Глава 1
— Стой, кому говорят! — шипела я, проваливаясь ногами в хрустящий снег. Сверкающий на солнце белый хвост вильнул где-то за пушистой елью и пропал. — Беляш! Беляш!
Зверёк словно не слышал. Матушка говорит, звери всегда на хозяев похожи, вот и Беляш мой шустрый да любопытный. А отыскать его надо, мало ли какие звери ходят по лесу, не чета крохотной ласке. Я вздохнула. Попробуй-ка найти белого зверька на свежем снегу. Послали же духи фамильяра!
То ли дело у сестрицы, Лаоры, ворон черный, как уголь. Степенный, высокомерный, как, впрочем и сама Лаора. Будто и не ведьма вовсе, а особа королевских кровей, не меньше. В ушах так и звенит её голос:
— Ох, матушка, от Лиссы толку — что от козла молока. Хоть и есть в ней сила, да такая же бестолковая!
Тьфу! И никакая не бестолковая! Да я бы скорее умерла, чем стала такой же, как она! А сила Лаоры хоть и огромная, да больно природа у неё страшная. Правду говорят, черпают ведьмы свою силу от всего живого, у всякого ведь создания душа есть. Разница лишь в том, что я прошу, а сестрица так берёт, сколько ей нужно. Вот и выходит, что хоть могуществом она наделена немалым, да оставляет за собой иссушенные деревья, бездыханных зверей. Отдают они ей всё, до последней капли, сами того не желая. А я так не могу. И не хочу.
Ласка моя и вовсе вызывает смех у всего племени. Всякой ведьме положено фамильяра иметь: он и силу сохранит, и восстановить поможет, коли потребуется. Издавна это были вороны, чёрные коты с блестящими, точно золотая монета глазищами, редко — крысы. Но чтоб к лесной ведьме прибилась белая ласка, не меняющая цвета даже весной, такого еще не случалось.
Кроме того, Беляш оказался шебутным. Везде свою острую мордочку засунет, во все щелочки влезет. Только и поспевай за ним. И теперь убежал. И что делать? Буду его искать — матушка хворостиной отходит, мне велено было ледяных ягод набрать да воротиться. А не найду, сгинет. Вот и пришлось мне брести за ним по лесу, по пути набирая покрытые морозной корочкой алые ягоды, что росли прямо под снегом лишь в Диких Землях.
Прямо за нашим лесом начинались земли наших лютых врагов. Иногда я видела, как загоняя коней до кровавой пены, скакали они куда-то вдаль, мимо леса. Возвращались не все, но слыхали мы, что несладко приходится тем племенам, до которых добрались чужаки. У них были острые мечи, горячие ружья, а у некоторых — даже колдовские силы и магические артефакты. Я лишь издали глядела, стараясь, чтобы меня не заметили.
Как-то раз я рассказала о чужаках матушке. Она сначала долго хмурилась, а потом поведала, что Дикие Земли богаты чудодейственными травами, магическими источниками и чем-то ещё, что так привлекает чужаков. И коли повстречаю я их ещё хоть раз, бежать надо без оглядки. Немало ведьм от их рук погибло, а значит, нечего к ним приближаться.
— Беляш! — звала я, стараясь, чтобы меня услышал только фамильяр. — Где же ты?
Наконец зверёк нашёлся. Он притаился за широкими еловыми ветками и тихо шипел. Я замерла от страха. Они! Четыре воина Вольноземья. Я охнула, но, к счастью, они не услышали. Тёмное небо озарила огненная вспышка, потом ещё одна. Чужаки любовались, а я, затаив дыхание, прижимала к себе фамильяра. Ноги будто к земле приросли, хоть сердце и кричало, что надо бежать, предупредить старейшин о чужаках. Мало им своих земель, на наш древний лес позарились!
Под ногой хрустнула ветка, и я поспешила укрыться за елью. Не хватало ещё, чтоб меня увидали! Но воины слишком увлеклись огненными вспышками, лишь один, самый молодой из них, повернулся на шум. Высокий, широкоплечий, в военном мундире. Он взглянул в мою сторону ясными синими глазами и отвернулся.
— Что там, Иллар? — спросил его другой чужак. Мужчина был старше, а тонкий шрам, проходящий наискось по лицу, говорил о том, что за плечами его немало сражений.
— Показалось, — отозвался синеглазый.
Я осторожно выбралась из еловых веток, поблагодарила скрывшее меня от чужих глаз дерево, и бросилась в деревушку, где ждали зимних ягод лесные ведьмы. Жаль, что вместе с ягодами я принесу им тревожные вести.
Деревушка встретила меня тишиной. Лишь в большой избе, что нашла свое пристанище в самой чаще, виднелся едва уловимый огонек лучины. Он то вспыхивал, то гас, погружая собравшихся в избе ведьм во тьму. Никак уже прознали про гостей незваных? Стараясь не скрипеть рассохшейся дверью, я проскользнула в просторную комнату, вместившую все племя.
— Где ты ходишь? — прошипела Лаора, неодобрительно косясь на белого зверя, выглядывающего у меня из-за пазухи.
Знаю, фамильяров принято за порогом оставлять, но если за Беляшом не присматривать, будет хуже. Вот и таскаю с собой, чтоб снова не убежал.
— За ягодами, — прошептала я в ответ. — Матушка для пирога просила.
— Тс-сс, — раздалось откуда-то, и мы замолчали.
Хоть и забились мы с Лаорой в дальний угол, как и полагалось младшим ведьмам, а видно и слышно нам было все, что в избе происходило. Лавки здесь стояли вдоль трех стен, а подле четвертой устроилась кривая палка, на которую уместили две черных свечи. Они загорались лишь тогда, когда к ним подходила старшая ведьма, в остальное время обходились лучинками. Теперь же, едва Шосса сделала шаг вперед, свечи вспыхнули таким ярким пламенем, какого мы отродясь не видели. По избе прокатился взволнованный шепот.
— Чужаки! — проревела Шосса, поднимая руки к полотку. Мы замерли. — Маги Вольноземья, убивающие все на своем пути. Они снова вернулись! Я взываю к вам, ведьмы, к вашим силам и могуществу! Сохраним Дикие Земли нетронутыми, защитим от гибели!
— Клятву! — пискнул кто-то, и ведьмы одобрительно загудели.
Я вздрогнула. Клятва — высшее подтверждение верности племени. Стоит ее нарушить, ведьму ждет неминуемая кара, какой она будет, решает Шосса, как верховная. А великодушием она не страдает, легко догадаться, что кара будет смертельной, вопрос лишь в том, насколько мучительной.
— Клятва, — легко перекричала собравшихся Шосса. — Клянитесь убить чужаков, едва попытаются они захватить наши земли. Под страхом смерти не раскрывайте наших секретов, пусть сохранится колдовство лесных ведьм для потомков или исчезнет вовсе! Клянитесь!
В руках Шоссы возникла ритуальная чаша, по-очереди ведьмы подходили к ней. Кривым кинжалом выпускала Шосса каплю ведьминой крови из ладони, а та шептала слова заветные. С гордо поднятой головой подошла к верховной Лаора, она не шептала, говорила в слух, призывая на головы чужаков страшные проклятия. Я лишь поморщилась. Мне вдруг вспомнился синеглазый маг, я представила, как этим самым кривым кинжалом перерезаю ему горло. От ужасной мысли из глаз брызнули слезы.
Тем временем Шосса подслеповато прищурилась, обвела взглядом комнату и, не заметив меня, притаившуюся в углу, удовлетворенно кивнула:
— Все.
Бережно удерживая в руках чашу с ведьминой кровью, она скрылась за неприметной дверью. Ко мне уже спешила Лаора, и я не совневалась, что в отличие от верховной она точно заметила, что моей крови в чаше нет. Дрожащими руками я достала свой кинжал и уколола ладонь. И пусть клятву я не принесла, но никто теперь Лаору слушать не станет, всем известно, что сестринской любви между нами отродясь не было. На то мы и темные лесные ведьмы.
Жизнь в деревне потекла своим чередом. Старшие ведьмы, как и прежде, по вечерам отправлялись в общую избу к Верховной, запирали ее на засов и колдовали. Что они там делают, нам с Лаорой было неведомо — слишком юны, до таинств не допущены. Кроме нас юных ведьм в деревне не было, вот и коротали мы вечера за колкой беседой, ибо дружбы меж нами не водилось, а идти в метель было некуда.
— Так значит, ты и правда их видела? — спросила Лаора, лениво постукивая пестиком по ступке с травами. — Жаль, что они тебя не заметили, глядишь, прибили бы.
— Тебе-то что с того? — хмуро отозвалась я. — После и тебя бы отыскали.
— Дурная ты ведьма, Лисса, — фыркнула Лаора. — Думаешь, я не знаю, кто кроля давеча утащил да сухими яблоками в сарае кормил? Верховная в ярости была.
— Чего ж не сказала? — удивилась я.
— Не время, — загадочно отозвалась сестра. — Кроль — песчинка, поорет Верховная да перестанет. А вот коли покрепче что узнает…
Лаора замолчала, а я аж дыхание затаила. А ну как про клятву вспомнит. Хитра, гадюка, хитра. Даром, что ведьма, злобы в ней больше, чем в самом Дьяволе. Про мелкое пригрешение не сказала, чтоб власть надо мной иметь. Да только я не боюсь. Уж точно не ее.
— И какие они? — вдруг спросила Лаора.
— Кто? — удивилась я. — Кроли?
— Маги, которых ты видела. Жуткие? — она уставилась на меня блестящими черными глазами, в которых отражалось дрожащее пламя свечи.
— Куда им до тебя, — засмеялась я. Лаора гневно стукнула по ступке и отвернулась.
Могла бы и не спрашивать, будто не догадываюсь я, какими глазами она на мужиков глядит. Сколько их из-за нее в лесу заплутало, да только до конца она так и не дошла. Уж больно у матушки нрав крутой, коли узнает, что до девятнадцати зим к силе истинной прикоснулась, так и отходит хворостиной до кровавых полос. У Лаоры теперь как раз та самая зима была, заветная. Вот только никто в лес заглядывать не спешил, будто чуяли чего. Сестрица злилась, ждала, да все без толку.
— Погляжу я на тебя следующей зимой, — фыркнула Лаора. — Когда сила близка, да без мужика не распечатать.
— Уж лучше не распечатывать, — тихо прошептала я.
Тяжела доля темной ведьмы, а сила еще тяжелее. Изгнанные из мирных племен, обретались мы в лесу, изредка лишь выбираясь к людям. Да и то по делу — корешки да травки на молоко и творог выменять. Не прижились в нашем лесу коровы. И менялись не со всякими, а только с теми, кто не страшился. Вот как бабка Гретта, к примеру, что жила в приграничной к Диким Землям деревушке. Самая, что ни на есть, простая Вольноземская ведьма, что не гнушалась брать нужные ей травки. Оттого и люди шли к ней охотно, больше-то такие зелья никто приготовить не мог.
А мужики… Чтоб ведьма вступила в полную, истинную силу, и вправду мужик нужен был. Тот, кого она подпустит к себе так близко, чтоб будто паучиха силу его жизненную до последней капли вытянуть, да себе забрать. Отчего звалась она истинной — одному Дьяволу ведомо, его придумка, не иначе. Да только я уж лучше без нее обойдусь, чем смотреть, как вместо наслаждения хрипит умирающий воин.
Вдруг вспомнился мне синеглазый маг, которого я видела. Красив, вправду красив. И дюже силен, даже издалека видно. А ну как Лаора его силу к рукам прибрать? От мысли этой стало вдруг тяжело на душе, будто и не враг он смертельный. Я тотчас тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Негоже мне вообще о нем думать, смерть и опасность несет он и воины его в Дикие Земли. А значит, пусть хоть Лаора его высушит, хоть старшие ведьмы силу отберут. Чтоб неповадно было в лес наш соваться.
