шкаф, он битком был набит книгами, но найти Ленку было первостепенной задачей, думаю, у меня будет ещё время покопаться в книгах.

Закончив с трапезой, я направилась к одной из дверей, ведущих из гостиной. Вообще их было три, одна из них была той, через которую я сюда вошла, то есть дверь, ведущая в спальню. Оставались необследованными только две, выбрав ту, что оказалась ближе, я смело подошла к ней и открыла. А дверь как, оказалось, вела в кабинет, если я правильно определила назначение этого помещения. Так как я искала совсем другое, то, даже не проходя вовнутрь, закрыла её и направилась к последней. Вот именно она, и была выходом в коридор. Я осторожно высунула голову и огляделась: по обе стороны тянулись двери, окон там не было, но на стенах, как в средневековых замках, были воткнуты что-то наподобие факелов, только горел в них не огонь, а какой-то камень или кристалл, светился наподобие наших лампочек. Никаких проводов видно не было, так же как и выключателей.

Не обнаружив ни одной живой души, я вышла в коридор, пол, как и стены в нём, были выложены из какого-то гладко отёсанного бурого камня. Наверно, для того, чтобы шаги гулко не разносились по всему коридору, а то и замку, на пол была положена ковровая дорожка. Вот по ней я аккуратненько, чтобы не шуметь, пошла в правую сторону, попутно решая, каким образом мне тут найти Ленку, и как запомнить из какой двери я вышла. На всякий случай свою дверь я оставила немного приоткрытой, чтобы потом быстро её найти. А вот с поиском Ленки я ничего умнее не придумала, чем подходить к каждой двери, стучаться, и если не будет ответа, то заходить и искать самой. Только вот моя затея оказалась не очень удачной, все двери, а их было четыре по эту сторону коридора, оказались безмолвными, безответными и запертыми.

Коридор заканчивался глухой стеной, на которой висел большой вышитый гобелен изображающий сцену охоты. Вот около него я и задержалась, разглядывая все детали. Больше всего меня поразило то, что на нём были изображены всадники на лошадях! Именно, что на обычных, привычных лошадях, причем, судя по их стати ещё и породистых, а не абы каких. Всадников я насчитала пятерых, двух молодых, они держались поодаль и трёх уже в приличном возрасте мужчин, изображённых на переднем плане. Один из троицы, с уже виднеющейся сединой в бороде и усах, привстал в стременах, держа приготовленный, с натянутой до предела тетивой лук. Надо отметить, что стрела была примечательной: с ярким жёлтым оперением и металлическим наконечником, имеющим на своих гранях ещё и зазубрины. К седлу его гнедого жеребца, а то что это был именно жеребец, сомнений у меня не возникло, был приторочен колчан со стрелами, имеющими такое же ярко-жёлтое оперение. У остальных двух мужчин, луки тоже имелись в руках, но видимо, право первого выстрела принадлежало именно этому, седеющему всаднику. Оперение у стрел тех двоих было также довольно таки броское — у одного синее, у второго красное. Все мужчины были очень богато одеты, это сразу бросалось в глаза, одежда была по покрою примерно, как и у нас в средневековье — не сильно свободные, но и не обтягивающие штаны, высокие кожаные сапоги, рубахи с длинными рукавами и поверх длинные расшитые кафтаны, имеющие разрезы по бокам. Ну и само собой разумеющееся — перчатки с надетыми поверх них перстнями, что играли на свету крупными камнями. Никогда не понимала манеру надевать кольца и перстни поверх перчаток, так ведь их и потерять недолго — соскользнут, и не заметишь, а при стрельбе из лука так вообще мешают, наверняка за тетиву цепляются!

Были там и собаки, если этих животных можно так называть, по крайней мере, роль они выполняли именно охотничьих псов, хоть и выглядели весьма необычно. Они были огромные, высотой доходили до брюха коней, но по фигуре поджарые и напоминающие гепардов, наверняка они двигаются легко и пластично, в отличие от наших привычных собак. Окраска у животных варьировалась от темно-рыжей до почти белоснежной, но абсолютно у всех по спине шли частые мелкие чёрные пятна, практически круглой формы. Шерсть была короткая, вот только на загривке и голове была раза в два длиннее, но на гриву львов походила мало. Голова у этих собак сильно напоминала саблезубую морду тигра Диего из мультфильма"Ледниковый период", думаю, что все его помнят. Только торчащих клыков у этих"собачек"не было, и уши были висячими и длинными, примерно, как у спаниелей. Если их не сравнивать с собаками, то они довольно миленькие животные, надеюсь, что хотя бы не агрессивные.

Изображена была на гобелене и дичь, на которую шла охота, это была смесь бизона и окапи, на мой взгляд, это несколько несуразное полосатое животное, как-то не совсем вписывалось в пейзаж. Действо проходило на опушке, возле леса, осеннего, кстати, леса, а вот судя по строению животного, оно скорее обитает в степях, в лесу ему и развернуться будет негде. Может я и придираюсь, а может это всё просто фантазия художника или вышивальщицы, всё-таки это умелая и искусная вышивка, так чётко был выполнен каждый желтеющий стебелёк, каждая травинка, а буйство огненных красок осеннего леса очень впечатляло. Наконец-то я смогла разглядеть форму листьев у деревьев, судя по стволам, они были точно такие же, как и в местном саду, или всё-таки лесу? Так вот, листья были крупные и по своей форме напоминали листья немало известной конопли. На гобелене они были оранжево-красные с коричневыми прожилками. Примечательно, что никакого подлеска в виде кустарников, не было, только величественные деревья да трава, высотой по колено лошадям.

— Эй, Вилка, ты как?

Сказать, что я подпрыгнула на месте, и сердце моё на несколько мгновений остановилось, а потом забилось, чуть ли не выскакивая из груди — это не сказать ничего.

— Ленка, да чтоб тебя! — шипящим от злости голосом, сказала я, — Да сколько меня пугать-то можно? Я же так помру во цвете лет!

— Ну, прости, — сделала покаянный вид подруга, только вот глаза сверкали озорным лукавством, — Не хотела тебя напугать, просто у нас мысли одинаково сработали, я пошла тебя искать, а ты тут стоишь, вся увлечённая. Хотя посмотреть тут и правда, есть на что.

И Ленка замолчав, углубилась в рассматривание гобелена на стене, а я в рассматривание самой Ленки. Она была великолепна! В отличие от меня, подруга не постеснялась примерить наряды из гардеробной, и один из них до сих пор был на ней — струящееся атласное платье цвета мокрого асфальта с вышитыми по лифу серебряной нитью вензелями, безумно красиво подчеркивало цвет её глаз и тонкость талии. Платье было в пол, из-под него выглядывали только краешки серебристых туфелек, явно на каблуке и не маленьком. Декольте было глубоким и выгодно облегало все аппетитно выступающие формы. Огненно-рыжие, длинные, завитые в тугие спирали кудряшек волосы, были рассыпаны по спине. Косметику Ленке пришлось смыть, обновить макияж ей было нечем, ведь она попала сюда абсолютно без вещей. Но даже отсутствие обычного слоя штукатурки на лице, нисколько её не портило, а даже наоборот, делало её моложе и привлекательнее. Положа руку на сердце скажу, что я ей завидовала, у Ленки было всё, о чем я могла только мечтать: и красота, и отменная фигура, и весёлый нрав, и лёгкий характер и толпы поклонников. А что было у меня? Заурядная внешность, невыразительная фигура и ноль поклонников, друзья были и то хорошо. Ладно, прочь эти мысли, сейчас надо думать о другом, и я со вздохом оторвалась от созерцания картины.

— Лен, что делать-то будем?

— А что делать?! Пошли гулять! — весело и беззаботно отозвалась она, вот реально, будто другой мир её совершенно не заботил.

— Ну, пошли, — бросив последний взгляд на гобелен, и беря Ленку под руку, согласилась я.

И мы пошли в обратную сторону. Когда мы проходили мимо моих покоев, то я опомнилась:

— Вот тут мои покои, — махнула я рукой на свою приоткрытую дверь, — а твои где?

Ленкина дверь оказалась на противоположной стороне, буквально немного по диагонали, если идти налево по коридору, получается я неверно выбрала направление. Я прикрыла до конца дверь своих комнат, решив, отсчитать количество дверей от неё, чтобы потом не потеряться. Блин, и откуда у меня такой страх заблудиться? Ведь не в лесу же мы, в конце то концов. Наверно потому, что все вещи, хоть как-то связывающие меня с Землей находятся именно в этом месте, — думала я, пока мы чинно шествовали по коридору. Ленка не умолкая щебетала о своём пробуждении, оно оказалось примерно таким же, как и у меня, только вот восхищённые возгласы подруги предсказуемо свелись к обнаружению гардеробной, сей момент я слушала в пол-уха продолжая рассуждать о том, что Ленка, будто совсем забыла о вчерашних переживаниях и о василисках. Не выдержав, моё любопытство потребовало выспросить Ленку и я её остановила, потому что в десятке шагов впереди, коридор переходил в какое-то помещение, а там могут быть люди или не люди, кто ж их разберёт.

— Лен, слушай, а что у тебя с привязкой к василиску? — прошептала я, заглянув ей в глаза, для этого мне пришлось чуть ли не запрокинуть голову, надев каблуки, подруга заметно подросла, хотя обычно мы с ней примерно одного роста, я чуть-чуть пониже, буквально на пару сантиметров.

— Знаешь, — она радостно зашептала в ответ, оглядевшись и склонившись поближе к моему уху, — Он мне опять снился, он был зол и его глаза светились черным потусторонним светом. Он меня звал, но в этот раз не видел, поэтому и бесился. Фредерик чувствует, что я жива, но дотянуться и потянуть за связывающую нас нить не может. Вот только, — подруга погрустнела, — добраться-то до меня он не может, но вот мучить меня во снах будет, я чувствую, что он не остановится в своих попытках, и будет искать способ до меня добраться. Он не привык отступать и упускать жертву — это инстинкт охотника, понимаешь?

— Конечно, понимаю! Нужно быстрее искать этого неведомого хозяина дома и упрашивать, чтобы он разорвал эту чёртову привязку.

— Но захочет ли он? Я ведь сюда без приглашения попала, — покачала головой Ленка.

— Дело вот в чём, подруга, меня насторожил тот факт, что были приготовлены двое покоев и полностью подобраны гардеробы по нашим с тобой фигурам и подходящим, опять же, именно нам, цветам.

— Да, это и правда странно, — наконец-то включила свою репортерскую жилку Ленка.

— Создаётся впечатление, что нас ждали и к нашему появлению готовились, либо у них тут есть прорицатели, либо это предсказание оракула, про которое мне говорил Второй.

— Кстати о Втором, куда этот драный кошак делся? — несколько зло спросила Ленка.

— Лен, я же тебя просила вслух называть фамильяров только уважительно, а то обидятся и помощи мы не увидим.

— Ладно, ладно, сдаюсь, — примирительным тоном сказала подруга, подняв руки вверх, — ты у нас как всегда лояльна и переживаешь за чужие чувства.

— Вот только не язви, тебе не идет — проворчала я, утаскивая подругу дальше по коридору.

Коридор вёл в просторное помещение, напоминающее холл или гостиную. Сюда выходило два коридора и несколько дверей. Потолок был очень высокий, создавалось впечатление, что в высоту помещение занимало не меньше двух этажей, эта догадка подтверждалась лестницей, ведущей на верхний этаж или этажи, снизу разглядеть было трудно. По двум сторонам расположились, занимающие почти всё пространство стен, витражные окна. На одном витраже была изображена девушка со светлыми волосами, простирающая сведённые вместе ладони, и одухотворенное лицо к небу. На ней были золотого цвета одежды, напоминающие длинную римскую тунику, перехваченную под грудью неширокой лентой. На втором витраже была…

— Не может быть! — воскликнула Ленка, я недоуменно перевела на неё взгляд, — да там пирамида изображена, наша, Египетская, — показала она указательным пальцем на второй витраж.

— Скорее просто похожи, — усомнилась я.

Договорить нам не дали, дверь, располагающаяся под витражом с девушкой, вдруг резко отворилась, как от пинка, и в неё стремительно вошёл, почти влетел, мужчина в коричневом плаще. Мы с Ленкой, не сговариваясь, замолчали и уставились на так бесцеремонно вошедшего. А он громко крикнул:

— Гастон!

Через несколько мгновений, буквально вылетел откуда-то из-под лестницы сухонький мужчина, годам так к пятидесяти. Остановился напротив мужчины в плаще и, склонив голову, произнес:

— Чего изволите, господин?

Господин задумчиво снял свой несколько запылённый плащ, передал его слуге, бросил искоса взгляд на нас и наконец-то соизволил осветить:

— Гастон, проводи леди в их покои, и настоятельно прошу, чтобы они сегодня праздно не бродили по дому. Мне сегодня некогда ими заниматься.

— Хорошо, господин, всё будет сделано — слуга опять склонил голову.

Тут не выдержала Ленка, она не привыкла к такому пренебрежению к своей персоне, в отличие от меня, а тут сквозило явным равнодушием.

— Э… господин…, — мы не знали, как зовут хозяина дома, а в том, что это именно он, сомнений у нас не возникло.

Только дальше подруге сказать не дали, господин резко её перебил:

— Не сейчас! — медленно, словно сдерживая свою злость, проговорил он.

При этом одарил таким красноречивым взглядом, полным раздражения и презрения, что я невольно поёжилась, а Ленка предпочла не продолжать свою фразу. Но хозяин дома уже опять от нас отвернулся и вполголоса давал дополнительные распоряжения слуге, видимо это не предназначалось для наших ушей.

А я всё не могла оторвать глаза от этого мужчины. Я впервые увидела иномирянина, думаю, что каждый меня поймёт. Считаете, что я на него запала? Нет, вы не правы, он даже не в моём вкусе, напомню, мне нравятся блондины, а этот мужчина был темноволос и со смуглой кожей. Меня в нем поразили глаза, на вид они были обычные, человеческие, но вот цвет…, цвет просто поражал воображение, радужка была насыщенного фиолетового цвета, цвета фиалок. Притом, что у слуги глаза были нормального, карего цвета. Да о таком цвете глаз можно только мечтать, сколько девушек специально покупают цветные линзы, чтобы как-то выделиться, теперь я их понимаю, действительно, не обратить внимание просто невозможно. Волосы у него были собраны в низкий хвост и доходили примерно до лопаток, закреплены небольшой изящной заколкой, украшенной камнями. Одет он был в удобные темные штаны, примерно такого же кроя, как я видела на гобелене, чёрную рубаху с кружевными манжетами и жилет, очень напоминающий по текстуре и манере выполнения, лиф платья, что сейчас красовалось на Ленке. Мужчина был высокий, стройный, но видно, что не сухощавый, а скорее тренированный и подтянутый.

Тем временем он закончил давать слуге распоряжения, и даже не оглянувшись на нас, быстрым и уверенным шагом направился к лестнице, вскоре скрывшись из виду.

— И что это было? — шепнула мне Ленка на ухо.

На это я только пожала плечами, что ответить на вопрос я не знала. К нам подошёл Гастон, и с вежливым поклоном произнёс:

— Господин приказал проводить вас в покои.

— Это мы и без вас слышали, — едко заметила подруга, видимо она решила на слуге выместить своё раздражение, — вы лучше нам скажите, как зовут этого господина? — продолжила подруга.

— Моего господина зовут Винтер дель Вайолет, он граф, архимаг и лучший друг самого принца, — говоря это, слуга вытянулся по струнке, как солдат на плацу

— Действительно, Винтер — холодный как кусок льда, — зашипела Ленка.

Слуга ничего на это не ответил, сразу видно, работает давно и вышколен.

— Леди, прошу вас, меня подождать здесь. Я только отнесу вещи господина и тут же вернусь, чтобы вас сопроводить, — как ни в чём не бывало, сказал Гастон.

— Не утруждайтесь Гастон, мы знаем дорогу и дойдём сами, — сказала я.

— Но…, — попытался возразить слуга.

— Вы плохо слышите? Леди Виолетта сказала, что сопровождать нас не нужно. И прикажите накрыть обед на две персоны в покоях леди Виолетты, — жёстко оборвала Гастона Ленка.

— Как прикажете, леди, — опять склонил голову слуга, при этом обращаясь только ко мне.

Я растерялась. А Ленка взяла меня под локоток, развернулась вместе со мной на сто восемьдесят градусов, и мы чинно проследовали в коридор, из которого сюда собственно и попали.