Философская сказка о Голубке и Волке

Анаида Шнайдер, 2016

Это сказка для взрослых, которые остаются детьми. Герои сказки гармоничны в своем абсурде и интересны, особенно в сочетании с представленными иллюстрациями. Эта книга дает свой ответ на ключевые вопросы человеческих отношений. Она о важности компромисса в любви между мужчиной и женщиной и о том, что любовь может стать движущей силой в достижении цели. Все средства от продажи книги будут направлены в благотворительный фонд Education for Future Foundation.

Эпизод 3. Прощай, земля! В добрый путь!

И они поселились вместе — в городе, который Голубка когда-то придумала для себя одной, а теперь была рада разделить с Волком, в доме с окнами, глядящими в небо.

Волк оказался прекрасным жильцом — ненавязчивым, милым и внимательным. Ему нравилось слушать Голубку, когда она рассуждала о своей жизни или строила планы на будущее. Он поддерживал ее во всех начинаниях и записывал все ее блестящие идеи. Он знал, когда можно что-то посоветовать, а когда лучше промолчать. В общем, Голубка ни разу не пожалела о своем спонтанном решении пригласить Волка к себе.

Они так часто гуляли вместе, что очень скоро это стало доброй традицией. Как правило, Волк выбирал те места, откуда небо было видно лучше всего. Он ни на миг не забывал о мечте Голубки, и она была благодарна ему за понимание. Разве что иногда Волк слишком увлекался мыслью поскорей отправить ее в небо — и в эти секунды Голубка чувствовала себя несчастной, ведь она так до сих пор и не научилась летать!.. Но мгновения отчаяния проходили, и она снова видела нежность и внимание в волчьих глазах.

Когда Волк увидел ее летательную гимнастику, он пришел в полный восторг и с удовольствием взял на себя роль ее тренера, посоветовав несколько действенных упражнений.

Голубка искренне радовалась активному участию Волка в ее тренировках, правда, иногда его настойчивость и порой даже жесткость казались ей обидными… В конце концов, это ведь она придумала свою гимнастику, и, значит, никто не должен ее муштровать! Она обязательно полетит… когда-нибудь, ну пусть не сейчас и не завтра, но через пару дней или через неделю — точно! А Волк с его надоедливыми напоминаниями только раздражает ее. Конечно, она знает, что должна заниматься регулярно, каждый день без исключения. Но какое право имеет Волк говорить ей, что она лентяйка, если сегодня у нее просто нет сил заниматься?

Однако он был неумолим.

— Ты же хочешь взлететь, правда? — и при этом волчьи глаза смотрели ей прямо в душу, и она, сердясь и ненавидя всех и вся, лезла на табуретку, чтобы снова и снова повторять прыжки и махи крыльями.

Ведь этого ждал от нее Волк.

А она сама? Голубка все время думала о своей мечте, но ей казалось, что она еще недостаточно хорошо во всем разобралась, не осознала сути, но стоит ей еще немножко поразмышлять, и она непременно все поймет и, вероятно, тут же полетит!.. И Волк обязательно увидит, как он был неправ, когда заставлял ее делать то, чего она не хочет… Он сразу же признает свою вину, и они будут счастливы, и их жизнь больше ничем не омрачится!..

Вообще-то Голубка и так считала их совместное существование почти идеальным. Она искренне гордилась Волком: далеко не каждой птице удается заполучить в свой дом настоящего хищника! И это еще раз подтверждает, что она особенная!.. Волк ей очень нравился, а ему, в свою очередь, нравилась Голубка. И если поначалу он гордился лишь тем, что сумел ее завоевать, то позже предметом его гордости стали ее многочисленные таланты, которые он помогал ей развивать.

Правда, Волк был слишком суровым учителем. Изо дня в день он будил бедную Голубку ни свет ни заря, вел ее, сонную и недовольную, к птичьему дереву и велел внимательно наблюдать за взлетающими воронами. Пусть смотрит, как они группируются, отталкиваются от ветки, затем взмывают в небо, распластав крылья, и парят, — это же все так несложно!

Он попытался даже настоять на том, чтобы Голубка записывала свои наблюдения в блокнот и на досуге изучала их, но тут уж она взбунтовалась. Это ни в какие рамки не вписывается! Можно подумать, что это не ей нужна летательная гимнастика, а Волку! Вот вчера, например, он даже не подумал о ее здоровье, когда вытащил ее на прогулку под дождь, а ведь Голубка могла промочить перышки и простыть!.. Почему Волк не может ее понять и оставить в покое?

Однако дни шли за днями, становясь неделями и месяцами, а в их жизни ничего не менялось: Голубка по-прежнему не летала, Волк все так же пытался ей помочь, вот только потихоньку азарт исчезал из его глаз и все чаще он глядел на свою подругу с грустной задумчивостью.

Однажды, не выдержав, Волк воскликнул в сердцах:

— Когда же ты полетишь? — но тут же, испугавшись своей вспышки, добавил мягко, взяв Голубку за крылышко: — Скажи мне… Ты вообще хочешь летать?

В тот раз она очень обиделась на Волка и целый час ему доказывала, что для нее нет ничего более важного, чем полет в небе, и она каждое утро… ну почти каждое… делает свою специальную летательную гимнастику. И на птиц на этом их птичьем дереве она тоже смотрит — вон не далее как вчера целых пятнадцать минут глаз от них не отрывала!.. И вообще, не ее вина в том, что у нее пока ничего не получилось. Ведь она обещала ему, что полетит, а она никогда не врет!

Казалось, в тот раз Волк принял ее слова без тени сомнения. Он так привык ей доверять во всем, что согласился с ее доводами. Она права, у нее все непременно получится, еще совсем чуть-чуть — и она взовьется в небо не хуже тех ворон, на которых ей так не нравится смотреть. Разумеется, она будет летать лучше всех!

Но дни все так же утекали, как песок сквозь пальцы, а Голубка все никак не взлетала, и Волк становился все грустнее. Он уже не звал ее на прогулку, не предлагал попробовать на практике движения птиц — а вдруг что-то выйдет?.. Он просто сидел и смотрел на нее печальными желтыми глазами, и Голубка чувствовала себя ужасно виноватой… Ведь она понимала, что недостаточно сил и времени отдает своей мечте. Вот только признаться в этом Волку не могла: стыдно было.

Как-то вечером они сидели у открытого окна и пили чай. Голубка задумчиво грызла карамельку, а Волк с глубокой тоской смотрел в небо. Вот тогда-то это и случилось.

— Как давно ты уже не занималась летательной гимнастикой!.. Ты больше не хочешь в небо, — голос Волка был тихим, Голубка едва слышала слова, но каждое жалило ее, как оса, и ей было так больно, что она едва не расплакалась. Но Волк посмотрел ей прямо в глаза и добавил, усмехнувшись: — И вместе мы никогда и никуда не полетим.

Как же это обидно и неприятно, когда тебе говорят, что ты неправ, и ты знаешь, что это так и есть, и ощущаешь в себе такую глубокую вину, что она тянет тебя камнем на дно омута… Вот только согласиться с этими словами — это все равно что признать свое поражение… Голубка не могла этого сделать. Вместо этого она разозлилась.

— Хочу я в небо, очень хочу! И я обязательно полечу — с тобой или без тебя! А ты, если бы верил в мои силы, не говорил бы так и не сомневался во мне! — она уже почти кричала, но, глядя в немигающие янтарные глаза Волка, почему-то не могла остановиться. Он молчал, а она все торопилась высказать ему свою обиду: — Да если хочешь знать, это ты своими собственными лапами подрезаешь крылья моей мечте!..

Разговор ничем не закончился: раздраженная Голубка топнула лапкой и демонстративно уселась в кресло с толстой книжкой, а Волк молча, не глядя на нее, устроился в уголке на диване.

Вечер прошел в тишине. Голубка мысленно терзалась раскаянием, обещая завтра же утром возобновить гимнастику, днем прогуляться с Волком до птичьего дерева, а потом, если будет время, потренировать лапки на турнике. А Волк… не делал ничего, только неотрывно смотрел в окно на неуклонно темнеющее небо.

А наутро Волк исчез.

Его не было нигде. Ни в гостиной, ни в кухне, ни в спальне. На улице Голубка тоже его не обнаружила — она специально вышла на крыльцо, чтобы посмотреть, не там ли Волк… Да что там говорить, она даже несколько раз обошла вокруг дома, но все без толку… Волка не было. Только на столике в кухне сиротливо стояла его любимая большая белая чашка да на диване красовалось маленькое пятно — там, где Волк пролил кофе. Она еще так огорчилась, помнится, из-за этой ерунды. Нашла о чем переживать!..

Что ж, значит, он ушел. Ну и пусть! Голубка и без него спокойно проживет, подумаешь!.. И вовсе она не расстроилась, а если места себе не находит — так разве ж это из-за Волка? Просто она привыкла, что она не одна в доме… Что рядом с ней тот, с кем так приятно разделить вечерний чай и утренний кофе, кем можно гордиться и восхищаться, кому можно рассказать о своей мечте… Волк.

В комнату вползли сумерки. Оказывается, она просидела у окна весь день! И даже не заметила этого, погрузившись в невеселые мысли.

А подумать Голубке было о чем. Она ведь, не будем об этом забывать, никогда не врет, и себе самой тоже. А правда заключается в том, что она, вольно или невольно — не суть важно, — обманула Волка! Заставила его поверить в нее, обещала ему небо и совместный полет под облаками — и не сдержала слова! А ведь он смотрел на нее широко раскрытыми глазами и так наивно верил всему, что она говорит!

Задумчиво глядя в темно-синее небо, Голубка вспоминала, сколько времени и сил Волк потратил на нее и ее мечту, и ведь он ничего не просил взамен — только ждал, когда же у нее все получится, когда она наконец решительно взмахнет крыльями и обретет легкость и невесомость! А она…

Голубка расправила крылья и шевельнула ими. Что ж, во всяком случае, она по-прежнему остается птицей, пусть даже у нее больше нет Волка. И, значит, она все равно полетит — просто теперь полет будет другим, не таким радостным, ведь никто не будет смотреть на нее с земли восторженными глазами — такими же золотистыми и сверкающими, как эти ранние звездочки в небе!

…В сгустившихся сумерках Голубка вышла из дома и решительно двинулась в сторону птичьего дерева. У его подножия она впервые задумалась о небе — там они с Волком наблюдали за птицами и там же впервые поссорились… Все это теперь было неважно. Она шла к своей цели и знала, что на этот раз не отступит, добьется своего.

Остановившись у дерева, Голубка нерешительно поглядела на крону дерева. Снизу она казалась такой далекой! Однако Голубка не позволила себе долго раздумывать и решительно взялась за ветви. Шаг за шагом, рывок за рывком — и вот она уже на макушке дерева. Теперь самое трудное — по тонкой и длинной ветви пройти до конца и остановиться, не потеряв равновесия.

Осторожно перебирая лапками, Голубка подобралась к краю ветки и, замерев от восторга, смешанного с ужасом, взглянула вниз. Земля была так далеко, что она едва ее видела. А прямо над ее головой простиралось бесконечное, безграничное небо!..

«Небо есть небо, а я птица, и я не могу без полета», — резко оттолкнувшись обеими лапками от ветки, Голубка взмахнула крыльями и прыгнула.

Она падала. В какой-то момент Голубка перестала различать небо и землю, у нее кружилась голова и слезы застилали глаза. Она не понимала, что она делает, ее крылья подхватил ветер, и она пыталась с ним бороться, но ее как будто несло мощным потоком прочь от дерева и от леса, в никуда. Голубка почувствовала, что больше не может бороться. Глубоко вздохнув, она смирилась и отдалась на волю ветру.

…Проносясь над зеленой долиной, Голубка увидела далеко внизу Волка. Он стоял и смотрел на нее, улыбаясь. И в эту секунду она поняла, что летит.