По велению вселенной… Я разрушаю созданное

Анастасия Волкомир, 2023

Современный мир, похожий на наш, но все, что в нем происходит, подобно RPG стратегии. У тебя есть и ограниченный инвентарь, и оружие. Ты можешь пить волшебные зелья и прокачивать свой уровень. Здесь ты можешь выполнять квесты и преследовать свои цели, есть лишь одно правило: "Не убивай дракона", чье сердце является главным артефактом, ведь согласно легенде, оно исполняет любое сокровенное желание.Дарья, главная героиня этой игры, никогда не вступавшая в бой, должна научиться жить по правилам этой Вселенной и исправить ошибки прошлого, ведь все чего она касается – разрушается в мгновении ока.

Глава 1

«Будь же верен прицел, и не дрогни рука, Ты погибнешь, когда пожалеешь врага» (Александра Павлова «Враг»)

Центр психологической помощи находился на самой окраине городе, куда даже не ступала нога Первого человека.

Погода стояла холодная, временами выпадали осадки. Склизко, влажно. На дороге валялся мусор, булыжники и поломанные ветром ветки деревьев.

Мне не нравился этот район, но я любила приходить к Татьяне Викторовне, чтобы получить моральную поддержку. Приятно болтать с людьми старше себя, особенно, если они не воспринимают тебя, как юниора.

— Прошло уже полгода, не так ли? — Спросила она, сделав зрительный акцент на моих ладонях. Они больше не были грязными. Их покрывали обычные вязаные рукавички, купленные у бабушки на прилавке за небольшую сумму.

— Да, действительно, — удивилась я, — как быстро летит время…

Кабинет психолога был белоснежно чистым. Будто в рай заходишь. Даже книги, коих было в изобилии, бережно очищены от пыли. На улице свежо, но неуютно, а тут и тепло и сухо. Да и сама Татьяна Викторовна была в белой блузке и черной юбке. Все без единой вмятинки и пятен.

— Мне сегодня даже сон приснился. — Продолжила я. — Точнее, это не совсем сон. Детское воспоминание. Я раньше очень любила качаться на качелях. Нравилось это чувство полета, пусть и вперед назад. Однажды на нашей площадке поселились какие-то мелкие вандалы и, помимо прочих разрушений, сняли пару дощечек из сидения.

— Порой дети очень жестоки и не думают о других.

— Да, похоже на то.

— Ты бросила качели?

— Ах, если бы. Я продолжала приходить туда. Балансировала между краями и пыталась не застрять в глубине.

Она улыбнулась: — Хорошее решение, но ты себе добавила много лишней работы. Почему ты не нашла какую-нибудь другую дощечку? Не было?

Я вздохнула: — Н-не подумала об этом…

Наступило молчание. Вероятно, она не стремилась меня подбадривать. Благо, не осуждала и не стыдила. Стало неловко, еще и рукавички эти шерстяные неприятно кололи кожу.

Встав из-за сидения, она вежливо предложила мне чай с лимоном и имбирем. Я согласилась. Погода ужасная, меня могло продуть. Потому горячий напиток был очень кстати.

— Как поживают твои отношения с теми подружками?

Мой голос начал дрожать после этого вопроса. Он не был неожиданным, но все же задевал. Я решила прочистить горло, чтобы выиграть немного времени и успокоиться. Как назло волнение заметно отображало вибрацию рук. Я сжала кулаки.

— По-прежнему. — Это был короткий и правдивый ответ. Ее это тоже устроило, она ответила одобрительным кивком.

— Как дела с тем мальчиком?

Я вспыхнула: — И-Ильей? Н-ну, я… я не знаю… он… кхм, он то появится, то исчезает. Я… я не знаю, как и за что ухватиться.

— А приходит он когда?

«Когда ему от меня что-то нужно» — подумала я, но решила так не отвечать. И без того слишком жалко я выгляжу.

— Ну, периодически. Что-то обсуждает со мной. Фильмы, например. Он говорит-говорит, но я слабо его понимаю. Для него эта тема важна, а я не могу его поддержать.

— Что ты чувствуешь?

Я сделала ряд тяжелых вдохов и выдохов. Ладони начинали чесаться, но я сдержалась.

— Мне стыдно.

Татьяна Викторовна протянула мне чашку: — Вот, может, тебе станет легче.

Я заставила себя улыбнуться и кивнуть. Чай был крепким, наваристым, но я не жаловалась. Она с интересом на это смотрела.

В последнее время меня не покидала паранойя. Все чаще я стала замечать странные взгляды, направленные в мой адрес. Особое неудобство создавала «серая девушка», чью фигуру я подмечала в окнах школы после занятий. Не хочу строить иллюзий насчет своей личности, но… я верю в то, что она смотрит на меня.

— Ты всегда довольствуешься тем, что имеешь? — Вдруг спросила Татьяна Викторовна.

Я даже не сразу пришла в себя: — То есть?

— Он не разбавленный. Чистая заварка.

Я поджала губы: — Значит, мне не показалось.

— Ты должна научиться говорить о своем дискомфорте, прямо и открыто. Инициатива — это хорошо. За инициативу не наказывают, а хвалят! Ты же понимаешь, что никто и никогда не прочтет твои мысли, Дарья?

— Я понимаю.

— Если тебе что-то не нравится, ты не должна молчать. А это дай сюда. Я солью половину и разбавлю водой. Такую ересь даже сумасшедшие не пьют, а алхимики в аптеках не продают. Оставь это.

У меня будто груз с плеч спал, но ненадолго. Это только часть всего оставшегося дня и я даю себе отчет в этом.

— Я говорила вам, что моя бабушка была магом? — Спросила я, когда она снова копошилась на кухонной столешнице.

— Нет. — Она повернулась ко мне, чтобы я увидела ее улыбку. — Не говорила.

Прежде чем продолжить повествование, я неловко поерзала на сидении. Тело покрылось мурашками, будто надо мной стояло что-то хтонически страшное. Темнота и навязчивое жужжание поломанной электрической лампочки. Никого не было. Просто мое воображение само нарисовало это.

— Да. Она много проблем принесла нашей семье и сколько за собой оставила. Не то чтобы я виню ее, но…

— Но она оставила след в твоей жизни?

Я сделала паузу, чтобы привести мысли в порядок.

Недаром бабушка моя славилась среди родственников дурным ртом. Это она меня сглазила. Прокляла. Точно говорю. Она то ли от провидица, и могла видеть будущее, то ли просто завистливая очень по своей природе, не знаю.

Она однажды моего отца оклеветала. Нарекла алкоголиком и тунеядцем, так его через пару недель уволили, и он пристрастился к крепким зельям. А что было после того, как та обозвала свою сестру… кхм… представительницей древней профессии, так я вообще молчу.

— Она однажды сказала мне, что я ничего не умею. И ничего не добьюсь. — Я почувствовала влагу на щеке и тут же потерлась лицо о плечо, пока Татьяна Викторовна была занята чашкой. — Знаю, глупость. Да и вырвалось это у нее сгоряча.

— Но ты по-прежнему помнишь это. Почему?

— Я… я не знаю.

На самом деле я догадывалась. Почему-то после этих слов у меня все словно из рук валилось. Разбила кучу посуды, сломала книжные полки у себя в комнате. Даже в матрасе моем образовалось много дыр и вылезли пружины.

«Ты ничего не добьешься» — только это и знаю.

Она села напротив меня и вдумчиво всматривалась в отражение из собственной, наполненной чаем, кружки.

— Ты хочешь избавиться от этого проклятия, не так ли?

По рукам снова прошла неприятная дрожь.

— Откуда вы знаете, что…

— Что это проклятие? Ах, а что же это еще может быть? Слово — самое сильное заклинание во всей Вселенной. Оно способно на многое, как создать что-нибудь, так и испортить. Я много всякого повидала и выслушала. — Она обратила внимание на мои варежки. — Это так просто не исправить. Тут клин клином нужно. Ты девочка послушная, добрая, готовая идти на уступки и даже на жертвы. Тебе следует сделать что-то радикальное. То, что разорвет сковывающие цепи дурного ошибочного мнения.

— Что вы имеете в виду?

Она задумалась.

После двух минут изнурительной тишины она спросила: — А ты соблюдаешь законы Вселенной?

Я остолбенела. Кажется, вся кровь с лица стремительно исчезла.

— В-вы про не злить дракона, не убить д-дракона? Да? — Она кивнула. — Н-нет, т-то есть да, соблюдаю. Помню их. Правда, не проговариваю. Просто знаю, что делать не нужно. Я… вы предлагаете мне их нарушить?

— Что? Нет-нет, ни в коем случае. Не совсем так. Я хотела спросить: А знаешь ли ты, что из себя представляет дракон?

Я отрицательно покачала головой.

Нет, я, конечно, слышала старые сказки от мамы и примерно понимаю, как он выглядит. Это что-то похожее на ящерицу, но с крыльями. Он покрыт чешуей и пуляется огнем. Для маленькой меня это звучало жутко и пугающе, поэтому я не любила эту историю и просила больше не рассказывать. А вот про прекрасных рыцарей, что спасают своих возлюбленных, и про дочь вождя, что полюбила простолюдина — я знала наизусть. Даже сейчас в голове вырисовываются картинки, а в детстве это все еще красочнее. Сколько карандашей я тогда извела, а сколько альбомов!

Она продолжила: — Так вот, дракон — это древнейший артефакт. В учебнике истории они называются чудом Вселенной. Сейчас они имеют более емкое название. Легенды гласят, что его сердце способно исполнить любое желание.

Меня осенило: — Вы хотите предложить мне…

Я хотела продолжить: «Вступить в игру?», но я не решилась закончить вопрос. Что-то оттолкнуло. То ли боюсь показаться глупой, то ли… брать на себя ответственность, если моя догадка верна. Я не умею это. Сама боюсь боли и не хочу причинять ее кому-либо. Мои былые подруги коллекционируют артефакты, но не я.

— Ох, это всего лишь легенда. — Спешилась она, раскидывая руками. Сама стала бледнее снега. — Глупости, одним словом. Даже не думай об этом. Пока что я могу посоветовать тебе наладить контакт с другими людьми. У тебя ведь наверняка есть другие одноклассники, с которыми можно подружиться?

Я ощутила внезапный упадок сил. Только-только я услышала что-то толковое, так сразу же это оказалось сказкой. Вот и принцы не существуют в реальности. Тяжело жить. Несправедливо.

— Хм, да… есть… наверное…

— Вот и чудненько! У меня другой прием через 10 минут, будем закругляться?

Я хотела кивнуть, но получился какой-то вялый клевок носом. Увидев свое отражение в чайной жиже, я кое-как сдержала слезы. Ладони чесались от раздражения, но я не могу снять перчатки. Если я оголю свои руки, то все, чего я коснусь, потеряет свою функцию. Разобьется, ломается, разрушится.

Ранее я случайно разбила целый сервис. Этот купила я на свои деньги.

Это мой крест, от которого я никогда не избавлюсь.

«Я ничего не умею» — сказала однажды мне бабушка, когда я отказалась помыть посуду. Какая злая ирония.

Может, мне все же стоит вступить в игру?

***

Я слышала их смешки поодаль коридора.

Я стояла у окна, прикрытая полупрозрачной шторой, и читала учебник по биологии. Они не замечали меня. Я для них теперь никто.

Три мои одноклассницы: Света, Катя и главная Аня. Больше не друзья.

На самом деле, я никогда не была близка с ними. Уверена, что они между собой тоже. Просто узкий кружок по интересам, чтобы не чувствовать себя одинокими в холодных стенах школы. Вот и ходили кучкой. Так не грустно, а некоторым и вовсе внушали страх. Сперва это подкупало и добавляло уверенности, но потом стало страшно.

Я первая, кто решил перестать играть этот спектакль о неравнодушии и подлинности дружбы. Теперь меня лишили имени, пусть и локально.

Я почувствовала дрожь по телу, руки сковала ужасная судорога. Тяжело дышать. Сердце билось быстрее, а к горлу поступил, создающий боль, ком. Грустно осознавать, что мир без тебя идет дальше и не думает останавливаться.

Взяв себя в руки, я осознала, что это не та компания, ради которой стоит тратить свои силы. На минуту стало легче.

На странице 13 вырисовывалось красочное изображение Ползучей твари, которая обычно обитает в сырых диких местах и канализациях. Я сфокусировалась на ней, высматривала каждую деталь. Она не была мне интересна, я просто хотела абстрагироваться.

Белый край бумаге был вымочен крупной каплей. Это моя слеза?

Я дотронулась до щеки и почувствовала влагу даже сквозь шерсть.

Нужно время чтобы успокоиться и вытереть сопли.

Когда картинка перестала размываться перед моими глазами, я не придала значения отсутствию рисунка. Теперь я четко видела текст, в который не хотела вчитываться. Заставило выборочное слово «дракон», за который я зацепилась.

Пару дней назад, когда все ушли по домам, я решила побыть одна в кабинете. Убедившись, что в коридорах пусто, я поднялась на крышу. Без оружия, без какой-либо защиты. Никого я там не видела. Никакого чуда Вселенной.

Мама всегда учила меня верить в нее, слушаться и соблюдать законы, но я кивала для галочки. Для меня слово Вселенная — не имела никакого значения. Даже игра не интересовала. Я хоть и махала топориком и носила кожаную защиту на груди, но на самом деле это ничего не значило. Я просто позволяла себе быть частью этого комьюнити. Они играли в амазонок, а я просто хотела быть с ними. Вот и все.

Вот и дракона никакого не было. Все зависит от восприятия, наверное.

Когда голова освободилась от «нависшего тумана», я разглядела, что буквы не были печатными. Они написаны от руки. Более того, это вовсе не страница учебника, а… конспект из тетради?

Я повертела его, посмотрела на обратную сторону. Авторства не было, что не удивительно.

«Это чужое, мне нельзя это читать» — сказал голос ясного рассудка в голове, но… «Ты хорошая, послушная девочка», раннее услышанное от Татьяны Викторовны, ни на шутку разозлило меня.

Я… я делаю неправильную вещь, но… Я ведь могу хотя бы раз нарушить границы? Я не сделаю ничего плохого? Да, это личная запись, но это может оказаться обычным обрывком школьной тетради.

Отдышавшись, я то откладывала листок, то брала в руки снова.

В конечном итоге я не смогла устоять перед таким соблазном.

«Заметка о драконе № (перечеркнуто)

Прошло не так много времени с тех пор, как мы стали защитниками. Немного непривычно носить другое имя. Лично я чувствую с ним больше ответственности, чем раньше. Тем не менее, мы достигли определенных успехов в области математики.

Теперь вскрытием кода занимались не только Игорь и Яна. Мы все начали осваивать эту… науку?

Да, ранее другие умели что-то по мелочи, например, стирать определенное воспоминание. Там код в одну строчку, да и искать его легко, если человек сам позволяет, но на этом далеко не уедешь.

Яны больше нет с нами. У нас больше не было лидера, а потому настало взять самому свою судьбу в руки.

Теперь наша глава и совесть — общность. Ну, и еще немного Жабик, но он ненадежный разгильдяй, который только и умеет, что… (зачеркнуто) махать трезубцем и ухлестывать за короткими юбками парировать крылатыми фразами.

Нам доступны дополнительные навыки. Стирание частиц хаоса и даже их профилактика. Мы можем видеть возможные источники. Вкладывать ложные воспоминания — сложная вещь и опасная, но зато нам доступен оборот времени, пусть и задолжав перед Вселенной за это. Такой код искажает законы физики, и потому отрабатывать за это нужно сполна.

Я, кстати, также делаю немалые успехи в кодировании.

С тех пор, как я упустила дракона три года тому назад, я не могу перестать думать об этом странном существе. Я ни с кем не делилась с этим. Знаю, что Игорь однажды пытался (неразборчивая надпись)…, но я не спрашивала его об этом.

Я вызвалась изучать этот феномен, но не нашла одобрения среди соратников. Впрочем, никто не отговаривал меня. Они считают, что не должны ограничивать меня в инициативе. Чудненько, я как раз могу реализовать свои навыки.

Все что я знаю — дракон это артефакт. Точнее, это все знают. Сердце, все такое… Я хочу понять 4-ый закон, и как он работает. Почему убивая дракона, ты сам становишься драконом…»

Далее запись оборвалась.

Я сама не заметила, как перестала печалиться. Эта заметка раззадорила меня. Даже дышать стало легче, будто выздоровела после продолжительного озноба.

Я и без каких-либо объяснений хотела знать об этом существе больше. Меня не пугали предупреждения Татьяны Викторовны. Меня смущало отсутствие подтверждения легенды. Теперь они были. Я… хотела в них верить.

Что-то мелькнуло перед моими глазами, как блестка или кусочек фольги, не знаю. Нет, не то. Это была какая-то тень или… силуэт. Я не разглядела его. Он так быстро прошелся мимо меня, что не могу дать хотя бы образного описания. Только то, что оно было выше меня.

Проморгавшись, я потерла переносицу.

— Показалось.

Я все еще слышала отголоски тех смешков. Вероятно, мои бывшие подруги спустились на этаж ниже. Странно улавливать их даже на расстоянии. Это вернуло меня обратно на землю.

«Так мне и надо» — с грустью подумала я, захлопнув учебник и рассматривая руки.

Больше никаких умозаключений не следовало.

***

Мне не часто доводилось бывать в учительской, но сегодня меня попросили помочь прибрать книжные полки.

Их было двое: милая эльфийка с большими голубыми глазами по имени Лариса и низенькая девочка, усыпанная веснушками — Маша. Они молчаливы, но вежливы. Не знали, почему я хожу в рукавичках, но не спрашивали об этом. Может, из учтивости? А, может, их это просто не волнует.

— Ох, э… прости, что отвлекаем тебя от геометрии! — Покраснев, поторопилась Лариса. Она была опрятно одета в кафтан, узорчато расписанный гроздьями рябины, хлопковые легинсы и сапоги на шнуровке. Никакой защиты, но эстетика игры соблюдена. Может, она любит традиции? В любом случае она и напоминала Татьяну Викторовну и одновременно отличалась от нее. Все выглажено без складок, но та предпочитала более современные наряды. — М-мы оповестили учителя и тебе не засчитают пропуск!

Я невольно улыбнулась, услышав ее заикание. Такая «напудренная», а такая застенчивая.

— Спасибо, это… было бы кстати.

— Хорошо. Надеюсь, ты не пропустишь ничего важного.

Я тяжело вздохнула, пытаясь вспомнить последнюю тему. Уроки давались мне неважно. Надеюсь, сегодня контрольная. Хотя, мне ли рассчитывать на везение?

— Мне не так чтобы хорошо даются науки, так что…

— Если что, у меня есть конспект. — Откликнулась Маша, оторвавшись от перестановки книг. Та была одета проще: кеды, черные джинсы и свитер в оранжевые, желтые и белые полоски. Он приятно выражал рыжий цвет ее волос. Легкая, осенняя, добавляющая яркие краски среди скучной недели, девочка. — Я в параллельном классе учусь. У нас она вчера была. Могу поделиться.

Теперь и я вспыхнула: — Ох, э… я…

За эти полгода я на самом деле отвыкла от хорошего отношения в стенах школы. Моим единственным успокоением оставалась мама и походы к психологу.

Еще раньше я могла бы сказать про Илью, но… Я не знаю, что с ним случилось. Он будто резко стал другим человеком.

Сначала я слышала от него много комплиментов. Затем следовали ухаживания. Он даже провожал меня со школы и зачитывал стихи. Да, он часто говорил, что в его семье не все так гладко. Я выслушивала его и жалела. И так раз за разом.

О себе я также рассказывала, пусть и немного. Мои проблемы сравнительно не такие большие, поэтому он ничем не мог мне помочь.

Постепенно мы отдалялись. Он приходил ко мне все реже и реже.

Я даже караулила его после школы, но тот не выходил на разговор. «Потом», «Не сейчас», «Мне надо на тренировку», «Да-да, обязательно, в следующий раз». Но этого мне пока не удалось дождаться.

Теперь же… Он делает вид, будто я пустое место. Я разочаровала его. Наверное, он понял, что я — неинтересная и скучная. Мне жаль, что все так вышло.

— Я… справляюсь. — Ответила я, на что Маша еле заметно кивнула. Ее дело — предложить, а мое — отказаться. Все как всегда.

Мой взгляд устремился на стену. Она специально выглядела так, чтобы ее нельзя было не заметить. Не знаю как описать. Вот бывает предметы подсвечиваются, когда ты участвуешь в квестах, а тут и кирпичики слишком выпуклые, да и цветом она от других отличается.

— О-ой, ты… ты туда не смотри!

Я даже испугалась от такого внезапного плеска от эльфийки.

— А что там?

— Это для учителя, как звонок. — Она усмехнулась. Что ж, она умеет шутить, это смягчает неловкость общения. — А если серьезно, это, правда, не для наших глаз.

Что ж, я настаивать не стала.

Тем временем, моя рука дрогнула, пока я убирала с полки книги. Они посыпались на пол, поднимая небольшие клубы пыли.

— П-простите!

— Ничего страшного. — Сказала Маша. — Главное, что учителя этого не видели.

Лариса подтвердила эту мысль кивком, но я все равно поспешила поднять их и закинуть в коробку. Ох, какая древность. Мало того, что они пахнут старостью, так их возьмешь — они хрустят, как древесина.

Листочек в клетку, исписанный синей ручкой с двух сторон, выпал из только что поднятого учебника и с шелестом приземлялся прямо мне на колени. Я занервничала так, что мое дыхание на секунду прервалось. Девушки были заняты своим делом, поэтому они не обратили внимания на мой мимолетный взгляд в их сторону. Тем лучше. Сделала глубокий вдох и согнув пополам бумагу, я спрятала свой секрет в кармане джинсов.

На этот раз я услышала позади себя шорох, но никакой, даже мимолетной, тени. Такой жест также остался незамеченным.

***

Чьи-то глаза настойчиво смотрели на меня. Это было за стеной. Я не видела их, но чувствовала.

Чьи-то зеленые глаза и… черные, как воронье крыло, волосы.

Именно этот образ провожал меня со школы. Жуткий, холодный, но… такой пленительный.

Разные люди наблюдали за мной: высокие и низкие, худые и не очень, девочки и мальчики. Этот человек показался мне впервые.

— Мам, а ты когда-нибудь играла в игру?

— Я? — Спросила она, отвлекшись от вязания. Мы сидели на кухне, я как раз только что пришла со школы. Пожаловалась на плохое самочувствие и ушла пораньше. Мне и, правда, было не по себе. Весь день то в жар, то в холод. Давление решило устранить меня от решений математических задач. Да и накопившаяся усталость от уборки давала о себе знать. — Да, пыталась когда-то, но я — плохой игрок.

— Вот как? — Странно осознавать такие вещи через 16 лет после своего рождения. Когда-то перед сном она рассказывала, то у всего есть имя. Я тогда спросила ее: «А у тебя тоже оно есть?», на что она без промедления согласилась. Как интересно, у мамы есть имя. Раньше, для других, она называлась — Наталья Александровна. Теперь, когда у нее была я, она приняла новую должность и новое имя, чтобы служить для новой роли. — А какой класс?

— Ох, — посмеялась она, — да я не смогла никем стать. Махаться я не умела, а хилить людей — трудный навык. Так я и бросила это. Не мое это.

— А кем бы ты хотела быть?

— Тогда? Ну, я хотела быть лучником, но я не слишком меткий стрелок.

Я медленно потягивала холодный чай, в котором не было никакого травяного вкуса. Просто вода подслащенная. Мне было неудобно беспокоить маму этой мелочью.

— А ты когда-нибудь слышала про артефакты?

— Всякие старые предметы, созданные людьми? Да, слышала о таких.

— А ты знаешь, что существует артефакт, способный исполнить желание?

Она улыбнулась: — Да ну, сказки все это.

— Ну, как же. А вдруг, нет?

В ответ мама пожала плечами: — Может, и не сказки, но что толку. Зачем какому-то артефакту исполнять твои желания? Во имя чего?

— Добродетели?

Наступила короткая пауза.

Поджав губы, она отложила вязание и посмотрела на поверхность стола.

— Видишь ли, не все то добро, что делает тебе благо. Тебе может помочь осуществить желание даже обычный человек. Даже от чистого сердца. Тут вопрос в том, как обернется для тебя это желание. Хорошо, если оно не принесет никому вреда. Плохо, если что с ним, что без него — ничего не поменялось, а то и изменилось, но и в худшую сторону.

Призадумалась.

— А если все-таки это желание — благо для всех?

— Так точно не бывает. Некоторых устраивает то, что они имеют.

В моей голове начали проскальзывать какие-то картинные обрывки. Сюжеты, которые я чувствовала телом, но не могла рассмотреть, даже не имея масштабной детализации. Страх и дрожь. Темнота, тусклый свет фонаря, мелькание световой вывески магазина, ее раздражающее жужжание. Чей-то силуэт…

Это было так мгновенно, что я даже не поняла, с чего вдруг это произошло. Переутомление? Впечатлительность? В последнее время много всего произошло, а это просто следствие. Да, наверное, это так.

— Мам, а что если я… вступлю в игру?

Ее лицо стало таким бледным, что я тут же пожалела о сказанном, но я не успела ее перебить: — Н-но это ведь… опасно… Дочь моя, зачем тебе это?

Я пожала плечами: — Я хотела бы найти в этом успокоение. Не волнуйся, я знаю, как добывать сердца. Да и аптечек в открытом мире много, так что…

— Но все-таки это не так просто…

Я никогда не злилась на нее. Даже сейчас меня раздражала ее излишняя осторожность, но я терпела. Сжала кулаки и опустила взгляд на ладони.

— Мне надо избавиться от этого, понимаешь? — Я специально сделала акцент на варежках. — Знаешь, а ведь по-настоящему можно умереть всего один раз в жизни, так что ничего плохого со мной не случится.

— Физически, да. Морально — сколько душе угодно.