Мы просто дружим

Анастасия Градцева, 2022

– Саня, – прошептала Женька. – Мы же с тобой все испортим…– Скажи, что ты не хочешь – и я остановлюсь.Черт. Она хотела. Очень хотела. Даже зная, что это ее лучший друг, что завтра она не сможет смотреть ему в глаза и что десять лет дружбы сейчас рухнут из-за глупого отпускного сумасшествия.– Нет, не хочу, – выдохнула она.– Врешь.Двое лучших друзей, один отпуск и неожиданно вспыхнувшая страсть, которая не укладывается ни в планы о будущем, ни в элементарное понятие о здравом смысле. Что это? Временное помешательство или… любовь, на которую слишком долго закрывали глаза?Содержит нецензурную брань.

Глава 4

— Как тебе Вена? — спросила Женька, когда они сидели на летней веранде ресторана и маленькими глотками пили из запотевших бокалов прохладное белое вино. Ноги приятно гудели: Саня с Женькой исходили пешком весь центр. Гуляли, пока не начало темнеть, а потом доехали на трамвайчике до ресторана, который славился какими-то умопомрачительными стейками. На цены Женя мудро решила не смотреть, заказала себе отличный филе-миньон, едва не умерла от гастрономического оргазма и теперь, сытая и довольная, прихлебывала вкуснейшее вино и чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Она сейчас любила и Австрию, и Саню, и этот ресторан, и снующего между столиками официанта, и даже облезлого голубя, который неподалёку от них подбирал крошки.

— Как мне Вена? — задумчиво проговорил Саня — тоже непривычно ленивый и расслабленный. — Знаешь, мы гуляли по центру, и я все время думал, на что же этот город похож.

— И на что?

— Ты не поверишь: на Питер. Вена — это Питер, которому повезло. Те же широкие площади, огромные дворцы, тот же шик, но побогаче. Почище.

— Хм, а что-то в этом есть, — кивнула Женька. — Дворы-колодцы опять же — тоже питерская тема. Но Питер более родной и простой, а тут все такое пышное, надменное — даже как-то немного не по себе.

— Согласен. Красиво, очень красиво! Но не мой город.

— У нас еще завтра почти весь день здесь, — заметила Женька. — Поезд в Инсбрук только ночью. Давай тогда завтра оставим центр в покое и погуляем по менее туристическим местам. Можем в парк пойти, к примеру.

— Да, вариант! И надо местную кухню попробовать, а то мы сегодня так стейками наелись, что уже ничего больше не лезет.

— Как скажешь! Ты у нас ответственный по тарелочкам, — засмеялась Женя. — Ну что, в хостел? У меня ноги уже еле ходят, надо немного отдохнуть перед завтрашним днем.

При слове «хостел» у Сани сделалось донельзя несчастное лицо.

— Ну пойдем, — вздохнул он. — Я там бар рядом видел, кстати. Э, не надо так брови поднимать. Мне надо немного накидаться перед тем, как идти в это общежитие. На трезвую голову я там спать не буду.

— А на пьяную свалишься с кровати, — не удержалась Женя.

— Вот так ты в меня веришь, да? — ехидно прищурился Саня. — Не бойся, не пропаду.

Но все же пропал. В баре. На полночи.

Строго говоря, Саня звал ее с собой, и Женя даже пообещала, что придет. Попозже. Сначала ей надо было разобраться с письмами, которые прилетели на рабочую почту. Два предложения об озвучке фильмов, три предложения о рекламе — срочных. Рекламные надо было перенаправить коллеге, с которой они обычно друг друга подхватывали, а по фильмам нужно было глянуть объем работы, сроки, условия и сумму, чтобы понять, соглашаться ли на озвучку.

Она управилась за полтора часа. За это время комната заполнилась людьми: на кровать в углу примостились два одинаковых то ли вьетнамца, то ли китайца — Женя очень плохо их различала, на другой кровати устроились две девушки — очевидно, не знакомые друг с другом. В целом было комфортно: китайцы (или вьетнамцы?) сразу дисциплинированно легли и уснули, девушки уставились каждая в свой телефон, а Женя могла спокойно поработать.

Закончив отвечать на письма и решив все вопросы, она с хрустом, сладко потянулась, размяла шею и отправилась в бар — составлять компанию Сане.

Едва Женька открыла тяжелую дверь, ведущую в уютное помещение в стиле 80-х, ей стало ясно, что в компании Саня абсолютно не нуждается: он сидел за барной стойкой, спиной к Женьке, и приобнимал какую-то девушку. Что ж, Женя никогда не сомневалась в харизме своего друга. Если он решил провести этот вечер не один — именно так он его и проведет. Ну а она, как и положено настоящему другу, проявит солидарность и тихонечко уйдет, пока Саня ее не заметил. Не хотелось бы быть третьей лишней в намечающейся романтике.

Немного расстроенная, Женя пошла обратно в хостел. Умылась, легла на нижнюю кровать и вместо того чтобы сразу уснуть, почему-то стала думать о том, что там делает Саня. Каков размах его приключений на сегодня? Поболтать с симпатичной девушкой, угостить коктейлем и поцеловаться прямо во время медленного танца? Или девушка окажется решительной, поведет его к себе и покажет все прелести секса на одну ночь?

Черт. Женька еле слышно застонала. Ну вот какая ей разница, а?

Нет бы спать, а она про Санины любовные похождения думает.

Наверное, все дело в том, что Женя за него беспокоится — все же они вместе в отпуск поехали. Да, скорее всего дело именно в этом.

Устав ворочаться с боку на бок и гнать от себя мысли о Сане, Женька наконец с огромным трудом уснула. Уснула, чтобы через полчаса проснуться от грохота распахнувшейся двери и пьяного громкого шепота:

— Женя! Ну Женька! Ты где?

— Тихо ты, — шикнула она на него. — Люди спят!

Но было поздно. Один из вьетнамцев сонно завозился и что-то пробурчал, обе девушки проснулись и возмущенно зашипели. Кажется, на немецком. Впрочем, Женька была не уверена.

— I’m sorry, so sorry, — попыталась она извиниться максимально тихо, чтобы не разбудить хотя бы второго вьетнамца. Но тут Саня обо что-то запнулся, снова раздался дикий грохот, потом приглушенный мат, и теперь уже в комнате не спал никто.

Женька выскочила из-под одеяла, продолжая, как попугай, тараторить извинения то на английском, то почему-то на русском, схватила Саню за руку и подтащила к их двухъярусной кровати.

— Ложись здесь, а я наверх полезу.

— Я в кроссовках, — запротестовал Саня.

— Ну так снимай, чучело!

Женька ужасно злилась. Прям вот так бы и треснула его!

Саня, видимо, по ее тону сообразил, что лучше не спорить, а, может, был не так уж сильно пьян, поэтому послушно скинул обувь и, как был, в джинсах и футболке, лег на кровать.

Женька забралась наверх, с раздражением подумав, что снова придется греть себе одеяло. А этот пришел на все готовенькое! Он там, видите ли, по барам и девкам шляется, а Женька ему постель греет. Что-то не припомнит она такого пункта в кодексе дружбы.

Через некоторое время комната снова погрузилась в сонный покой. Тихонько сопели вьетнамцы, похрапывал кто-то из девушек, Женька понемногу успокоилась и начала засыпать: сознание медленно уплывало в темноту, звуки становились все тише, и вот уже почти…

— Жень, — зашептали снизу.

— Ммм…

— Ты спишь?

— Сплю.

— А я не могу уснуть.

— Ммм…

— А чего ты не пришла в бар?

— Я пришла, — сонно пробормотала Женя, — а ты был с какой-то бабой.

— И ты ушла что ли?

— Саня, имей совесть, тут люди спят.

— Да я шепотом. Правда что ли ушла?

— Ну ушла, и что? Просто не хотела вам мешать, — зевнула она. Хотелось спать, от этого голова соображала очень туго, и Женька совсем забыла, что не планировала делиться с Саней этим фактом.

— А я тебя ждал, — помолчав, вдруг признался он.

— Зачем?

Саня ничего не ответил. Женька уже решила, что он уснул, но через пару минут раздалось жалобное:

— Жеееень, поговори со мной!

— Блядь, — прошипела она. Слезла с кровати, пытаясь не шуметь, забрала с Саниной кровати одеяло и махнула ему рукой, показывая, чтобы шел за ней.

Они вышли в коридор, в конце которого был небольшой уголок с двумя креслами и кулером.

Женя упала в одно из кресел, завернулась, как гусеничка, в Санино одеяло, и пробурчала:

— Давай, вещай! О чем ты там хотел поговорить?

Саня что-то рассказывал — о девушках, городах, самолетах и прикольном австрийском пиве, и Женя даже пыталась кивать в ответ на его пространные рассуждения. Ей казалось, что она слышит его через толщу воды: звуки едва доносились до мозга, дремота заволакивала мысли и утягивала на дно.

Когда Женька услышала, что монолог Сани внезапно прервался длинным сладким зевком, она сочла свою миссию выполненной:

— Все, — оборвала она их полуночные посиделки. — Идем и спим. Только тихо, умоляю тебя!

Конечно же, они проспали. Разбудил стук в дверь и громкий голос администратора, просившего их покинуть комнату. Было уже двенадцать, а значит, оплаченное время проживания закончилось.

Сонные, злые, едва успевшие наспех умыться, Саня и Женя вывалились с чемоданами из хостела.

— Черт, как же спать хочется, — простонал Саня, а Женя ответила ему красноречивым взглядом. — И солнце так противно светит. Почему так жарко?

— Потому что ты пьянь!

— Да я всего два коктейля выпил. И пиво.

— А почему тогда спать мне не давал?

— Потому что я не мог уснуть в этом бомжатнике!

— Единственный, кто мешал там всем спать — это ты!

— А все потому, что кто-то не проверил бронирование!

— Ты мне до конца поездки это будешь вспоминать?! Бесишь!

— Ты тоже!

Окатив друг друга яростными взглядами, они пошли по улице. За ними катились, постукивая колесиками, чемоданы. Женя молчала. Саня тоже.

Увидев какую-то кофейню, оба туда завернули, но сели за разные столики. По отдельности заказали себе кофе и завтрак. Не глядя друг на друга, поели. Оплатили каждый свой счет, но остались сидеть.

Первым не выдержал Саня:

— Ладно, прости.

— За что? — строго спросила Женя, которая терпеть не могла абстрактных извинений.

— Ну что спать мешал. Но блин, Женька, ты бы знала, как меня бесили эти люди вокруг. Сопят, кряхтят, дышат, храпят — невозможно же.

Женьке вдруг искренне стало его жаль. Вел себя, Саня, конечно, как придурок, но все же у него была на это уважительная причина.

— Сань, сочувствую. Прости, что я плохо все проверила. Давай сейчас еще раз вместе посмотрим остальные бронирования, чтобы таких косяков больше не было.

— Давай, но потом, — Саня широко зевнул. — Голова вообще не соображает.

— А мы еще хотели по Вене сегодня погулять, до вечернего поезда, — напомнила Женя, которая тоже не горела желанием этот план осуществлять.

— Нахер. Пошли лучше в парк, ляжем где-нибудь в тенечке и подремлем по очереди.

— Принимается! Не сложилось у нас с Веной как-то, да?

— Жень, да забей. У нас впереди еще весь отпуск! Еще кучу раз все сложится. Мороженое будешь?

— Буду!

В итоге они прекрасно выспались в венском парке: припекало солнышко, легкий ветерок не давал раскалиться воздуху до адской жары, а аккуратно подстриженная зеленая трава была мягкой и прохладной на ощупь.

Сначала Женька переживала, что они с Саней будут выглядеть бомжами, которым негде ночевать, но потом поняла, что они тут не одни такие: на огромной зеленой поляне под высокими деревьями была толпа народу. Они валялись, ели, читали книжки, обнимались — в общем, наслаждались жизнью по-полной, и никакая полиция их за это не гоняла.

Спали Женя и Саня на всякий случай по очереди: сначала она у него на коленках (не обошлось без шуточек про текущие слюни), потом поменялись.

Саня уснул моментально, едва его голова коснулась Жениных колен, на которые для мягкости была подложена кофта. Во сне его лицо разгладилось: исчезла вертикальная складка между бровями, линия рта стала мягкой и как будто еще более чувственной. Побриться Саня не успел, но такая — двухдневная — щетина ему даже шла. Интересно, а она колется?

У Жени даже кончики пальцев зачесались от желания проверить. У Альбертика никогда не было такой идеальной щетины, будто с рекламного плаката. Растительность на лице у него появлялась почему-то клочками и была неожиданно рыжего цвета, при том что сам Алик был светло-русым. Смотрелось это как угодно: смешно, странно, нелепо — но только не сексуально. А вот небритый Саня выглядел… гм, интересно.

Женя не удержалась и легко коснулась его щеки. Жесткая. Не как наждачка, конечно, но губы такая щетина может натереть прилично.

— Что? Вставать уже? — заворочался Саня, почувствовав прикосновение.

— Нет, нет, спи, я случайно, — она ласково взъерошила ему волосы, которые как раз были необыкновенно мягкими и приятными на ощупь. Как прохладный темный шелк.

Из поезда на перрон железнодорожного вокзала города Инсбрук Саня и Женя вышли свежими, как майские розы. Здоровый сон в парке, а потом еще четыре часа дремоты в удобных креслах сделали из них человека. Еще два часа дороги ушло на тщательную перепроверку всех бронирований и маршрутов, чтобы успокоить мятущуюся Санину душу. Это тоже внесло свою лепту в отличное настроение. Оба были уверены, что дальше путешествие пройдет без глобальных косяков, а это, как ни крути, радовало!

— Боже, горы! — Женя повернулась и обомлела. — Саня, смотри скорее! Это же Альпы! Прямо тут — перед нами!

— Прямо перед нами линии электропередач, которые портят весь вид на горы, — заметил прагматичный Саня. — Но да, красиво. Правда, меня сейчас больше интересует, где тут можно взять кофе в семь утра.

— Пошли поищем, — предложила Женя. — До центра пятнадцать минут пешком. Можем чемоданы оставить в камере хранения, все равно сюда потом возвращаться — прокат машин в соседнем здании с вокзалом.

— Давай, — тут же согласился Саня.

Кофе нашелся в маленькой булочной на углу, и жизнь стала еще прекрасней.

Инсбрук был очарователен. Ничего общего с Веной — холодной и идеально прекрасной, как Снежная Королева. Этот же городок был словно пряничный: уютный, домашний, теплый, с разноцветными домами, неидеальными улочками и величественными Альпами, которые огромными скалистыми ладонями обнимали город со всех сторон.

— Ого! Это что?

Саня удивленно уставился на крытый балкон, украшенный лепниной, орнаментами и сверкающий так, что глазам было больно.

— Золотая крыша, — объяснила Женя, которая успела заглянуть в путеводитель. — Ее сделали для того, чтобы император мог с шиком выходить на свой балкон и смотреть на рыцарские турниры, которые он любил. И кстати, это не чистое золото. Просто медные лепестки, покрытые позолотой.

— Могли бы и не покрывать, — хмыкнул Саня, ловя Женькин рыжий локон, который переливался на солнце медными всполохами. — Медный цвет еще красивее, как по мне. Глубокий, насыщенный. И не такой пошлый и избитый, как золото.

Женя вдруг смутилась. Тряхнула головой, высвобождая волосы из Саниных рук, и весело затараторила про то, что им надо срочно подняться на Городскую башню, чтобы насладиться видом Инсбрука сверху.

Времени, которое было отведено на этот город, оказалось катастрофически мало. И Саня, и Женя буквально влюбились в Инсбрук и ужасно жалели, что не спланировали здесь ночевку.

— Кто бы знал, что он лучше Вены! — сокрушалась Женька.

— Он не лучше, — поправил ее Саня. — Просто нам больше понравился. Не расстраивайся, Женька, ну откуда мы могли знать? Давай делай свои фотки для инстаграма и пошли в прокат. Пора выдвигаться, иначе мы не успеем в этот немецкий замок, в который ты хотела. Швай ной что-то там.

— Нойшванштайн, — педантично поправила его Женя.

— Да хоть хрен лысый, — отмахнулся Саня. — Я за рулем?

— Да, давай лучше ты. А то тут горы, эта дорога серпантином…

— Все понятно, — засмеялся Саня и весело ей подмигнул. — Я-то думал, ты меня по дружбе в отпуск позвала, а тебе просто водитель был нужен. Чем будете расплачиваться за работу, дамочка? С деньгами у вас, насколько я знаю, напряженка.

— Петь тебе песни по дороге буду, — неловко отшутилась Женя, чувствуя, что напрягается.

Саня флиртовал как дышал — легко и естественно. Возможно, он даже сам не замечал, что, общаясь с девушками, постоянно заигрывает. Женя, в общем, к этому привыкла. Вот только ни разу эти волны мужской сексуальности не направлялись в ее сторону, обычно разрушительная мощь Саниного обаяния пролетала мимо, нацеливаясь на тех баб, которых были рядом. А она как друг обладала статусом неприкосновенности и была этому чрезвычайно рада.

Что же тогда, мать вашу, происходит сейчас?

Женька уже не в первый раз замечала этот флирт со стороны Сани, пусть и завернутый в фантик дружеского подначивания. Может, ему просто не хватает общения и за неимением других девушек он чешет свои зубы об Женю? Типа все равно баба, хоть и друг?

Непонятно.

Надо еще понаблюдать.