Билет на бумажный кораблик

Анастасия Дробина

Александра – внучка известного московского хирурга, девушка с удивительными способностями к врачеванию. Пашка Шкипер – сын уголовника. Много лет Саша лишь наблюдала за опасным промыслом рискового парня, лечила его бойцов, а иногда и самого Пашку, любовалась на его роскошных женщин. Но однажды случай бросил их в объятия друг друга. Что это было: ни к чему не обязывающая близость – или результат старого, проверенного годами чувства, которое оба скрывали даже от самих себя? Как поступить девушке? Кинуться очертя голову в опасный водоворот жизни бандита или отказаться от него навсегда?..

Пролог

Однажды вечером мы со Шкипером сидели на веранде ресторана «Сорелла» итальянского города Лидо. Было поздно, усталый оркестрик вяло доигрывал мелодию из «Шербурских зонтиков», белая веранда с букетами камелий на столах была почти пуста, и я сняла под столом туфли.

— Пол каменный, — не поворачиваясь в мою сторону, сказал Шкипер. — Влезь назад.

Я пожала плечами, надела туфли снова. Через плечо Шкипера посмотрела на черное невидимое далекое море, сплошь усеянное по побережью разноцветными огнями. Сильно пахло цветами и соленой водой. Мой мартини в бокале выдохся и стоял грустный, без пузырьков, с раскисшей вишенкой на дне. Шкиперовская водка в толстом стакане держалась молодцом и спокойно ждала, пока ее прикончат. Шкипер, впрочем, не торопился, курил, стряхивал пепел за ограду. Свеча в голубой хрустальной вазе на столе неровно освещала его лицо со слегка выдвинутым подбородком, глубокие морщины на лбу, опущенные тяжелые веки. Когда Шкипер, не меняя позы, внезапно посмотрел на меня, я вздрогнула. За столько лет я так и не привыкла к его взгляду.

Он догадался и отвел глаза. Очень светлые, серые, на темном, смуглом лице. Шкипер мог бы казаться даже привлекательным, если бы не выражение этих глаз. Вернее, его полное отсутствие. Хватаясь за мартини, я подумала, что Шкипер не может не знать о впечатлении, которое его взгляд производит. Потому и редко смотрит прямо в лицо людям — если, конечно, не ставит цель вывести собеседника из равновесия.

— Слушай, ты меня боишься? — словно угадав мои мысли, негромко поинтересовался он.

От неожиданности я сказала правду:

— Не боюсь.

— А жалела когда-нибудь?

— Что связалась с тобой? — уточнила я.

— М-гм.

Я пожала плечами. Задумалась. Шкипер, держа в руке стакан с водкой, поглядывал на освещенный бассейн внизу.

— Слушай, Пашка, у меня варианты разве были?

— Ну-у… — имитируя смертельное оскорбление, он поставил стакан на стол и даже вынул изо рта сигарету. — Когда я тебе перо к горлу приставлял?

— Всю жизнь, — буркнула я, залпом допивая мартини. Подавившись вишенкой, закашлялась, и на физиономии Шкипера появилось подобие улыбки.

— Ну, всю жизнь, положим, ты от меня отдыхала.

— Врешь! — возмутилась я. — Да ты… Да ты…

Он поднял ладонь, прерывая мое кудахтанье, и деловито спросил:

— С чего началось, помнишь?

— Я-то помню, а ты?!

Он не ответил. Я стянула со спинки стула шарф (стоял конец августа, в вечернем платье становилось холодновато), закутала плечи. Подумав, спросила:

— Ты «Пиковую даму» Пушкина читал?

К моему удивлению, Шкипер кивнул.

— Начало помнишь?

— Ну, уж это — извини…

— «Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова».

— А, вон ты чего… — Шкипер усмехнулся, достал новую сигарету. — Сейчас покурю, и пойдем… Только играли не у гвардейца. А у вас со Степанычем.

Я вздохнула. Шкипер коротко взглянул на меня, молча стал закуривать. А я откинулась на спинку стула и закрыла глаза.