Прага. Инструкция по соблазнению

Анастасия Градцева, 2021

Получить долгожданную работу в Праге и столкнуться с тем, что тебя хочет твой студент – неприятно. Узнать, что этот наглец еще и твой сосед по общежитию – вдвойне неприятно! Но еще хуже взять и самой в него влюбиться… Содержит нецензурную брань.

Глава 3. Любовь с первого взгляда

— А общежитие далеко от центра? — спросила Лара, когда они садились в машину.

— Полчаса примерно, — подумав, ответил Лукаш. — Но без машины не очень удобно добираться. Тебе надо будет дойти до автобусной остановки, на автобусе доехать до станции метро Дэйвицка, и на метро уже доедешь до центра.

— Долго, — вздохнула она.

— Зато до работы близко, — рассудительно заметил Лукаш. — А ты, кстати, хочешь по Праге быструю прогулку или подольше?

— Я хочу так долго, как ты можешь! — торопливо выпалила Лара и тут же покраснела, поправившись. — Гулять, я имела в виду.

Лукаш негромко рассмеялся и украдкой глянул на сидящую рядом девушку. Зря она так расстраивалась: в шортах и футболке она смотрится ничуть не хуже, чем в том платье. Тонкая трикотажная ткань красиво обтягивает пышную грудь, куда нет-нет да и притягивается взгляд. Попа тоже отличная. Ноги и живот, правда, на его вкус полноваты, ему нравились более худенькие, зато лицо у этой русской симпатичное. Щечки, губки, реснички. И кожа свежая, юная — больше на студентку похожа, чем на преподавателя. Он слышал, что русских девушек несложно развести на секс и что им в целом нравятся европейские мужчины. Интересно, это правда?

— Я покажу тебе вечернюю Прагу, — самодовольно пообещал Лукаш, паркуясь недалеко от Малостранской. — Тебе понравится!

Лара никогда в жизни не влюблялась с первого взгляда, это всегда казалось ей каким-то романтическим бредом: ну как можно один раз увидеть и пропасть?! Оказывается, можно. Сегодня она раз и навсегда влюбилась в Прагу, которая повернулась к ней своим золотым налитым боком, спрятав до поры до времени все темные стороны. Рано их тебе видеть, девочка, рано. Да и незачем пока.

Лара и Лукаш сели на красный трамвайчик с номером 22, который повернул круто вверх и, пыхтя и надрываясь, будто лошадка-тяжеловоз, втащил их в горку. Перейти узкую дорогу — и вот уже за кованой решеткой открывается Королевский сад. Краловски Летоградек. Лара шла по дорожкам, жадно впитывая в себя каждое гигантское дерево, каждую пышно цветущую клумбу, каждый изящный домик с лепниной. Как много красоты! Боже, как много красоты!

А когда слева вдруг выросли острые шпили собора Святого Вита, у Лары просто захватило дух от восторга.

— Пламенеющая готика, — прошептала она на русском, а когда Лукаш переспросил её, отрицательно покачала головой. Вряд ли это можно было перевести.

Когда они поднялись к самому Пражскому граду, Лара очень долго стояла, опершись о стену и смотрела вниз — на панораму Праги, расстилающуюся перед ней. Красные крыши, шпили, зелень деревьев. Этот город ничего не скрывал, просто протягивал всего себя на вытянутой ладони, и от этого сладко тянуло в груди и влюбленно кружило голову.

Если бы не Лукаш, Лара могла бы, наверное, простоять тут до самой ночи, но он торопил, тянул дальше — еще столько надо посмотреть, еще столько успеть…По широким истертым каменным ступеням они спустились обратно на Малу Страну, прошлись по узким улочкам с домами, каждый из которых хотелось рассматривать и фотографировать, постояли на мостике через узенькую речку Чертовку, а потом поднялись на Карлов мост. Он был такой же впечатляющий, как на сотнях фотографий, которые Лара просматривала перед поездкой, и в то же время другой. Мощный, старый, сильный. Внешняя позолота и нарядность не могли скрыть его средневековой мощи, которая и пугала, и завораживала одновременно. Уже садилось солнце, и пылающее небо над рекой Влтавой, в которой отражались россыпи городских огней, было так прекрасно, что хотелось плакать.

Лукаш что-то пытался по дороге рассказывать, но ему периодически не хватало словарного запаса, и он в конце концов махнул на это рукой, видя, что Лару исторические подробности интересуют мало. Она знакомилась с городом, город знакомился с ней, и в этом общении двух сторон, явно заинтересованных друг другом, Лукаш, хоть и был проводником, чувствовал себя лишним.

А когда они, перейдя Карлов мост и пройдя несколько улиц, вдруг вышли на невероятную площадь с Орлоем — знаменитыми пражскими часами, у Лары вдруг защипало глаза от подступивших слез. Она здесь первый раз, так почему же внутри такое чувство, будто она вернулась домой?

— Старомак — самое туристическое место, — небрежно бросил Лукаш, со скучающим видом оглядывая площадь.

— Старомак? — недоуменно захлопала глазами Лара.

Было что-то грубое и некрасивое в этом названии, не могло это волшебное место носить такое быдловатое имя.

— Ну мы так называем, — ухмыльнулся Лукаш. — Вообще это Staroměstské náměstí.

— Старомнестскеее наамнестии, — попыталась повторить Лара, с трудом копируя то, как чех тянул гласные. Странный язык, необычный, какой-то раздражающий.

Когда они обходили площадь по периметру, нос защекотало от острого вкусного запаха еды. Ела Лара последний раз в самолете, почти полдня назад, и желудок буквально скрутило от голода.

— Хочу вот это! — она подбежала к ларьку, где жарились ароматные сосиски.

— С ума сошла! Есть на Старомаке? — страдальчески протянул Лукаш. — Тут же всё дорого, это для туристов.

— Неважно, — мотнула головой она. — Вот моя карточка, купи мне, пожалуйста! И стакан пива. Любого — на твой вкус.

— Шо вы хотите? — вдруг низким грудным голосом спросила продавщица, — Парэк в рохлику?

— Сосиску хочу, в булке, — растерялась немного Лара. И от внезапного звучания родной речи, пусть и с украинским акцентом, и от непонятного названия.

— Это и есть парэк в рохлику, — засмеялась продавщица, быстро хватая румяную сосиску и вкладывая её в длинную теплую булочку. Финальным штрихом стала щедрая порция горчицы сверху.

Боже, как же это было вкусно! И идеально сочеталось с ледяным пивом.

Лукаш, поворчав на цену, тоже взял себе сосиску с безалкогольным пивом, и они молча ели, наблюдая за тем, как сгущаются сумерки и темнота теплой августовской ночи мягко окутывает их со всех сторон.

Лара думала о двух вещах. Первое — это то, что если Лукаш сейчас рискнет её поцеловать, она не будет против. И неважно, что он ей не слишком нравится, потому что такая волшебная прогулка должна закончиться каким-то красивым романтическим жестом. Например, поцелуем.

А второе — сколько бы ни стоила та комната в общежитии, она того стоила, потому что это, черт возьми, комната в ПРАГЕ! И даже если ей придется сидеть на хлебе и воде, чтобы на все хватило денег, она ни капли не расстроится. Ради любви можно многим пожертвовать, а в том, что между ней и Прагой случилась любовь, Лара не сомневалась.

Лукаш так и не поцеловал её, хотя, когда шли к машине, робко взял за руку. Она позволила. В конце концов он очень много для неё сделал и, судя по всему, не собирался на этом останавливаться. Обещал завтра сходить с ней в банк, чтобы завести счет, и в салон сотовой связи за чешской сим-картой. Золотой мужик! А то, что при виде него бабочки в животе не порхают, так это даже хорошо. Значит, отличается от всех тех придурков, что обычно нравились Ларе. Дважды в жизни она пошла у своих инстинктов на поводу, и оба раза дико пожалела. Первый был байкером, и она до сих пор не понимала, что заставило её сесть к нему на мотоцикл и позволить увезти себя к нему домой. 2 курс — мозгов не было совсем. Мама бы от сердечного приступа умерла, если бы узнала.

Но до чего классно было мчаться на бешеной скорости по городу и слышать, как ветер свистит в ушах! Здорово было обхватывать руками широкую спину в кожаной куртке и яростно целоваться, чувствуя соленый вкус жестких обветренных губ. А вот все остальное было совсем не здорово: грубо, больно, неловко. Она была девственницей, и у него с первого раза не вышло (или, если быть точнее, не вошло). Постаравшись, байкер все же прорвался к цели, заслужив тем самым статус Лариного «первого мужчины», но номер его она удалила сразу же, как только вышла из подъезда. Впрочем, он и не старался её найти. Видимо, этот секс у него тоже не вошел в копилку золотых воспоминаний.

Второй раз Лару накрыло, уже когда работать начала. Она зачем-то пошла на день рожденья одноклассницы, которая была замужем за таким конкретным мужиком с завода. И вот там её весь вечер прожигал бандитским прищуром друг мужа. Все с того же завода. Наглый, короткостриженый, мускулистый. Смотрел. Молчал. Пошел провожать. Притиснул к стене подъезда и поцеловал так, что номер телефона Лара ему дала, практически не приходя в сознание. Затем пара странных неловких свиданий, когда вроде бы надо о чем-то говорить, а говорить не о чем, и секс — яростный и короткий, оставивший после себя чувство глубокого недоумения и синяки по всему телу от пальцев и губ. На этом Лара сказала себе «Хватит!», перестала доверять своему телу, предательски ведущемуся на брутальных мудаков, и твердо решила завести нормальные отношения с нормальным мужчиной. Так что Лукаш, которого к плохим мальчикам нельзя было отнести даже с натяжкой, имел все шансы!

За пару дней Лариса более-менее освоилась в новом пространстве. Территория университета напоминала город в городе! Тут были и ресторанчики, и банкоматы, и магазины, и спортивные площадки, был даже красивый ботанический сад, где она всё планировала погулять, но времени никак не находилось — надо было готовиться к занятиям, которые вот-вот начнутся.

А когда Лара первый раз зашла в сам университет, то просто не поверила своим глазам: как будто в будущее попала! Никаких серых грязных стен и унылых законопаченных окон. Много света, воздуха, зелени, всюду удобные диванчики и столы с зарядками для ноутбуков — не универ, а просто офис Гугла какой-то! А вот знакомство с кафедрой, где ей предстояло работать, было коротким и невыразительным. Заведующая пани Ярковска сухо представилась, показала Ларе её стол, выдала рабочие программы и расписание и тут же потеряла к ней интерес.

Часов, кстати, оказалось не так много, как она ожидала: четыре группы абсолютных новичков — уровень А1, по два занятия в неделю, одна группа высокого уровня с тремя занятиями в неделю, и деловой русский для студентов экономического факультета. С них завтра и начнется её первый рабочий день.

Конечно, Лара волновалась! На десять раз просмотрела старательно продуманный план урока, выпросила у соседки утюг и тщательно отгладила юбку и рубашку, а потом, чтоб отвлечься, решила заняться хозяйственными делами и отнести вещи в стирку.

А стирка в общежитии — это был тот еще квест! Сначала надо было сказать на ресепшен, что хочешь постирать, и тогда тебе выдадут ключ от прачечной и от сушильной комнаты. Фразу «Хтела бых выпрат прадло» Лара прочитала по бумажке, которую ей написал Лукаш, и её даже поняли! Дальше путь лежал в прачечную, которую надо было открыть полученным ключом и найти там по номеру свою стиральную машину. В неё быстренько все загружаешь, возвращаешься на ресепшен и говоришь, сколько будут стираться твои вещи. Эту фразу ей Лукаш не писал, поэтому Лара просто показала на пальцах 2 часа и изобразила пантомимой стирку, чем изрядно повеселила вахтершу.

К нужному времени Лара бегом вернулась в прачечную, потому что стирка оплачивалась по времени. Прохлопаешь ушами, не успеешь вовремя сдать ключи — будешь платить за еще один час. Так что Лара стояла в наклоне попой кверху и энергично выгребала из барабана стиральной машины свои вещи, кидая их в тазик. И тут дверь распахнулась, и в прачечную вошел кто-то еще. Ничего удивительного в этом не было — в комнате стояло несколько стиралок, так что Лара даже ухом не повела до тех пор, пока не услышала ленивый мужской голос, который протянул на чешском:

— Parádní spoďáry (Клевые труселя).

Лара резко обернулась и потеряла дар речи. Рядом с ней нагло ухмылялся высокий парень в черной кепке с прямым козырьком. Широкие штаны, белая футболка, загорелые руки, полностью забитые татуировками. Конечно же, студент. Студент, который стоит и пялится на её ярко-желтые трусы с Губкой Бобом, увенчивающие собой гору чистого белья. Кошмар! Лара вспыхнула, схватила тазик с вещами и рванулась к выходу, но он ловко перегородил дорогу и снова что-то сказал ей на чешском, слегка понизив тон. Хрипловатые нотки в голосе в сочетании с откровенным взглядом, которым студент нагло обшарил её с ног до головы, не оставляли простора для фантазии. Было очевидно, что мальчик на полном серьезе пытается её склеить. Лара чуть истерически не расхохоталась. Да уж! Такого с ней еще не было!

— I don’t understand, — процедила она своим фирменным учительским тоном, которым обычно осаживала резвых старшекурсников, и вдобавок строго посмотрела на парня. Но то ли без соответствующего антуража этот прием не работал, то ли студент оказался устойчивым, но он нисколько не смутился, а мгновенно перешел на довольно неплохой английский.

— Новенькая? А ты откуда? Я тебя тут раньше не видел. Я Мирек.

И неожиданно протянул ей широкую ладонь.

— Я не знакомлюсь, — отрезала Лара, проигнорировав поданную руку, — пропусти, пожалуйста, я спешу.

— Почему? — глаза у него опасно прищурились, — Не нравлюсь?

— No! — огрызнулась она, уже даже не пытаясь быть вежливой. Ей было ужасно некомфортно в этой маленькой комнатке, с этим непонятным наглым студентом, а больше всего бесило то, что её женский интерес, крепко спящий во время общения с Лукашем, вдруг поднял голову и явно начал прицениваться к парню. И судя по его внешности и развязным манерам, тот имел все шансы на высокие баллы. Господи, да когда она уже поумнеет-то?!

— Отойди, — рявкнула она, студент с ухмылкой сделал шаг в сторону, оставив ей так мало места, что пришлось в буквальном смысле протискиваться между дверным косяком и его телом. Он при этом вообще ей не помогал, а стоял, сунув руки в карманы и откровенно наслаждался ситуацией и смущением, от которого щеки Лары уже буквально полыхали.

А когда Лара наконец оказалась в коридоре, ей в спину прилетел оскорбительный свист и громкая фраза на чешском:

— Sakra! Máš fakt peknej zadek! (Черт! У тебя реально классная попа)

Да, Лара, конечно, не понимала по-чешски, но она же не совсем идиотка! Этот придурок что, думает, у их языков нет ничего общего и слово «задэк» не вызовет у неё никаких ассоциаций?!

— Рот закрой! — психанула она и резко обернулась. Как раз в этот момент Мирек шагнул вперед, и произошло небольшое столкновение между ним и тазиком с бельем, который Лара держала впереди себя, как щит.

Доли секунды — и выстиранные вещи полетели сначала на Мирека, а потом на пол.

— Do prdele! — выругался тот при виде мокрого пятна, расплывающегося на его футболке.

— Блядь, — прошипела Лара, потому что ни одно слово в мире не отражало так точно и случившуюся ситуацию, и её отношение к этому.

— Ты русская? — вытаращился на неё Мирек.

— Да! — рявкнула Лара на родном языке, совершенно не заботясь о том, понимает ли он её. — Я русская, а ты гребаный дебил.

С этими словами она сгребла свои вещи с пола и выскочила за дверь, задыхаясь от злости.