Паутина

Анастасия Валеева

К Яне Милославской, детективу-экстрасенсу обращается клиент, у которого пропала пожилая мать. Но особые карты, к которым привыкла прибегать Яна при ответе на такие вопросы, не «видят» пропавшую ни среди живых, ни среди мертвых…

ГЛАВА З

— Что? Что с вами? — теребил Милославскую Виктор, стоя перед ней на коленях с пузырьком нашатыря в руках. — Что вы там увидели?

Яна сидела, откинувшись на спинку кресла. Тело ее сотрясали рыдания. Своими эмоциями она не могла в этот момент управлять. После гадания все ее физические, психические, эмоциональные силы находились далеко не в том состоянии, когда она способна была проявить волю и холодный рассудок.

— Авария, — закрыв лицо ладонями, вздрагивая от плача, неразборчиво произнесла она.

— Что-о? — с некоторым возмущением произнес Синявский.

— Я видела аварию, — более спокойно сказала гадалка, вытирая слезы носовым платком, который ей протянул клиент.

— И что? — несмело произнес он, боясь услышать самое для него страшное, — Мама? — полушепотом просил он.

— Не знаю точно, — глубоко вздохнув каким-то прерывистым вздохом, который обычно бывает после рыданий, ответила Яна.

Увидев полные ужаса глаза Синявского, она поспешила добавить:

— Не думаю. Я ведь вопрос картам задавала о кредиторе.

— И это его?.. Его вам так жалко, что вы… — с ужасом проговорил Виктор, голос которого в этот момент даже как-то осип.

— Нет, что вы, — почти совсем успокоившись, ответила.

Милославская.

После этого ей пришлось рассказать историю гибели ее собственной семьи. Авария, оставившая в живых только саму гадалку, была удивительно похожа на произошедшую в видении. И именно это так потрясло Яну, особо чувствительную в момент общения с картами и еще некоторое время после него. Да, авария была похожей. Только автомобили столкнулись другие. И насчет последствий Милославская сейчас точно ничего не могла сказать. Она только видела резкий удар машин и тот небольшой эпизод, который ему предшествовал. Кто пострадавшие, и выжили ли они, ей выяснить в этом сеансе не удалось.

Однако ей было чем успокоить Виктора — гадалка довольно отчетливо увидела и теперь легко могла описать место происшествия, более того, она знала, что оно реально существует и где оно находится. Это была загородная трасса неподалеку от въезда в город. В те безвозвратно ушедшие времена, когда жизнь семейства Милославких протекала мирно и счастливо, они каждые выходные, начиная с апреля месяца и по последние дни октября, проезжали мимо, следуя на свой дачный участок. Еще раз воссоздав в своем воображении картину из видения, гадалка определила и примерное время происшествия — пара часов до полного восхода или заката солнца. Точно она сказать не могла, но так как закат уже приближался, Яна знала, что она должна отправиться туда, не медля ни минуты.

Синявский, выслушав рассказ гадалки о гибели ее близких, был поражен, и Яна, чтобы поскорее уйти от неприятной и больной для нее темы, коротко поведала ему о содержании видения, а затем сухо заявила:

— Я должна отправиться туда сейчас же.

— Я с вами! — резко поднявшись с места, воскликнул тот.

— Нет и еще раз нет! — возразила гадалка.

— Почему?! — протянул Виктор, широко раскрыв глаза.

Милославская не стала говорить, что везде таскать за собой клиента не в ее правилах, так как обычно это только мешало расследованию. Она довольно спокойно произнесла:

— Вам лучше оставаться на месте. Ведь может появиться какая-то новая информация. Позвонит кто-нибудь, например.

Синявский шевелил губами, не зная, что сказать. Он понимал, что гадалка в своем возражении была права. Да и Яна вдруг осознала, что предложила нечто довольно разумное и логически оправданное.

— Конечно, — нахмурившись, нехотя ответил Виктор, — Только что я тут делать буду? С ума сходить? Это же уму непостижимо — сидеть в этом опустевшем доме и думать, думать, думать!

— Не обязательно просто сидеть, — покачав головой, произнесла Милославская. — Лучше продолжите поиски, — неожиданно для самой себя предложила она. — Мы ведь осмотрели только спальню и частично библиотеку? Думаю, можно отыскать еще что-нибудь немаловажное.

— Вы правы, конечно, — спокойно проговорил Синявский. — Эти два дня мне и в голову не приходило искать что-то. Первый день я ждал. Думал, ну, пошла куда-нибудь, вот-вот вернется. Ближе к ночи начал с ума сходить от беспокойства, а с утра уж по инстанциям пошел, в милицию, то есть. В результате оказался у вас.

— Ладно, — вздохнув, произнесла гадалка. — Не будем время терять.

Она собрала карты, тяжело поднялась с места и, немного пошатнувшись, накинув ремешок сумочки на плечо, побрела к выходу.

— Вы, — окликнул ее Виктор, — еще не совсем в норме!

— Ничего, — отмахнулась гадалка, — отойду по дороге.

В прихожей, у большого зеркала в красивой дорогой оправе, она поправила наскоро макияж, немного испорченный слезами, и стала обуваться. Клиент смотрел на нее по-отечески заботливо.

— Все будет хорошо, — произнесла Милославская, уловив его взгляд, и взяла Джемму, нетерпеливо уже бьющую хвостом, за поводок.

Синявский в ответ только вздохнул. Он проводил Яну до калитки — она была против, чтобы Виктор следовал за ней дальше. Гадалка знала, что скорее окончательно придет в себя, тихонечко бредя по тихой улочке. Ей хотелось помолчать некоторое время, глубоко вдыхая этот почти загородный воздух.

Клиент смотрел ей вслед, пока она не скрылась за ближайшим поворотом. Они договорились или созвониться, обменявшись телефонными номерами, или встретиться, как только что-то прояснится. Гадалке осталось только поймать такси и мчаться к знакомому уже месту.

Почти сразу, как только она подняла руку, возле нее притормозил старенький автомобиль. Глуховатый старик никак не мог понять, куда именно следует отвести эту женщину. Яна, отчаявшись найти у него понимание, протянула ему две сторублевых купюры и сказала:

— Поезжайте. Я скажу, когда остановиться.

Водитель глянул на деньги подозрительно, но довольно быстро заставил их исчезнуть в засаленном кожаном кошельке, который он запихал подальше в задний карман помятых брюк. Милославская периодически указывала ему дальнейшее направление. Другого разговора они не поддерживали. Старик громко кашлял, да так, что все в его груди, казалось, булькало и сотрясалось. Яне думалось, что в эти минуты он просто не мог управлять автомобилем, однако мужчина ловко лавировал между довольно солидных авто.

Через сорок минут они оказались на загородной трассе. Далее следовало ехать прямо, не сворачивая, о чем Милославская сообщила старику.

— Долго? — хрипло спросил он.

— Минут пятнадцать-двадцать, — коротко сказала гадалка.

Она взволнованно ожидала приближения к месту. В ее сознании всплывали печальные воспоминания, тоска щемила грудь, и сердце билось чаще. Кроме того, Яна уже искала на дороге признаки произошедшей аварии: ГАИ, образовавшиеся заторы. По ее подсчетам, катастрофа вот-вот должна была произойти. Однако вокруг все было спокойно.

Вскоре она увидела нужный поворот и попросила водителя притормозить. Тот удивленно остановился. Милославская, не забыв о словах благодарности, вышла на улицу. Старик, наполовину высунувшись через окно, протяжно спросил:

— А вам, собственно, куда? В Синенькие что ли? Так я вас до места могу довести. Пешком тут далековато, километров восемь с лишком будет.

— Нет-нет, спасибо, мне сюда, — торопливо проговорила Милославская.

Старик сделал удивленную мину и, развернувшись, уехал. Гадалка оказалась одна посреди неширокой трассы, окруженной бесконечной серо-желтой степью, у горизонта зеленеющей. Большой огненный шар наполовину опустился уже за край земли, окрасив небо вокруг ослепляющим пурпуром. Тихий ветерок не давал уснуть пожухлой траве, шевеля ее опустошенные стебли. Отовсюду слышалось пощелкиванье, потрескиванье, посвист. Несмотря на кажущуюся пустоту, степь продолжала жить своей привычной жизнью.

Вот так и тогда — ничто не предвещало беды, все произошло неожиданно…

В уголках Яниных глаз блеснули слезы.

Она отошла к обочине, встала в десятке метров от того места, где, по ее подсчетам, должна была произойти авария и слегка облокотилась на полосатые перила, недавно поставленные у этого поворота. Джемма, энергично закрутившись у ее ног, жалобно заскулила.

— Гуляй, гуляй, — вздохнув с пониманием, сказала ей Яна, — Только играть мне с тобой некогда!

Собака радостно взвизгнула и крупными прыжками спустилась с крутой обочины, вихрем помчавшись по давно невиданному раздолью.

Издали показался грузовик. Милославская вся напряглась. Но он, с оглушающим шумом прорезав воздух, лихо пролетел мимо нее. То же самое произошло с микроавтобусом, выскочившим с другой стороны, а потом и десятком-двумя других автомобилей, спешащих в город и из него.

Приближение каждого из них Яна ждала с замиранием сердца. Вот-вот, по ее соображениям, должно было произойти ужасное. Но, одновременно к ее радости и огорчению, все шло мирным чередом.

Водители некоторых автомобилей, пролетающих мимо, успевали бросить на гадалку полные удивления взгляды, а хозяин одного чумазого грузовика даже приостановил машину. Яну окутало при этом облако невыносимой копоти. Она закашлялась, рукой отгоняя от себя едкий газ, а улыбающийся здоровяк, наполовину высунувшись из окна, поспешил предложить гадалке свои услуги.

— Что, красавица, не веселая? — спросил он с ярко выраженным кавказским акцентом. — Подвезти? Чего одна тут скучаешь?

— Я не одна, — печально произнесла Милославская.

— Как не одна? — всерьез удивился кавказец.

Из-за известняковой насыпи показалась Джемма.

— Поезжайте, поезжайте, — кивнув на нее, протянула Яна.

Мужчина спорить не захотел, тем более что собака угрожающе зарычала.

Простояв так около часа, Милославская принялась прогуливаться из стороны в сторону. Ноги ее, и без того устав, вскоре начали ныть, заставив гадалку присесть.

Яна выкурила подряд две сигареты. Она с тоской смотрела вдаль, медленно выпуская струйки дыма. Машины появлялись уже реже, и в перерывах между их гулом вокруг воцарялось безмолвие, нарушаемое только стрекотом неугомонных насекомых. Гадалка поглядела на солнце: оно почти закатилось, а значит момент, когда должна была свершиться авария, миновал.

Яна не отчаивалась, так как заранее она и не знала, случится это до заката или перед восходом. Видение дало ей намек, но конкретного времени не подсказало. Конечно, обидно было сознавать, что несколько часов потеряно напрасно, но Милославская успокаивала себя тем, что в каждом ее расследовании были как взлеты, так и падения.

Поднявшись на ноги, она подошла ближе к обочине и, поставив одну руку в бок, крикнула Джемму, рыскающую в траве. Джемма обернулась и, почуяв строгую нотку в голосе и взгляде хозяйки, ринулась ей навстречу. Гадалка взяла собаку за поводок, чтобы в случае остановки автомобиля ей не пришлось нервировать водителя ожиданием ее возвращения.

Однако транспорта дождаться оказалось нелегко. Все машины, как назло, куда-то запропастились. Милославской пришлось безрезультатно простоять в ожидании около двадцати минут. Наконец вдали показалась какая-то черная точка. Яна вздохнула с облегчением и заранее вытянула вперед руку. Джемма нетерпеливо поскуливала.

Когда точка стала приближаться и ее можно было рассмотреть довольно хорошо, Милославская в нерешительности опустила руку. Потом снова неуверенно подняла ее, потом опять опустила. Однако тут же она поняла, что отказаться от средства передвижения сейчас — означало проторчать в стремительно наступающей темноте еще неизвестно сколько.

Гадалка энергично замахала вытянутой рукой. Старый мотоцикл «Урал», не доезжая до Яны пятидесяти метров, уже стал постепенно сворачивать к краю дороги. Милославская обрадовалась — ее не проигнорировали.

— Куда? — остановившись, спросил мотоциклист, полный загорелый мужчина лет пятидесяти, старясь перекричать тарахтенье мотора.

— До города, — крикнула в ответ Яна, оглядывая мотоцикл.

Мужчина махнул рукой, указывая ей на место позади себя.

— А собаку? — гадалка потянула за поводок Джемму.

Мотоциклист нехотя откинул старую облезлую попону, освободив люльку с проржавевшим дном и истертым перекосившимся на бок сиденьем.

— Вперед, — скомандовала гадалка собаке.

Изумленье той легко было прочитать: если сама Милославская ездила на мотоцикле, хотя и в раннем детстве, то Джемме на своем веку такого испытать не довелось.

— Ну! — прикрикнула Милославская, и овчарка прыгнула в люльку.

Один край сиденья, на который она наступила передними лапами, при этом опустился, а другой поднялся — сиденье едва совсем не опрокинулось.

Убедившись, что Джемма все же нормально пристроилась, гадалка обошла мотоцикл с другой стороны, остановившись у указанного ей сиденья. Мужчина протягивал Яне исцарапанную оранжевую строительную каску с привязанной к ней посеревшей засаленной веревкой. Этот предмет, судя по всему, Милославская должна была надеть себе на голову. Испытать в этот вечер такой экстрим она никак не предполагала.

Едва скрывая эмоции и бормоча слова благодарности за проявленную к ней доброту, гадалка кое-как нацепила предназначенную совершенно для другого каску и одной ногой наступила на короткую торчащую в сторону подножку. Она немного пошатнулась, но хозяин транспорта заботливо ухватил ее за руку. Яна, стараясь быть попроворней, перекинула другую ногу через сиденье и покрепче уцепилась за круглую резиновую ручку впереди себя. «М-да, — подумала она, когда мотоцикл трогался, — надо было потребовать с Синявского в два раза больше…»

Очутившись в собственной постели, Милославская еще долго ощущала отзвуки тряски во всем теле: внутренняя дрожь терзала его, а в голове даже во сне шумело.

Звонок будильника должен был поднять ее очень рано — согласно видению, авария могла произойти и перед восходом солнца, и, не теряя надежды, Яна намеревалась с утра отправиться на прежнее место.