Последняя из рода

Анастасия Зинченко, 2016

Что делать мужчине, встретившему на своем пути настоящего ангела? Девушку-ангела, один образ которой заставляет кровь в венах бурлить, а фантазию рисовать весьма откровенные картины с ее участием, при этом зная, что она должна быть неприкосновенна? А если к этому факту добавить необходимость быть с ней рядом на протяжении длительного путешествия в поисках ее дяди? Защищать в дороге от алчных рук работорговцев, жаждущих получить чудодейственные перья, и изнывать от желания прикоснуться?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Возобновив путь, и не отрывая взгляда от видения, Азарий поспешил к берегу озера. С каждым шагом он все отчетливее различал очертания ангела. Это и вправду была девушка. Стройная и светловолосая. Ему показалось, что ее белые локоны также отливают серебром, как и мерцающий ранее конь в сердце водоема. Облачена она была в подобие туники в цвет своих раскинувшихся крыльев. Обратив взор на белоснежные перья, придающие хозяйке магическую красоту, он отметил, что одно крыло было сложено под неестественным углом, будто его сломали. Ангел тем временем припала на колени и стала жадно пить озерную воду.

Выйдя на берег, Азарий окликнул девушку. Увидев незнакомца, видение вскочило на ноги и стало пятиться.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — Азарий поднял руки, но ангел продолжала сторониться его, затравленно глядя по сторонам, будто в поисках пути спасения.

— Ты ранена? — мужчина заметил, что девушка хромает, а места, куда ступала ее нога, оставались обагрены кровью. — Я могу помочь.

Ангел замотала головой, но все же перестала отступать.

— Меня зовут Азарий, я живу неподалеку, — он махнул рукой в сторону гор. — В Луафеле есть целительница, она сможет вылечить твои раны.

— Почему ты хочешь помочь мне? — ее голос был на удивление прохладным.

— Я вижу, что тебе больно.

— Как я могу доверять тебе, незнакомец? — ангел сделала еще пару шажков назад.

— Азарий, — поправил ее волшебник. — Я действительно хочу тебе помочь, — он шагнул в ее сторону, но остановился, увидев, как она начала пятиться.

Понимая, что девушка напугана, и, по видимости, голодна, он отстегнул от пояса кошель, в котором было пару яблок и протянул его ей. Ангел лишь затравленно уставилась на вытянутую руку.

— В нем яблоки, — он открыл кошель и показал содержимое. — Я угощаю, — он снова протянул руку с фруктами, но девушка не шелохнулась. — Они вкусные, — он взял одно из яблок и впился в него зубами. По подбородку побежал сок, который он вытер рукавом рубахи.

Ангел не сдвинулась с места.

— Давай сделаем так: я положу их на этот камень, а сам отойду к тем деревьям, хорошо? — Азарий шагнул к валуну и возложил угощения, после чего поспешил отойти.

Пару мгновений девушка стояла, как изваяние, и не сводила глаз с незнакомца, после чего перевела взор на яблоки. Непроизвольно она поднесла руку к животу. Снова бросив недоверчивый взгляд на Азария, она стала медленно приближаться к камню, то и дело хромая. Азарий для большей убедительности поднял руки, еще раз показывая, что он не желает ей зла.

Схватив фрукт, ангел с жадностью откусила большой кусок, потом еще, и еще один, пока от яблока не осталась лишь веточка.

— Хочешь еще? — Азарий, все еще стоя у кромки леса, протянул ей надкусанное им яблоко. — Правда, оно уже не такое целое.

Ангел в нерешительности стояла на месте, после чего все же отрицательно покачала головой и снова стала пятиться. Не заметив камень, выступающий из земли, она споткнулась и упала навзничь тихонько вскрикнув.

Азарий тут же подбежал к ней и присел в попытке помочь подняться. Но девушка лишь отчаянно попыталась отползти назад, однако ее же крылья не давали ей продвинуться дальше.

У ангела были большие зеленые глаза, с ужасом смотревшие на надвигающегося на нее мужчину. Прямой аккуратный носик покраснел, а пухлые губки дрожали. Светлые волосы девушки спутались и сейчас торчали в разные стороны. Туника была порвана и перепачкана в грязи с кровью. Голые ступни и лодыжки девушки рассекали многочисленные порезы.

— Небесный Мир, что же с тобой случилось? — Азарий стянул рубаху через голову и принялся рвать ее на лоскуты.

Увидев, что мужчина начал раздеваться, девушка всхлипнула, попытавшись закрыться руками. Не обращая внимания на ее реакцию, Азарий осторожно приложил полоску ткани к кровоточащим ранам на ее ноге, после чего стал аккуратно бинтовать сначала одну, а после и вторую ножку.

* * *

Открыв глаза, Сиатрия с удивлением поняла, что мужчина всего-навсего накладывает ей повязки на многострадальные ноги. Он двигался медленно, видимо, боясь причинить ей боль, но четко. Видно, что подобным ремеслом он занимается не первый день. Она усмирила мелкую дрожь, сотрясавшую ее тело, и стала рассматривать неожиданного спасителя. В свете звезд она не могла различить цвет его глаз, но видела золотые волосы, торчавшие, словно ежик, и могучее тело. При каждом движении под кожей мужчины перекатывались мускулы, говорящие о том, что он с легкостью может свернуть ей шею, будь у того желание. Закончив перевязь, мужчина, все еще стоя на коленях, взглянул ей в глаза.

— Одними повязками не обойтись, раны нужно промыть и обработать лекарствами.

Сиатрия лишь молча слушала.

— Я живу неподалеку, — повторился он. — В моем доме есть необходимые мази, если позволишь, я доставлю тебя туда.

Видя, что девушка колеблется, Азарий снова молвил:

— Я не причиню тебе зла.

Сиатрия кивнула, после чего вскрикнула от неожиданности, когда мужчина подхватил ее на руки, словно пушинку. Теперь ее крылья свешивались до самой земли.

Азарий быстрым шагом направился вдоль берега озера, огибая его и направляясь севернее в лес. Сиатрия не в силах расслабиться, прислушивалась к своим ощущениям. Казалось, от мужчины не исходило угрозы, но она не могла никому доверять. Только не после произошедшего с ней.

Несмотря на свою настороженность, вскоре умеренный шаг и теплые руки Азария стали успокаивать ее. Усталость и переживания прошедших дней так истощили Сиатрию, что она не заметила, как глаза стали закрываться сами по себе. Прислонив голову к его груди, девушка вскоре погрузилась в глубокий сон.

Разбудили ее чьи-то осторожные прикосновения к поврежденному крылу. Резко сев, Сиатрия стала оглядываться по сторонам. Она лежала на низкой кровати, прикрытая теплым одеялом. Ее окружали каменные стены, вдоль которых тянулись стеллажи с книгами, на крючках висела кухонная утварь, а чуть дальше она заметила открытый комод, из которого виднелась мужская одежда. В доме было тепло: у дальней стены горел камин, распространяя вокруг запах хвои.

Возле ее ложа сидел рыжеволосый мужчина, облаченный в белую рубаху и темные брюки. Кажется, его звали Азарий.

— Тише, не делай резких движений, ты можешь сделать себе больно, — заметил мужчина, указывая за левое плечо девушки.

Сиатрия бросила обеспокоенный взгляд в ту сторону и расширила глаза. Ее сломанное крыло было перебинтовано, а к основанию, видимо, была приделана дощечка, позволяя костям срастаться в правильном направлении.

Как она могла не почувствовать момент выправления костей? Неужели ее сон перешел в обморок в определенный момент ее забытья? Тихонько пошевелив крыльями, ангел поморщилась от боли.

Мужчина тем временем поднялся с места и скрылся за дверным проемом, прикрытым тяжелой тканью цвета лазури. Появился он спустя всего пару минут, неся с собой поднос с дымящейся миской.

— Я сварил суп, — он поставил поднос на столик возле кровати. — Не знал, что ты любишь, поэтому добавил только картофель с морковью.

Сиатрия потянула носом, после чего судорожно сглотнула.

— Спасибо, — она потянулась к миске, одновременно беря толстый ломоть хлеба, который также лежал на подносе.

Когда с супом было покончено, Азарий забрал посуду с подносом и отложил в сторону.

— Как тебя зовут?

Девушка откинулась на подушки.

— Сиатрия.

— Сейчас ты в безопасности, Сиатрия. Луафель скрыт от больших дорог, и мало кто знает сюда путь. Твой конь…

— Он не мой.

— Тот конь, что привел тебя, — поправил себя Азарий и бросил взгляд за окно, будто пытаясь снова увидеть его. — Похоже, это был дух озера. Настоящее его воплощение, — он встретился с ней взглядом. У него были серебристые глаза, теперь она это явно видела. Добрые и не по годам мудрые. — Духи приходят только к высшим существам… Ты — ангел?

Сиатрия неуверенно кивнула.

— Некоторые называют нас крылатыми нимфами.

Азарий невольно скользнул взглядом по ее белоснежным перьям.

— Ты… убегала от кого-то?

Сиатрия заерзала на месте, словно рассуждая, открываться ли незнакомому человеку. Но он помог ей, перевязал раны, принес в свое жилище и накормил. Он ни разу не позволил себе лишнего взгляда или слова, не давал повода для зарождения подозрений.

— Гномы, — выдохнула, наконец, нимфа. — Они схватили меня и моего отца из-за свойств моих крыльев, — тут девушке на глаза стали наворачиваться слезы. — Он погиб, защищая меня.

Понимая, что сейчас не лучшее время, чтобы бередить свежие раны, Азарий решил оставить эту тему на будущее, наблюдая, как по порозовевшим щекам скатываются одна за другой хрустальные слезинки, падая на одеяло.

— Ты… отдыхай, — он поднялся и захватил поднос с собой. У занавеси, заменяющей дверь, он на мгновение остановился и повернул голову. — Если что понадобится, я буду на кухне, — он кивком указал на проем, в котором скрылся.

Сиатрия проводила его взглядом. Как создания, населяющие этот мир могут быть настолько разными? Не так давно она испытывала ужас от мужской алчности и жестокости, а сейчас видела только доброту и заботу. Бросив взгляд под одеяло, нимфа поняла, что Азарий не тронул ее одежд. Она все еще была облачена в безвозвратно испорченную тунику. Однако повязки на ноге сменились, и от них исходил едва уловимый еловый запах. Видимо, он нанес заживляющую мазь.

Прокручивая в голове события последних недель, девушка забылась беспокойным сном.

* * *

Азарий вошел в спальню и помедлил у порога. Сиатрия, похоже, еще спала. Ее волосы разметались по подушке, глаза были закрыты, а пухлый ротик, который так и манил, приоткрывал ряд ровных белоснежных зубов. Во сне нимфа скинула с себя одеяло, которое сейчас покоилось на полу. Приблизившись, Азарий поднял мягкую ткань, и положил на столик у изголовья кровати.

Она была так безмятежна! Осторожно, стараясь не разбудить, Азарий принялся разматывать сковывающие ее ножки бинты. Отложив полоски в сторону, он дотронулся до оголившейся кожи. Гладкая, мягкая и теплая. Следы от порезов прошли, будто их и не было.

Сиатрия шевельнулась во сне, отчего Азарий отпрянул. Не хватало еще, чтобы она подумала, будто он пользуется ее состоянием забытья и распускает руки!

Прикрыв ангела, мужчина вышел из комнаты и направился в сад. Нужно продумать завтрак.

* * *

Через пару дней лихорадка, преследующая девушку, прошла. Азарий всегда старался быть рядом в моменты ее пробуждения, готовый исполнять любую просьбу шедшего на поправку ангела. Он следил за тем, чтобы возле ее кровати стояли свежие цветы и фрукты, собственноручно выдавливал из оранжевых плодов сок, помогая Сиатрии припадать к чаше ради нескольких живительных глотков.

Он не торопил ее давать объяснения о событиях, которые привели ее к озеру в ту ясную звездную ночь. И она, кажется, была рада отсрочить момент исповеди.

Когда она окрепла настолько, что смогла самостоятельно встать с кровати, Азарий показал Сиатрии путь к скрытому за дверью озеру внутри пещеры. Сетуя на отсутствие женской одежды, мужчина передал ей свою аккуратно сложенную рубаху, которая на миниатюрной девушке смотрелась весьма нелепо: висела, словно палатка, опускаясь чуть ниже колен. Чтобы решить проблему с крыльями, Азарий разрезал рубаху на спине до середины, соорудив возле шеи нечто вроде завязок.

Сиатрия лишь благодарно приняла подарок и скрылась за дверью. Скинув тунику, девушка осторожно опустилась в освежающую прохладу озера, смывая усталость и воспоминания ужасной ночи. Подобного блаженства она не испытывала уже давно. С самого дня пленения. А во всех бедах она могла винить лишь алчность, желание и страх, живущих в сердцах палачей.

Оставив нимфу предаваться маленьким радостям, Азарий уверенным шагом двинулся к дому местной швеи.

— Азарий? — женщина в годах с удивлением воззрилась на гостя.

— Приветствую, Иоланта. Не могла бы ты посмотреть, не осталось ли у тебя лишней материи?

Окинув быстрым взглядом одеяние гостя, и не заметив потертостей, старушка прищурилась.

— Неужели решил-таки облагородить свое холостяцкое жилище?

Замявшись всего на миг, Азарий быстро кивнул. По неведомой ему самому причине, присутствие ангела в Луафеле он решил держать в секрете. По крайней мере, пока Сиатрия полностью не поправится.

Скрывшись в глубинах дома, Иоланта, то и дело что-то бормоча себе под нос, вроде: «Хоть кто-то из мужчин одумался! Сегодня приведет в порядок дом, а завтра введет в него жену», шуршала отрезами разнообразной раскраски тканей. Выйдя на крыльцо с чем-то невесомым, она с улыбкой протянула ношу.

— Из кружева получится прекрасная скатерть, а тюль украсит окно.

Азарий в недоумении воззрился на полупрозрачный отрез, но все же сердечно поблагодарил радушную швею, и двинулся обратно к дому. Он имел смутное представление, как из этого Сиатрия сможет сшить себе платье, но все же надеялся угодить прекрасной нимфе.

Девушка, вопреки его опасениям, пришла в восторг, рассматривая струящуюся ткань. Попросив иголку с ниткой, она, прижимая к себе подарок, удалилась.

Будучи еще слишком слабой для длительного пребывания на ногах, Сиатрия большую часть времени проводила в постели, то забываясь сном, то, в минуты внутреннего подъема, принималась за шитье. Разговаривала она неохотно, словно в любой момент ожидая с его стороны предательства.

Примерно месяц спустя с момента ее появления в жизни Азария, Сиатрия окрепла настолько, что изъявила желание выйти на свежий воздух. Пещерного озера и маленького клочка неба над ним ей явно не хватало.

— Ты уверена?

Сиатрия кивнула.

— Я хочу ощутить дыхание ветра, — она чуть пошевелила крыльями. Повязку Азарий снял лишь утром, но она чувствовала, что крыло практически зажило. Кости срослись.

* * *

Азарий остановился, не доходя до поляны каких-то десяти шагов. Вековое дерево, с которого до земли тянулись зеленые пушистые ветви, скрывало его от посторонних глаз, и он мог беспрепятственно рассматривать свою гостью. Сиатрия сидела на качелях, веревки которой, будто живые, обвивали лианы из бордово-зеленых листьев. Она была облачена в прозрачно-белое платье, которое словно вуаль, окутывало стройное тело нимфы. Ее бело-серебристые волосы венчал пышный венок из красных цветов, распространяющий легкое благоухание вокруг. Азарий потянул носом и с удивлением отметил, что именно этот сладкий аромат источала ее кожа в день их знакомства. Значит, именно цветы тиалы были тому виной. Воображение тут же услужливо нарисовало картину, как Сиатрия принимает ванну с плавающими в воде красными цветками. Как она, стройная, обнаженная и желающая получить расслабляющие объятия воды, опускается в большую деревянную чашу. Как берет губку, намыливает ее, и начинает нежно проводить по рукам, упругой высокой груди, стройным ножкам. Как с нее начинает скатываться пена, обнажая все больше и больше участков тела, скрытых от глаз.

Азарий переступил с ноги на ногу и попытался ослабить ремень внезапно ставших тесными брюк. Сиатрия в то время легко раскачивалась, отчего ее белоснежные крылья трепетали на ветру. Она казалась такой красивой и счастливой! Будто не было омрачающих ее жизнь происшествий. Решив, что из вежливости стоит отметить свое присутствие, Азарий вышел из своего укрытия.

— Доброе утро, Сиатрия.

— Азарий, — нимфа улыбнулась, — я так и не поблагодарила тебя за качели.

— Не стоит, — мужчина подошел к нимфе ближе. — Я вижу, ты решила их украсить?

Девушка ласково провела руками по оплетающим веревки лианам.

— Мне показалось, что так будет лучше. Теперь я ощущаю силу природы, дыхание ее жизни.

Азарий зашел за спину нимфы и дотронулся до поврежденного крыла. Он старался не причинять ей боли, осторожно осматривая место перелома. Проведя рукой по перьям, он заметил, как Сиатрия задрожала. Он тут же убрал руки.

— Все еще болит?

Нимфа быстро покачала головой.

— Нет, просто… — она опустила взгляд, стараясь не замечать мужчину слева от себя.

Как сказать, что после того случая она боится мужчин и их прикосновений? В памяти постоянно всплывал момент, как окружившие со всех сторон гномы с алчным блеском в глазах тянут руки к ее крыльям. Как отец, сражаясь с многочисленными соперниками, отгораживает ее от жителей подземелий. Его крылья, словно белая стена, за которыми в детстве она могла прятаться в поиске утешения, сейчас были то тут, то там оборваны. Но он все также решительно стоял, несмотря на боль и усталость. Словно живой щит, готовый биться насмерть ради единственной дочери, которую подарила ему судьба.

Она помнила, как отец оттеснил ее к щели между утесами, помнила, как он заставил ее сложить крылья и просочиться в эту щель, слишком маленькую, чтобы туда могли поместиться они оба. И помнила его приказ бежать голосом, полным власти, страха, любви и прощания. Тогда ее голова была затуманена ужасом, но понимание, что отец может не дожить до заката, затмевало чувство самосохранения. Она помнила, как с отчаянным криком попыталась оттащить гнома, прыгнувшего на спину отцу, помнила резкую сильную боль в левом крыле, когда другой гном прыгнул на него откуда-то сверху, цепляясь сильными руками за перья, и вырывая их большими пучками. Помнила, как отец одним махом крыльев отогнал от нее гномов, хотя, казалось, на тот момент это было невозможно. В этот взмах он вложил последние силы. Гномы отлетели, подхваченные сильнейшим воздушным потоком. Она помнила, как отец быстро взял ее за плечи, развернул к трещине в стене и буквально втолкнул ее туда, после чего встретился с ней взглядом и прошептал заклинание. Это были запретные чары, которые разрушают силу ангелов. Она тогда не успела понять, что он сотворил. Но свод подземелья, в которое все прибывали гномы, внезапно обрушился, погребая под собой хозяев и их гостя. Она оказалась в безопасности только потому, что забилась в трещину дальше от прохода.

Тогда ужас произошедшего обрушился на нее словно лавина. Из ее груди вырвался дикий, животный, разрывающий смертельную тишину подземелья крик.

Она не помнила, как смогла протиснуться дальше среди скальных пород, волоча за собой сломанное крыло, не понимала, как ей удалось найти выход из подземного лабиринта. Не знала, как оказалась в лесу, и не представляла, сколько бежала, не оглядываясь, подальше от этого гиблого места. Не помнила, сколько дней и ночей ей пришлось скитаться, выбиваясь из сил, практически без сна, еды и отдыха. Казалось, что разум оберегал ее от сумасшествия, не давая постоянно прокручивать в голове события, которые поменяли ее жизнь раз и навсегда, заставляя переставлять ноги вперед шаг за шагом. С каждым метром она уходила от опасности все дальше, и только это имело значение.

Она помнила серого коня с белоснежной гривой и хвостом, тянущимися по земле, ворс которого отливал серебром в неверном сиянии звезд. Тогда он сильно напугал ее, уткнувшись мордой в ее бок и пробуждая от урывочных сновидений. Помнила, склонившиеся над ней большие карие глаза, в которых распознала добро, и поняла, что перед ней друг, а не враг. Именно этот конь помог ей добраться до селения Азария.

— Наверное, мне еще нужно прийти в себя, — сказала, она, отгоняя мрачные воспоминания.

Азарий обошел Сиатрию и взглянул нимфе в глаза. Он не мог точно сказать, какого они цвета. Казалось, ее глаза менялись в зависимости от ее настроения. Когда они только встретились, в ее глазах, напоминающих болотную тину, плескалась боль, испуг и отчаяние. За тот месяц, что он ухаживал за девушкой и лечил ее крыло, ему приходилось лишь пару раз слышать, как она смеялась, в те редкие моменты ее глаза лучились зеленью свежей листвы. Сейчас они казались цвета хвои, так резко выделяющиеся на ее прелестном личике и подходившие под окраску лиан, опутывающих качели. Задумавшись о цвете, он невольно бросил взгляд на венок, венчавший ее голову, и опустил глаза до ее губ. Они были также восхитительно красны.

Понимая, что если он, подобно незрелому юнцу продолжит осматривать юную деву, то наделает глупости, Азарий отвел взор.

— Я могу что-то сделать для тебя?

Нимфа пожала плечиками.

— Ты итак сделал слишком много, — она грациозно опустилась на землю, отчего качели пришли в движение. Взад-вперед, взад-вперед, пока не остановились. Азарий, как загипнотизированный, смотрел на это действие.

Видимо, слишком долго он отказывал себе в удовольствии ощутить тепло женского тела в своей постели, раз в колебании качелей видел намек. А нимфа, не зная о мысленных терзаниях своего спасителя, лишь подлила масла в огонь:

— Ты мне так и не сказал, как я смогу отблагодарить тебя.

Встряхнув головой, мужчина поднял руки, словно создавая стену между ними.

— Я уже говорил, что ты ничем мне не обязана.

* * *

День пролетал за днем, Сиатрия все чаще выходила из домика Азария, не опасаясь, что ее могут увидеть односельчане мужчины, ведь его жилище располагалось на самом краю городка, практически вплотную подходя к опушке леса. Где она любила бродить между деревьями, дыша свежим воздухом. Крыло полностью зажило, словно и не было того ужаса, что девушке пришлось испытать в пещерах среди гномов. Хотя каждый раз, стоило ей вспомнить тот день, слезы наворачивались на глаза, грозясь соленым водопадом катиться по щекам.

Ей было больно от осознания, что ее родители погибли. Мать, даруя ей жизнь, отец — защищая. Иногда она винила себя за беды, свалившиеся на долю ее семьи. Ведь если бы не она, они могли бы быть живы. Но здравый смысл подсказывал, что она не единственная сирота в мире, которая винила себя в том, чем не могла помочь. Даже если бы ее не было в пещере, гоблины скорее всего добились бы своего, схватив отца. Второе пленение он не пережил бы. Если в молодости у Симилла было больше энергии, то сейчас, по прошествии стольких лет, драка с кем бы то ни было могла обернуться лишь болью, которую тело ангела не в силах было вынести. Сиатрия видела, как отец с каждым годом стареет все больше. И помнила его рассказы, как они с ее матерью долго не решались завести ребенка, опасаясь за жизни. Лишь по прошествии многих лет со дня побега из плена, они рискнули. Но Арима, к тому времени потерявшая ангельскую Силу, не смогла пережить тяжелые роды. Сиатрию растил отец, вкладывая в свое единственное дитя и последнее напоминание о жене, всю любовь и заботу.

Девушка шла вглубь леса, гадая, почему судьба была так жестока к ней с самого рождения. Они с отцом жили вдалеке от больших городов, высоко ценя уединение. Симилл постоянно повторял дочери, что не переживет, если с ней произойдет то же, что случилось с ним и Аримой в молодости. Он лишь однажды осмелился рассказать эту историю, когда Сиатрии исполнилось пятнадцать. Когда решил, что ее разум способен вынести картинки ужасающего прошлого родителей. И подготовить к тому, что может таить в себе этот жестокий мир.

Сиатрия спрашивала себя, что случилось бы, не решив они пойти той тропой, что пролегала возле гномьих пещер. Где они с отцом сейчас оказались бы? Постоянное скитание с места на место из опасений за свою жизнь преследовало девушку с самых первых дней жизни. Но всегда с ней рядом был отец. Защита, опора, друг. А сейчас его не стало.

Погрузившись в грустные мысли, нимфа не заметила, как удалилась от дома. Услышав странный шум, девушка решила проверить, не зверь ли забрел в их уединенное место.

Сиатрия замерла. На поляне с Азарием находился молодой мужчина. Оба были облачены лишь в брюки цвета земли. Их торсы были обнажены и блестели потом в свете заходящего солнца. В руках у мужчин были не то шесты, не то палки, которые они с решительностью сжимали.

Не успела девушка опомнится, как мужчины вскинули свои орудия и скрестили их с глухим стуком. При этом под их кожей заиграли мускулы, а спины напряглись. Не замечая свидетеля, мужчины продолжили сражение, нанося друг другу сильные быстрые удары. Казалось бы, ей стоило испугаться этого зрелища, но нет, она стояла, и как завороженная, наблюдала на разворачивающейся картиной. Мужчины то сходились, нанося друг другу удары палками, то расходились, кружа по поляне, словно хищные птицы.

Спрятавшись за кустарником выше ее роста, Сиатрия выглянула из своего укрытия и решила рассмотреть оппонента Азария. Тот был чуть ниже его, со смуглой кожей и каштановыми волосами. Казалось, что физически развиты оба мужчины были одинаково. И у того, и у другого были рельефные торсы, широкие плечи, мускулистые руки и ноги. Вот только незнакомец явно дрался уже из последних сил. После очередного удара Азария он не успел защититься, и получил сильный удар палкой по ребрам. Схватившись за ушибленное место, мужчина скривился.

— Думаю, на сегодня достаточно, — сказал он с кривой усмешкой, потирая правый бок.

— Не сильно я тебя? — Азарий опустил шест и обеспокоенно шагнул к темноволосому.

— Пустяки, — мужчина махнул рукой. — Похоже, ты сломал мне ребро, — он помедлил, — или несколько.

— Теллар, я…

— Говорю же, пустяки. Сам виноват. Не нужно было изображать из себя упертого барана и драться до изнеможения в надежде, что смогу тебя достать, — Теллар перестал тереть бок и теперь тяжело опирался на свою палку.

— Пойдем, я отведу тебя к целительнице.

— А вот это дельное предложение. Ничего не имею против нежных ручек Зараленны, — на лице Теллара расплылась улыбка.

Азарий обеспокоенно позволил другу опереться на себя, после чего увел с поляны. Сиатрия затаила дыхание, боясь обнаружить себя. Не то, чтобы Азарий ругался бы на нее, если бы понял, что за ним подглядывали, но тот, другой… Ей почему-то хотелось оставаться нераскрытой. Пусть Теллар и был другом Азария, как она поняла из их диалога, но доверять кому-то еще она была пока не готова.

Однако теперь девушка поняла, откуда у ее спасителя синяки и ссадины, которые в изобилии появлялись с каждым новым днем. Удивительно, как он еще стоял на ногах после таких утомительных тренировок! И все же она не могла для себя не отметить, насколько мужественно он был сложен. Впервые с момента пленения гномами она задумалась о мужской привлекательности. Азарий был красив, добр и отзывчив. Он был тем, кого она видела просыпаясь, и о ком думала, засыпая. Он стал для нее большим, нежели просто случайным знакомым. Он стал ее другом, тем, кому она могла довериться.

Так, рассуждая, что, может, с ее стороны тоже должна быть какая-то польза, хотя бы в уплату проживания и пропитания, девушка стремительным шагом направилась к яблочному саду. Набрав целый подол спелых яблок, она поспешила к дому Азария, желая сделать тому сюрприз, приготовив яблочный пирог. Только, видимо, не рассчитала времени, которое ей потребовалось на прогулку и сбор яблок, поскольку, когда она открыла дверь в хижину, все еще держа яблоки в подоле, Азарий сидел на стуле и какой-то мазью с ароматом трав, распространившемся по всей кухне, растирал ушибы. Заметив вошедшую, он замер.

* * *

Казалось, провидение испытывает его. На пороге возникла Сиатрия в голубом платье, ткань для которого он купил у проезжавшего мимо торговца. Ткань, которую при попадании на нее солнца, невозможно было увидеть насквозь, в отличии от ее предыдущего белоснежного одеяния. И сейчас это платье было задрано выше коленей, обнажая ее стройные ножки.

Боль от прошедшей тренировки будто испарилась сама по себе, заставив забыть о многочасовой драке. Единственная мысль, что приходила ему на ум была о том, какое прекрасное видение пред ним предстало. Стройные ножки нимфы так и манили. Как он хотел коснуться ее! Просто почувствовать гладкость и нежность ее кожи, а он ничуть не сомневался, что она будет таковой. Он будто видел, как подходит к ней, припадает на колени, и осторожно касается ее ног своими большими ладонями. Узкие щиколотки, голени, колени — он не оставил бы без внимания и сантиметра, даря ласку и внимание каждой клеточке ее тела. Вот он поднимает руку чуть выше, она уже на ее бедрах. Поднимая голову, и встречаясь с ней взглядом, он продолжает исследование, переведя ладонь дальше, на внутреннюю сторону бедра, замечая, как ее дыхание становится частым и прерывистым.

В который раз ему пришлось усилием воли отогнать непрошеные мысли. Слишком уж часто в последнее время на ум приходили фантазии, главной героиней которых была Сиатрия. Казалось, девушка завладела его мыслями. Скажи ему кто раньше, будто он, такой молодой и полный страстей, будет зациклен всего на одной девушке, он посмеялся бы над говорившим. И все-таки, именно в такой ситуации он сейчас и оказался.

— Азарий? Я не думала, что ты вернешься так рано, — Сиатрия тем временем прошла на кухню и стала выкладывать яблоки из подола в большую плетеную корзину. Казалось, что она не замечает, какое влияние оказывает на него.

Мужчина отложил мазь и накинул на себя рубаху.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, — он не хотел говорить, что дрался и причинил вред другу, хоть и не нарочно, боясь напугать ее, еще не зная, что Сиатрия видела его за сим деянием.

* * *

Их жизнь, казалось, текла размеренно. Сиатрия все чаще выходила из дома, наслаждаясь летними погожими деньками, и приносила в дом собранные собственноручно пестрые букеты цветов, что сейчас украшали столы дома.

Каждый день ангел удалялась в укромную пещеру, чтобы смыть с себя пыль и усталость, накопившуюся за день. И сейчас, возвращаясь в дом со стопкой сухих полотенец, Азарий думал передать одно из них девушке, чтобы она могла со спокойной душой искупаться в озере. Но опоздал.

Если он думал, что лицезрение стройных ножек было для него испытанием, то вид обнаженной нимфы заставил Азария пропустить один удар сердца. Затаив дыхание, он с жадностью запоминал каждый изгиб ее безупречного тела. Грудь Сиатрии была еще более идеальной, чем он себе представлял. Круглая в своем совершенстве, высокая, с упрямо торчащими розовыми сосками, которые так и манили. Талия настолько узкая, что он мог обхватить ее своими ладонями. Живот плоский, переходящий… Он расширил глаза, не увидев ожидаемого треугольника волос. Вместо него была гладкая кожа, открывая взору две половинки, скрывающие сосредоточие ее женственности, словно персик косточку.

Опомнившись, Сиатрия прикрыла наготу крыльями, возмущенно вскрикнув. Ее щечки залил румянец.

— Азарий! Я не думала, что ты дома!

— Я… — перед глазами мужчины все еще стояло великолепное видение. — Я принес полотенца с улицы, — он протянул смущенной девушке полосатую ткань. Прости, я не ожидал… В смысле… — Азарий отвел глаза, когда Сиатрия стала лихорадочно заворачиваться в полотенце. — В общем, я буду в саду, — он резко развернулся и стремительно покинул дом.

Даже оказавшись на свежем воздухе, где ветер остужал его разгоряченное лицо, Азарий не сразу смог усмирить бешеное сердцебиение, раз за разом прокручивая в голове картину вышедшей из купальни девушки. Не просто девушки, ангела! Со столь безукоризненным телом, что впору было лепить с нее статуи.

Прикрыв глаза, он облокотился спиной о дверь хижины, сжимая кулаки. Он не святой! Разве может мужчина не поддаться такому искушению?

* * *

Стараясь отогнать непрошеные мысли, и не совершить глупость, ведь Сиатрия, кажется, наконец стала доверять ему, пусть немного, но все же, Азарий стал больше времени посвящать физическим нагрузкам. И вот, в очередной из дней, судьба сыграла с ним жестокую шутку.

Азарий поморщился от боли. Видимо, сегодня ему придется пропустить тренировку. Потирая сорванную спину, он, согнувшись, побрел к дому. Открыв дверь, он не смог сдержать стон облегчения.

— Азарий? — из комнаты показалась Сиатрия. Увидев, что мужчина не может стоять прямо, на ее личике появилось озадаченное выражение. — Что случилось?

— Неудачно пытался поднять повалившееся дерево, — он сделал пару шагов в сторону кухни, где была сооружена временная кровать, ведь хозяйскую спальню занимала крылатая гостья.

— Что у тебя болит? — девушка сделала шаг ему навстречу.

— Спина, будь она неладна, — Азарий скрипнул зубами, добравшись, наконец, до лежанки.

Обессиленно рухнув на мягкий матрас, он попытался лечь, чтобы не ощущать ноющую боль в пояснице.

— Может, я могу чем-то помочь? — Сиатрия с беспокойством присела рядом.

Азарий криво улыбнулся.

— Ничего, до завтра пройдет, — он помедлил. — А если нет, доковыляю до Зараленны, она-то сможет облегчить боль.

На лице нимфы быстро сменялись эмоции: жалость, участие, отчаянность, последней ее личико заняла решительность — губы сжаты, между бровей пролегла неглубокая складка. Сиатрия выпрямилась и поспешно покинула кухню.

Азарий проводил ее взглядом, попытавшись расслабить мышцы. Каждое движение причиняло муку.

Бирюзовый полог, отделяющий комнаты, шевельнулся и на пороге снова появилась светловолосая девушка. В руках она сжимала горшочек с мазью.

— Я могу нанести это на твою спину.

Азарий моргнул, боясь, что ослышался. Сиатрия только что предложила сделать ему массаж? Но вот, она открывает баночку, распространяя по кухне хвойный аромат.

— Не мог бы ты… лечь на живот? — несмотря на то, что ее щеки пылали, в изумрудных глазах плескалась решительность.

Азарий послушно перекатился, стиснув зубы от охватившей его волны боли. Он скорее почувствовал, чем услышал ее легкие шаги.

— Я, правда, не знаю, как правильно это делать, — она тихонько потянула его рубаху повыше.

Будь Азарий в другой обстановке, эти слова и действия воспламенили бы его в момент. Хотя чего таить, и сейчас его сердце выбивало бешеный ритм не только от боли. Он ощутил осторожные прикосновения к своей пояснице. Ее ладони были такими нежными!

Мазь на кончиках пальцев не казалась холодной, напротив, каждое ее касание посылало по телу волны тепла. Сиатрия массировала спину круговыми движениями, старательно втирая хвойную эссенцию. А Азарий мог думать лишь о том, что девушка, которую он вожделеет, находится совсем рядом.

Боль в пояснице тем временем с каждым круговым движением спадала. Мужчина не мог себя заставить сказать Сиатрии, что она справилась со своей задачей, и дальнейший массаж своих лечебных качеств не несет. Но когда еще он ощутит на себе прикосновения ангела? Она его расслабляла и в то же время возбуждала. Азарий желал, чтобы нимфа не останавливалась. И все же всему приходит конец.

— Спасибо, — он не узнал свой хриплый голос.

Сиатрия вздрогнула, моментально оторвав руки от обнаженной спины.

— Тебе… лучше?

Азарий, все еще лежа на животе, прокашлялся, возвращая обычный голос. Переворачиваться на спину мужчина не спешил — в противном случае ей будет видна реакция организма на ее лечебные действия. А шокировать целительницу он не хотел.

— Намного. У тебя явный талант к врачеванию, — он повернул голову в желании увидеть ее лицо, но глаза наткнулись лишь на стройные ножки, прикрытые все тем же белоснежным платьем.

Почему она снова в него облачилась? Будто специально дразня. Полупрозрачная вуаль притягивала взор, приглашая и волнуя. Стоит протянуть руку — и он ощутит гладкость ее кожи.

— Я рада, — ткань колыхнулась, и он увидел, как ножки стали удаляться из поля зрения.

Убедившись, что Сиатрия покинула кухню, Азарий осторожно поменял положение, перекатившись на бок. Поясница и в самом деле уже не беспокоила. Бросив взгляд вниз, мужчина поправил брюки, позволяя ноющему естеству принять позицию поудобней.

Нет, так дело не пойдет! Завтра же он наведается к Шеоне, чтобы хоть как-то утолить голод желаний.

* * *

Сиатрия поднесла руки к бешено колотящемуся сердцу. Она дотронулась до мужчины! С детства отец неустанно повторял, что все особи мужского пола, не принадлежащие к их народу, могут нести опасность. И чтобы она, Сиатрия, держалась от них подальше.

Она посмотрела на свои ладони, которые, казалось, еще помнили прикосновения к коже волшебника. Девушка убеждала себя, что отец ошибался. Не все мужчины одинаковы. Азарий — другой. Он не стал бы…

Украдкой отведя полог в сторону, она кинула взгляд на кухню. Рыжеволосый волшебник все еще лежал, только уже перевернулся с живота на бок, и она могла видеть его спину в другом ракурсе. Удивительно, как при таких широких плечах у него была такая узкая талия! Скользнув взглядом дальше, нимфа покраснела. Азарий суть согнул ноги, отчего ткань на брюках обтянула мягкое место. Иначе назвать данную часть тела у Сиатрии не поворачивался язык, пусть даже мысленно. Проследовав глазами еще ниже, девушка пришла к выводу, что ноги у Азария были также хорошо развиты физически, как и руки. Интересно, а бедра его такие же горячие, как и спина?

Только задав этот вопрос, девушка быстро одернула себя. О чем она только думает?! Поправив занавесь, Сиатрия прошла к кровати и села на мягкое покрывало. Проведя по нему рукой, она отрешенно стала рассуждать, почему незнакомец, встретив ее на том берегу, решил помочь. Она много раз задавала себе один и тот же вопрос. И каждый раз мысли не складывались в четкую картинку. Вроде бы он знает, что она ангел, а, значит, должен быть сведущ в свойствах ее перьев. Однако он даже не пытался взять себе хотя бы одно из них. Азарий заботился о ней искренне, желая лишь помочь. Но почему? Разве остались в мире существа, у которых поступки и помыслы были чисты?

Гладкая ткань упорядочивала мысли. Азарий принес ее на это ложе в первую их встречу. Лечил ее, кормил. А ведь это его кровать. Он — хозяин, который должен возлежать в удобстве, а не ютиться в уголке собственной кухни.

Сиатрия перевела взгляд на колени. Их прикрывала ткань, которую Азарий подарил ей взамен испорченной туники. Ей нравилось это белоснежное платье. И не только по тому, что она любила этот цвет. Это был первый дар необычного мужчины. Почему он начал занимать ее мысли? К тому же в таких явно неприличных проявлениях. Рассматривать мужчину и представлять его тело без одежды?

Теперь пунцовыми стали даже аккуратные ушки, скрытые под лавиной белых волос. Решив охладиться на улице, Сиатрия поспешила покинуть домик. Оказавшись в саду, она вдохнула полной грудью свежий воздух. До нее дошел сладкий аромат маленьких фиолетовых цветочков, что окружали дом Азария и пряность оранжевых бутонов, которые соседствовали с цветами. Нужно будет спросить названия этих растений.

Она как раз склонилась, чтобы лучше ощутить их запах, как услышала чьи-то шаги.

— Азарий, ты дома?

Быстро выпрямившись, Сиатрия в ужасе встретилась взглядом с темноволосым мужчиной, который замер, не доходя до домика десяти шагов. В пришедшем она узнала друга Азария — это был Теллар, тот самый, с которым Азарий дрался на палках.

Теллар же ее словно не видел, уставившись на раскидистые крылья. Ей был знаком этот взгляд. В нем рождался алчный план. Именно такой взор появился у пленивших ее гномов, когда они с отцом попались тем на пути.

Сиатрия сделала пару шагов к дому. Это действие вывело Теллара из оцепенения.

— Постой! — он поспешил преодолеть разделяющие их метры, но девушка решила не ждать, пока ее схватят, и забежала в дом, на пороге столкнувшись с Азарием.

Встретившись с ним взглядом, она поняла, что тот не рад непрошеному другу. Вернее, наверняка не рад факту, что друг заметил ее.

Теллар к тому времени поравнялся с хозяином дома.

— Азарий, у тебя в доме ангел?!

— Теллар успокойся, — мужчина поднял руки, загораживая собой Сиатрию

— Настоящий ангел?! — Теллар попытался пройти, но Азарий заградил ему путь. — Говорят, их истолченные перья могут исцелять от смертельных ран и болезней, — Теллар стал всматриваться в пространство за другом. — И что они способны продлевать жизнь.

Сиатрия обхватила себя руками и стала пятиться подальше от входа. Ей стало страшно. А если Азарий не знал об этом? Какова будет его реакция?

— Теллар, — в голосе Азария появились жесткие нотки. — Сиатрия — моя гостья.

— Но Азарий, ты разве не понимаешь?..

— Это ты не понимаешь, друг, — Азарий закрыл дверь домика, оставшись снаружи. — Эта девушка не предмет, которым можно пользоваться себе во благо.

— Но ее крылья…

— Теллар! Небесный Мир, я не верю своим ушам! Почему ты рассуждаешь также как они, эти безумцы за пределами Луафеля? Мы скрылись здесь, среди гор именно для того, чтобы убежать от жестокости и насилия, которые завладели сердцами народов. Неужели напрасно? Неужто ты не понимаешь? Мысли о том, чтобы использовать другие расы для своей выгоды…

Теллар прервал его, подняв руку.

— Прости, я забылся. Просто это так неожиданно… Ангел в Луафеле. Мне казалось, их вообще не осталось в живых.

Азарий на секунду замолчал, приводя мысли в порядок.

— Я могу попросить тебя оставить ее пребывание в секрете?

Мужчина колебался, но потом все же кивнул.

Азарий проводил друга взглядом. У него остался горький привкус недоверия и обиды. Друг, с которым они вместе росли, тренировались, могли обсудить что угодно на свете, готов был позабыть обо всем, ринувшись на Сиатрию? Он не видел ее, живой девушки с мечтами и стремлениями, его взгляд был нацелен лишь на белоснежные крылья. Он жаждал получить чудодейственные перья.

Оставалось лишь надеяться на то, что Теллар не предаст их дружбу и сдержит слово. Об ангеле не должны узнать в городе.

* * *

— Мне нужно уходить.

Азарий вопросительно поднял взгляд на гостью.

— Что, прости?

— Пора покинуть это место. Я итак задержалась сверх меры.

Мужчина отложил в сторону картофель, который в этот момент чистил.

— Куда ты направишься?

Сиатрия неопределенно махнула рукой.

— К дяде. Он — последний оставшийся в живых родственник. Дядя Кион приютит меня.

Азарий надолго замолчал. Ему почему-то не приходило в голову, что Сиатрия может покинуть Луафель. Казалось, что она жила под его крышей не месяц, а всю жизнь. Он привык каждое утро видеть ангела, делиться с ней новостями маленького горного селения. Если раньше, приходя домой он в одиночестве ложился спать, не грезя о большем, то с появлением Сиатрии, в его голове возникали красочные образы, идеи и желания. Он хотел проводить с ней больше времени, узнавать ее, гулять, слышать ее смех.

И сейчас, когда она сообщила о том, что все это время планировала покинуть Луафель, покинуть его, Азария, на сердце стало пусто.

Мужчина не понимал, почему так привязался к девушке. Она мало говорила, видимо, еще до конца не доверяя ему, и он так и не смог разгадать, какие же страшные тайны хранило ее появление в ту звездную ночь на берегу озера. Какое прошлое скрывалось за этой стройной и хрупкой девушкой? Она бежала? От кого?

Вопросов было много, но ответы Сиатрия давать не спешила. Может, именно поэтому Азарий каждый вечер после тренировки спешил поскорее оказаться дома, увидеть ее? Может, его притягивала ее загадочность?

Хотя, чего таить, красота Сиатрии была сильнейшим магнитом. Азарий еще не встречал столь совершенных черт лица, столь безупречного тела. Он хотел быть ее другом. Тем, кому девушка могла поведать свои переживания, открыть тайны, спросить совета. И он бы стал лучшим другом, способным выслушать и ответить на тревожащие ее светлую голову вопросы.

Другом? Кого он обманывает? Он желал стать больше, чем другом. Он хотел завладеть не только ее вниманием, но и ее чувствами. Мечтал, что Сиатрия увидит в нем мужчину, и позволит дотронуться до нее. Разрешит познать удовольствие.

— Где твой дядя живет?

— На маленьком острове посреди моря. Мимо него должны проплывать корабли из порта Рендера.

Азарий задумался. Рендер — этот шумный портовый город, в котором сейчас правит один из сыновей Каэлдера, находился южнее Луафеля. Но добраться туда в одиночку? Девушке? Исключено.

— Я провожу тебя.

Сиатрия расширила глаза.

— Нет-нет, ты не должен. Я сама справлюсь.

Азарий поднялся и встретил ее взгляд.

— Я не могу позволить, чтобы ты отправлялась в такое длительное путешествие одна. Это может быть опасно. Тем более для ангела.

Сиатрия, казалось, растерялась.

— Как ты хочешь добраться до Рендера? — прервал затянувшееся молчание Азарий.

— Спуститься в долину Лаари, где живут лимнады, перейти через их перевал, обогнув Фиритский лес.

Азарий кивнул.

— Да, это самый оптимальный маршрут. Но что ты будешь, делать, оказавшись в городе? Уверен, твои крылья станут достоянием, чтобы оказаться на языках сплетников. Если мои односельчане, узнав об ангеле, позабыли о приличиях, что уж говорить о развращенном Рендере!

Сиатрия покраснела.

— Я думала нанять корабль, проплывающий мимо дядиного острова…

Было видно, что девушка не все продумала. Например, вероятность того, что в дороге на нее нападут, или возможность быть пойманной работорговцами Рендера. А что говорить о похотливых моряках, не видящих женских тел неделями? Нет, одну он ее точно не отпустит. Доставит до дяди в целости и сохранности, если обстоятельства не будут против.

— Сиатрия, одной тебе отправляться опасно. Хоть я не лучший защитник, но все же мужчина, который способен отогнать грабителей или кого похуже. Подумай над моим предложением.

Азарий вернулся к чистке овощей.

— Скоро будем ужинать.

* * *

Азария разбудили голоса, доносившиеся с улицы. Оторвав голову от подушки, он, потягиваясь, решил выйти и посмотреть, что же происходит. Обычно к его домику редко приходили люди, но если все же это случалось, значит в городе нужна была помощь.

Казалось, что в это раннее утро на поляне собрался весь город. Что было весьма странно, ведь обычно граждане любили поспать, оставляя прерогативу ранних подъемов лишь самым энергичным.

Увидев хозяина домика, пришедшие оживились.

— Азарий, доброе утро!

— Доброе, Зараленна! Что случилось, почему вы все здесь? Что-то с городом?

Люди начали нервно переглядываться.

— Это правда, что у тебя в доме живет ангел? — подала голос Кетхавель, чем заставила всех присутствующих замолчать в жажде получить ответ.

Азарий оцепенел. Однако Теллара среди жителей не нашел. Видимо, он не решился прийти, поняв, что друг вряд ли обрадуется осознанию предательства.

— Вы пришли за ее перьями?

Кто-то в толпе, Азарий даже не смог разобрать кто именно, подтвердил его опасения. Как только послышалось первое: «Да», народ начал выкрикивать требования. Все хотели получить себе целебный артефакт.

На глазах доселе дружный народ, сейчас гонимый навязчивой идеей обогащения или излечения, походил на стадо животных. В их глазах читалось лишь желание получить для себя частичку ангельской плоти, не заботясь о других. Не заботясь о самом ангеле. Они готовы были растерзать ее собственными руками.

Понимая, что просьбами ничего нельзя было добиться, народ начал выкрикиывать угрозы, некоторые создали на ладонях Энергетические Шары, пытаясь запугать Азария.

Мужчина не узнавал их. Куда делось все дружелюбие и сплоченность? Где же их разумность и желание помогать?

Единственное, что ему оставалось делать, это скрыться обратно в доме из опасения, что народ пойдет штурмом. Он не хотел сражаться с ними, не хотел ранить, хотя и понимал, что способен отразить атаку даже всего поселения. Азарий знал, кто каким потенциалом Силы обладает, помнил их предпочтения и привычки. Но драться с теми, кто разделял с тобой кров, с теми, кто рос рядом… Для него это было дико. Все эти люди были его семьей. А идти против семьи — значило идти против себя.