Геном дракона

Анастасия Афонина

Молвинтайн процветал в лучах технологического прогресса, пока не познал хаос генной алхимии. Люди подверглись мутации, став чудовищами. В войне с угрозой выступили архонты. Облачившись в доспехи, они мечами и плазменным оружием вытеснили демонов из городов. Однажды отряд архонтов обнаружил четырех погодок с врождённой мутацией и уникальными способностями. Коллегия решила судьбу детей необычным образом. Двадцать лет каждый из них следовал собственному пути, а ныне готов явить себя во всей силе.

Глава 3

Стая волков пересекала поле, направляясь к лесу. Животные двигались шагом, ступая след в след идущего впереди собрата. Их хвосты свисали прямо, а голова была низко наклонена. Стая долго не могла выследить крупную добычу, питалась полевками, яйцами птиц, кореньями и плодами диких растений. Голод стал причиной их миграции и привел в область Ринехола, к подножию Каменной Гривы.

Вдруг волки остановились, уловив незнакомый запах. Услышав шум, животные начали водить ушами, определяя, откуда исходит звук. Почувствовав надвигающуюся угрозу, стая сбилась в кольцо, поместив на середину самок и детенышей. В зоне видимости появились трое существ. Они напоминали людей, но их угольно-черную кожу покрывала редкая темная чешуя, с прожилок которой сочился дым. Демоны имели волкоподобные лица и миндалевидные глаза, затянутые белой пеленой.

Послышался заунывный вой волков. Животные набросились на врага, защищая стаю. Демоны на лету вспарывали их острыми когтями, пробивая построение. Один из демонов потерял руку, перекушенную и оторванную матерым вожаком.

Треть волков убита. Самки бросились защищать детенышей. Опрокинув одного из демонов, две волчицы вгрызлись ему в горло и отделили голову от плеч, но тут же были растерзаны человекоподобным существом, полоснувшим когтями по их спинам. Затем пали остальные животные.

У демона, лишившегося головы, из шеи поползли черные сосуды, похожие на змей. Они схватились за тело и натянулись. Постепенно голова срослась с туловищем. То же случилось с оторванной конечностью второго демона: черные скользкие сосуды выползли из плеча и сцепились с рукой. Через некоторое время демон мог шевелить пальцами. Все ранения, оставленные волчьими клыками и когтями, медленно стянулись и зажили.

На поле лежали двенадцать бездыханных тел, некогда составлявших волчью стаю. Восстановившись, демоны начали свою кровавую трапезу.

* * *

Ночь выдалась беспокойной. Восточная гавань поездов и привокзальные здания близ Торгового Ряда были окружены как дружинниками, так и архонтами с белеными глазами. Они не подпускали жителей столицы, зевак и озадаченных иноземных купцов, ночующих на ярмарочной площади в своих палатках.

Первыми обнаружили тела убитых лямочники, занимающиеся погрузкой поезда. Они зашли в привокзальное здание в поисках пропавшего ящика. Вскоре о случившемся узнал командующий дружинниками Ринехола, воевода Туо́н Тутови́к, и остальные члены Совета.

Одной из жертв оказалась Эми́лия Галь-Зю, Дева, обеспечивающая лекарскую поддержку труженикам восточной гавани поездов. Воевода Тутовик счел своим долгом оповестить о ее смерти человека, находящегося в ответе за носителей симбионта. Таким образом, в Торговый Ряд прибыл командующий архонтами Эрнил Вольф с помощником-писарем Оливером. Пока дружинники Туона расспрашивали горожан о произошедшем, Эрнил собирал сведения об одной из своих подопечных.

Эмилия Галь-Зю была единственной дочерью в маленькой семье. В выборе ремесла она пошла по стопам отца, обладающего безупречной репутацией архонта. В данный момент ее отец Натаниэ́ль Галь-Зю служит в одном из уцелевших селений Ринехольского королевства. Несмотря на физическую подготовку Дев в казарме архонтов, Эмилия не отличалась крепким здоровьем и с детства переносила заболевание, которое не излечил слепой симбионт. По настоянию Эрнила она осталась в столице, выполняя различные поручения без постоянного боевого отряда и выхода за стены. Эмилия была тихим и спокойным человеком, неспособным наживать врагов. Это подтолкнуло Оливера на мысль, что девушка случайно попала в гущу событий, не являясь их зачинщиком.

Девы не обладают такой же выносливостью и силой, как Стражи и Огненосцы. В бою без оружия они малоспособны и не могут дать врагу отпор. Внимание Эрнила Вольфа привлекла прорезь в металлической двери. Человека заинтересовало отнюдь не то, что в груди одной из жертв была рана, схожая по размерам, а само возникновение отверстия. На металле был налет ржавчины, но дверь достигала четырех сантиметров в толщину, тонкой ее не назвать. Эрнил рассудил, что ни Эмилия Галь-Зю, ни четверо других убитых человек не обладали такой физической силой.

Дружинники воеводы Туона возвращались с пустыми вестями, виновато разводя руками. Упитанный, похожий на рака из-за широко расставленных, больших и слегка выпученных глаз человек, гневаясь, отсылал их обратно, а то и дальше.

Час спустя в привокзальное здание вошел Сольвейг Огнтар в окружении свиты. В отличие от помятого и выпившего хмеля Тутовика, наместник Ринехола выглядел все так же ухоженно и свежо. Он без интереса осматривался, обходя трупы, упрекал окружающих людей в бездействии. Лица убитых мужчин показались Сольвейгу знакомыми, но он не придал этому значения. Встретившись с Эрнилом Вольфом, наместник обвинил его в поверхностном отношении и «допущении к службе неопытных воинов», намекая на погибшую Деву, после чего чуть не получил пощечину.

Воевода Тутовик сдержанно откланялся и покинул привокзальное здание, избегая встречи с новоиспеченным наместником, временно исполняющим обязанности короля Толемея, который отправился на архипелаг Скорпей на встречу владык Молвинтайна. Сольвейг, несмотря на стремление поставить всех на место, был обеспокоен сложившейся ситуацией, ведь раньше никто не покушался на жизнь архонтов. От наместника исходило много шума: он рассуждал вслух. Однако его визит принес Эрнилу большую пользу. Изучив отверстие, Сольвейг с уверенностью умозаключил, что оружием, сделавшим пробоину, стал полуторный меч. Наместник приказал стражнику из своей свиты вставить оружие в прорезь. Полуторный меч вошел туго, но не оставил вокруг себя свободного пространства. Довольный своим открытием, наместник Огнтар покинул привокзальное здание, стягивая с рук тонкие белые перчатки.

Командор Вольф ощутил в своем сердце и черную пропасть, и яркий луч озарения. Кроме королевской свиты полуторные мечи в Ринехольском королевстве носили только архонты-Стражи. Посоветовавшись с Оливером, Эрнил раскинул в уме, что из четырех тысяч носителей слепого симбионта Ринехола в данный момент в столице находятся около девяти сотен человек, а остальные выполняют задания в составе боевых отрядов за стенами города.

— У нас остается мало времени, чтобы вычислить убийцу, — нахмурился Эрнил Вольф. — Созывай моих помощников, нам понадобятся лишние руки. До рассвета нужно уведомить пребывающих в столице командиров и архонтов-одиночек о том, чтобы они пришли в мой особняк и отчитались. Меня интересуют только Стражи. Если кто-то не явится, мы об этом узнаем по докладам.

Получив приказ, Оливер покинул привокзальное здание. Небо над городом было мрачным и неприветливым: черные тучи полностью закрыли звезды. Войдя в особняк командора, Оливер разжег в лампах синюю пыль и, подавив зевок, принялся за работу. Два часа спустя белки глаз мужчины покрылись сеточкой красных жилок, а за соседним столом появилась Надин и остальные помощники. Совместными усилиями они сумели исполнить приказ Эрнила.

* * *

Полия Гриш оказалась в королевском замке и подошла к покоям наместника Ринехола. Вход в комнату охраняли два стражника из личной свиты Сольвейга. Женщина представилась. Стражники недоверчиво посмотрели на ночную посетительницу, опасаясь гнева своего господина, которого та намеревалась потревожить, но все же впустили ее.

Приоткрыв дверь и оказавшись в покоях наместника, внимание Полии привлекла огромная, доминирующая в пространстве комнаты кровать с балдахином. На скомканных простынях лежали две обнаженные девицы. Они прикрылись, увидев гостью. Полия повернула голову и обнаружила Сольвейга рядом с высоким столиком с выдвигающимися ящичками и столешницей из фактурного и красивого мрамора. Наместник был облачен в алый халат и неторопливо наливал в бокал вино из тутовой ягоды, с ухмылкой вспоминая багровое, словно вареное, лицо воеводы Тутовика. Сольвейг велел девицам одеться и оставить его наедине с гостьей. Они послушали господина и подняли с пола свои платья.

— Даже не спросишь, кто они такие? — молвил Сольвейг, когда закрылась дверь.

— Любопытство губит человека. Ты же наш наместник, тебе многое дозволено. Мое мнение в данном вопросе не имеет смысла.

— Ты умнее, чем пытаешься казаться. Но я слышу в твоем голосе злость, — заметил мужчина. — Или это ревность?

Сольвейг любезно наполнил второй бокал и протянул его ученому, затем отошел к окну и задумался. За полукруглым балконом открывался прекрасный вид на столицу. Полия Гриш глотнула вина и огляделась. Впервые женщина находилась в столь богатой комнате. Расстановка мебели тяготела к стенам, большинство предметов изготовлено из дерева, которое покрывала тонкая резьба, не оставляющая свободных плоскостей. Подножие кровати украшал позолоченный рельеф на сюжет первых поездов, ставших венцом Технологической эры. Ковровая живопись со знаменами Ринехола: поднятыми крыльями на синем небе, обрамленными белыми перьями. На стене, над столиком с выдвигающимися ящичками располагалась мозаика, вылитая из различных примесей золота. Она изображала портрет бывшего владельца этой комнаты, Меора Бодри. Окно обрамляли плотные шторы томного синего цвета.

— Я думала, что ты навестишь меня этой ночью, но, глядя на роскошное убранство твоих новых покоев, поняла, почему ты отправил гонца с письмом, а сам решил скоротать здесь время, — с налетом зависти молвила смуглая женщина.

— Моя дорогая Полия, эта комната отражает идеалы бывшего наместника Ринехола, и она мне совсем не мила, — Сольвейг отпил вина, непрерывно глядя на линию горизонта, усыпанную столичными огнями. — Ринехол такой спокойный и безмятежный. Жители не представляют, какой ценой им досталась эта свобода, которую они воспевают в балладах и изображают на знаменах, доспехах и мебели. Пожалуй, я эти крылья не видел только на ночных горшках. Люди отгородились высокими стенами и считают это место безопасной обителью. Хотел бы я увидеть, как Ринехол падет в пламени.

Сольвейг Огнтар повернулся к женщине с улыбкой на лице, поводив в кармане халата свободной рукой, и достал продолговатый стеклянный пузырек с кровью.

— Я собирался прийти к тебе, но кое-что произошло. Сегодня ночью в одном из привокзальных зданий у Торгового Ряда было совершено массовое убийство. Воевода туп. Пришел туда со своими пустоголовыми дружинниками и немало натоптал. К счастью, я наблюдателен. Угх, а потом появился командоришка Вольф. Мне нравится наблюдать за тем, как он мучается. Мораль и чин не дают ему плюнуть мне в лицо, — наместник Огнтар показал женщине пузырек. — Я хочу, чтобы ты провела анализ.

— В моем подчинении в лаборатории находятся ученые. С их помощью я…

— Нет, ты сейчас же отправишься в квартал Науки и сделаешь анализ, — перебил Сольвейг и бережно передал женщине пузырек с кровью, — а как закончишь, сразу сообщи мне результат. Не нужно привлекать ученых, если мы не хотим утечки сведений.

— Анализ крови не расскажет об имени или происхождении твоего предполагаемого убийцы.

— Для начала узнай, является ли наш незнакомец носителем симбионта. Некоторые трупы были так изуродованы, словно их покромсал какой-то зверь, а в широкой двери привокзального здания пробита брешь одним чистым прямым ударом. Сомневаюсь, что на такое способен обычный человек.

Сольвейг Огнтар вышел в коридор и велел свите позвать трех стражников для сопровождения женщины до лаборатории. Наместник был поглощен идеей и не мог допустить того, чтобы Полия тратила время понапрасну. Свита ушла, лязгая доспехами.

— Кстати, как продвигаются твои исследования? — спросил Сольвейг в ожидании стражников.

— Еще спрашиваешь, — Полия вернула пустой бокал и поместила пузырек с кровью в карман кожаного жакета. — По твоей милости носители дикого симбионта отправятся в поход, а мне остается изучать записи покойной матери.

Послышался знакомый лязг. В коридоре появилась свита наместника.

— Я полагаюсь на тебя, — Сольвейг проводил главного генного алхимика столицы взглядом и добавил с укоризной: — Ночные улицы становятся небезопасными. И чем только занимаются патрульные архонты Вольфа и бестолочи Тутовика?

Дверь закрылась. В комнате наступила тишина. Сольвейг брезгливо огляделся и подошел к высокому столику, чтобы долить вина. Выложенный мозаикой Меор Бодри смотрел на нового наместника. Облаченный в алый халат мужчина недовольно цокнул языком и выплеснул на портрет пряный напиток. Вино жилками стекало с золотых пластинок, окрашивая их в темно-бордовый цвет. Сольвейг вновь подошел к окну, глядя на постепенно угасающие столичные огни.

* * *

После недельной жары, от которой воздух становился плотным и тяжелым, подул прохладный ветер. Свежей погоде были рады все обыватели Ринехола. В каждом зеленом уголке города распускались кельмовы глазки. По поверьям местных жителей, это был первый намек на приближение осени. Рынки Ринехола изобиловали созревшими овощами, ягодами и фруктами. Прилавки ломились от картофеля, огурцов, кабачков, кукурузы, яблок, груш и слив. Покупателей радовал виноград, но самым лакомым был выращенный в Тальтаже инжир, преодолевший на торговых суднах Селуа́нский океан и доставленный по железнодорожным путям прямиком в Ринехол.

Рамирия Элиотс проснулась, услышав звонкие голоса детей, идущих на ярмарку и обсуждающих, кто чего хотел бы там попробовать. Девушка надела синее платье Девы, умыла лицо, заплела темные, длинные и мягкие, как лен, волосы в косу и посмотрела на свое отражение в зеркале. Затем расплела густые пряди и собрала их в косу вновь. Новый вариант показался более аккуратным, но, несмотря на это, девушка не отошла от зеркала: вглядывалась в складки платья. Сегодня Рамирии Элиотс предстояло встретиться с ее первым боевым отрядом, и это событие заставляло волноваться. Всю неделю Дева помогала травнику: заботливому глуховатому старику с козлиной бородкой, который успел привязаться к своей помощнице так сильно, что даже называл ее внучкой. Получив письмо от командора о приеме в отряд Иней, девушка была вынуждена проститься со стариком.

Как только командиры получают сведения о новом члене отряда, они отправляют ему письмо, в котором назначают время и место встречи. Подобную весточку Рамирия получила вчера вечером и обрадовалась тому, что указанное место находилось не очень далеко от Грибов. Командир указал на дом, в котором когда-то жила семья ковроделов. Здание располагалось на окраине Военного квартала, изрядно обветшало и стояло лишь благодаря двум мастерским, стиснувшим его между собой. Дом был странным по всем показателям: его входная дверь смотрела на узкий сточный проулок и тыльные стены домов с соседней улицы, он не имел окон, часть брусьев была опалена после пожаров 1310 года. Несмотря на это, никто не желал ровнять его с землей. Местные дети часто придумывают о нем страшные истории.

Повернув в проулок и смотря себе под ноги, Рамирия вскоре очутилась у входной двери дома. Девушка не хотела опаздывать, чтобы не показаться безответственной. Она пришла в назначенное место заранее. Как и предвиделось, Рамирию пока никто не ждал. Десяток минут спустя в проулке показались трое мужчин. Сердце девушки сжалось, а на щеках появился румянец. Чем ближе подходили люди, тем больше Дева убеждалась в том, что они прохожие, сокращавшие путь. Глаза мужчин не покрывала белая пелена, да и одеты, как простые крестьяне. Они прошли мимо, обсуждая какой-то инцидент в Торговом Ряду. Вскоре Рамирия снова осталась одна.

Время в ожидании тянулось нещадно долго. Девушку начинали посещать разные мысли о том, правильно ли она прочла письмо и не перепутала ли время. От раздумий Рамирию отвлек шум: некто бежал, ударяя каблуками сапог о каменистую брусчатку. Звуки становились громче. Наконец, в проулке появился юноша двадцати лет, облаченный в одеяние Стража, но без шлема и стальной кирасы. Длинный синий плащ летел за хозяином. К поясу были прикреплены ножны с полуторным мечом. Юноша был долговяз, но крепок и на полголовы выше Рамирии. Его жесткие каштановые волосы аккуратно и коротко подстрижены, кроме длинной челки, которая стремилась сойтись на середине лба, и из-за этого вздымалась вверх. Переливаясь счастьем, юноша подхватил Деву, подняв ее в воздух за талию, затем поставил на ноги. Рамирия встала в недоумении.

— Прошу прощения за опоздание от лица всего отряда Иней, — добродушно молвил юноша, наблюдая, как смущенная теплой встречей девушка поправляет платье. — Ни свет ни заря нашему командиру пришло письмо от командующего архонтами. Всем Стражам велено отчитаться. У особняка командора не протолкнуться! Мне удалось побеседовать с ним, но остальные члены отряда еще стоят в очереди. Наш Огненосец на другом конце столицы, с родными. Благо, сегодня не так жарко.

— Должно быть, в столице стряслось что-то плохое, — произнесла девушка и поправила волосы, перекинув косу на грудь. — Я Рамирия.

— Терон, Страж отряда Иней, очень приятно! При встрече наш командир выдаст тебе плазмакольты и холщовый кошель с обмотками и лекарственными снадобьями. Сегодня мы остаемся в Ринехоле, а завтра отправимся в поход. Увы, подробности мне не известны. Надеюсь, в этот раз удастся пострелять в демонов, а то хождение дозором по Нижнему городу успело наскучить.

Рамирия поежилась.

— Что с тобой? — мгновенно отреагировал Терон.

— Я никогда не выходила за стены, — призналась девушка, — а рассказы бывалых архонтов о демонах наводят на меня ужас.

Юноша протянул Рамирии руку в приглашающем жесте и легко поклонился.

— Сплоченному отряду демоны не страшны, — воодушевленно произнес Терон. — У нас впереди весь день! Идем же, посетим ярмарку!

Девушка застенчиво улыбнулась и последовала за юношей. По пути Рамирия поинтересовалась о Деве, состоящей в Инее до нее. Терон открыто поведал, что женщины у них сменяются часто: то дослуживают декаду и проходят Очищение, то командир лично пишет письмо с запросом о замене. Бывает, встречаются разношерстные люди, которые не ладят между собой и не могут преодолеть преграду взаимной неприязни. Так, вместо сплоченной и усердной работы, в отряде рождаются склоки, которые в боевой обстановке могут навредить.

Терон рассказал, что он прошел обучение в казарме архонтов за три с половиной года, сумел адаптироваться к слепому симбионту, после чего сразу отправился на боевое задание. Иней стал его первым отрядом, в котором юноша состоит уже два года.

Самая крупная ярмарка всегда начиналась в столице к середине августа, когда товар особо пестрил. Оказавшись на ярмарочной площади, Рамирию и Терона охватила волна шума и веселья. Кругом шла бойкая торговля спелыми овощами, фруктами и ягодами, изделиями народных промыслов и сувенирами. В отдаленных палатках продавали живую птицу и скот. Среди купцов встречались люди разных оттенков кожи: смольно-смуглые из Тальтажа и молочно-бледные из Нолгеры. Прилавки ломились от яств. Всюду бегали дети и норовили украсть лакомство-другое, кричали зазывалы, смеялся народ. Подошвы сапог липли к каменистой мостовой, ведущей к Королевской Роще, из-за всего того эля, который был случайно пролит. Рамирия и Терон влились в гущу праздника, держась за руки, чтобы не потеряться.

Юношу привлек человек, одетый в зеленую парчу. Он предложил поупражняться в игре на музыкальных инструментах. Терон бросил мужчине звонкую монету. Рамирия не успела и глазом моргнуть, как в ее руках оказался народный музыкальный инструмент уроженцев Нолгеры — лютня. Дева видела его впервые. Попытка девушки манипулировать струнами обернулась нелепым бряцаньем. Терон смеялся во весь голос. Нарадовавшись вдоволь, юноша повел спутницу в сторону оружейных палаток, полюбовался кривыми ножами из Тальтажа и копьями из Валорана.

Время шло, молодые люди не заметили, как проголодались. Найти палатки со сластями оказалось проще простого. Терон великодушно платил за все из своего кошеля: купил себе и Рамирии дичь на вертеле и две полные кружки эля. Девушка много смеялась, ощущая себя самым счастливым человеком в мире. К Деве и Стражу подошел бард. Получив от юноши небольшую плату, он озвучил известную балладу о загадочных болотах Велентука. Молодые люди ели дичь под звучное повествование барда о самом большом материке Молвинтайна — Камнетужи. По соседству продавались медовые яблоки в глазури. Юноша пустился в рассуждения о том, что разные сорта яблок влияют на вкус, и что самые сочные яблоки растут в Айтасе, затем спросил мнение Рамирии. Девушка призналась, что никогда не пробовала медовые яблоки, но в детстве часто видела, с каким аппетитом их поедает владелица ткацкой мастерской, что близ приюта. Терон изумленно оглядел собеседницу, но вежливо промолчал и отлучился, а вернулся с ароматными и горячими лакомствами, блестящими от меда.

Выпив мед до последней капли, двое ушли от ярмарочной суеты, прихватив с собой сласти. Оказавшись на мостовой, Терон подпрыгнул и уселся на перила. Они были достаточно широки, чтобы юноша смог удержать равновесие и не свалиться вниз.

— Погода приятная, как никогда, — блаженно молвил Терон, слизывая с ладони остатки сладкой глазури. — Хорошо, что нам удалось задержаться в столице и насладиться этим великолепием. В Нолгере, скорее всего, уже выпал снег.

В лицо Рамирии подул теплый ветерок, потревожив выбившиеся из косы локоны. Открывался хороший вид: с мостовой можно было увидеть всех и каждого, разглядеть прохожих. Неподалеку доносился гул ярмарки, посетителей становилось все больше. Юноша попросил Рамирию поведать свою историю, и девушка рассказала ему о приюте, о достижениях в казарме архонтов и о потере близкого человека. Дева избегала темы о диком симбионте, поскольку не знала, как отреагирует Терон, узнав истинную природу ее глаз. Окончив рассказ, девушка надкусила медовое яблоко, и Терон взял инициативу в свои руки. Юноша вспомнил свой первый боевой поход. Столкнувшись с демоном, Терон растерялся и не смог видоизменить плазменный пулемет в щит. Тогда юношу спас его командир Дими́трий Лоза́, который закрыл своим телом неопытного Стража.

— Я помню, как от страха помутнело в глазах, — признался Терон. — Командир лежал на мне, истекая кровью. В следующую секунду вырвались большие языки пламени. С шипением и свистом они хлестнули по демону. Надо мной и Димитрием склонилась Дева, от ее рук исходило мягкое тепло. Каждый раз, отправляясь за стены столицы, я надеюсь на то, что когда-нибудь отплачу командиру долг.

— Какое необычное имя. Димитрий Лоза. Он северянин?

— Да. Его корни уходят глубоко в Нолгеру. Он жил там долгое время, пока судьба не привела его в Ринехол. Здесь он был ножовщиком и жил в квартале Мастеровых. Димитрию исполнилось девятнадцать, когда Молвинтайн охватил хаос. Ринехол начал возводить более толстые и высокие стены, защищая город, и Димитрий принял участие в этом. Через два года командир Лоза обзавелся семьей, у него родился ребенок. Всякий раз, как мы возвращаемся в столицу, он навещает близких людей.

— Не каждый командир способен пожертвовать собой ради члена отряда. Должно быть, он очень внимателен к архонтам.

— Он непомерно строг и любит придираться к мелочам, но хороший лидер. По командиру и не скажешь, что он служит всего-то четвертый год.

В приятной компании время летело словно птица. Двое вспомнили, что нужно готовиться к походу. Терон проводил девушку до Военного квартала, а после пошел своей дорогой. Дева еще долго пребывала в радостном настроении.

* * *

Незнакомец выстрелил из плазмакольтов. В глазах Верлиана Гахельма темнело, он рухнул на пол привокзального здания. Слышался нераздельный и непонятный шум от нескольких голосов. Юноша пытался схватить воздух, но задыхался сильнее. Наклонив голову, он увидел в неосвещенном углу человеческий силуэт. Верлиан пополз к телу, цепляясь за землю, ломая ногти и царапая пальцы. На увязших в крови останках изодрано синее платье. Юноша привстал на локтях и коснулся бледной руки, заглядывая в лицо Девы. Он узнал Рамирию Элиотс. Воина охватила сильная дрожь, кишки сжались в узел, какая-то мерзость копошилась в простреленном легком. Дева открыла глаза и наклонила голову к юноше.

— Ты опоздал… — еле шевеля губами, молвила Рамирия, и по ее бледным щекам пробежали окровавленные слезы.

Верлиан не мог дышать. Он горестно качал головой, отползая от тела. Над юношей нависла чья-то тень. Он поднял взгляд и встретил дуло плазмакольта. Раздался еще один выстрел, и носителя дикого симбионта поглотила бесконечная пустота…

Верлиан вскочил с кровати в холодном поту. Обе руки по локоть покрывала рельефная и прочная чешуя, а пальцы заканчивались заостренными когтями. Юноша заметался по маленькой комнате. Его одолевала головная боль, терзало ощущение, что Рамирия попала в беду. Сосредоточившись, светловолосый носитель дикого симбионта сел на край кровати и попытался представить в уме образ девушки. Так он мог понять местоположение и следовать внутренней путеводной звезде, чтобы найти человека. Верлиан не впервые обращался к своим уникальным навыкам следопыта. Ранее, благодаря этому дару, он поднялся на крышу Королевской академии, чтобы встретить девушку и утешить ее.

Юноша определил местоположение Рамирии в считанные секунды и предположил, что золотистая чешуя как-то влияет на его способности, усиливает их. Поняв, что девушка находится в Грибах Военного квартала, на соседней улице, Верлиан испытал глубокое облегчение и успокоился. Чешуя медленно втянулась под кожу и исчезла, оставляя легкое чувство зуда. Затем улетучилась головная боль. В руках юноши оказалась нижняя рубаха. На ткани виден аккуратный шов: Янтара мастерски заштопала ее, выказав благодарность своему спасителю. Одевшись, Верлиан поместил на талию пояс с ножнами и покинул дом, следуя внутренней путеводной звезде.

Ринехол окутала ночь. Некоторые улицы освещали огни синей пыли, помещенной в тонкие фонари. Иные проулки скрывались во мраке. Жители столицы спали глубоким сном. В такой час из окон домов на дорогу не падал теплящийся и уютный свет. Рамирия жила в маленьком однокомнатном домишке, как и другие служилые носители симбионта. Такие зданьица малопригодны для семей, но прекрасно подходят архонтам, проводящим немалую долю времени на заданиях.

Оказавшись у двери, Верлиан остановился и заглянул в продолговатое небольшое окошко. Простые шторы, похожие на рыболовную сеть, притупляли видимость. Юноша едва разглядел слабое очертание узкой кровати и большой спящий клубок на ней. Верлиан ощущал присутствие Рамирии в доме. Убедившись в сохранности девушки, он шлепнул себя по щекам, отгоняя прочь видения минувшего кошмара.

Неподалеку послышался четкий строевой шаг: приближался патрульный отряд. Верлиан прошмыгнул в темный проулок и направился в корчму. Ему захотелось смочить горло крепкой выпивкой, а потом добраться до своей постели.

* * *

Рамирия Элиотс в последний раз проверила сумку с лекарственными травами и припарками, и вновь поместив ее за спину, взяла в руки шлем. Солнечные блики плыли по стальной кирасе и слепили глаза. Глубокие разрезы синего платья, начинающиеся от бедра, позволяли придерживаться широкого и быстрого шага. Рамирия направлялась к месту встречи с отрядом. Свернув в знакомый проулок, девушка увидела Терона в компании четырех мужчин. Трое из них имели при себе полуторные мечи и щитовые плазменные пулеметы, а у последнего — пламямёт и два кастета-ножа. Вокруг людей было много вещей: сумки с провизией и походной утварью, емкость с горючей жидкостью для пламямёта, тонкие сжатые тюки со спальным бельем.

Архонты встретили новую Деву радушно. Первым представился командир Инея, Димитрий Лоза. Его внешность наделена самыми яркими чертами уроженцев Нолгеры: светловолосый, широколобый, с квадратными скулами и волевым подбородком, густыми бровями и тонким прямым носом. Командир вручил Рамирии пояс с жесткими кожаными чехлами и двумя плазмакольтами, а также холщовый кошель. Димитрий взвалил за спину походную сумку и дал приказ выдвигаться. Не теряя ни минуты, отряд Иней отправился в западную часть Ринехола, в Оружейный квартал. Рамирия нечасто бывала в этой части столицы. Оглядываясь по сторонам, она едва успевала следовать за Тероном.

Командир Лоза привел людей к западной гавани поездов. На рельсах стоял состав, ожидая отправления. Четыре из пяти вагонов поезда были битком набиты ящиками с помидорами, перцем и баклажанами, а также мешками с мукой. Сухая листва и мелкий сор от погруженной поклажи были разбросаны повсюду, перегонялись ветром по выложенной камнем террасе. Появился мужичок с широким веником. Димитрий проводил своих подопечных к пустому вагону, избавил себя от сумок и ушел. Дева последовала примеру командира и поспешно сбросила ношу на пол, затем обошла поезд. На лице девушки застыла ослепительная улыбка, та, с какой обычно дети смотрят на чудеса.

— Мы поедем на поезде? — с восторгом спросила Рамирия.

— Да, и сбережем долгие недели пути, — кивнул в ответ Терон. — Забавно, человек перестает замечать множество событий, когда они становятся обыденностью. За два года Иней путешествовал на поезде десяток раз, а я успел предать забвению воспоминания о своей первой поездке. Я был возбужден так же, как и ты.

В поле зрения появился Димитрий Лоза. Перемолвившись словами с машинистами, он велел отряду сесть в вагон. Внутри оказалось тесновато: часть пространства тоже оказалась заполнена грузом. Когда поезд тронулся, командир пояснил суть задания. Он поведал о том, что по приказу Эрнила Вольфа некоторые отряды временно оседают в каком-либо поселении, осуществляя военную поддержку жителям. В области Ринехола находятся два крупных уцелевших селения: Ма́гур и Камышовая деревня, и каждое из них несет важный стратегический характер для экономики столицы. Оказалось, отряду Иней поручено добраться до деревни, расположенной у подножия Каменной Гривы, и передать двум дюжинам носителей слепого симбионта сумки с месячной оплатой труда, боеприпасами и одеждой.

Колеса поезда ударяли о рельсы и следовали по западной железнодорожной ветке.

* * *

Пыльный квартал Ринехола получил свое название из-за особых мастерских, где умельцы раскалывают и обрабатывают синюю пыль. Природа не поскупилась на обилие красок и фактур этого минерала, залежи которого находятся почти на всей территории Камнетужи. Впервые синяя пыль была обнаружена рудокопами Смогхолда, но городом, сумевшим раскрыть потенциал этого минерала, стал Ксенон. Синяя пыль породила множество изобретений на рассвете Технологической эры. Ее угольки заменили свечи в домах и дрова в поездах. Благодаря покрытому синей крошкой минералу, ученые создали субстанцию, обладающую разрушительной способностью, и заключили ее в материю. Так был создан плазмакольт. Впоследствии появились плазменный пулемет и пламямёт. Синяя пыль использовалась повсеместно. В полевых условиях ею разводили костер и прижигали раны.

В Пыльном квартале воздух пропитывал еле зримый синеватый туман. Люди, живущие в этой части столицы, носили платки, закрывающие нижнюю половину лица. Верлиан Гахельм поправил пояс с ножнами и полуторным мечом и снова посмотрел на дорожный указатель. Одна стрелка направляла путников к Торговому Ряду, иная смотрела в сторону Королевской Рощи, последняя указывала на север, к Верхнему городу. Юноша в сомнении открыл сложенное вчетверо письмо.

«Верлиан Гахельм! Уведомляю о том, что завтра в полдень у путеводного камня в Пыльном квартале состоится сбор отряда Беркут. Мы отправимся на задание за стены столицы. Опоздание неприемлемо. Командир Херлиф Брюн».

Юноша посмотрел на продолговатые дощечки, прибитые к деревянному столбу. «Путеводный… камень? — подумал архонт и посмотрел по сторонам». Улица оставалась немноголюдной. Мелькали редкие прохожие. Юноша чувствовал себя неловко, перебирая пальцами сложенное вчетверо письмо. Командир отряда показался прямолинейным человеком, пресекающим непунктуальность. Время едва перешло за полдень. Однако ни командир, ни остальные архонты так и не появились в назначенном месте. Через четверть часа ситуация не изменилась. Верлиан остановил горожанку и поинтересовался, есть ли поблизости иные путеводные указатели. Женщина поправила платок и вежливо объяснила юноше путь.

Дорога оказалась не далекой, но извилистой. Когда Верлиан работал носчиком камня, он преодолевал путь от Грибов до кронверка через Храмовый квартал и Верхний город, не углубляясь в восточную часть столицы. Юноша заплутал среди хижин, потом вышел к очередной мастерской, обрабатывающей синюю пыль. За ней располагалось частично крытое здание, из которого доносились неприятные скрежущие звуки. Вслед за точильней открывалась скромная площадь. Посреди нее возвышался четырехметровый монумент из белого камня. Этот обелиск был квадратного сечения и сужался кверху. На каждой грани на уровне человеческого роста обозначались стороны света и близлежащие кварталы. Ринехол насчитывал четыре обелиска: северный в Верхнем и южный в Нижнем городе, западный в Оружейном и восточный в Пыльном квартале. Обелиски отличались по цвету, поскольку состояли из разных горных пород, и являлись указателями для путников.

Рядом с белокаменным монументом располагалась длинная скамья, на которой, скучая, сидели три архонта: двое мужчин и одна женщина. Между ними и обелиском, на пыльной дороге покоился пламямёт и емкость со сжиженной синей пылью. Чуть в стороне, зажимая в кулаках и между пальцами кастеты-ножи, упражнялся Огненосец. При его росте почти в два метра он весил не менее ста килограмм. В воздухе, принимающем его сокрушительные удары, словно оставались вмятины. Такие воины в сражении используют не только недюжинную силу, но и вес тела, чтобы подавить волю противника и сломить его.

Справа от скамьи стоял человек противоречивой внешности. Несмотря на беленые глаза, вооружение и экипировку, он имел малое сходство с архонтом. Этот мужчина не был молод, но и стариком его не назвать: тот возраст, который в Камнетужи считается цветом лет. Среднего роста, курносый и жилистый. На его голове находилась шапка вьющихся темно-русых волос с редкой проседью. Мелкие кудри обрамляли округлое лицо, открывая узкий лоб.

Мужчина наблюдал за своим псом, возящимся в дорожной пыли. Кобель крупный, с рельефной мускулатурой и массивной головой. Окрас от мочки носа до маленького округлого хвоста полностью соответствует цвету вороньего крыла, с белой отметиной на груди. Губы отвисают, закрывая нижнюю челюсть. Уши похожи на два треугольника. Учуяв запах, пес настороженно рявкнул, наблюдая за незнакомцем темными, слегка выпуклыми глазами овальной формы. Движения кобеля были размашистыми. Хозяин знал повадки своего пса. Увидев юношу, человек громко цокнул языком:

— Тц! Только посмотрите! Легок на помине! — мужчина привлек к себе внимание воинов и сощурил левый глаз, осматривая Стража с ног до головы. — Я тебя запомнил. Ты тот бессовестный архонт, который прошмыгнул без очереди к командору Вольфу и вызвал возмущение люда, стоявшего на площади под лучами палящего солнца. К тому же, ты опоздал.

— В следующий раз, командир Брюн, излагайте в письме более точные ориентиры. В Пыльном квартале расположен не один путеводный указатель. Я явился в назначенный час, — произнес Верлиан и принял свой пулемет от белокурой Девы.

— Каменный — один. Вот ведь, — недовольно молвил курносый мужчина. — Отряд Беркут, выдвигаемся! Мы достаточно задержались в этом городе.

Верлиан поприветствовал архонтов в полупоклоне. Огненосец закрепил кастеты-ножи на поясе. За скамьей находились походные сумки. Самая большая принадлежала Огненосцу. Архонт поднял ее и понес в руке, поскольку за спиной из-за пламямёта и емкости со сжиженной синей пылью не осталось свободного места.

Отряд пошел к восточным воротам Ринехола. Миновав привокзальные здания и гавань поездов, архонты ступили на широкий тракт между сельскими угодьями, и пошли вдоль железнодорожного пути. Командир возглавлял шествие, а его пес, преисполненный гордости, важно следовал за хозяином.

— Верлиан, что ты знаешь о беркутах? Это хищные птицы. В Ленаре и Велентуке их используют для охоты на лисиц, зайцев, мелкую дичь, а иногда даже волков. Командор поручил нам очередную охоту, — усмехнулся Хе́рлиф. — Наша цель находится к западу от устья, где Каштановая река впадает в озеро Бреон. Недавно оттуда вернулся боевой отряд. В своем докладе командир указал на убитых демонов, напавших на его людей.

— В чем подвох? — спросила белокурая Дева.

— Они не сожгли трупы! Изрешетили демонов и оставили их! Такое возможно? Их командир — новобранец, но, чтобы остальные пять голов не раскинули мозгами? Это же пик слабоумия! Чему их учили в казарме? — на лице Херлифа заиграли желваки, и мужчина сердито плюнул под ноги. — Как можно забыть, что демоны постепенно восстанавливают свою плоть? Нам предстоит выследить гадов и покончить с ними. В смысле демонов, а не этих неумех с белеными глазами.

В горячий летний полдень все вокруг замирало в истоме. Август в народе считался месяцем хлебосольным, когда все кругом поспевало, и урожая хватало вдоволь. Это месяц жатвы и первых темных ночей. Мужики трудились на полях с нагим торсом. Носители симбионта отличались особым теплообменом: они легко переносили жару, даже находясь в стальных, обитых изнутри войлоком кирасах, а также могли справляться с не самыми суровыми холодами.

Пес волочился позади отряда, высунув из пасти розовый язык. Архонты шагали в полном молчании, берегли силы. Верлиану нравилось разглядывать поля вблизи, а не с высоты сторожевой башни. Мимо проехал поезд, и над головой людей пронеслось облачко испуганных скворцов.

* * *

Полия Гриш вновь оказалась в личных покоях наместника Ринехола. Стражники, охранявшие вход в комнату, пояснили ученому, что в данный момент в малом тронном зале, называемом Великим чертогом, созван Совет. До его окончания Сольвейг Огнтар не сможет уделить внимание своей гостье. Тем не менее, они впустили в комнату знакомую посетительницу, которую недавно провожали до лаборатории по приказу господина. Полия пришла с немаловажной вестью. Женщина села на кровать в ожидании Сольвейга.

По коленям пробежала дрожь. Полия коснулась губами пальцев, обкусывая кожицу у ногтей. Волнение заставило генного алхимика встать и беспорядочно ходить по комнате. Наполнив бокал вином, женщина утолила жажду, барабаня пальцами по мраморной столешнице.

Раздался приглушенный хлопок, словно кто-то уронил громоздкую книгу. Полия вздрогнула, чуть не выплеснув вино. Она бросила взгляд на дверь, но та была закрыта. Никто из стражников не заходил в комнату. Тогда женщина подошла к окну и балконному проему рядом с ним, отдернула в сторону плотную штору томного синего цвета. По каменной поверхности полукруглого балкона мелькнула тень. Полия увидела человека с рваными белыми волосами и покрытым шрамами лицом. Полумесяц вошел в покои наместника, оказался у столика с ящиками, припал спиной к стене и устало сполз на деревянные половицы. Женщина ступила одной ногой на балкон и подалась вперед, все еще держась за плотные шторы, как за спасательную веревку, и с ужасом посмотрела вниз.

— Он взобрался по стене? Без каких-либо приспособлений? Явно опирался не на доводы рассудка, — подумала Полия и отступила, испытывая страх высоты.

По смуглой коже пробежали мурашки.

— Ты Полумесяц, верно? — шепотом спросила Полия, не привлекая внимания стражников, охранявших личные покои наместника. — Ты из клана Аят?

Молодой мужчина ничего не ответил, устало сомкнув глаза. При свете дня Полия могла лучше разглядеть человека, обладающего редкой тальтажской особенностью: отсутствием пигментации кожи. Тальтаж по праву считается самым жарким и песчаным материком Молвинтайна с палящим солнцем. Люди, населяющие его, отличаются темной кожей, но иногда среди них рождаются альбиносы. Волосы Полумесяца, брови и ресницы имели белый цвет. На теле нет ни малейших родимых пятен. Левый глаз — всех оттенков аметиста. Человека облачали темные мешковатые штаны. Остальное скрывал длинный плащ с капюшоном. Полии показалось, что молодой мужчина не вооружен.

В скором времени в коридоре замка послышались шаги и басовитые монотонные голоса. В комнату вошел наместник Огнтар и упал на упругую перину, расправив руки. Полия поставила бокал. Волнение вновь заставило ее хаотично ходить по комнате.

— Если ты немедленно не прекратишь вилять своей соблазнительной попкой, я не удержусь и непременно сожму ее обеими руками, — мягко произнес Сольвейг, наклонив голову в сторону женщины.

— Ты был прав. Предполагаемый убийца является носителем симбионта, — голос Полии стал более грубым и сдавленным из-за появившейся сухости во рту.

— Милая, когда ты рассказываешь о чем-либо с таким серьезным выражением лица, ты выглядишь очень обольстительно, — Сольвейг поймал женщину за запястье и потянул к себе. — Я только вернулся с Совета. Это компания стариков с их расчетами и мнениями, наводящими уныние, и военных невеж, стремящихся изменить устои этого города. Так утомительно…

Мужчина запустил пальцы между ног Полии. Кудрявая темноволосая женщина попыталась прекратить ласки молодого наместника, происходящие в столь неподходящий момент. Сольвейг всегда брал желаемое без сомнений и колебаний. Он привстал, чтобы ухватить Полию за талию и уложить ее на обе лопатки, но невольно застыл, словно кто-то вонзил нож в его спину.

— Ты-то что забыл в моих покоях? — обратился к Полумесяцу наместник и, оставив женщину, с нескрываемым раздражением подошел к столику и налил себе вина. — О чем же ты хотела мне поведать, милая?

— Кровь, образец которой ты мне дал, содержит дикий штамм бактерии. Когда я проводила анализ, она на моих глазах очистилась от симбионта. Фалина тоже писала о таком явлении. И еще: кровь принадлежит мужчине. По всей видимости, искомым тобою человеком является Верлиан Гахельм, — Полия выпрямилась, поправляя одежду. — В заметках матери я прочла кое-что занятное. Она не была таким уж бесполезным ученым. Фалина скрывала свои исследования. Она считала, что все носители врожденного дикого симбионта обладают уникальными способностями. Мать воочию видела, как у Рамирии и Верлиана кожа покрывается чешуей, похожей на плетеную кольчугу. Судя по ее записям, Гахельм умеет выслеживать людей. Она называла это «инстинктом следопыта». Фалина боялась, что Эльглей Печальный увидит в этих детях угрозу для королевства и прикажет архонтам избавится от них.

В комнате наступила длительная тишина, затем наместник Ринехола пронзительно засмеялся. Полумесяц приоткрыл глаза, оценивая эмоциональное состояние Сольвейга.

— Лучшего исхода и быть не может! — раскатисто и с восторгом молвил человек, иронично ударяя в ладоши. — Наконец-то я получил доказательство того, что за личиной человека носители дикого симбионта скрывают агрессивных существ. Не важно, с какой целью Верлиан расправился с теми людьми в привокзальном здании! Он нарушил Кодекс архонтов и преступил законы города, жителем которого является. Осталось дождаться, когда оступится Рамирия. Мы поставим носителей дикого симбионта под удар.

— Узнав о беззаконных деяниях, король не спустит им это с рук. Объясни, чего ты добиваешься? Рамирия и Верлиан нужны мне живыми для исследований.

— Как законопреступников, их отправят отбывать наказание в казематы Смогхолда. Полное заразы, это худшее место Камнетужи, какое можно вообразить. Заключенных там пытают и используют на руднике. Когда Толемей отправит туда Рамирию и Верлиана, мы перехватим поезд.

— Ты уже позаботился о том, чтобы оба носителя дикого симбионта вышли за стены столицы. Их уже можно схватить.

— Послушай, — Сольвейг покачал пальцем, — Верлиан и Рамирия сейчас слишком ценны для королевства. Если не хочешь, чтобы тебя до конца жизни преследовали гончие в доспехах, позволь носителям дикого симбионта лишиться своей значимости. Я знаю, как этого добиться. Мы настроим против них жителей столицы, внушим неприязнь, которая заставит Рамирию и Верлиана поперхнуться от несправедливости и подавит человечность. Толемей решит отправить их куда подальше. Тогда настанет лучший момент, чтобы схватить двух носителей дикого симбионта.

Наместник подошел к молодому беловолосому воину, и тот поднялся, почтительно наклонив голову в ожидании приказа.

— Ступай в Нижний город и найди людей, таящих сильную злобу на покойного Эльглея или его сына. Мне нужны безнравственные уроды, живущие желанием мести. Безбашенные наемники тоже сгодятся.

— Будет исполнено, — покорно произнес Полумесяц и склонился перед наместником в полупоклоне. — Благодаря моим усилиям на улицах столицы уже гуляют неприятные слухи о носителях дикого симбионта. Мне и дальше воздействовать на жителей?

Сольвейг одобрительно кивнул. Тогда молодой беловолосый мужчина вышел на балкон, посмотрел вниз, перебросил свое тело через узорчатые перила и скрылся. Полия зажмурилась и покачала головой, с ужасом размышляя об опасности подобных маневров. Наместник снял позолоченную брошь, повторяющую знамя Ринехольского королевства, ослабил на шее шелковый платок алого цвета и вновь наполнил бокал вином.

— Сольвейг, ты знаешь о моих желаниях. Ты согласился исполнить их в обмен на мою помощь. Толемей мог бы дать тебе разрешение на посещение архивов лаборатории, но ты пришел ко мне вместо него. Тебя интересуют исследования генных алхимиков? В архивах, в основном, содержатся сведения о создании дикого симбионта, наблюдения за подопытными животными и первыми людьми-носителями дикого штамма бактерии, данные о слепом симбионте, Очищении и «поглотителе». Все заметки о Рамирии Элиотс и Верлиане Гахельме хранятся у моей покойной матери.

— Милая, мне нет дела до твоих бесценных подопытных с белеными глазами. Я говорил, что у меня есть союзники. Они помогут тебе покинуть Камнетужь. Один из них увлекается историей. Его интересует возникновение симбионта. В архивах столичной лаборатории содержатся нужные ему сведения. Я многим обязан этому человеку, поэтому помогаю пополнить его библиотеку. — Сольвейг подошел к окну. — А мои желания пока томятся за занавесом. Я бы хотел, чтоб Ринехол пылал в огне, тонул в хаосе и кровоточил за те грехи, которые он однажды совершил.

Сольвейг Огнтар посмотрел на молодого ученого. Яркий солнечный свет падал на лицо мужчины, касаясь темно-карих глаз. Сужение зрачка делало взгляд безумным. На лице человека появилась болезненная ухмылка. Она показалась Полии мерзкой. Женщина покинула личные покои наместника, оставив его наедине с собой.

* * *

Последние два дня отряд Иней пребывал в вагоне поезда, бежавшего по землям Ринехольского королевства и отбивавшего колесами шустрый и звучный ритм. Остановки совершались редко. Пока машинисты проверяли состояние механизмов и погружали в паровую машину синюю пыль, архонты разминались на свежем воздухе. Остальное время мужчины отряда дремали на матрасах, наполненных гречневой шелухой, обсуждали тонкости обращения с оружием либо вели беседы на другие темы.

Рамирия стояла у окошка, обхватив руками прутья металлической решетки. Краски августа набирали желтый цвет. Леса чередовались с полями, на горизонте едва виднелась Каменная Грива, над которой мерцали ранние звезды. Всеобъемлющий Кель наблюдал сквозь небесные светила за своими детьми и оберегал всех сынов и дочерей Камнетужи. Девушка мечтательно ахнула: ей захотелось стать живописцем и запечатлеть красивый пейзаж на холсте.

— Беспокойная выдалась ночь, комары замучили, — послышалось от Стража.

— Мы останавливались у озера Нешга, вот они и налетели, — пояснил командир отряда. — Терон, хватит сидеть с мечтающим видом. Доставай кушанье.

Люди воспрянули духом, когда пришло время вечерней трапезы. Съестные запасы убывали — на скатерти виднелись овощи, картофель, айвовый пирог, две крынки с пахтой и четыре цельных каравая хлеба, которые в последующую минуту командир разорвал на части. Мясо, лежавшее в тепле, оказалось еще пригодным для пищи. Один из Стражей достал из своей сумки две бутыли с дешевым вином, хвалясь тем, что выиграл их на ярмарке. Димитрия эта история привела в недоумение, и он вспомнил о родных краях.

— Ринехольские ярмарки — это торговый механизм королевства, который рассчитан скорее на купцов, нежели жителей, — молвил он. — В Нолгере все наоборот. У каждой общины северян случаются празднества, к которым они тщательно готовятся: делают запасы рыбы, мяса и меда, ловят опасных тварей, с которыми крепкие мужики потом тягаются силой. Никто за это и медяка не попросит. Так общины демонстрируют свое гостеприимство и достаток, а заодно поддерживают друг с другом связи.

Рамирия мысленно не согласилась с Димитрием, храня в сердце те веселые и счастливые моменты, которые подарила ей столичная ярмарка. Девушка помнила сочный вкус дичи и пряный аромат медового яблока, яркий солнечный свет, забавную игру на лютне и бархатный голос барда. Ярмарки были необходимы жителям: люди отдыхали душой, отвлекаясь от обыденной суеты.

— Командир Лоза, вы сказали, что общины не берут с гостей монет за развлечения и еду. Северяне совсем не торгуют? — спросил Огненосец. — Я слышал, что уроженцы Нолгеры ценят натуральные самоцветы.

Димитрий кивнул.

— Северяне не принимают медь, серебро или золото. Они предпочитают обмен. Жители общин Совы и Лисы, что ближе всех к границе с Ринехольским королевством, проходят Снеговой перевал, спускаются в Долину Ерника и обмениваются товарами. Купцы обожают торговать с Нолгерой, поскольку обмен зачастую становится выгодным. Северяне всегда берут только то, что им нужно. Могут обменять, например, рулон качественной шкуры с мехом на мешок крупы. Велентук из-за своего месторасположения стал торговым оплотом для Нолгеры. Туда постоянно приезжают купцы со всех уголков южной Камнетужи.

— Если северяне избегают монет, как же они защищаются от демонов? Дают Ринехольскому королевству побрякушки или самоцветы в обмен на архонтов? — с насмешкой спросил Огненосец и вызвал недовольную гримасу на лице Димитрия.

— У Нолгеры нет необходимости обращаться к Толемею за помощью. Демоны не переносят низких температур. В условиях сильного мороза их мировосприятие тупеет, а жизненные процессы затормаживаются, что приводит либо к длительному сну, либо к полной или частичной гибели симбионта. Группа странствующих ученых, называющих себя Сторонними Наблюдателями, однажды доказала это. Жаль, что наши зимы не столь холодны, — тяжело вздохнул Димитрий. — Но не думайте, что общины не сталкиваются с проблемой выживания. В Нолгере полно хищников, которым необходимо давать отпор: белые волки, медведи, горные львы, снежные тролли…

Димитрий надкусил картофелину и сделал глоток теплой пахты. Рамирия испила вина и вспомнила слова Терона о том, что командир Лоза в юном возрасте был отрезан от родного края и с тех пор жил в Ринехоле. Девушка робко поинтересовалась, возвращался ли Димитрий на родину, после чего получила положительный ответ. Оказалось, что спустя несколько лет после рождения ребенка Димитрий совершил длинное путешествие в Нолгеру. Он мечтал повидать семью, связь с которой была утеряна на долгие годы. Человек сумел добраться до общины Совы и найти свою родню в заснеженных краях. Однако, пока мужчина гостил у семьи, у него случилось расстройство самочувствия. Оно проявилось в форме сонливости и повышенной утомляемости. Подобные симптомы были нередкими для гостей, прибывших из южной части Камнетужи. Димитрий же считал, что его покинул дух севера.

— Северяне — крепкий и выносливый народ со своим нравом. Нолгера не прощает слабости, — заключил командир Лоза и более не сказал ни слова.

Когда отряд закончил трапезу, Терон помог Рамирии сложить пустые бутыли и стряхнуть хлебные крошки с матрасов. В окошко вагона дул прохладный ветер. Терон подошел к девушке и отдал ей покрывало: ранее Дева жаловалась на ночную прохладу. Поблагодарив юношу за заботу, Рамирия укуталась почти с головой. Она засыпала с улыбкой на лице. В скором времени девушку поглотил крепкий сон.