Зеркало – больше не враг. 5 законов стройности

Анастасия Александровна Шистерова, 2022

В мире существует огромное количество диет и книг о похудении. Мы знаем об этом, потому что, как и вы, большую часть жизни думали только о том, как похудеть. Авторы этой книги на себе испытали все многочисленные способы похудения – и они не работали. Об этом стоило бы догадаться, ведь если бы диеты реально помогали – в мире бы не осталось полных людей. Увы, но мы оба избавились от лишнего веса только через много лет после того, как поняли, что нам плохо в собственных рыхлых и полных телах. Но мы это сделали. И самое смешное, что на это у нас ушло совсем немного времени и мы не отказались ни от одного любимого продукты – по-прежнему любим шоколад и пельмешки. А еще это оказалось классно, увлекательно и очень легко. Пройдя этот путь, мы оба недоумеваем – Боже, почему мы не сделали этого раньше? Ведь это оказалось так просто! Администрация сайта ЛитРес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста.

Глава 1. Авторские истории болезни

История Данилы

Меня воспитывала бабушка. Родители жили своей жизнью в другом городе и изредка наведывались к нам в небольшой поселок. Знаете эти мемные истории про то, что из гостей от бабушки ты обычно выходишь с весом «плюс 100 кг»? Они же постоянно хотят покормить внучат повкуснее — пирожки, супчики, кашки… А ведь в обычной жизни люди бывают у бабушек в гостях не так часто. Ну, сколько — раз, два в неделю? А я с бабушкой жил постоянно. Много лет под одной крышей.

Моя бабушка — это потрясающий человек. Я невероятно ей за все благодарен и желаю ей долгих и счастливых лет жизни. Она меня очень любила. И дома всегда было много еды. И я никогда не слышал отказов или упреков — и я ел. Ел много. Ел, когда хотел. Ел все, что не приколочено. А не приколочено для меня, любимого внука, как вы понимаете, было все.

Помимо бабушкиных любви и пирожков были еще мамины любовь и чувство вины. Пытаясь компенсировать свое отсутствие в свои нечастые приезды она привозила мне в подарок множество вкусностей — чипсы, конфеты, другие неполезности так нравящиеся детям. Прибавьте ко всему этому мою тотальную и безграничную любовь к майонезу — и картинка станет совсем четкой: к десяти годам жизни я имел колоссальное количество лишних килограмм и полное отсутствие культуры питания.

Я, как и большинство людей, страдающих избыточным весом, отчетливо помню, когда я в первый раз узнал, осознал и признал тот факт, что я жирный. Простите мне это грубое слово, но именно им меня обозвал мой двоюродный брат во время какого-то очередного нашего выяснения отношений. Нам было по десять лет. В пылу ссоры он в ответ на какое-то мое оскорбление крикнул мне прямо в лицо: «Ты жирный!». И я ему, кстати, не сразу поверил — в течение нескольких дней я прошел эти знаменитые стадии «принятия неизбежного»: отрицание, гнев, торг, депрессию и, собственно, само принятие. Именно тогда, в десять лет, я понял, что я — жирный.

Ну, и как вы думаете, что было дальше? Я ударился с головой в спорт — бегал по утрам, начал качать пресс, — или попросил бабушку больше никогда не покупать в дом хлеба? Конечно же, нет. Все продолжалось своим чередом — я также кушал майонез и переедал в собственном мне стиле; бесстыдно обжирался на семейных застольях, перед экранами компьютера или телевизора.

Тогда, в детстве, несмотря на осознание того, что я «жирный», никакого жесткого дискомфорта я не испытывал. Бабуля меня любила. Сверстники — одноклассники и друзья тоже меня любили — я смешно шутил, был воспитанным, приветливым и открытым мальчишкой. Никто меня не обзывал толстым, надо мной, слава Богу, не издевались, я проживал свое счастливое детство. Пускай и с парой десятков лишних кило.

Первый дискомфортный «звоночек» раздался, когда мне было лет 14. С тех пор эти звоночки раздавались с разной периодичностью, но с абсолютно одинаковым звучанием. Это был дефолтный подростковый возраст, с его первыми влюбленностями и всем таким. Познакомились в интернете с девчонкой из моего города, договорились встретиться. Во время первого свидания у нее почему-то постоянно было удивленное лицо. Мне казалось, что все прошло хорошо, мы довольно мило поболтали. Девочка была худенькая и красивая — очень уж мне понравилась. Кажется, тогда я в первый раз почувствовал окрыляющее чувство влюбленности. Вот только оказалось, оно не было взаимным — после нашей встречи девочка резко перестала мне отвечать в соцсетях и пропала. Немного заспойлерю и скажу, что через много лет после инцидента мы с этой девочкой случайно встретились в компании и разговорились. Оказалось, что на нее большое давление оказывали друзья, которые высмеивали ее поход на свидание с «жирным». И из-за этого она решила отказаться от общения со мной. Конечно, я ее не осуждал и не осуждаю — подростковый возраст тот еще ад на Земле.

В общем, после первого неудачного свидания я не особо расстроился, еще не осознавая причины «удивленного лица» той девочки. Она, кстати, потом объяснила мне потом, что представляла меня совсем иначе — пускай не Ален Делоном, но все же килограмм на десять поменьше.

Самое интересное началось потом. Узнав о том, что девчонки, в принципе, не против того, чтобы ходить со мной на свидания — я начал их туда звать. Вот только на протяжении долгих лет дальше первого свидания, увы, у меня ни с кем так и не заходило. Лица девчонок менялись, но вот их «удивленное» выражение — нет. В этом смысле самое «днище» наступило, когда мне было около 20 лет. Конечно, к тому времени я уже не был девственником, и у меня даже были какие-то романтические более или менее длительные отношения, но все равно — особой популярностью у противоположного пола я не пользовался.

И вот однажды я познакомился с Дашей — девочка с картинки, умница, красавица, просто принцесса. Однажды мы с ней гуляли больше семи часов, и нам вместе было так весело и комфортно. Мне казалось — вот оно. Я влюбился. К тому моменту, между прочим, у нас даже до поцелуев не дошло.

Помню, в тот день у меня совсем не было денег. Но мне так хотелось порадовать чем-то Дашу. Я засел за работу с самого утра и уже к обеду у меня было два работающих стареньких айфона, которые я починил своими руками. Как-то так удачно вышло, что мне удалось продать оба в тот же вечер. У меня появилось несколько тысяч рублей, я купил большой букет для Даши и пригласил ее на свидание. Она пришла — стройная, с длинными волосами, очень красивая. Но какая-то встревоженная что ли. В общем, не прогуляли мы и часа, как Даша, резко повернувшись ко мне всем корпусом прямо в глаза мне сказала: «Данила, извини, но я не испытываю к тебе романтических чувств, потому что ты слишком толстый. Ты хороший человек, и, если захочешь мы можем остаться добрыми друзьями». Про «добрых друзей» я уже не слышал, в моей голове, висках пульсировало вместе с густой горячей кровью только одно слово: «Толстый». Толстый. Толстый. Толстый.

В тот момент все изменилось. В моей голове появился, четко очертился и засел на очень долгие годы паттерн: «Толстые должны встречаться только с толстыми». Я помню дословно эту мысль. Мне казалось тогда, что я своим чудовищным, омерзительным видом просто не могу, не должен, попросту не имею права портить картинку рядом с красивой стройной девушкой. И я начал встречаться с полненькими девчонками. Среди них были хорошие, прекрасные девушки, но я не мог их полюбить, потому что не любил в тот момент даже себя. Я считал второсортным себя, и Господи, пусть эти девушки простят мне тогдашнюю мою тупость — их я тоже считал второсортными.

В тот период жизни лишний вес казался мне сродни какой-то постыдной венерической болезни, которую, ко всему прочему, видят все окружающие. Мне казалось, что я могу испортить воздух, загрязнить экологию рядом со стройной девушкой одним только своим видом.

Тогда же появились комплексы, связанные с выбором одежды. Одевался в овер сайз, было более или менее прилично. Но то, как я покупал эту одежду — картина поистине печальная, несмотря на мой шутливый тон. Представьте, я приходил в магазин, понимая, что мне сейчас необходимо взять размер XXXL. Но я чисто физически не мог его взять на людях — я так стыдился себя и своего веса. Поэтому я дожидался момента, когда рядом не было других посетителей, не глядя хватал вещи больших размеров и уносился в примерочную. Вместо того, чтобы, как обычные люди, получать удовольствие от шопинга, я испытывал ощущение, будто совершаю какое-то гнусное преступление. Я ненавидел магазины. Не только потому, что я стеснялся брать на людях XXXL, но из-за тесных (конкретно для меня) примерочных. Там я не мог влезть в добрые три четверти всех вещей, которые наспех схватил в зале; я жутко потел, мне было тяжело нагибаться, переодеваясь… Картина была та еще, в общем — слон в посудной лавочке просто.

Что насчет друзей? Ну, им просто неудобно было ездить со мной вместе на заднем сидении машины. Приходилось очень уж сильно ютиться — я занимал два обычных человеческих места. Но никто из друзей большого акцента на моей внешности не делал. Им достаточно было того, что я был преданным, веселым, болтливым и добрым малым. Но все же мои друзья не так лояльно относились к моему импульсивно-эгоистичному перееданию, в отличие от бабушки, например. Как-то раз ко мне в гости пришли один из моих лучших друзей Миша и его девушка Лена. Мы заказали огромный сет роллов и стали ждать приезда других наших приятелей, чтобы всем вместе посидеть за одним столом. В какой-то момент Мише стало нужно выйти, чтобы встретить остальных гостей. Лена пошла за ним. На прощание они сказали мне: «Ну, ты это, давай начинай хавать. Чего сидеть слюнями давиться. А мы сейчас придем и тебя поддержим». Дверь за ними захлопнулась. И я, получив разрешение, скушал ролл. Потом еще парочку. И еще парочку. И… Мне тогда в первый раз досталось за то, что я ем. Миша прямо на меня орал. На мой взгляд, делал он это вполне справедливо — я съел почти все роллы, которые хотелось покушать и всем остальным, и за которые мы заплатили всей компанией. А слопал я один. Было невероятно стыдно в тот момент.

Но, думал я, все это какие-то единичные, незначительные случаи, исключения. В целом-то у меня все было хорошо — была любимая работа, были верные друзья, иногда бывали даже девчонки. И вот в какой-то момент я четко осознал — это все. Все, моя жизнь мне нравится, мне нравится ее размеренный ритм, я обожаю свою зону комфорта. «Мне очень, очень хорошо», — думал я, съедая третий бургер около трех часов ночи в перерыве между игрой в приставку. И мне было плевать на мой лишний вес — быть худым мне было не для чего. Или не для кого.

Все изменилось в одну утро — говорю это без преувеличения и не ради пафоса, все так и было. Я провожал в аэропорт свою старую подругу — она гостила до этого у меня неделю. Она была классной девчонкой, нам было очень весело вместе. И она была красивой. И стройной. И мне казалось, я в нее влюбился. В один из дней нашего уикенда мы нашли бездомного котенка (мы позаботились о новом доме для него), и она смешливо засунула мне его в капюшон — таким крошечным он был. Потом она взяла телефон и решила сфотографировать на память эту умилительную картинку — котик в капюшоне ее хорошего приятеля. Вот только когда я увидела получившиеся снимки — у меня вышибло пот, мне стало дурно. С фото на меня смотрел толстый мальчишка, на котором огромная толстовка овер сайз была просто в облипку. И что больше всего меня поразило — у этого парня совсем, совсем не было шеи — его толстые щеки и тройной подбородок, казалось, лежат на плечах. Мне хотелось рыдать. Ведь эту картинку на экране смартфона видел не только я, но и моя подругу, которая на тот момент мне уже очень нравилась.

И вот я проводил ее в аэропорт. Помню, как сейчас — 05:30 утра, я возвращаюсь с грустью в душе к себе домой, посадив ее на самолет. Я прохожу в квартиру, не разуваясь иду к холодильнику — опустошаю его полностью, оставив лишь купленные вчера огурцы — выбрасываю все это в мусорный пакет. Потом подхожу к шкафчику над микроволновкой и быстрым резким движением сношу с полок несколько батонов хлеба, печенье и также отправляю все это в утиль. Тут же выношу эти продукты на улицу и оставляю в мусорном баке у дома.

Тем утром я понял — моя жизнь не кончена, «жирный» — это не диагноз, а проблемы с пищевым поведением — не приговор. С того момента каждый день мне становилось все лучше и лучше. В то утро я весил больше 100 кг. Через три месяца весы показывали мне 75 килограмм — я не верил своим глазам. Уже тогда я услышал столько комплиментов в свой адрес, сколько, наверное, не слышал за всю жизнь до этого. Все восхищались мной, все уважали меня. Сегодня мой вес составляет 60 килограмм — и мне в нем максимально комфортно. Я хорошо сплю, не ощущаю тяжести собственного тела, могу быстро ходить и не запыхаюсь, и, если уж быть до конца откровенным — каждый день я просто кайфую от себя и своего тела. Я желаю этого и тебе, дорогой читатель. Вместе у нас получится пройти этот путь. Главное помни — все гораздо проще, чем нам казалось.

История Насти

Мою историю, наверное, можно считать скучной — в ней нет таких вдохновляющих скачков веса, как у Данилы. Мой вес во взрослом возрасте всегда колебался от 52 до 60 килограмм — не такой уж и сильный разброс, как видите. Но чего стоили мне эти небольшие колебания, чего стоило мне все эти годы не выйти за рамки и не достигнуть более высоких цифр на весах. Там были и голодовки, и жесткие диеты вплоть до употребления уксуса, и настоящая трушная булимия с пачками съеденных мной слабительных, и больное злоупотребление спортом.

Сейчас мне кажется, что лишь в редкие моменты просветления я жила. Жила по-настоящему — полностью погружалась в разговоры с друзьями, расслаблялась и получала удовольствие от секса, не думая о складочках на боках, гуляла и веселилась. Большая часть моей жизни ушла на борьбу с псевдо-лишним весом. И, Господи, как же мне жаль этого времени. Ведь оно тратилось на ненависть к себе, истерики, бессмысленно плохое настроение, которое на целый день зависело лишь от того, какую цифру с утра покажут весы. Отвес 100 грамм — Боже, спасибо, я самая счастливая на свете! Привес 100 грамм — я ненавижу всех и себя в первую очередь, потому что я никчемная жалкая и глупая.

Моя жизнь была построена вокруг еды. Допустим, я обжиралась чипсами, мороженым и шоколадом ночью. Весь следующий день я себя за это корила и голодала. Если я объедалась дней пять, то дней пять потом и голодала. В один из сложных периодов своей жизни, когда я переехала от родителей в другой город, поступила в университет и поселилась в общежитии одна тоже полненькая девочка рассказала мне, что я зря парюсь и переживаю о съеденном, ведь есть прекрасное средство — Слабительное. Мне это показалось панацеей в тот момент, потому что склонность к булимии у меня была сильнейшая, а вот рвотного рефлекса не было от слова совсем. Это длилось, наверное, год. Я объедалась сначала вредной дешевой (на другую тогда просто не было денег) пищей, а потом шлифовала все это таблетками слабительного. В тот год я чувствовала себя омерзительно не только ментально (это было моим обычным состоянием), но и физически. От иммунитета не осталось ничего. Мне было очень и очень плохо. Сейчас все булемики меня проклянут и скажут, что я симулировала, но, Слава Богу, я смогла отказаться от слабительного благодаря усилию воли. Мне просто повезло «соскочить». Многим, к глубочайшему сожалению, так не везло.

Отношения с людьми у меня всегда складывались странным образом — меня все любили, уважали, но не доверяли и ждали подвоха — я была максимально нестабильным другом, приятелем, коллегой. Про таких говорят — «экзальтированный тип личности» — сегодня я от всей души восторженно клянусь тебе в любви, завтра я желаю тебе смерти. При чем и то, и то я делаю совершенно искренне.

О том, что я толстая, я узнала в самом раннем детстве. Одна наша родственница, у которой дочка была дрищухой, всегда говорила мне про какие-то «милые ути-пути резиночки на ручках» — так она называла детские складочки жирочка у запястья, они бывают у многих детей, и это отнюдь не признак ожирения. Ну, и все с детства говорили мне о моих милых щечках, заставляя меня думать, что я чем-то отличаюсь от окружающих детей.

Отчетливо помню первый раз, когда я задумалась о похудении. Мне было 10 лет. Да, этот тот самый случай с похоронами любимой бабушки. Гроб с ее телом навсегда опускается на дно могилы, а я в этот момент съедаю десятый стаканчик шоколадного мороженого и создаю нового персонажа в Sims. Осознание своего ужасного поступка пришло ко мне не через много лет, а в тот же вечер. Я доела свою коробку мороженого, мне надоело обустраивать дома в Sims, я осознала горечь утраты, мне захотелось попрощаться с бабушкой, но сделать этого мне так никогда и не было суждено — ее гроб уже засыпали тяжелыми промерзшими кусками глины на местном кладбище.

Все последующие 15 лет я участвовала в гонке не на жизнь, а на смерть. И я так надеялась выиграть у своего обжорства, достичь, наконец, своего «идеального веса», совершенно не осознавая, что участие в этой гонке само по себе уже было проигрышем.

Меня, как и Данила, никто особенно не обижал, не смеялся над моими лишними килограммами — да их и было-то не так много. Они были только в моей голове, правильнее даже так сказать. Изредка я слышала какие-то восторги людей идеальными фигурками своих сверстниц — но этих «идеальных» худышек было не так много, большинство окружавших меня девчонок были ровно той же комплекции, что и я. Но парочка каких-то полунамеков, которые, скорее всего, я также просто выдумывала в своей голове; какие-то случайные комментарии других людей — абсолютно единичные, такие, которым нормальный человек не уделил и секунды своего внимания — меня уносили в глубокие раздумья о своей «жирности» и последующими за этим депрессией и самобичеванием.

Помню, в 16 лет я вернулась из отпуска в свой маленький городок, меня не было там месяц, и в этот же день встретилась с парнем, в которого была сильно влюблена. Он был старше меня на пять лет. И вот во время этого свидания он мне заявляет: «Что-то ты поправилась там, дорогая». И мне просто захотелось умереть. Я стойко вытерпела остатки нашего совместного вечера, пришла домой и встала на весы. Вместо обычных для того периода 51 килограмма те показывали 54. Значит, парень был прав, и я действительно разжирела. Надо было срочно что-то с этим делать. И я, не нашла ничего гениальнее, как питаться только фруктами и ягодами, ударившись при этом в спорт. Но я не учла одного «но» — я была компульсивной переедающей, больным человеком, которому таким способом через «вне» — диетами, жесткими физнагрузками, ограничениями — ничего не добиться.

В то лето я вставала в 08:00 утра и ела две ягодки с грядки. Потом садилась на велосипед и гоняла на нем до 14:00 по горам и долам. Потом приезжала на речку, плавала там и возвращалась домой часам к 18:00. Все это время в моем рту не было ни крошки пищи — с собой я всегда брала только двухлитровую бутылку воды. Но вот вечером я приезжала домой абсолютно обессиленная. Там почти каждый день можно было обнаружить свежеиспеченные мамины пирожки и шанежки. На худой конец в доме всегда была булка черного свежего хлеба, который никто кроме меня не ел, и литр молока. И я не совру, когда скажу, что каждый вечер я съедала всю эту огромную, гигантскую с полкило веса булку черного хлеба, запивая все это литром молока. Похудела ли я в то лето, каждый день изнывая на жаре на велосипеде днем и обжираясь вечерами? Если честно, то да, похудела. Сильно ли я похудела? Нет, это были мои стандартные «минус три килограмма», которые всегда уходили сами собой в теплые времена года.

Стоит, наверное, рассказать о моих отношениях с противоположным полом. Мой мозг, как и большинства людей, обожает что-нибудь придумывать, чтобы оправдать тот или иной твой недостаток или косяк. Вот я себе казалась толстой. Взяться за этот вопрос разумно и сделать свое тело здоровым я тогда не могла, зато смогла выдумать интересную конструкцию, согласно которой: «Если мне встречается парень, который обращает внимание на фигуру девушки — это плохой парень. Он мне не нужен, потому что совершенно точно мне с ним не по пути. Я хочу, чтобы молодые люди влюблялись в мой внутренний мир. А те, кто смотрит только на подтянутые попы, да плоские животы — ограниченные животные, с которыми даже и поговорить-то не о чем». В общем, с такими надстройками в голове меня в этом смысле спасало только то, что я была, в общем-то симпатичной, веселой девчонкой, с которой и поплакать, и посмеяться — и парни все-таки со мной дружили. Недостатка в мальчишеском внимании я никогда не испытывала.

Я никогда не ела «просто». Я всегда что-то заедала — страх, обиду, боль, даже радость. Я не могла переживать эти чувства, как обычные люди — просто переживать и идти дальше. Мне всегда хотелось их заглушить, притупить, избавиться от них и уйти от этой суровой реальности в какой-то свой иллюзорный мирок. Например, когда боль становилась настолько нестерпимой, что плакать, биться головой о стену и кататься по оплеванному полу общественного туалета уже не помогало — я обращалась к еде. Она была моим богом, моей отдушиной, моим наркотиком и моим проклятием одновременно. Все было вокруг нее, и это был ад, мой личный ад на Земле. И на протяжении всех 15 лет с того, момента, как я поняла, что я «толстая», не проходило и недели, чтобы я не молила Бога о собственной смерти. Я просила: «Господи, забери меня отсюда. Я слишком слабая, глупая и никчемная для этого мира. Умоляю, сделай так, чтобы завтра я просто не проснулась». Но Слава Господу, мое «завтра» все равно всегда наступало.

Так почему и как эта смертельная гонка длинной в большую часть моей жизни все-таки подошла к концу? Почему я перестала обжираться вечерами под сериальчик, а потом голодать целыми днями? Почему я больше не ищу диету «поприемлемей» в интернете? Почему не принимаю слабительное и не убиваю себя на беговой дорожке? Просто я начала, наконец, делать свою ежедневную работу, от которой отлынивала всю свою жизнь. Она заключается в том, чтобы следить за своими мыслями и не давать им увести меня обратно, на «дно». Еще я много общаюсь с такими, как я. Это общение целебно и для меня, и для них. Мы делимся опытом и переживаниями, оказываем друг другу поддержку, и искренне любим друг друга. Нам всем хорошо вместе потому, что мы понимаем, что чувствует каждый из нас. Потому что каждый из нас видел, был на том самом «дне» пищевой зависимости, и знает, как там бывает больно и одиноко. Но теперь мы не одни. И нам не обязательно умирать.