Эстетика Тёмного

Анастасия Клёнова, 2018

Всё началось задолго до… Но как бы она могла это помнить? Ей приходится начать с чистого листа, который кто-то уже забрызгал кровью невинных. Даша стоит на распутье, и ей придется сделать выбор: семья или правда?Тёмный мир открывает для нее свои объятия, и девушке приходится шагнуть в него совсем не так, как она мечтала. И всё-таки даже теперь рядом с ней будет тот самый мужчина, которого ей пришлось когда-то забыть. Новая встреча кажется первой, небритое лицо выглядит чужим, но он смотрит на нее неизменно тепло и ласково, как будто они и не расставались.Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 5. О том, как это случилось

— Её звали Ксеньей.

Даша втянула носом жидкие сопли. Сидевший рядом Вик заботливо подлил ей в чай коньяка из металлической фляги. Мир бросил на него злой взгляд, но на вампира это никак не повлияло.

Даша благодарно кивнула и сделала глоток. Горло свело болезненным спазмом, процент коньяка значительно увеличился, в то время как чая в чашке оставалось всё меньше и меньше. Она заглянула в чашку: жидкость мало чем отличалась от той, которую наливал ей Мир — чай как чай. Но от этого чая неудержимо несло спиртом.

— Ты пей, пей, — погладил её по плечу Вик. — Тебе нужно расслабиться.

— Если расслабится еще хоть немного, растечется по дивану, — буркнул Мир.

Он сидел на том же диване по другую сторону от девочки. По мере того, как Вик подливал Даше спиртное, она все больше заваливалась в сторону Мира и уже почти лежала на его плече.

— Не прессуй девочку, — заступился за Дашу вампир. — Ей и так досталось.

Проснувшись, Даша обнаружила Вика и Мира беседующими на кухне. Вампир никуда не делся, а хозяин квартиры, кажется, уже не собирался выставлять Дашу за дверь. За окном было темно, и Даша точно не могла сказать, сколько проспала.

Из-за её появления мужчины прервали беседу, и Мир приготовил ей полуночный ужин, а вампир напоил чаем, достаточно настойчиво расспрашивая о фотографиях и родителях. Впрочем, его напор компенсировался тем, что сам вампир с готовностью отвечал на вопросы самой девушки.

Когда же она поела, они втроем переместились на диван в гостиной, с которого Мир убрал постельное белье. Тут и обнаружилась припрятанная Виком фляга. Не то, чтобы Даша любила пить или хотя бы умела это делать, но после первого же добавления спиртного в чай ей стало проще систематизировать факты в своем рассказе. И в целом проще воспринимать то, что рядом с ней сидит существо, пьющее на досуге человеческую кровь.

— Вик, а вы на животных охотитесь? Как в фильме? — осторожно уточнила девушка. — Или всё-таки на людей?

— Моя семья — спонсор донорского отделения, поэтому мне перепадает кровь в пакетиках, — тактично ответил он. — Но если тебя интересует был вампиров как таковых, то нашей кормежкой заведует община, а уже где они берут кровь — это их дело. Не отбирают насильно, так это точно.

— Он просто настолько стар, что уже не угонится за девицей, — хмыкнул Мир. — Годы идут, сноровка теряется.

Даша хихикнула и тут же смущенно покосилась на Вика. Понятно, что Мир мог его поддевать на правах друга, но посчитает ли вампир уместным её смех? Но тот, похоже, ничуть не обиделся.

— В отличие от некоторых, у меня нет потребности догонять девушек, — мстительно прошипел он. — Они от меня просто не убегают.

— В обморок падают, — серьезно кивнул Мир, пропустив шпильку мимо ушей.

Он забрал из рук вампира фляжку, несколько раз взболтнул её, оценивая остаток выпивки, и залпом допил.

Даша впервые ощутила легкий укол зависти. То отношение друг к другу, которое она видела в компании Мира и Вика, казалось ей идеальным образцом человеческой дружбы, и не обязательно мужской. Насколько сложно пронести эту дружбу через года, чтобы, будучи почти на пенсии, продолжать подкалывать друг друга и распивать вместе коньяк из фляги? В том, что вампиру далеко за двадцать и даже тридцать лет, Даша не сомневалась — глаза у Вика были какими-то усталыми, будто у старика, познавшего мудрость веков. Да и черт их знает, вампиров этих, кто сказал, что Вику действительно не может быть больше сотни лет?

— Вик, а вампиры долго живут?

Он неопределенно пожал плечами.

— Как повезет. От старости еще никто не умирал, я так скажу.

Даша задумалась.

— А ты родился вампиром? — задала она очередной вопрос.

— Не-ет, я обращенный, как и все, — покачал головой мужчина. — Видишь ли, у нас нет возможности продолжать род. Не продолжается. Поэтому если вампир или вампиры хотят создать семью, то берут к себе обычного человеческого ребенка и обращают его в вампира.

Девушка нахмурилась.

— Разве это не нарушение прав человека? То есть, я хочу сказать, что ребенок не может решать, хочет он быть вампиром или нет. Даже если объяснить ему все преимущества и недостатки, он не поймет этого в полной мере.

Вик тяжело вздохнул и покачал головой.

— Видишь ли, всегда есть умирающие дети, — пояснил он. — Или дети из приютов. Часто случается так, что вампиры берут к себе ребенка, который умирал от неизлечимой болезни, но у которого остались родители. Тогда они обычно живут одной огромной семьей. Но это скорее исключение из правил. Гораздо чаще мы берем детей из приютов и даем им семью.

— Просто санитары города какие-то, — хмыкнул Мир.

Вик не обиделся. Он хитро подмигнул Даше.

— А из девиц, желающих сохранить вечную молодость, целая очередь. Правда, мы несем ответственность перед общиной за тех, кого обратили, поэтому кого попало к себе не тянем.

— Общиной? А много таких общин?

Даша припомнила, что Вик уже вскользь упоминал об общине.

— Имеешь в виду вампирьих? Одна в каждом областном центре. Но это не клановое разделение, а сугубо территориальное. В принципе, мы все работаем сообща, у нас нет разногласий.

— А не вампирьих?

Мужчина призадумался и почесал пальцем подбородок.

— Знаю только об общеизвестных, — признался он. — Если хочешь знать реальную обстановку, тебе лучше Мир расскажет, он у нас Видящий.

— Наблюдатель, — поправил Мир. — Но я не собираюсь тебе ничего рассказывать. То, что вампир себя не контролирует и скалит зубы направо и налево, не должно ломать твое восприятие жизни. Хорошо бы, чтобы ты забыла о том, что увидела в этой квартире, так жить проще будет. Вик, намек понял?

Даша перевела вопросительный взгляд на вампира. Тот скривился.

— Не думаю, что я вправе подчищать девочке память, Мир, — покачал головой нелюдь. — Она — мой ключ к делу.

— Ты не имеешь права её использовать ни по законам общины, ни по законам страны, — поморщился Мир. — То, что я закрываю на это глаза, — заслуга только нашей с тобой дружбы.

Даша напряглась. Она слабо представляла, как вампир может «подчистить память», но перспектива потерять часть воспоминаний, пусть даже не самых приятных, её не прельщала. Лучшие жить со стремной хренью в голове, чем в спокойном неведении. На всякий случай девушка вжалась в спинку дивана и всем своим видом постаралась дать понять, что её здесь нет. Первым порывом было просто отодвинуться от Вика, но Даша быстро напомнила себе, что придвигаться к Миру в данной ситуации тоже не вариант — это ведь он был инициатором разговора о зачистке.

— У тебя есть всё, что тебе нужно, — продолжил тем временем мужчина. — Она дала тебе наводку, вот и тряси высшие чины. А она не может быть частью твоего расследования.

— Ты думаешь, прокурора так легко встряхнуть? — огрызнулся Вик. — Я тоже на кое-что в твоей жизни закрываю глаза, если ты не забыл. И пусть не как вампир, но как полицейский.

Даша кожей ощущала, как подобрался при последней фразе Мир. Мужчина выглядел злым, Вик явно задел его за живое.

— Вообще-то я здесь! — напомнила о себе девушка.

К черту осторожность. Даже если она обзаведется новым набором неприятностей, это всё равно будет лучше, чем если они сами решат всё за нее. Эти неприятности хотя бы будут последствием её собственных решений.

— Давайте обсудим всё как цивилизованные… Особи.

Девушка встала с дивана и обошла кофейный столик. Ноги ощущались ватными, но Даше показалось, что шла она по достаточно ровной траектории. По крайней мере, ничего не сбила и не уронила, уже хорошо.

Она села в кресло и, чуть подумав, забралась в него с ногами.

— Я бы настоятельно не рекомендовала стирать мне память, — продолжила девушка уверенным тоном, будто у нее действительно были в запасе доводы, почему так делать не стоит. — Более того, я достаточно взрослый человек, чтобы помочь в расследовании. Нельзя списывать меня со счетов, потому что мне нет восемнадцати. Точно так вы бы могли уже перебраться в дом престарелых и начать голосовать на выборах за три пакета гречки и полмешка сахара. К тому же, до моего совершеннолетия осталось не так много времени.

Она кашлянула в кулак. Стало неловко — Мир и Вик смотрели на нее так, как будто она сморозила какую-то ерунду, но Даша никак не могла понять, что именно глупого сказала.

— Примерно так я и сказал, — осторожно заметил вампир.

Даша кивнула и задумалась.

Она не могла точно оценить, насколько бурную деятельность по делу её родителей затеял Вик, но только сейчас она осознала, чем ей грозит их заключение под стражу. Это заметно испортило ей настроение, но девушка не была уверена, что имеет право говорить о таком. Это было как-то по-детски, а Мир и без того считает её неполноценным членом общества.

— Я подумал, что прелесть могла бы пожить у тебя, — неожиданно обратился к Миру вампир. — У тебя две комнаты, и тебе нужно развивать чувство ответственности в себе. Вот и позаботишься о ребенке.

От неожиданности Даша едва не выронила чашку, которую продолжала держать в руках. Она даже не возмутилась насчет того, что вампир продолжал называть её прелестью.

— Ты рехнулся? — прищурился Мир. — Совсем страх потерял?

— Я ищу максимально выгодный для всех троих вариант, — огрызнулся Вик. — Девочке нельзя возвращаться домой, если родители поймут, что она кому-то разболтала об их деятельности, ей хана.

Мир дернул плечами и покачал головой.

— Для этого есть специально отведенные места.

— Это если я смогу так быстро доказать, что Василевские причастны к делу порнографии с мертвыми девушками, — покачал головой вампир. — Это дело не одного дня, иначе их бы уже посадили, ты ведь понимаешь.

Даша попыталась сглотнуть вставший в горле ком. Вампир настолько проникновенно обрисовал происходящее с ней и вероятное будущее, что девушке хотелось разрыдаться от жалости к самой себе. Попасть в детский дом даже на какой-то месяц ей не хотелось.

— К тому же, — продолжил Вик. — Ты, конечно, рос в кругу семьи. А я знаю, что значит детский дом! У тебя точно хватит совести её туда отправить?

Даша шмыгнула носом, но тут же притихла, наткнувшись на свирепый взгляд Мира. Он же не подумал, что она хочет его разжалобить? Нет, ей просто жаль саму себя.

— Сам подумай, она нежный тепличный цветочек, — закатил глаза вампир. — Её либо изнасилуют в первый же вечер, либо изобьют. И это будет на твоей совести!

От обрисованных вампиром перспектив стало нехорошо. Хотелось попросить у него флягу, но её содержимое допил Мир. А ведь Даше было нужнее!

Девушка сползла вниз по креслу, и её ноги оказались на полу.

— Видишь, она в ужасе, — патетично провозгласил вампир. — Заклинаю тебя, Мир, пробуди свою совесть, дай ребенку приют, пока я не разберусь с этим делом.

— Пожалуйста, — пискнула Даша. — Я заплачу за комнату, если хотите.

— Я доплачу, — с каплей иронии поддержал её Вик, точно зная, что всё упирается отнюдь не в деньги. — Ну, так что?

Мир закатил глаза и несильно ударил себя раскрытой ладонью по лбу. Он поднялся с дивана и прошелся по комнате из одного конца в другой, затем замер возле окна, уставившись в темноту ночи.

— Кем вы меня считаете, что думаете, будто я возьму с ребенка деньги? — мрачно поинтересовался он.

— Я знал, что ты не такой, — кивнул Вик. — И что ты поможешь малышке совершенно бескорыстно.

Мир медленно повернулся к ним, и Даше подумалось, что остаться жить у него было не такой уж хорошей идеей. Возможно, лучше было бы переночевать на вокзале? Или вон к вампиру напроситься. Ну, нацедил бы он у нее крови, не обеднела бы. Тем более что закон их общины, похоже, защищал детей, и никакого вреда Вик бы ей не причинил. Так почему кровь не могла бы стать валютой? Особенно делая скидку на то, что настоящих денег у нее осталось не так много, как хотелось бы.

— Останешься здесь, пока он не разберется с делом, — обратился Мир к девушке. — Но если учудишь какую-нибудь подростковую дурь, я сам за ухо отведу тебя к мамочке с папочкой. Поняла меня?

Даша медленно кивнула. Плохая была идея, очень плохая.

Зато Вик воспрянул духом и выглядел весьма довольным. Еще бы, ведь он, по сути, сделал доброе дело и при этом все заботы переложил на чужие плечи. Сам вампир по этому поводу считал, что старому другу не помешает компания. В последнее время Мир всё реже выступал в роли Наблюдателя, зато все чаще посещал бары. Пожалуй, если бы не бизнес, он бы оттуда и не вылезал. Наблюдать, как друг спивается, Вик не хотел.

— Я буду вести себя прилично, — пообещала девушка.

Вампир от такого признания нервно и совершенно не по-вампирьи хрюкнул и тут же закашлялся в кулак, скрывая смех. У Мира потемнели глаза.

— В твоих интересах, — кивнул он. — Завтра заеду на вокзал за твоими вещами. Скажешь номер ячейки.

Обстановка стала не такой напряженной. Вик встал с дивана и поманил девушку за собой, Даша подчинилась. Оставив Мира переваривать случившееся, они ушли на кухню заваривать чай.

Вампир на удивление ловко ориентировался на чужой кухне. Он сделал свежую заварку и выудил из одного из шкафчиков початую бутылку коньяка. Откупорил, принюхался и скривился так, что стали видны клыки.

— Ну и пойло, — покачал головой Вик. — Ты такое будешь?

Он протянул девушке бутылку, и та втянула носом аромат из горлышка. Тут же закашлялась, но кивнула. Весь коньяк казался ей подкрашенным спиртом, но выпить хотелось. Кажется, это было именно то состояние, когда алкоголь немного успокоил, но покоя хочется еще, и уже не можешь остановиться, принимая рюмку за рюмкой, пока не потеряешь связь с реальностью.

Девушка села за стол, а Вик налил ей чаю и долил коньяка.

— Ты была с ней хорошо знакома?

Она не сразу поняла, о ком он говорит, а когда поняла, то понуро опустила плечи.

— С Ксеньей? Нет. Я нашла её случайно, — призналась девушка. — В загородном доме. Приехала туда на такси, нужно было забрать мольберт. Открыла дверь своим ключом, а когда поднималась по лестнице, то что-то услышала. Я думала, трубу прорвало, спустилась в подвал, а она там стенает, звук через стены звучал так, будто трубы гудят.

Она отхлебнула чая и скривилась. Вампир услужливо подсунул ей нарезанное яблоко.

— Я дико испугалась, сразу начала придумывать, как она здесь оказалась, — продолжила Даша. — Может, сама залезла и захлопнулась дверь, может, её кто-то изнасиловал и запер у нас на даче, пока никого не было. Такая глупость, честное слово. У нас ведь камеры по всему двору, ключи, замки, система безопасности. Чем запирать там жертву изнасилования, проще сразу пойти с повинной, копы хоть не отмудохают, как частная служба охраны.

Вик тоже сел за стол и налил себе коньяка в стакан. Вампир пил, не пьянея, но Дашу это не слишком удивило. Ей в принципе было плевать, косеет вампир или нет, главное, что с каждым глотком мешанного чая ей самой становилось немного легче.

— Я ей «Здрасте», а она еще сильнее рыдает, — сбиваясь, всхлипнула девочка. — Еле разговорила. А она там наручниками к трубе прикована. И ключей у меня нет. Я ей «Бежим!», а она опять в слезы и наручники дергает, шумит.

Вик подсел ближе, и Даша оперлась ему на плечо, положила на него голову. Вокруг все кружилось, а собственное дыхание казалось настолько горячим, что обжигало горло.

— Я тогда так испугалась, что кто-нибудь зайдет и увидит меня с ней. Не за нее, за себя. Такая эгоистка!

Девушка всхлипнула и повернула голову, вытирая об рукав Вика навернувшиеся слезы.

— Думала, что если зайдет тот, кто её приковал, то сидеть нам обеим в том подвале… А я не хотела так умирать или жить! Даже не знаю, как хуже. Пусть лучше бы быстро убили, чем так, в подвале… Так долго.

Вампир приобнял её за плечи, слегка сжал одно плечо.

— Или даже полиция, — продолжила Даша. — Представляешь, что бы подумали полицейские, если бы нашли там с ней меня? Кто бы мне поверил, что я не знаю, как она там оказалась? Это же я там живу, там везде мои отпечатки.

Вик промолчал, но продолжил её обнимать.

— Представляешь, я просто ушла. Сказала ей, что обязательно помогу, и сбежала. Ни полицию не вызвала, ничего! Только имя её знала, даже родственникам не смогла бы сообщить, где она, чтобы они помогли.

Она сама не заметила, как перешла с вампиром на «ты». Впрочем, Вик явно не был против.

— Да я и не собиралась! Сбежала, как трусливая тварь. И дома сидела тише воды ниже травы. Сначала думала: прибегу, тут же маме с папой расскажу, они разберутся. А пока в такси ехала… Даже клятый мольберт не забрала… В общем, в такси подумала, что они могут знать. И так сразу страшно стало, еще страшнее, чем было.

В процессе рассказа девушка не заметила, как оказалась у Вика на коленях. Вампир покачивал её на руках, как маленького ребенка, прижавшись губами к её виску, а Даша продолжала давиться слезами, вспоминая собственные ошибки и признаваясь в них совершенно, казалось бы, постороннему человеку. Не-человеку. Вампиру.

— Я дома вела себя тихо, как мышка. Слово сказать боялась. Уходила в школу, потом отпрашивалась после занятий у родителей. Сидела у подружки, иногда на ночевку оставалась. Если бы не чистые вещи, вообще бы не возвращалась, но боялась, что они что-то заподозрят. Они меня хорошо знают. Мама сразу чувствует, если что-то не так. Так все мамы, наверное, чувствуют.

Она зарыдала громче, подвывая, и вампир прижал её к себе чуть крепче, зашептал на ухо что-то успокаивающее. Даша не разобрала, что он говорит, но от этого шепота почему-то стало легче. Она не сразу поняла, что подчиняется тихим приказам мужчины: не бойся, не плач, успокойся.

— Потом подумала, что нельзя Ксенью там оставлять. Не по-человечески это… Печать на всю жизнь. Не смогу жить с таким… Не смогла бы. Я вернулась, а её там нет. Вообще. Ни следа. Я думала, привиделось, кошмар. А потом… на трубе вмятина. Где цепь от наручников была. Она дергала сильно, наверное.

Девушка замолчала, и вампир сам поднес к её губам чашку, вынуждая сделать глоток. Она подчинилась, и на секунду в животе стало безумно горячо, а затем истерика отступила. Волшебное лекарство.

— Я нашла у папы на ноуте фото. Он даже папку не заблочил. У нас никто по чужим гаджетам не лазит, это правило. У каждого есть личное пространство, так мама учила. Они никогда не рылись в моих вещах, а я — в их. Но тогда полезла. И там её фото. Я помнила эту комнату, её делали специально для папиных фотосессий. Там четыре угла, все в разных стилях, чтобы можно было развернуться… Разные фото, как в разных местах. А потом он снял студию в городе, комната осталась… Она больше не нужна. Я так думала…