Петербургская Сказка

Анастасия Владимировна Пиндюр, 2023

Старый Петербург, таинственная вязь снов и реальности, неожиданные встречи, долгий поиск и обретение своего предназначения, сердечная преданность, сила Красоты, извечная борьба со злом и всепобеждающая Любовь… Каждая страница волшебной сказки раскроет непостижимый мир Северной Пальмиры, где главным действующим героем становится сам читатель. Эта история о силе каждого сказанного Слова, что становится ключом к открытию многих тайн…

Глава 2. Звезда Полуночи

Мои мысли путались в водовороте видений и образов, что сменяли друг друга быстрым потоком движения. Память сохранила это утро, начавшееся с воспоминаний о сне, с желания полюбоваться зимним городом. Я помнила медного грифона и… Да, я вспомнила грифона живого, что ждал меня на ступенях гранитной набережной, и чье жаркое дыхание возносилось ввысь и исчезало в воздухе, его завораживающий взгляд и теплый голос. Плотно сомкнутые веки чуть вздрагивают, и я раскрываю глаза. Из груди вылетает возглас восхищения. Даже тронный зал Зимнего и Петергофского дворцов, не могли соперничать искусностью своего убранства с тем залом, что сейчас оставлял неизгладимое впечатление в моей памяти. Моему взору предстала огромная зала, по стенам которой вилось причудливое узорочье русских трав и всевозможных растений: лиловый и розовый вереск нежно переплетался с белоснежными ландышами, массивные главы пионов, пышные розы, яркие маки, серебряно-голубой лен, колоски золотой пшеницы и другие различные цветы плавно вились по стенам и переходили на потолок. Все это многоцветие полыхало всем богатством красок. Из центра потолка на причудливой цепи свешивалась огромная люстра серебряного литья, витиеватой формы. На ней я разглядела морские символы: перекрещенные якоря, хоровод морских коньков, тяжелые узлы канатов и двуглавые орлы, увенчанные Большой Императорской короной. Пол был выложен мраморными плитами: лилейный цвет нежно переходил в лазоревый. Окна обрамляли залу, начиная от потолка, и заканчивая до самого пола. Тяжелых гардин не было, вместо них плавно развивался легкий, почти прозрачный тюль. В дали мне почудился трон, но хорошенько его рассмотреть мне не довелось, поскольку этот сказочный чертог был неописуемо большой, а я находилась в конце залы и сидела на софе, по форме напоминающей морскую раковину, обитую розовым, белым и голубым бархатом. Я встала и начала осматривать узоры цветов, мне хотелось коснуться и разгадать, чья воля призвала их из беспокойной стихии творчества. Все это выглядело так нездешне. Словно этот дворец и не принадлежит миру дольнему, земному. В воздухе разлился аромат шалфея и мяты, с примесью роз, обволакивая мой ум и громко стучащее сердце умиротворением и безмолвной радостью. Из ниоткуда начал свое мерное шествие тихий вальс, такой бесконечно прекрасный и в то же время, неимоверно грустный. Я смотрела и слушала, как завороженная, а потом появилась Она. В голове буря мыслей породила догадку: Ее силуэт я видела во сне сегодня, просила позволения еще немного побыть в мире грез, и никак не могла разглядеть черты самого лица. Это была удивительная по своей красоте молодая женщина, внешним обликом походившая на княжну из русских сказаний. Старина прошлых веков воскресала в этом облике, напоминая о своей царственной Красе. Гордая посадка головы, безупречная осанка, плавные движения. Ее облачение вызывало чувство упоения. Я стояла и смотрела на Нее, не в силах отвести восхищенных глаз. Ткань была невесомой и пышной, полупрозрачной, цвета дождевых капель или невской воды во время Белых ночей. Длинные рукава, что колыхались при любом Ее движении, казалось, вот-вот обрушатся крупинками дождя. На главе сияла диадема из россыпи небесных топазов. Что за диво дивное явилось передо мной? Она подошла ко мне, тепло улыбаясь, и произнесла голосом певчей птицы древнерусской земли:

— Здравствуй, Агапия! Мирдаль, покажись нам.

И вдруг, из ниоткуда возник грифон, тот самый, которого я видела на Неве, все такой же величественный и печальный.

— Кто Вы? — почти прошептала я, но она уловила смысл слов, сорвавшихся с губ. Посмотрела своим непостижимым взором глубоко синих очей, и мне показалось, что в них можно узреть Вселенную.

— Я — живое воплощение русского Севера, видимое олицетворение души Петербурга, сама его сущность. Пальмира. Северная Княжна.

Звуки вальса растворились. Мирдаль внимательно посмотрел на меня горящими изумрудными глазами. И десятки чарующих голосов тихо запели: «Послушай сказ старины, дитя. Услышь голос прошлого. Открой свое сердце, и ты найдешь ответы в глубине времен». Я смотрела в его глаза и видела прошлое, а голос Мирдаля гремел по зале:

— Могучая воля призвала Его из небытия, вдохнула жизнь. Петр Великий возжелал создать несокрушимую империю, могущественную и величавую. Чужеземцы трепетали от грома и славы русского оружия. Многоцветные флаги чужестранных государств развивались на кораблях, искавших гостеприимства в Невских водах. Око государя не могло увидеть тонкий мир эфира, мир волшебный, сказочный, что населен мифическими созданиями, как окрестили нас в народных толках жизни.

Призрачные видения давно минувшего окружили меня, и я видела неприглядные болотные топи, гуляющий по ним вихрем необузданной стихии ветер, Петра, с картами местности и подзорной трубой в руках. Он что-то чертил, а глаза пылали. Его призывало Провидение, подсказывая в воображении государя очертания набережных, проспектов, улиц. Стая орлов взвилась в небе над главным ключом города, крепостью Петра и Павла.

Я вижу град Петров чудесный, величавый

По манию царя воздвигнутый из блат,

Наследный памятник его могущей славы,

Потомками его украшенный стократ ⁴ …

Бессмертные строки князя Вяземского, казалось, наполняли собою воздух.

— Увидев в небе стаю орлов, основатель принял сих вестников, как добрый знак, благоволение судьбы и покровительство высших сил. История не терпит случайностей. Двуглавый орел осенил новую столицу и был явлен символом России. Империя обрела жизнь.

Рассыпается богатство

По твоим, Нева, брегам.

Бедны пред России оком

Запад с югом и востоком ⁵ .

Смутная вереница образов истории сменяла одна другую, и я невольно пригнулась, когда увидела огромную хищную птицу о двух головах, что рассекала воздух крыльями.

— Петербург — самый непостижимый город. Чаяния и мечты, несокрушимость духа и велемудрие, томление по величию и дар чувствовать незримые силы Провидения позволили создать Его. То, что находилось в сознании людей, стало материально. У всякого города есть душа, но не каждый имеет видимый ее облик.

Теперь на моих глазах разгорался огонь, но это был не простой огонь, в нем таилась какая-то сила. Сила жизни. Огонь творчества, что обретает свое начало в грезах, и зиждется на людских, наших благородных желаниях, смутных догадках, вечных надеждах, стремлениях к красоте и воззваний к справедливости. Он явил Пальмиру. Огненная симфония взвивалась к самому небосводу, в мощном столпе стихии формировался облик, после чего все стихло и мир встречал Ее приход пением птиц и распускающимися бутонами цветов. Она шествовала, обходя свои скромные на тот момент владения. Длань времен не смогла исказить черт Княжны и поныне. Рефреном торжества плыли строки Вяземского: «Искусство здесь вело с природой брань и торжество свое везде знаменовало».

— У Петербурга особая судьба — быть источником красоты, культуры, знаний. Он порожден вдохновенной волей, оттого имеет власть дарить прозрение своим избранникам: служителям Искусства.

Прошло сто лет — и юный град

Полнощных стран краса и диво,

Из тьмы лесов, из топи блат

Вознесся пышно, горделиво ⁶ .

За столь краткий миг, длиною в два века, Пальмира крепла верою людей в свое Отечество, их любовью к традициям и державе русской, бесчисленными победами во благо Отечества, вдохновением поэтов и писателей подлунного мира. Всем государствам до Нее требовалась многовековая почва предыдущих, некогда разрушенных империй, но не Ей. Россия уникальна. Сохранив огонь Веры, коим крестил Великий Владимир древнюю Русь, Она не забыла заветы старины, сберегла их и вдохнула в них новую жизнь — так родилась Великая Империя. Свершился союз земного и небесного. «Кто видит, всяк дивится, сказав, что скоро Рим пред нами постыдится»⁷.

Теперь я слышала раскаты победных маршей, видела счастливую Пальмиру, что ступала по своим законным владениям. Вся Она — светилась теплым светом благости. Золотое платье, узорно убранное рябью морских волн, блистало всевозможными переливами топазов, рубинов, диамантов, жемчугов, изумрудов, коими оно было оторочено. Поверх развивалась царская порфира. На главе — корона из многочисленных бриллиантов. В граненых камнях преломлялся свет всполохов небесных светил. Я чувствовала великую силу Любви. Лишь она способна вырвать из оков небытия и подарить вечность. Любовь пронизывала Петербург, оттого все имело благообразный вид. Вдруг мое сердце пронзила острая боль. Я искала этого благообразия повсюду, но не могла обрести и уязвленная, предпочитала сбегать в мир ярких сновидений, гася тоску.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

4

Князь Петр Андреевич Вяземский (1792-1878) — русский поэт, литературный критик, историк, переводчик, публицист, государственный деятель, стоявший у истоков создания Русского исторического общества. Близкий друг А. С. Пушкина.

5

Сумароков Александр Петрович (1717-1777) — русский поэт, драматург и литературный критик. Один из крупнейших представителей русской литературы ХVIII века.

6

Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837) — русский поэт, драматург, прозаик. Гений русской и мировой литературы.

7

Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765) — русский учёный-естествоиспытатель, получивший мировое признание, энциклопедист и художник, поэт и филолог, физик, химик, астроном.